Дальше я не слышала, просто стояла, в шоке взирая на нашего спутника. М-да. Грустно. Этот шикарный мужчина – ректор. Видимо, я зря столь невнимательно слушала щебет Милании. В памяти отложилась информация о том, что ректор заведения – милашка, и половина студенток от него без ума, однако он женат, и у него даже дети есть. А вот о том, что этот самый ректор не кто иной, как сопровождающий нас граф, она то ли не знала, то ли забыла упомянуть, то ли я прослушала столь важную информацию. И это печально, ведь в моих снах он занимал далеко не последнее место. Да что там сны? Это всего лишь бессознательные картинки, нарисованные нашей фантазией, но и в мечтах он всегда был рядом… Ну вот и почему мне так не везет?..
Как в тумане, мы миновали длинные вереницы каких-то коридоров и галерей.
– Ждите здесь, – донесся до меня ставший вмиг каким-то чужим голос графа.
Сказано – стоим. Адриана – само спокойствие, на лице, как всегда, холодная маска, да и весь облик такой, что удивительно – после путешествия на ее платье нет ни единой складочки. Будто она только что переоделась. Милания переминается с ноги на ногу, нервно теребя подол юбки. Вот и чего переживает? По дороге я за ней нервозности не замечала. А вот на меня снизошел неожиданный покой: во что бы то ни стало поступлю, и граф будет мой! Откуда пришла эта решимость? Не знаю. Но в этот момент это казалось единственным верным решением.
«А как же любовь?» – кричала часть меня. «Я уже полюбила…» – отвечала вторая часть. «О каких чувствах в этой ситуации может идти речь?» – возмущался разум. От этих внутренних дебатов становилось страшно. Наверное, именно так люди начинают сходить с ума. Но почему-то я не могла даже мысли допустить, что где-то там, в далеком будущем, рядом со мной будет кто-то другой – не он! Может потому, что никого более благородного я еще не встречала? Не исключаю, что те молодые люди, с которыми я познакомилась на балу, так же могли привлечь мое внимание, но, увы, их я так и не узнала. А вот графа…
«Женат… женат…» – словно набат звучали в голове слова. И с каждым новым повторением мир все больше терял краски, и наваливалась неведомая до этого апатия. А стоит ли поступать и оставаться здесь? Да, я решу вопрос жилья, еды… Но это насущное… Необходимые для существования мелочи. Каково мне будет все время видеть его и знать, что он не со мной? Что мы никогда не сможем быть вместе?
Эти мысли отравляли все мое существо, вынуждая бежать прочь без оглядки.
Милания, словно заметив неладное, взяла меня за руку и сжала ладошку. Нехитрое действие, кажется, придало мне сил и уверенности. Будь что будет. Может, я ошиблась. Может, это шутка, и Дортанс никакой не ректор? Или ослышалась, и он вовсе не женат? А может… может, это все просто переутомление, и, отдохнув после долгой дороги и минувших потрясений, я совсем другими глазами взгляну на графа?
Первой в кабинет вошла Адриана. Девица была неимоверно уверена в себе и, закрывая дверь, не преминула бросить в мою сторону высокомерный взгляд. М-да уж, если я пройду отбор и останусь здесь, явно надо быть поосторожнее с этой змеей.
Время ожидания тянулось мучительно долго. В коридоре, в отличие от улицы, было пусто, но порой мимо нас проходили то педагоги, облаченные в мантии, то студенты. Одни едва ли не пританцовывали, другие понуро плелись прочь – видимо, завалили экзамен. Интересно, что ждет меня?
– Не знаешь, как проходит экзамен? – шепотом обращаюсь к подруге, но та явно волнуется и, вопреки обыкновению, в ответ лишь плечиками пожала.
Ну что ж, не хочет говорить, ее право. Хотя за болтовней время быстрее бы пролетело. Наконец-то дверь в кабинет распахнулась, и на порог, сверкая улыбкой, с грацией королевы выплыла Адриана. Ясно – поступила.
– Баронесса Милания Штурц, – послышался голос из-за двери.
– Фух! – громко выдохнула подруга, пожала мне на прощание руку и прошмыгнула внутрь.
Адриана тем временем не ушла. Встала у окна, полуотвернулась и таинственно улыбается. Нервирует, но стараюсь делать вид, что меня это ничуточки не задевает. Вот и спрашивается, откуда в этой девице столько высокомерности? Что она себе возомнила? Спросить об этом у Милании возможности не было, но когда-нибудь мы окажемся наедине, и я обязательно расспрошу подругу.
Теперь, после ухода подруги, время вообще будто остановилось. Даже не знаю, за кого в этот момент я волновалась больше: за себя или за нее? Еще мгновение назад нервировавший меня взгляд Адрианы будто пропал. То ли девица потеряла ко мне интерес, то ли я уже привыкла.
Стою. Смотрю на дверь и стену рядом с ней, а в голове роятся странные образы. Откуда-то приходит граничащая со знанием уверенность, что там совсем небольшая комнатка метров десять, из мебели только стол и четыре стула. Один, наверное, предназначен для испытуемого, на остальных кто-то сидит. Я не вижу фигур, лиц, цветов, просто знаю, что это такой-то предмет, а этот человек – женщина. Кстати, единственная из присутствующих троих, помимо Милании.
Видение это странное. Все как-то размыто, и ощущается некими свечениями в пространстве. Неужто те самые галлюцинации, о которых рассказывал наш замковый доктор? Помнится, он говорил, что бывает так: при некоторых видах отравлений или значительном истощении организма возникают в сознании людей странные картинки. Может, и при переутомлении то же самое? Или я съела что-то не то?
И вдруг видится мне, что та, кто в моих фантазиях может оказаться Миланией, вспыхивает каким-то особым сиянием, встает и направляется будто прямо в мою сторону. Останавливается на мгновение возле самых дверей, будто ждет чего-то или слушает последние наставления, и…
Дверь из кабинета распахивается, и на пороге появляется сверкающая улыбкой во все тридцать два зуба Милания.
– Приняли! – прикрыв за собой дверь, приглушенно восклицает она, кидаясь мне на шею, но тут же отстраняется и подталкивает меня, мол, иди. – Удачи, – доносится вслед.
Ну что делать? Я еще от шока из-за совпадения моего видения с реальностью не отошла, но вхожу. И замираю с открытым ртом. Все именно так, как я себе и представляла: небольшая комнатушка, стол, четыре стула. Двое мужчин на вид лет тридцати пяти – сорока, одна седовласая пожилая женщина. Так это что, не галлюцинации?!
– Вы проходите, проходите, – произнес более высокий из мужчин. – Давайте ваши документы, – говорит, и я послушно протягиваю заранее приготовленные бумаги, которые чудом не забыла прихватить во время побега. – Хм… Селена Вигентонская. Ваш род хорошо мне знаком. Приятно осознавать, что, несмотря на жизненные трудности, ваши родные предпочли придерживаться былых традиций.
Так и подмывало спросить: это какие такие еще традиции? Но вовремя прикусила язычок и лишь смущенно улыбнулась в ответ. Ну не рассказывать же о том, что я просто-напросто сбежала из дома?
– Ну что ж, привилегий вам это не дает, но буду рада, если представительница столь знатного некогда семейства почтит своим присутствием стены нашего заведения, – как-то заученно молвила женщина, сделав явный акцент на слове «некогда». – Тяните по одному билету из каждой кучки, – она взглядом указала на лежащие перед ней листочки. – У вас два часа на подготовку. Списывать не рекомендую.
О каком списывании речь, если я каких-то пару недель назад даже понятия не имела о предстоящем поступлении и не готовилась. Но это всего лишь мысли. Две кучки – два вопроса. Молча вытянула билеты и села за стол.
Один билетик отложила в сторону, даже не заглянув, второй прочла. С вопросом по письменности мне повезло. «Расскажите в свободной письменной форме, как вы представляете себе процесс обучения в нашем университете», – гласило задание. Ну, это легко! Уж Милания мне на целый роман историй нарассказывала! Вот я и накатала целых пять листов, но стоило попросить еще один лист, и меня остановили.
– Хватит, вы не одна, понимаем, что написать вы можете много, но нам это еще и проверить надо, – остановила меня женщина.
Отдала свое так и не завершенное творение, беру второй листок с заданием, а сама кошусь на преподов. Когда строчила, старалась выбрать то, что должно прийтись по нраву как студентам, так и педагогам. Допустить ошибок я не боялась. Меня всегда хвалили за грамотность. Но придется ли им по вкусу содержание?
– Вы пишите, пишите ответ на второй вопрос, – подал голос молчавший до сих пор мужчина.
Второй вопрос оказался по истории «Какое значение для приграничных районов Элансии имело Каргонское соглашение?» В принципе ответ на этот вопрос я тоже знала, благо отец в свое время пытался объяснить мне значимость экономических вопросов не только на примере ведения дел в замке, но и руководствуясь ссылками на исторические события. Как же сложно сосредоточиться, когда напротив тебя сидят и проверяют первую работу. Глаза нет-нет да и косят на вчитывающихся в мою писанину преподов. Собрав всю волю в кулак, сижу пишу. Чувствую, как от усердия перо по бумаге скрипит, но стараюсь не отвлекаться, чтобы не упустить чего-то особо важного. Вот вроде и все. Перечитала. С моей точки зрения, дополнить здесь нечего.
– Вот, – подойдя к столу, протягиваю исчерканный мелким почерком листочек.
Преподаватели удивленно переглянулись, видимо, мало кто столь быстро отвечал.
– Ну, коль вы столь быстро справились, – отложив в сторонку мою прежнюю писанину, произнес тот из мужчин, что был пониже. – То, может, освободите нас от необходимости читать и поведаете о своих умозаключениях вслух?
Ух! Если меня допускают к ответу, значит, проверенная работа не так уж и плоха?
– В результате заключенной договоренности население районов, граничащих с Каргоном, обрело льготы на ведение торговых операций, что сказалось на социально-экономическом…
Сначала я сбивалась, но постепенно разговорилась и дальше вещала уже более чем уверенно. Приводила аналогии с системой управления замка. Никто не перебивал, не засыпал дополнительными вопросами. Мой ответ слегка затянулся и, если бы не стук в дверь, я бы так и продолжала.
– Ждите вызова, – крикнул высокий и умолк, а я сбилась с мысли и запаниковала.
В кабинете повисла гнетущая тишина, и я уже начала бояться – не сболтнула ли лишнего? Или наоборот: наговорила много, а самое главное, ключевое – упустила?
– Спасибо, – произнес наконец-то высокий. – Это лучший ответ из всех, что я слышал.
От этих слов у меня даже уши вспыхнули. И я с замиранием сердца ожидала вынесения вердикта по первому билету. Хотя последнее не столь и опасно. В университете пять факультетов: боевой магии, лекарского искусства, бытовой магии, ментальной магии, целительский.
Первый и четвертый из них испокон веков считаются чисто мужскими, и женщинам там делать нечего. На третий я не хотела бы попасть – не позволяла врожденная или привитая с годами аристократическая гордость. Второй, по словам Милании, был очень востребованным, и шанс быть зачисленной именно туда невелик, но при наличии магии – это возможно. Если повезет, попаду именно туда. А вот если завалю проверку на наличие магии, то моим спасением станет последний – знахарский, то есть целительский. Туда зачисляли практически всех прошедших конкурс, но не обладающих магией. Там обучали искусству зельеварения. Этакий травник-алхимик на выходе получался, способный кровь остановить, вывих вправить и роды принять. Я не гордая, можно и туда, лишь бы не выгнали взашей.
– Сядьте поудобнее, – жестом указывая на свободный стул, произнес высокий. – Закройте глаза и постарайтесь увидеть, что я сейчас буду делать.
Выполняю все сказанное, гадая, что ж я должна увидеть-то? Неужто будет нечто похожее на то, что я испытала там – в коридоре? Но, как назло, сколько ни тужусь, ничего, кроме пробивающегося сквозь веки солнечного света, не вижу.
– Можно, спиной к окну сяду? – так и не открывая глаз, спрашиваю. – Солнце в глаза бьет, – поясняю.
– Если вам будет удобнее, – ответила кто-то из мужчин.
Пришлось открыть глаза и перенести стул на другое место. Села. Да, так однозначно лучше. Попыталась максимально расслабиться и одновременно сосредоточиться на происходящем, возрождая в себе те ощущения, что испытывала совсем недавно. И вдруг увидела синевато-зеленое размытое пятно, как раз там, где сидел высокий. Свечение было каким-то холодным. Хм… Холодное… Почему с этим словом у меня всегда ассоциировалось железо?
– Какой-то металлический предмет, – говорю.
Послышалось удивленное хмыканье.
– А форму можете назвать?
