Не смей меня касаться. Книга 2
– Да, Мил.
– Сашка, ну ты вообще зазнался, не отвечаешь, будто я тебе по-прежнему законная жена, мешающая твоему загулу. Совсем сбрендил от любви?!
– Прошла любовь, завяли помидоры… – угрюмо прохрипел я в трубку.
– Так быстро?! – удивилась бывшая супруга. – Ты же собирался жениться?! Разве нет? Во всяком случае, рассказывал так, будто твоя бухгалтерша – современная реинкарнация Афродиты, с примесью всех других богинь и муз вместе взятых. Неужели так быстро надоела?! Выглядел влюбленным идиотом, я даже грешным делом подумала – попал милок, как минимум лет на десять семейного счастья.
– Ты не поняла, Мил, не у меня любовь прошла. Мы расстались. А семейного счастья очень хотелось, причем не на десять лет, а на всю жизнь. Но… в общем, долго рассказывать. Про***л я свое счастье…
– Та-ак, Саш, где ты находишься?! Прямо чувствую, что тебе хреново…
– Я у Сержа, и Катька уже притащила нам скорую психиатрическую помощь в виде двух бокалов пива.
– Саш, мы с Глебом тоже приедем, сегодня пятница, можно расслабиться, к сожалению, только ему, мне еще три месяца нельзя ничего себе позволять. А потом кормление… Ах, трудна ты, женская доля.
Невольно улыбнулся, Мила всегда хохмит.
– Не стоит беспокоиться, – стал отнекиваться я, – будешь еще беременная тащиться на ночь глядя.
– Стоит, стоит, я ж тебя как облупленного знаю. Но такой траурный голос слышала только раз, когда Иван Сергеевич, – Мила замолчала, но я, конечно, понял, какие события она имела ввиду. – Держись, Сашка, сильно не раскисай и не напивайся, скоро будем, прямо целая команда спасателей, целых два с половиной человека.
Грустно улыбнулся. Боюсь, спасать уже нечего, лодка с моим счастьем разбилась,так и не изведав, что такое быт. Затем голову прострелила другая мысль: «А ведь наши с Милой дети будут почти ровесники… Могут дружить, играться вместе. Вдруг правда Ванюшка родится». И снова в груди появилось болезненное непонятное томление. Пытаясь притушить это томление, отхлебнул белую пивную шапку.
– Ну, рассказывай, что там у вас произошло?! – стал выпытывать Серж.
– Давай Милу с новым мужем дождемся, они обещали подъехать, не уверен, что смогу дважды душу изливать.
Боюсь захлебнуться воспоминаниями.
Телефон в руках снова зазвонил, я сегодня очень популярный. Андрей Анатольевич, Андрюха, начальник службы безопасности компании «Стройинвест». Сердце пошло трепыхаться в груди взбесившейся гранатой, того и гляди рванет. Конечно, Андрей просто так звонить не будет, значит, скорее всего, узнал о местонахождении Тани Лазаревой.
– Алло.
– Босс, все выяснил. "Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна, найду я даже прыщик на теле у слона",– дурашливо запел в трубку Андрей.
Бахвал, а на первый взгляд весьма солидный человек. Впрочем, хорошо, что хоть кому-то весело.
– Если серьезно, скрываться она особо не умеет, просто купила новую симку на свое имя.
– И где находится Таня Лазарева?
– В Питере… записывай адрес.
Похлопал себя по карманам, блин, ручка осталась в пиджаке, я же сегодня мотопарень.
– Серж! – нетерпеливо замахал руками. – Дай мне, пожалуйста, ручку или карандаш, что-нибудь, чем можно записать.
– Да ладно, адрес и новый номер телефона вышлю тебе по вайберу.
– Отбой, – сказал я уж было засуетившемуся дружку.
– Квартира, в которой находится твоя зазноба, зарегистрирована на некую Белых Ирину Яковлевну, пенсионерку семидесяти лет.
– Совершенно не знаю, кто это.
– Я так и подумал, потому что каких-то близко родственных связей с семьей Лазаревых она не имеет, поэтому на всякий случай копнул глубже. В общем, пенсионерка сдает квартиру Лебедевой Людмиле Владимировне, двадцати пяти лет от роду, родилась и до двадцати двух лет проживала в нашем городе.
– Это, видимо, ее подруга, мы даже однажды виделись на Таниных именинах. Спасибо, Андрей, за оперативность. Жду от тебя информацию.
Буквально через минуту телефон пропищал, сообщая о получении сообщения. Безумно захотелось позвонить своей Розе, прямо сейчас, услышать в трубке любимый голос… Горло свело жарким спазмом, тело сковало нетерпением, руки, словно в судороге, сжались на телефоне. Нет, подожди, Сашка, надо хорошенько все обдумать. Что сказать, как сказать, третий шанс тебе точно никто не предоставит.
…
– Ну, ты, Шувалов, попал! Это же надо было так лопухнуться! – воскликнул Серж после моей почти получасовой исповеди. – И в знак поддержки похлопал по плечу, да так сильно, что я поперхнулся пивом.
– Быстрая какая, уже и к тете Кате успела сбегать, – включилась в разговор Мила, – по-моему, обыкновенная зубастая стерва, которая хочет поиметь от тебя денег и побольше, а ребенок – лишь способ сделать мужика щедрым.
– Она скорее всего, хотя и говорит, что безумно любит. Но блин, вся семейка Лазаревых, в том числе Таня, они словно в девятнадцатом веке живут, или и того хуже, в средневековье, у них высокие, порой совершенно не логичные принципы. Старшей ты не достоин, а на младшей женись, поскольку заделал ей ребенка.
– Да ладно!– воскликнула Мила. – Скорее пыжатся, дашь денег, будут сидеть себе тихо и мирно, дожидаясь следующей подачки.
– Видела бы ты Николая Алексеевича, он даже на лечение не захотел брать денег, а это вопрос жизни и смерти. Таня вообще отдельный разговор… Такая, наверно, сдохнет, но не прогнется. Готовая, млять, героиня. Ура, вперед и грудью на амбразуру.
– Любую можно прогнуть, если сильно захотеть, не мне тебя учить. В твоих силах устроить так, чтобы хорошую работу она в нашем городе больше не нашла, папашу с мамашей выперли с насиженных мест, а белобрысую беременную сестричку отчислили из универа. Посмотрим, как они тогда запоют, и куда денутся их принципы.
– Зачем, Мила?! Я не хочу ее прогибать, разве этим любви добьешься, только ненависти и еще большего презрения.
– Чего тебя вдруг на моралисток потянуло, Саш?
– А знаешь, надоели пустышки, до чертиков достало, что все смотрят на меня, будто я чудесное средство три в одном. Опротивели девушки, которые после того, как я их хорошенько оттрахаю, накачав губы и сиськи силиконом, балдея от своей неземной красоты, строят себе карьеру наверх, активно используя для этого мои деньги. Дети, семья, а уж тем более мой внутренний мир им особо не нужны. Я, видимо, повзрослел, когда встретил Таню, захотелось, чтобы рядом была верная надежная женщина, которая не опозорит меня по случаю, подхватив более прибыльный денежный мешок. Я смотрел на нее и восхищался ее взглядами, умом, чувством юмора… А в постели, прости, Мил, но никогда ни с кем так не было хорошо. И дело, конечно, не в ее суперуменьях в этом деле, были у меня такие искусницы, которые член вместе с яйцами заглатывали, а внутри сжимали так, что любой сразу же обкончается. Дело в ответной реакции. Млять, я себя богом чувствовал, ведь она загоралась от малейшего моего касания. Кроме того, Таня настоящая красавица, ну Серж видел.
Дружок, подтверждая мои слова, утвердительно кивнул головой.
– Я, блин, часами готов был просто сидеть и любоваться ею. Почти сразу, точнее после нашей первой ссоры понял, именно такая мне нужна жена, которая будет вызывать восхищение окружающих не накачанными губам да искусственной красотой, а своим благородством, умом, природной грацией и женственностью. И детей я хотел от нее.
Замолчал, потому что еще немного и разревусь. Сладкие воспоминания безжалостно тушила горькая мысль: «свою Розу я умудрился потерять». Поднявшийся от такого тушения едкий сизый дым и белесый пепел моих мечтаний попадали в глаза, вызывая ту самую скупую мужскую слезу.
Все присутствующие за столом переглянулись…
– Нда… Я, конечно, еще тогда поняла, поплыл мужик, но даже не предполагала, что так встрял, – наконец сказала Мила, – даже почему-то ревностно стало, меня ты никогда так не любил.
Глеб искоса посмотрел на свою супругу, слова Милы ему не понравились, кажется, ему тоже стало немного ревностно.
– Я никого так не любил и даже не знал, что способен на подобные чувства. Мы вот говорим, а внутри меня такая хрень происходит, хоть волком вой, хоть на стены бросайся от тоски.
– Только одного не пойму, – задумчиво проговорила бывшая супруга. – Как в одной семье выросли такие разные сестры? Может, ты одну идеализируешь, а вторую наоборот… ну как бы принижаешь.
– Может, все может быть. Хотя они даже внешне небо и земля.
– Алекс, – снова похлопал меня по плечу Серж, – надеюсь, ты не думаешь жениться на этой блондинистой стерве-сестренке.
– Нет, я думаю ехать в Питер, еще раз пытаться разговаривать с Таней Лазаревой.
– Не терпится снова в рожу получить?! – поинтересовалась Мила.
Ха, мне все равно, от нее любое стерплю. Глядишь, выпустит пар, поколется своими колючкам, а потом все-таки сподобится выслушать.
– Саш, мне кажется, мчаться к ней плохая идея, – продолжила меж тем моя бывшая жена, – скорее всего, она тебя вообще на порог не пустит, а уж тем более не станет разговаривать.
– Тут нужен переговорщик, – вставил молчавший до этого момента Глеб.
– О, точно! – воскликнула экс-супруга. – Моя ты умница!
Мила смешно чмокнула Глеба в нос. Только он не возражал, а наоборот, тепло с любовью посмотрел на жену, умиляясь этой спонтанной похвале и приступу нежности. Я тоже умилялся, а в груди щемило, поскольку, кажется, свое счастье я проворонил, точнее прое**л с малолетней блондинистой сучкой, оказавшейся по совместительству младшей сестрой моей Розы. Причем прое**л вовсе не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле этого матершинного слова.
– Знаете что! – слегка торжественно объявила Мила. – К Тане поеду я, уж кого-кого, а беременную женщину она не сможет выставить вон, ну и, надеюсь, не станет со мной драться.
– Нет, Мила, что за глупости! – тряхнул раздражённо головой. – Не дело мужику прятаться за бабскими юбками, кроме того, тебе рожать скоро, это опасно, трястись, ехать в другой город. Спасибо за поддержку, но я сам разберусь со своими сердечными проблемами.
– Саш, беременная не значит больная, да на мне пахать можно! И со мной муж поедет… Правда ведь?!
– Конечно, – покладисто согласился Глеб.
– Нет, Мила, даже не думай!
– Саш, поверь, так будет лучше, девочки друг друга быстрее смогут понять.
– А, по-моему, Мила правильно говорит, – вставил дружок детства. – Не факт, что Таня позволит тебе хоть слово сказать, а Милку, несмотря на злость, совесть не позволит выпроводить.
– Нет, Мила, – после недолгих размышлений заговорил я, – спасибо большое за участие, но это плохая идея. Ты для нее чужой человек, кроме того, немногие поймут такие дружеские отношения бывших супругов, тем более, Тане может не понравиться, что я разболтал эту нелицеприятную историю другим людям. Как бы не усугубить ситуацию. А самое главное, если честно, мне очень хочется с ней увидеться. Прямо нестерпимо, – голос невольно дрогнул, – лучше я сам попробую с ней поговорить.
Присутствующие за столом понимающе переглянулись.
Глава 4
Конечно, я ожидала положительного ДНК теста, однако новость, рассказанная мамой, все равно вызвала непонятные реакции в моей душе. Таня, будь честна перед собой, реакции вполне объяснимы, ты расстроилась, потому что где-то глубоко внутри все-таки теплилась крохотная, малюсенькая, как песчинка, надежда, что Юля все придумала, сочинила, выдала за правду свои эротические фантазии. Такая большая, а в сказки веришь, точнее верила. Надежда умирает последней, и вот сейчас, кажется, она испустила последний дух. Ты же видела фото, где Шувалов голый на своей кровати, как их могла сделать Юля, не побывав в его квартире, да и Алекс в целом признал факт сексуальной связи с моей сестрой. Или ты рассматривала возможность простить неправильного принца, если вдруг этот ребенок окажется не от него?! Конечно, нет! А вдруг он смог бы вымолить у меня прощение?! Бред, предательству нет прощения! Я запуталась, я соскучилась, а в теле поселилась такая беспросветная тоска, хоть головой о стену бейся. Как же хочется увидеть его, хоть краешком глаза, хотя бы голос его услышать. Конечно, я удалила номер телефона Шувалова, однако моя природная хорошая память на числа, постоянно простреливала мозг цифрами его мобильного, они словно светились в голове яркой табличкой напоминания, или предупреждения.
Эти размышления прервал настойчивый звонок в дверь.
– Кого принесла нелегкая? – ворчала Люда, направляясь к двери.
Ее недовольство можно было понять, ведь сегодня воскресенье и только девять часов утра. Мы даже позавтракать еще не успели.
– Танюш, это к тебе? – раздался через минутку, обескураженный голос подружки.
Ко мне?! Но ведь о том, что я в Питере, знают только родители. От лица отхлынула кровь, а сердце заметалось внутри маленькой испуганной пичужкой. Шувалов, это может быть только он. Наверняка служба безопасности компании «Стройнвест» в состоянии найти, если надо, то из-под земли достать, скрывающегося от их начальника человека.
Возникло малодушное желание спрятаться… Точнее, два противоположных желания, одно – исчезнуть, раствориться в воздухе, поскольку я боялась смалодушничать при встрече с Шуваловым, а второе – бежать как можно быстрее в коридор, чтобы наконец-то взглянуть на своего неправильного принца. Он совсем не принц, Таня, ты перепутала… Алекс – чудовище, моральный урод, испохабивший такую красивую любовь между нами, обрюхативший твою младшую сестру. И тебе придётся с ним встретиться, поскольку спрятаться в однокомнатной съёмной квартире, находящейся на девятом этаже, попросту некуда. Не станешь же ты залезать в шкаф или закрываться на балконе? Никогда не опущусь до подобной трусости и глупости.
Негнущиеся ноги сделали несколько шагов в сторону коридора. Дыши, Таня, дыши. Это ведь так просто, вдох-выдох, вдох… жаркого горячего удушающего воздуха. Конечно, в коридоре стоял генеральный директор компании «Стройинвест» – Шувалов Александр Иванович собственной персоной, одетый в дорогой стильный костюм, с отутюженными стрелками на брюках. Натертые до блеска дорогие черные туфли сияли так, что можно было ослепнуть. Голубая мечта любой, даже временно безработной, офисной девы. Какой безумно привлекательный мужчина, красивый, чуть ли не до зрительного экстаза, даже несмотря на свой хмурый сосредоточенный вид. Блин, ну почему же Люда открыла дверь?! Она ведь знала, что я не хочу с ним встречаться.
Красивые глаза опалили, обволокли расплавленной сталью… Как же это сложно – вновь видеть Шувалова, особенно сейчас, когда обида, нет, не прошла, конечно, трансформировалась в вечную тупую боль в груди, а тоска по совместным счастливым дням отвоевала прочное место в моей душе.
– Здравствуй, Танюша, – слегка хрипло произнес Алекс.
Это простое ласковое приветствие обладало сокрушительной силой. Прислонилась спиной к коридорной стенке, потому что ноги не держали, и только сейчас сделала выдох. А потом опять жадный вдох горячей, насыщенной напряжением субстанции, в которую превратился воздух подружкиной квартиры.
На приветствие не ответила, не было сил. Боже, я всего лишь лужа, расплавленная лужа не пойми чего, в которой потрескивают оголенные провода былой любви. Вдох-выдох. Черт возьми, быстро взяла себя в руки, облапошенная влюбленная Золушка, он не должен понять твою слабость!
– Танюш, давай с тобой попробуем поговорить, как взрослые люди, без рукоприкладства и оскорблений.
– Александр Иванович, – голос звучал твердо, и то радость, – вы зря себя утруждали, разыскивали меня, тащились в Санкт-Петербург, поскольку я не намерена снова обсуждать сложившуюся ситуацию, она не требует дополнительного обсуждения.
В цель попала, серые глаза сердито вспыхнули.
– Тань, ну что ты, в самом деле, – встряла Люда, – человек столько ехал, идите в комнату да поговорите спокойно.
– Нам не о чем больше разговаривать, – категорично повторила я, а вот мои глаза вовсю рассматривали Сашку, стараясь вдоволь наесться, насытиться видом этого красивого мужчины. Может, потом мне не будет так тоскливо.
– Татьяна Николаевна! – серая сталь шуваловских очей снова блеснула мрачным блеском. – Даже суды, пытаясь разобраться в сути дела, выслушивают все стороны процесса и предоставляют последнее слово подсудимому. Так почему ты не даешь такого права мне?! Черт возьми, маньяков и убийц и то выслушивают!
– Александр Иванович, я не претендую на роль правосудия, я всего лишь заинтересованная сторона, точнее одна из жертв вашего большого сексуального либидо. Но если вам угодно, я могу уделить вам пять минут своего времени… Только большая просьба действительно обойтись без рукоприкладства, мне неприятно, когда посторонние люди нагло вклиниваются в мое личное пространство.
На красивом мужском лице теперь появилась свирепость. Не нравилось, ой не нравилось Шувалову быть посторонним.
Развернулась и решительно прошла в единственную жилую комнату подружкиной съёмной квартиры. Как меня еще ноги держат?! Удивительно. И хоть я не оборачивалась, но всей кожей чувствовала, что Алекс идет следом, а его взгляд с бесстыдной тоской от макушки до пяток пожирает мое тело.
Подошла к окну, начав усиленно любоваться непонятным серым месивом пейзажа питерского двора. Оборачиваться не стала – боялась своих реакций, особенно сейчас, когда мы остались с ним наедине. Пусть считает меня невоспитанной грубиянкой… Хотя на самом деле я маленькая трусишка.
– Кажется теперь, после того как пришли анализы ДНК, вас действительно можно поздравить, вы скоро станете папой.
Не смогла сдержаться от этого явного выпада в его сторону. Как оказывается, упоительно осознавать, что доставляешь кому-то боль. Любопытство победило, обернулась, чтобы насладиться зрелищем муки в красивых серых глазах. Меня ждало разочарование, мужское лицо было совершенно непроницаемым. Но что со мной?! Кажется, я превращаюсь в садистку, нет, скорее мазохистку, поскольку больно, прежде всего, мне, ведь это я когда-то хотела стать матерью его ребенка, мечтала, глупая, читать на ночь сказки нашим детям, а потом целовать их пухлые щечки, вдыхая неповторимый аромат детской кожи.
– Да, можно поздравить, – ровно и спокойно сказал Шувалов.
Почему-то от его спокойствия стало обидно. Моя каждодневная боль требовала причинения ответных страданий.
– Так о чем вы, собственно, хотели со мной поговорить?
– О любви, Таня.
Презрительно усмехнулась.
– О, Александр Иванович, искренность своей любви, вы доказали поступками. Я подобное мужское поведение считаю предательством.
Кажется, Алекс неплохо подготовился к этой встрече, на привлекательном мужском лице не дрогнул ни один мускул, не проскользнуло ни одной мало-мальской эмоции.
– А как ты охарактеризуешь поведение своей сестры? Хочешь, я расскажу, при каких обстоятельствах был зачат этот ребенок.
Мы словно фехтовальщики на ринге, обменивались уколами. Интересно, кому из нас больнее?!
– Нет нужды, Александр Иванович, Юля мне уже рассказывала, и даже присылала вашу фотографию, где вы, утомленный после этого интенсивного процесса, спите у себя в кровати.
Ага… Желваки заходили на скулах, значит, мой удар достиг цели…
– Я не оправдываю Юлю, но хочу напомнить, ей только восемнадцать лет, в этом возрасте, наверное, бывает трудно совладать со своими чувствами и желаниями, тогда как вы, Александр Иванович, разменяли уже четвертый десяток.
– Мужики всегда остаются мужиками. Юля мне наплела, что ей некуда пойти, поскольку сестренка в квартире кувыркается с каким-то воздыхателем. И я, добряк, точнее кретин, пожалел бедную девочку, оставил переночевать. И во сне твоя невинная восемнадцатилетняя сестричка залезла на меня сверху. В такой ситуации только святой мог остановиться. Млять, я не святой!..
– Вы пытаетесь меня убедить, что пустили в дом совершенно незнакомую постороннюю девушку? И намекаете на то, что у вас был один-единственный сексуальный контакт, да такой неудачный, точнее очень удачный, что партнерша сразу забеременела. Саш, – от интимности этого обращения Шувалов вздрогнул, безразличная маска его лица, наконец треснула, показывая ту самую ответную муку, – в самом деле, я ведь не идиотка. Зачем, ты опять повторяешь такую глупость?! Зачем так неумело врешь?!
Мужское лицо стало усталым и грустным.
– Возможно, правда выглядит так неумело, потому что я не пытаюсь приукрасить ее ложью. Если хочешь знать, я трахался с твоей сестрой два раза.
Ну конечно, каждый, кто не первый, тот у нас второй. Нашел дурочку. А в машине, значит, он ее просто так подвозил, и в кабинет Юля, видимо, заходила просто рыбками в аквариуме полюбоваться.
–Первый раз я пьяный снял ее возле одного ночного клуба, и она без ложной скромности сразу же согласилась поехать ко мне.
– Да, Юля мне рассказывала о том, как начиналась ваша сексуальная связь.
– Причем, прошу заметить, мы с тобой в тот момент еще не… не состояли в интимных отношениях.
– Но мы уже были знакомы, – вставила я, – на мой взгляд, это уже достаточный повод, чтобы удержаться от снимания девиц в первом попавшемся ночном клубе.
Шувалов раздосадовано крякнул.
– А второй раз она пришла ко мне, чтобы забрать специально забытую сережку. Ну и потом, я сделал откровенную глупость, пожалел бедную девочку, оставил переночевать.
– Совершенно неважно, сколько раз вы совокуплялись, главное другое – последствия, к которым привела ваша похоть.
– Твой отец приходил ко мне, настаивал, чтобы я женился на Юле. Ну это же откровенная глупость!
– Глупостью было спать сразу с двумя женщинами, не используя при этом контрацептивы, а такой поступок я бы назвала ответственным и благородным со стороны мужчины.
– Ответственным и благородным! – словно взбешенный медведь, заорал Шувалов и вмиг приблизился, схватив меня за плечи.
Боже, как жгутся его пальцы.
– Ответственно и благородно загубить жизни троих человек из-за случайной беременности?!
Вытянула вперед руки, пытаясь остановить двинувшуюся на меня агрессивную мужскую мощь.
– Д-да, я действительно так считаю.
Серые глаза мрачно вглядывались в мое лицо, а мне хотелось одного – убежать, скрыться от этого мучительного вопрошающего взгляда.
– Таня, – на удивление мягко начал Шувалов, – из любой, даже самой тупиковой ситуации, должен быть выход… Особенно, если люди любят друг друга. Я не собираюсь уходить от ответственности и постараюсь стать хорошим отцом для этого ребенка, буду его во всем поддерживать. Но это не отменяет возможности отношений между нами… Танюш, прости меня, я поступил по-скотски, прости, девочка моя ненаглядная, привык слишком легко относиться к жизни и сексу, потому что никогда до этого не боялся потерять женщину. Поверь, я смогу, стану тебе хорошим и верным мужем, да ни на одну больше не гляну, если ты будешь со мной.
Перестала дышать, застыла в его объятьях неподвижной мраморной статуей. Только внутри мрамора все дрожало, плавилось и болело. Мужское лицо начало медленно приближаться, а красивые губы раскрылись, собираясь меня поцеловать. Нет!..
– Александр Иванович, вы обещали ко мне не прикасаться, но даже сейчас не выполняете своих обязательств, почему я должна верить вам в таком долгосрочном прогнозе?
Мужские пальцы медленно и неохотно разжались на моих плечах…
– Ты непробиваема, Таня, просто непробиваема, – простонал Шувалов с отчаяньем. – Знаешь, сейчас мне кажется, что ты совсем меня не любила.
– Любить нужно достойных мужчин.
– Достойных?! – снова заорал Шувалов.
Красивые серые глаза блеснули болью, а потом… потухли. Сашка резко развернулся и вышел из комнаты.
– Любила, – тихонько прошептала я в пустоту, – и сейчас, наверное, тоже люблю… Но по-другому поступить не могу. Даже если на миг представить, что я простила (ах, как сладко об этом думать), мы поженились, и потом у нас тоже появился ребёнок. Как мы будем объяснять детям, когда они подрастут, что они не двоюродные, а сводные?! Как будет жить маленький человечек, зная, что того, второго любят сильнее и уж гораздо больше проводят с ним времени. Нет, я не могу так поступить со своим племянником или племянницей… Думаю, Александр Иванович, вам лучше смириться, забыть меня и все, что между нами было.
А ты, Таня, ты сможешь забыть?
***
Как ошпаренный, выскочил из съемной квартиры Таниной подружки. В груди снова потоки кровищи, на этот раз она меня убила, точнее, убила ту маленькую, словно песчинка, надежду на наше примирение. Теперь внутри только боль и отчаянье… А еще несмотря на все – любовь, ведь моя Роза такая красивая, такая желанная и теперь до бесконечности недосягаемая. Мать твою! Как же мучительно осознавать, что Таня права, она, в самом деле, достойна гораздо лучшего мужчины.
Сел в серебристый мерседес, ударил по газам и рванул с этого ничем не примечательного питерского двора. Больше я не мог находиться в прекрасном городе Санкт-Петербурге, он душил, сжимался вокруг меня маленьким кольцом, не дающим полноценно вдохнуть. Впрочем, выбираться пришлось долго, несмотря на выходной день, желающих прокатиться было пруд приди, да и не погоняешь сильно по городским дорогам. Хотя так хотелось во всю мочь, словно на гонках, лететь быстрее вперед, ведь на финише, даже если ты пришел далеко не первым, всегда испытываешь облегчение… Гонка для тебя закончилась, Шувалов, свою Розу ты потерял… Она уволилась, уехала в другой город, неоднократно послала тебя куда подальше, обрубила все концы, не желая даже случайно пересекаться с таким недостойным человеком.