Линия жизни

–Я не уйду. Сегодня ты будешь моей и не только сегодня, а на всю жизнь.

К ноябрьским праздникам назначили дату свадьбы. Люба была беременна и предстояло знакомство с родителями с обеих сторон.

Глава 4

Знакомство с родителями решили начать с семьи Вадьки. Люба нервничала, собираясь к нему. Галя, как могла оказывала моральную поддержку, тоже собираясь на свидание к Егору.

–Да плюнь и разотри! Вадик тебя любит? Любит. Как бы тебя не встретила его мать и сёстры с братьями, на ваше решение пожениться это никак не повлияет. Ты беременна. Для Вадьки это железный аргумент.

–Всё равно трясёт – призналась Люба, зуб на зуб не попадал от сотрясающего всё её тело, озноба.

–Выпить бы, граммулечку. Но нельзя тебе, может чай на мяте заварить? Пойду у бабы Нюси спрошу – Галя вышла из комнаты. Они остались единственными квартирантками. Света быстро окрутила Игорька и они расписавшись в сельсовете, умотали в город. Работа на хлебопекарне не устраивала её, к тому же после того, как Игорёк покатал Любу н своём мотоцикле, Света страшно взревновала его.

Валя без Светы жить у бабы Нюси не стала. Тоже уволилась и вернулась к себе, в соседнюю деревню. К матери. В окно раздался стук, заставивший Любу подскочить на стуле. Сердце бешено забилось.

–Что ты рано так пришёл? – Люба приоткрыла створку и уставилась на Вадима, продолжая трястись.

–Да мать с сёстрами собирается в поле. Они по выходным всегда уезжают туда, давай пораньше до нас дойдём – Вадька тоже нервничал. Характер у его матери был сложный и ей мало кто мог угодить, а тем более понравиться.

Люба достала из под кровати новенькие резиновые сапожки и не дожидаясь подругу, перелезла прямо так, через подоконник. Проходить мимо бабы Нюси ей не хотелось. Старушка начнёт вопросы задавать, ума вкладывать. Хотя уже вся Золотовка знала, что Вадька и Люба, пара. Да и заявление на женитьбу уже лежало. Вадим был настроен решительно. Не может же он бросить своего ребёнка? А если сын родится? Это ж радость-то какая будет!

Мария Васильевна Прудникова встретила будущую сноху, поджав губы. Сёстры Вадима все три, расположились на деревянном сундуке и не сводили глаз с Любы. Четвёртая сестра у Вадьки вышла замуж за городского и в деревню не приезжала, двух братьев дома не оказалось.

–Мам, вот, познакомься – Вадька смущённо подвёл Любу к матери – невеста моя, Любаша.

Мария Васильевна молчала, ковыряясь в клетчатой сумке. Клава, Настя и Ольга начали шептаться между собой. Обстановка была до того напряжённой, что Любе захотелось сбежать и больше никогда в этот дом не возвращаться.

–Невеста, говоришь? – наконец раздался голос Марии Васильевны. Она вскинула свои тёмно-карие, какие-то совершенно невыразительные глаза на Любу и заявила – пусть покажет что она умеет. А потом я посмотрю, знакомиться с ней или нет. Благословлять ли вас на брак иль погодить.

Мария Васильевна была в курсе, что сын собрался в скором времени жениться. В деревне даже разнесли уже слух, что невеста Вадьки тяжёлая. Видел кто-то, как выворачивало её наизнанку.

–Что делать нужно? – ожила Люба и как можно доброжелательнее улыбнулась.

–Вон матушку на половики разрезали, подшей, чтоб не махрились – приказала Мария Васильевна и кивнув дочерям, вышла из дома.

–Ну, Вадька … – недовольно произнесла Клавдия. Все три сестры были уже замужем и детей успели народить. Вадька в семье был самым младшим и потому на него возлагались большие надежды, что найдёт он себе невесту побойчее, да побогаче.

Люба попросила у своего будущего мужа иголку с ниткой и до самого поздна, усердно подшивала половики. Для неё это не было в диковинку, дома такие же были настланы. Она с интересом посматривала по сторонам. Ведь первое время жить ей предстояло со свекровью, что-то другого Вадим предложить не мог.

Девушка успокаивала себя, что это по первой так. Потом когда Мария Васильевна получше узнает её, то примет более благосклонно в свою большую семью.

–А братья тоже у тебя уже женаты? – поинтересовалась Люба. Вадим принёс дров и затопил печку. Она в семье Прудниковых была не такая, как дома у Любы. На такой печи и поспать можно было, наверху. Даже занавесочки висели.

–Васька женат, сын у него и дочка. А Славка разведён, жена укатила к себе на родину и двоих детей забрала. Славка даже не может увидеться с ними. Она напрочь вычеркнула его из жизни своей и детей.

–Разве так можно? – задумчиво произнесла Люба. Она считала, что если у мужа и жены не сложились отношения, то дети страдать не должны. Отец вправе принимать участие в воспитании детей. Ночевать Люба вернулась к себе. Вадька, провожая её, всё выспрашивал про её семью. Отца, мать и братьев.

–Мои, считай, с тобой познакомились. Завтра я с матерью серьёзно поговорю, скажу что заявление мы с тобой уже подали и ребёнок у нас будет. Твои вот как?

–В следующие выходные к моим поедем – Люба поцеловала Вадьку и забежала в дом. Наконец-то можно расслабиться и отдохнуть. С началом беременности Любе всё чаще хотелось подольше поспать и понежиться под тёплым одеялом, а не гулять холодными октябрьскими вечерами, грязь месить.

Вадим, склонив свою кучерявую голову, сидел за круглым кухонным столом. Над ним висел красный абажур и стояла тарелка с давно остывшими щами из щавеля. С одной стороны мать зудела, с другой сёстры и братья присоединились.

–Они говорят, баптисты. Семья мал мала и меньше. А мать вообще бреховка, как собака со всеми лается – старшая сестра Клава успела съездить в село Любы и разузнать про её семью.

–А говорят в Москве кур доЯт – Вадька отодвинул от себя тарелку, чуть расплескав её содержимое. Аппетит пропал напрочь.

–Ты как заговорил-то! Ремня всыпать? – старший брат Васька начал расстёгивать свой ремень.

–Ну давай! Давай, бей! – вскричал Вадик, вскочив и опрокинув под собой стул. Братья встали друг против друга.

–Да что же это такое, а? Как опоила она его чем, девица эта бесстыжая – Мария Васильевна встала между сыновьями и обратилась к младшенькому – разве порядочная девушка будет до свадьбы спать с парнем? А беременеть? Она чем думала? Одним местом?

–А чем думала Клавка, когда в шестнадцать лет Варьку родила? А Настя? Тоже от неё недалеко ушла! – разъярился Вадим.

Клавка подлетела к брату и вцепилась в его кучерявые вихры.

–Я тебе дам паразит такой! Я когда замуж вышла, у тебя ещё молоко на губах не обсохло! И что в шестнадцать? Мы с моим Фёдором уже семьёй жили давно!

Мария Васильевна с поникшими плечами ушла в зал. Включила телевизор и села на диван. Она всегда так делала демонстративно перед своими детьми, чтобы они ощутили всю глубину своей вины и раскаявшись, пришли просить к ней прощения.

Первым пришёл Вадим. Он любил мать больше всех и ни разу ей не перечил, за исключением свое скорой женитьбы.

–Прости, мам – парень положил голову матери на колени. Мария Васильевна лишь тяжело вздохнула, Вадька был последышем и самым любимым. Его с таким стеснительным характером, старшие сёстры в школу за ручку водили и чуть ли не на уроке с ним сидели. А тут вдруг бунтовать вздумал.

–Сынок, я же для тебя как лучше хочу. Тебе с ней жить, не мне. А вдруг она до тебя порченная была? А тебе соврала? Ты же у меня такой стеснительный, наивный. Откуда ты чего там понимаешь?

–Мам, я знаю, что Люба до меня ни с кем не была. Я сам видел – смутился Вадька и покраснел, как маков цвет. Разговаривать с матерью о таких вещах, было стыдно.

–А ты знаешь, что у девушек определённые дни в месяце бывают? Ты мог перепутать и попасть в такие дни! – настаивала на своём, Мария Васильевна, не желая принимать в свою семью ни Любу, ни её ребёнка. Не верила она этой девице, что так быстро окрутила её Вадьку!

После разговора с матерью, Вадим призадумался. Стал пристальней наблюдать за Любой, меж ними пробежал какой-то холодок. А на следующих выходных, поехали они в рабочий посёлок к Любе. Её райцентр был, конечно, получше Золотовки. Тут и работы много и перспективы не хуже, чем в городе. Да и жить есть где. Отец Любы пару лет назад выкупил у цыган большую усадьбу на которой стоял старый дом. Там был огромный сад с яблонями, грушевыми деревьями, сливовыми. Кусты малины и смородины, большой огород внизу, к дороге. Сама усадьба была как бы на возвышенности и рядом со старой избой, Максим Алексеевич возвёл фундамент для нового большого дома. В стройке помогал его друг Илья и старшие сыновья. Правда Колька потом ушёл в армию.

–У меня мама очень разговорчивая, отец немного постепенней. Но тоже любит за жизнь поговорить. Крестик у тебя на месте? – обеспокоенно спросила Люба, когда они с Вадькой уже к дому подходили.

–Да на месте – как-то раздражённо ответил Вадим, не понимая фанатизма Любы по поводу креста. Его мать и сёстры с братьями, не были такими набожными. У матери даже и иконы-то ни одной в доме не имелось.

Нина Игнатьевна и Максим Алексеевич встретили детей на пороге дома. Пригласили внутрь. Стол уже был накрыт. Видно, что гостей ждали. Мать ушла на кухню, братья и самая младшая сестра, выглядывали из-за занавески. Шутка ли! Любка замуж собралась!

–Ну? Ты разговаривать-то хоть умеешь? – посмеиваясь спросил у Вадьки, отец Любы. Что-то будущий зятёк очень молчалив и не разговорчив. Сойдутся ли они с Любкой?

Свадьбу, как и загадали, сыграли на ноябрьские праздники. После неё, Люба думала, что поседеет или потеряет ребёнка. Так много и с надрывом, она не ревела за всю свою жизнь.

Глава 5

Нина Игнатьевна упала перед иконами на колени.

–Не благословляю я на этот брак. Не пущу! Приедут, обратно прогоню их – причитала она.

–Нин, да ты что творишь-то! Разве можно так! – подруга Нины Игнатьевны, тётя Поля не знала, что делать. Любка ревёт стоит, платье свадебное помялось, фата съехала. Ленинградская тушь размазалась под глазами и оттого, что она была до ужаса щипучей, у Любы раскраснелись глаза так, как будто она не спала сутки. А девушка и правда не спала. После того, как отвезли приданое Любы в Золотовку, Нина Игнатьевна стала сама не своя.

То ругалась на Любу, то умоляла отложить свадьбу.

–Дитё родится, ничё с ним не будет. Чего уж теперь. А так хоть присмотритесь друг к другу. Чует моё сердце, не твой он. Не твой! И родственники его не чета нашим. Сплетники да атеисты полные! Эх, Любка … где ж глаза-то твои были! – причитала Нина Игнатьевна. Марина, старшая сестра помалкивала. С матерью связываться, себе дороже. Братья Митька, Петька, Санька и Володька были не прочь погулять на свадьбе, Колька тоже, с армии пришёл недавно. Этот вообще вкус дембеля ещё толком не прочувствовал, сразу с отцом по калыму как втянулся, да на стройке нового дома пропадал. Савка и Аринка, погодки, ещё в школе учились, в шестом классе, они вообще не в теме были и замужество старшей сестры их не волновало особо.

Максим Алексеевич стукнул по столу кулаком, устав слушать этот балаган.

–А ну угомонись, женщина! Запой сыграли, приданное отвезли. Всё. Осталось расписаться и Любка законная жена. Негоже ребёнка вне брака рожать, срамота и грех. Раз уж не вытерпела до свадьбы, так пусть теперь замуж идёт и терпит все тяготы семейной жизни. Её насилком никто не заставлял честь свою девичью марать – отец в этот день тоже был грозным. Семья будущего зятя, по душе и ему не пришлась. Но делать нечего. Свои мозги детям не вставишь, остаётся поддержать и принять.

После слов мужа, Нина Игнатьевна немного поутихла. Слёзы высохли, но губы были зло поджаты. Ждали, когда жених за невестой приедет, младшие то и дело выбегали на дорогу, посмотреть. А Люба пыталась оттереть тушь под глазами и привести себя в подобающий вид. Настроение уже не поднять. Свадьба не радовала девушку и хотелось чтобы поскорее всё закончилось.