Постарайся простить
К полуночи у него набралось множество вопросов и очень мало ответов.
Алессия мерила шагами зал прилета флорентийского аэропорта, и остатки ее терпения стремительно истощались.
Где-то среди ночи мафиози Орсини оставил голосовое сообщение. Он что, никогда не слышал о разнице во времени между Америкой и Европой?
Этот Орсини просто-напросто бандит. Его коэффициент умственного развития, как у улитки. Сообщение было наговорено на отвратительном итальянском. Не наговорено даже, а пролаяно на местном сицилийском диалекте. Ну а как еще мог говорить такой человек?
Хотя надо отдать ему должное, у него красивый голос – низкий, чуть хрипловатый. И слишком молодой для пожилого мужчины.
Его ночное сообщение не содержало никакой информации, кроме той, что он прилетает сегодня.
Алессия презрительно фыркнула. Естественно, сегодня! Ведь они об этом договорились с ее отцом. Да, мафиози еще что-то говорил об отеле… Это вообще непонятно, потому что отец предупредил, что тот остановится у них на вилле. И ни слова ни о рейсе, ни о времени прибытия!
Теперь вот она торчит в аэропорту, встречая все рейсы, которыми Орсини теоретически мог бы прилететь. Черт его знает, через какой город он летит – через Лондон, Париж… Алессия твердо решила, что рейс из Рима будет последним, который она встретит. Она и так провела в аэропорту целый день.
На табло высветилась информация о прибытии рейса из Рима. Слава богу! Если Орсини все-таки прилетел, то только этим самолетом. Итак, пять минут на выход пассажиров из самолета, десять – на получение багажа, еще десять – на прохождение паспортного контроля.
Ноги в туфлях на высоких каблуках гудели нестерпимо. Зачем ей здесь эти туфли от Диора? Их каблуки больше смахивают на стилеты. Глупо, конечно, но они идеально подходили к ее костюму цвета слоновой кости от Армани. Алессия одевалась очень тщательно, но не для того, чтобы произвести впечатление на Чезаре Орсини, а чтобы напомнить ему о том, кто есть она и кем был и, судя по всему, остался он.
Зачем мафиози хочет вложить деньги в их винодельню? В любом случае диктовать условия будет она. Это ее право, тем более отец сам втравил ее в это дело.
В зал ожидания начали выходить первые пассажиры с римского рейса. Три священника средних лет с чемоданами на колесиках. Два подростка с рюкзаками. Изможденная мамаша с орущим малышом на руках. Пожилой мужчина, опирающийся на трость. Молодая пара, держащаяся за руки…
И мужчина.
Высокий, темноволосый, в безупречно сидящем костюме, явно сшитом на заказ. Он шел быстро и решительно, при этом выражение его лица было настолько сердитым, что Алессия невольно сделала шаг влево.
И напрасно… Потому что мужчина, в свою очередь, сделал шаг вправо, чтобы обойти стоявшую на пути девушку.
Они столкнулись. И Алессии показалось, что по ней пропустили электрической ток.
Мужчина пристально посмотрел ей в лицо, и по тому, как сузились его глаза, Алессия поняла, что он испытал то же самое. Какие у него глаза! Цвета крепкого-крепкого эспрессо. Остальные части лица тоже впечатляли – прямой нос, квадратная челюсть, твердый рот.
Это было очень… мужское лицо. Очень красивое мужское лицо.
– Извините.
Алессия моргнула, приходя в себя. Голос мужчины был холодным и нетерпеливым. Было совершенно очевидно, что вместо слов извинения ему хотелось сказать: «Какого черта ты не убралась с моего пути?»
Алессия сделала шаг в сторону.
– Ваши извинения приняты, – надменно ответила она.
Мужчина удивленно вскинул брови.
– Замечательно, – пробормотал он и решительно прошел мимо.
Грубиян!
Стоп! Мужчина говорил по-английски. Она автоматически ответила ему… Значит, он американец… И голос?! Низкий, хрипловатый…
Пассажиры продолжали выходить, но когда поток иссяк, Алессия поняла, что Чезаре Орсини этим рейсом не прилетел.
Черт все побери!
Алессия крутанулась на каблуках и направилась к выходу из здания аэропорта. За стоянку ее черного «мерседеса» пришлось выложить уйму денег… Все, пусть отец сам разбирается с этим делом, с нее довольно!
Алессия повернула ключ зажигания, открыла окошко. Машина завелась, издала мощный, хоть и деликатный рев, но пешеходов это не смутило. Они толпой пересекали проезжую часть дороги, невзирая на правила. В Италии это было обычным явлением.
Алессия все-таки тронулась и стала медленно, но настойчиво продвигаться вперед. Толпа чуть расступилась, и она направила машину в образовавшийся просвет…
И во что-то врезалась. Послышался звон разбитого стекла – ехавший впереди «феррари» остался без задней фары.
«Господи, что теперь будет», – подумала Алессия, увидев, как открывается водительская дверца «феррари». Из машины вышел мужчина, обошел ее и выругался при виде разбитой фары. Потом поднял голову и посмотрел на Алессию…
Это был он! Высокий темноволосый американец. Теперь он был не просто сердит. Он был в ярости! Алессия вжалась в спинку сиденья, наблюдая за его приближением. Но она быстро взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и вышла из машины с улыбкой на лице.
– Извините, я не заметила вас.
– Не заметили? Это «феррари»! Все, что хотелось сейчас Алессии, это поскорее попасть домой, сбросить туфли и снять измятый костюм, выпить стаканчик… или пару… вина.
– Сначала вы толкнули меня, потом не заметили мою машину.
– Мне не нравится ваш тон!
– Вам не нравится мой тон? – Мужчина оскорбительно расхохотался.
– Мы говорим не о том, – разозлилась Алессия. – Я предложила бы вам обменяться страховой информацией. Никто из нас не пострадал, всего-навсего причинен лишь незначительный ущерб вашей вульгарной машине. Тем не менее я прощаю вам ваши оскорбительные замечания.
– Вульгарная машина? У меня? И вы прощаете мне мои оскорбительные замечания? – Мужчина смотрел на Алессию с неподдельным негодованием. – Дьявол, что творится с людьми в этой стране! Нет прямого рейса из Нью-Йорка! Задержка в Риме, заявленная в сорок минут, на деле оказалась трехчасовой! И все потому, что идиот-механик уронил отвертку куда-то во внутренности двигателя!
Он продолжал говорить, но Алессия уже не слушала его, похолодев от дурного предчувствия.
– Вы говорите по-итальянски? – прервала она поток его негодования.
– Что?
– Я спросила, говорите ли…
– Нет. Несколько слов разве что. А вы что, паспортный контроль?
– Скажите что-нибудь на итальянском.
Он посмотрел на нее с сочувствием, но несколько слов все-таки произнес.
Алессия едва не задохнулась.
Нет, не от того, что он произнес, хотя это было несколько ругательств, а как! Он говорил не по-итальянски. Он говорил по-сицилийски! Низким, чуть хрипловатым голосом…
– Как вас зовут? – тихо спросила она.
– Что?
– Кто вы? Чезаре Орсини?
– Нет, – честно ответил Ник.
– Точно?
Он рассмеялся, а Алессия покраснела.
– Я подумала, что вы – это он, на кого я убила целый день.
– В каком смысле?
– В прямом. Я проторчала здесь целый день в ожидании прилета этого человека.
Улыбка сползла с лица Ника.
– Если скажете, что вы – Витторио Антонини, я вам не поверю.
– Я его дочь, Алессия Антонини.
– А я – Николо Орсини. Чезаре – мой отец.
– Отец?! Это невозможно! Меня никто не предупредил, что планы изменились. И где вы были все это время?
– Где я был? – По скулам Ника прокатились желваки. – В Риме, ожидая посадки, в ВИП-ложе компании «Алиталия». И поверьте, принцесса, это было весьма утомительно даже в таких шикарных условиях.
– Не называйте меня так – титулы больше не актуальны в Италии.
Ник окинул Алессию Антонини выразительным взглядом, пройдясь сверху вниз. Было видно, что он оценил состояние прически, костюма от Армани и туфель от Диора.
– Я вижу.
Она вспыхнула.
– Между прочим, я ожидала…
– Моего отца. Я это уже понял. Но не понял, почему здесь вы. Где ваш отец и его водитель?
– Так вы знали, что вас будут встречать! И тем не менее не сообщили ни время прибытия, ни номер рейса…
– А я не хотел, чтобы меня встречали и везли на виллу, где бы рассказывали о том, как мне повезло инвестировать средства в вашу винодельню.
– Я считала, что инвестировать средства намерен старый мафиози, ваш папаша.
У Алессии перехватило дыхание, потому что Николо Орсини сделал шаг и оказался слишком близко к ней. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы продолжать смотреть ему в лицо.
– Я здесь в качестве эмиссара моего отца, – холодным, надменным тоном произнес Ник, – и советую вам следить за своей речью, принцесса. Оскорбляя одного из Орсини, вы оскорбляете нас всех.
И опешил. Откуда взялись эти слова? Если бы оскорбили его братьев, мать, сестер, тогда еще понятно, но отца?!
– Ваш отец тот, кто он есть. – Алессия решила не отступать. – И если вы думаете, что я буду прикидываться, будто не знаю, кто он на самом деле, вы ошибаетесь…
Ник пристально смотрел на нее. То, что с утра было, видимо, тщательно уложенным пучком, превратилось в гриву золотистых волос, выбившихся из прически. В глазах принцессы сверкал вызов. Изящная линия скул так и просила, чтобы ее очертили пальцем… Алессия Антонини была великолепна. И при этом так высокомерна! Смотрела на него презрительно, словно он… таракан какой-то.
Ник стиснул зубы. Она уверена, что он такой же, как и его отец. Но ведь он не был таким! И все-таки что-то глубоко внутри его не позволило Нику открещиваться от Чезаре. Да, она аристократка, а его отец был крестьянином. Ник однажды поинтересовался семейной историей и знал, что у таких людей, как его отец, было в жизни два пути – стать членом мафии или прозябать в бедности. Впрочем, от этого он не перестал презирать и осуждать отца.
– Ваш отец тоже тот, кто он есть. Или вы предпочитаете не думать о том, что ваш виноград всегда поливался отнюдь не вашим потом.
– Не стоит читать мне лекцию по социальной экономике. Кроме того, времена давно изменились.
– Конечно, – холодно согласился Ник. – Теперь Антонини просят денег у Орсини.
– Антонини никогда ничего не просят! – взорвалась Алессия. – И не забывайте, мы обратились к Чезаре Орсини, а не к вам.
Она права. Он всего-навсего должен предоставить отцу отчет о положении дел в этой винодельне…
– Ну что, синьор, вам нечего возразить?
Принцесса, черт ее возьми, победно улыбнулась.
От этой улыбки у Ника вдруг свело живот. В ней отразилась многовековая принадлежность к высшей знати; она просто кричала об извечной пропасти между королями и простолюдинами, но Ник не сомневался, что последнее слово будет за ним.
Он тоже улыбнулся, а Алессия вдруг испугалась. Она сделала шаг назад, но Ник схватил ее за запястье и резко рванул на себя.
– Планы изменились, принцесса.
– Отпустите меня!
Он на мгновение отпустил, но только затем, чтобы положить руку на ее затылок и снова рывком притянуть к себе. Пальцы немедленно запутались в густых кудрях.
– Потенциальный инвестор – я, – прошептал он. – Я, а не мой отец.
– А мой отец говорил мне другое!
Желваки вновь перекатились по скулам Ника. Алессия с испугом смотрела на него глазами такого густого синего цвета, что они казались фиолетовыми.
Он обескуражил ее, Ник видел это. Черт! Еще больше он обескуражил самого себя.
Может, он и был крестьянином по рождению, но прежде всего Ник был мужчиной. А принцесса Алессия была женщиной. Женщиной, которой следовало преподать урок истории о том, что на дворе двадцать первый век, а не шестнадцатый.
Взгляд Ника остановился сначала на ее губах, потом поднялся чуть выше и теперь он посмотрел Алессии прямо в глаза.
– Поверьте, принцесса… – Его голос стал похожим на… наждачную бумагу. – Единственный Орсини, с которым вам придется иметь дело, – это я.
Алессия, принцесса Антонини, покачала головой и беспомощно прошептала:
– Нет…
И тогда Ник заставил ее замолчать классическим приемом – взял в ладони лицо принцессы и приник к ее губам.
Глава 3
Время, казалось, остановилось. Алессия была слишком ошеломлена, чтобы отреагировать. Сильные руки практически незнакомца крепко обнимали ее. Губы не отрывались от ее губ. Жар мускулистого тела опалял…
Наконец она пришла в себя. Ярость и негодование мгновенно вспыхнули в ней, превратив в мегеру. Алессия попыталась отвернуть лицо, уперлась обеими руками в грудь мужчины, но он продолжал удерживать ее. Рука, зарывшаяся в ее волосы, не позволяла уклониться от поцелуя. Другая рука скользнула по спине, легла на поясницу и еще теснее прижала Алессию к его телу.
Он, вероятно, сошел с ума – Николо Орсини целовал ее так, будто имел на это право.
Алессия снова уперлась в грудь Ника. Она толкала эту гору мышц… безуспешно. Тут она почувствовала его возбуждение, и земля покачнулась под ногами.
Потом она услышала стон. Неужели этот низкий, горловой звук издала она? Ее руки, будто сами по себе, скользнули по его плечам, пальцы зарылись в густые волосы на затылке, рот приоткрылся…
И тут все закончилось. Ник резко отстранил Алессию.
Она открыла глаза и посмотрела ему в лицо. Его черты стали резче; глаза цвета эспрессо превратились в щелки в обрамлении густых черных ресниц; на виске пульсировала жилка, а со скул медленно сходил румянец.
Алессии хотелось дать ему пощечину, но еще больше – бежать от этого человека без оглядки. Но она знала, что от хищника нельзя убегать, и заставила себя остаться на месте. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, она вытерла губы тыльной стороной ладони.
– Если вы хотели произвести на меня впечатление, – холодно произнесла она, – то вам это не удалось.
Губы Ника искривила усмешка.
– Удалось, – самоуверенно констатировал он.
– И я предупреждаю вас, синьор, что, если вы еще раз позволите себе…
– Избавьте меня от угроз. Вы не в том положении, чтобы угрожать.
Как же он ей ненавистен!
– Вы варвар!
– Варвар! – Ник усмехнулся. – Продолжай, милочка, не сдерживай себя. Скажи все, что ты думаешь. – Усмешка исчезла с его лица. – Но не забывай, что кошелек в моих руках, и тогда мы поладим.
И тут самообладание покинуло Алессию.
– Мы никогда не поладим, синьор! Планы снова меняются. Винодельня Антонини уже не нуждается в инвестициях. Вы напрасно проделали столь долгий путь.
Ник предостерегающе сузил глаза. Принцесса стояла напротив него, вытянувшись в струнку, плечи расправлены, голова надменно вскинута. Весь ее вид выказывал презрение. Что ж, отлично! Между ними нет недомолвок. Но какой черт вселился в него, когда он поцеловал ее? Зачем?
Чтобы поставить на место?
Нет!
Он никогда не обращался с женщиной подобным образом, никогда силой не брал того, что та не была готова отдать ему сама.
Но даже если бы им двигало желание поставить принцессу на место, эффект получился обратный. Она явно не была потрясена. Наоборот, казалась собранной и холодной. Нику, должно быть, почудилось, что в конце их поцелуя Алессия расслабилась и ответила ему, что ее губы приоткрылись навстречу его губам, послышался ее стон…
Или стон был его собственный?
– Вы меня поняли, синьор Орсини? Возвращайтесь домой, к своим гангстерам. Антонини не будут иметь с вами дела.
Что ж, все стало предельно ясно. В глазах принцессы он был не только варвар, а еще и сицилийский мафиози, бандит и головорез. Одним словом, настоящий Орсини.
– Мы возместим все понесенные вами затраты.
О, это императорское «мы»! Принцесса, соизволившая беседовать с одним из подданных. Ник улыбнулся, скрестив руки на груди, и оперся бедром о капот своего вульгарного «феррари». Это была та улыбка, которая во время заседаний и переговоров нагоняла парализующий страх на собеседников.
– Очень мудрое предложение, – вкрадчиво ответил Ник.
– Именно так. – Алессия окинула взглядом машину. – Счет за ремонт тоже пришлите нам.
– Вместе с перечнем… как вы это назвали? Ах да, понесенных затрат?
– Как пожелаете. А теперь, синьор, позвольте…
– …Сказать мне arrivederci? И не надейтесь.
– Что?!
Алессия изо всех сил старалась выглядеть элегантной и надменной, но под его взглядом остро чувствовала, что ее костюм помят, волосы растрепаны. Словно она только что… вылезла из чьей-то постели.
Ник думал о том же. Принцесса выглядела так, будто только что вылезла из постели. Его постели. И тело немедленно отреагировало на эту мысль самым очевидным образом, а в голове замелькали картинки – обнаженная высокомерная ледышка тает в его объятиях под напором неистовой страсти.
Господи, что за мысли лезут в голову?
– Вы правы, – резко произнес Ник. – Поездка была долгой. Восьмичасовой перелет из Нью-Йорка в Рим, трехчасовая задержка рейса… Я убил уйму времени.
– И вы желаете компенсацию?
Ник увидел, что чертова принцесса открывает кошелек. Она извлекла чековую книжку и вопросительно посмотрела на него:
– Сколько?
Алессия ахнула, когда пальцы Ника сомкнулись на ее запястье.
– Вы всегда так самоуверенны, принцесса? Или только со мной?
В ее глазах полыхал гнев.
– Отпустите меня, мистер Орсини.
Ник ухмыльнулся:
– А почему не синьор? Или согласно вашей табели о рангах я недостоин такого обращения? – Он притянул ее еще ближе. – Я внимательно изучил материалы по винодельне, которые прислал ваш отец. Винодельческий бизнес Антонини на грани банкротства.
– Вас это не касается.
– Принцесса, я хорошо разбираюсь в инвестициях и, проанализировав цифры, понял, о чем ваш отец забыл упомянуть в присланных материалах.
– И о чем же? Я не понимаю…
– Думаю, понимаете, принцесса. Ваш папочка большую часть денег забирал себе, а не вкладывал в дело. Куда они шли? На лошадей? На казино? На женщин?
Алессия резко взмахнула свободной рукой:
– Все! Разговор окончен!
– Без денег, а ваш отец запросил пять миллионов евро, хотя, я думаю, потребуется больше, вам очень скоро придется проститься с семейным бизнесом. Так что вам позарез нужны мои деньги.
– Нам ничего не нужно от такого человека, как вы.
– И вы готовы в мгновение ока лишиться того, что принадлежало вашей семье пять веков? Придется отказаться от привычного образа жизни…
– Вы думаете, меня это сильно волнует?
– Волнует. Иначе вы не потратили бы целый день на то, чтобы встретить простолюдина.
– Вы ошибаетесь, мистер Орсини. Я здесь, потому что… потому что…
Алессия растерянно моргнула. Ник буквально видел, как лихорадочно она пытается вернуть контроль над ситуацией. Ее послали встретить его, а она была принцессой Антонини, не привыкшей иметь дело с простолюдином, но и не имевшей власти избавиться от него.
– В чем дело? – ухмыльнулся Ник. Не получив ответа, он протянул ей свой мобильный. – Позвоните папочке и выслушайте все, что он вам ответит на ваше решение отправить меня восвояси.
– Bastardo insolente! Наглый ублюдок!
Ник прекрасно знал, что принцесса не позвонит.
Только не знал – почему.
«Мамочка, – в ужасе думала Алессия. – Как я могла забыть о тебе?»
Злость на этого американца на какое-то время затмила реальность. Но ей придется заключить сделку с дьяволом, если она хочет, чтобы ее мать оставалась в санатории. Николо Орсини нужен ей, и она будет иметь с ним дело, чего бы ей это ни стоило.
И все-таки какой же он мерзкий!
Высокомерный. Самоуверенный. По-гангстерски брутальный. А поцелуй?! Мафиози уверен, что он неотразим, вообразил, что этот его бандитский шарм способен произвести на нее впечатление…
Впрочем, не важно. Алессия не может отделаться от него. Теперь мистер Орсини – ее проблема, и эту проблему ей предстоит решить. И у нее не было сомнений в том, что она сумеет справиться с ним. Да и выбора у нее не было.
– Проблемы, принцесса? Вы забыли номер телефона папочки?
Алессия моргнула, возвращаясь в реальность. Но кем бы ни был Николо Орсини, нельзя было не признать, что он великолепен. Настоящее воплощение мужественности. По роду своей работы Алессии часто приходилось сталкиваться с внешне привлекательными мужчинами, которым их деньги позволяли иметь дизайнерскую одежду, лучшие машины. Одним словом, все то, что превращает просто привлекательного мужчину в неотразимого красавца.
Одежда Орсини была, безусловно, дорогой, стрижка – стильной, но не это делало его великолепным. Он был великолепен сам по себе, независимо от одежды и стрижки. Густые темные волосы, глаза, напоминающие безлунную ночь, прямой нос, твердые губы и резко очерченные скулы. И еще он был чертовски сексуален. Длинное, поджарое, мускулистое тело, чувственные губы…
– Вы так внимательно смотрите, принцесса. Ну и как, нравится вам то, что вы видите?
Алессия подняла взгляд от губ выше и почувствовала, что краснеет. Его тон был оскорбительным, но в глазах полыхал пожар.
– Я просто думала о том, – холодно ответила Алессия, – что внешне вы не выглядите как дикарь, синьор Орсини. Но это лишь еще раз доказывает, что внешность обманчива.
Ник пожал плечами.
– Ваш отец – это ваш отец, принцесса. Мой – это мой. Я же именно то, что вы видите перед собой.
Алессия чуть нахмурилась – слова Ника привели ее в замешательство. Но потом она решила, что таким образом он выразил согласие, признал, что он сын «крестного отца», член мафии, корни которой уходят на Сицилию, которую презирают все порядочные итальянцы.
И все-таки ей придется иметь с ним дело.
Итак, завтра поездка на винодельню, а сегодня вечером – официальный обед на отцовской вилле.
Через день Николо Орсини навсегда исчезнет из ее жизни. А два дня в его обществе она как-нибудь переживет.
Что касается распоряжения отца поработать шофером у мистера Орсини и привезти его на виллу, то Ник сам облегчил ей задачу, сказав, что привык быть независимым. И арендованный «феррари» этому доказательство. Отлично! По поводу же его пребывания на вилле… Она посоветует ему отель, если он не позаботился забронировать номер, а утром заедет за ним.
Все решаемо, в приливе оптимизма подумала Алессия и повернулась к Нику, чтобы озвучить свое предложение, но он уже нажимал кнопки на своем мобильном, а потом заговорил с кем-то по-английски. Как оказалось, он звонил в агентство, в котором арендовал машину, и приказал забрать ее в аэропорту. По поводу небольшого повреждения им надлежит переговорить с его страховой компанией. Машину он возвращает потому, что она больше ему не потребуется.
– Как это не потребуется? – зашипела Алессия.
Ник ухмыльнулся:
– Ваш отец пригласил меня остановиться на вилле, а вас определил моим личным гидом и шофером. Я ничего не путаю, принцесса?
Алессия уже была готова достойно ответить наглецу, но потом передумала. Она кивком указала на свой «мерседес»:
– Садитесь!
– Какое любезное приглашение.
Она молча обошла машину и села за руль.
– Два дня, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
– Прошу прощения?
Господи, как же он ей ненавистен! Этот любезный тон, эти аристократические манеры… Все это так же фальшиво, как… как… Алессия резко нажала на тормоз, едва не проскочив на красный свет.
– Я сказала, что даю вам два дня. Это более чем достаточно, чтобы осмотреть виноградники и винодельню и пообщаться с управленческим аппаратом.
Ник откинулся на спинку сиденья. Два дня… Именно столько он сам себе отвел на поездку в Тоскану. Но теперь ситуация изменилась.
– Неужели? – протянул он насмешливо.
– Два дня! Как я уже сказала, этого времени более чем достаточно, чтобы…
– Две недели, – произнес Ник, не веря самому себе, что сказал это. – Мне потребуется намного больше времени, чтобы принять решение. И я, конечно, рассчитываю, что вы будете в моем распоряжении двадцать четыре часа в сутки все эти четырнадцать дней.
Ее обескураженный вид едва не заставил Ника рассмеяться. Если бы принцесса только знала, что он только что кардинально поменял так тщательно разработанный план.
– Вы pazzo? Сумасшедший? Я не собираюсь возиться с вами две недели!
Ник подался к ней и приник губами к ее рту. Когда Алессия сделала попытку увернуться, он взял ее лицо за подбородок и удерживал до тех пор, пока она тихонько не застонала и не приоткрыла губы…
Позади негодующе засигналила какая-то машина.
Ник отпустил Алессию и снова откинулся на спинку своего сиденья.
– Две недели. – В его голосе слышалась хрипотца, с которой он не совладал. – Если вам нужны мои деньги, вам потребуется две недели, чтобы получить их.
Глава 4
Николо терпеть не мог ездить в машине. Он любил все держать под контролем, и это было одним из уроков Чезаре, который его сыновья хорошо усвоили.
Когда вам в лицо тычут микрофон или камеру после того, как ваш отец снова стал сенсацией, единственный способ отделаться от идиотов, почему-то уверенных, что имеют право лезть в вашу частную жизнь, – это молчать и не терять самоконтроля.