Наследница долины Рейн
Пробуждение было мгновенным, неясный звук голосов ворвался в мои кошмарные, прерывистые сновидения, заставив насторожиться. Резко сев, я затаила дыхание, напряжённо прислушиваясь. К комнате шли, их было по меньшей мере трое, два голоса принадлежали мужчинам, а вот третий был мне знаком, так торопливо и немного картавя говорила кухарка Мари. Осознав, что незваные гости сейчас попытаются войти в покои, а дверь заперта и подпёрта, я пулей слетела с кровати. Сдвинула в сторону оттоманку, повернула ключ, метнулась назад к постели. И едва успела укрыться тонким одеялом, в дверь постучали и, не дожидаясь позволения войти, прошли двое невысоких, в тёмных одеждах, худощавых мужчин и пышнотелая кухарка.
– Вот видите, господин, – промямлила женщина, махнув в мою сторону, – почти и не поднимается, покойная Ора сказывала, что и не говорит мадам совсем.
– Хм… простите, мадам Делия, что ворвались к вам вот так, но мы вынуждены вас побеспокоить, – заговорил тот, что посветлей, с сочувствием на меня посмотрев. Изнеможденное лицо, выпирающие скулы явственно указывали на мою продолжительную болезнь, а вот тёмные круги под глазами уже приходилось подкрашивать сажей из камина.
– Что-то случилось? – просипела я, за время притворства научившись умело менять тембр своего голоса.
– Ваша сиделка… Ора, она сорвалась с крыши и погибла. Девушка не говорила вам, зачем ей потребовалось подниматься на террасу?
– Нет, мсье… – произнесла, мгновенно ощутив невероятное облегчение. Жестоко – да, было мне её жалко – нет. Ора сделала свой выбор, как, впрочем, и я, и нам обеим придётся нести ответ за свои поступки.
– Этан, мадам, – подсказал светловолосый, прерывая мои мысли. Второй мужчина зорким взглядом осматривал мои покои, надолго задерживая свой взор на мебели, стенах и камине, кстати, давно не чищеном.
– Мсье Этан, большую часть дня и ночи я сплю, и с Орой мы почти не разговариваем.
– Что ж, Мари сообщила нам, что у вашей сиделки здесь никого из родных не было, – произнёс темноволосый, наконец удовлетворив своё любопытство, – ближайшие родственники находятся в Чартмасе, за три фаринга мы организуем похороны в Диншопе.
– Не беспокойтесь, мсье Дакс, господин оставил монет на непредвиденные расходы, – поспешила сказать Мари, заискивающе улыбнувшись, – идёмте, я вас напою чаем, поди, продрогли.
– Мадам Делия, ещё раз прошу нас извинить, – смущённо произнёс мсье Этан, последним покидая мои покои.
– Это ваша работа, – мягко улыбнулась мужчине и, едва дождавшись, когда шаги в коридоре затихнут, с шумом выдохнула. Всё же быть графиней, пусть и сосланной мужем в провинциальный Диншоп, выгодно. Будь я обычной горожанкой, уверена, этот темноволосый от меня так просто бы не отстал, от одного только его цепкого взгляда меня пробирало до костей. А с каким подозрительным прищуром он смотрел на оттоманку, которая явно находилась не на своём месте, но ни сил, ни времени вернуть её назад у меня не было.
Только спустя час я пришла в себя и смогла сползти с кровати. Умываясь в ванной, отметила два больших синяка на плече, ссадины на локте и запястье, мысленно порадовавшись, что не вытащила руку из-под одеяла, и содранные костяшки остались незамеченными. Тело, и без того слабое, после борьбы с ненормальной жутко болело, казалось, каждую мышцу тянуло, и застань меня сейчас врасплох – констебли увидели бы бледную, измученную, с паклей тусклых волос на голове девушку, которая едва передвигала ногами. Как я умудрилась так быстро вскочить с кровати и отодвинуть оттоманку, осталось для меня загадкой. Вернувшись в постель, я долго разглядывала разбегающиеся в разные стороны трещины на потолке, раздумывая, как дальше быть.
Весь день я провела в покоях, ко мне больше никто не зашёл, и даже кухарка со служанкой ни разу не заглянули поинтересоваться, чем помочь болезной. Остатки бутерброда, половинку недоеденной вчера булочки я давно благополучно умяла, запив свой скудный завтрак и обед чистой водой, заранее припасённой в кувшине. Прогулявшись по комнате, давно зная наизусть, сколько шагов между стенами, я с нетерпением ждала полуночи, когда немногочисленные обитатели заснут и можно будет пройтись по дому.
Но каково же было моё удивление, когда, привычно пробираясь мимо комнаты кухарки, я не услышала протяжный с посвистыванием храп, а из каморки служанки не раздавалось довольного посапывания. Неверующе и не решаясь заглянуть в комнату к Ните, я рванула к схрону Мари, через пару минут с удивлением смотрела на пустые полки.
– Ушли? Они ушли? – оторопело пробормотала, откинув крышку ларя, в котором некогда лежали крупы, но сейчас заботливо разложенные мешочки попросту исчезли. Я ошеломлённо просипела, – вот так легко оставили больную Дель и ни слова не сказав ушли? Что за люди-то здесь такие?
Моё потрясение было настолько глубоким, что я некоторое время бездумно пялилась на свисающие с потолка железные крюки, на них ещё прошлой ночью висели окорок и головка сыра. Наконец, окончательно продрогнув в холодной кладовой, я очнулась и устремилась к выходу, решив всё же проверить комнаты Мари и Ниты. И вскоре убедилась, что вещи, как и сами кухарка и служанка, исчезли, отправилась на кухню. Там, перерыв шкафы и полки, насобирала небогатый улов, прикинув, что найденных продуктов мне хватит всего на неделю. Быстро приготовила для себя постную кашу, заварила чай и вприкуску с зачерствелой булкой поужинала.
Утолив голод, я решительно устремилась в свои покои, там, сменив сорочку на тёплое платье, отправилась в комнату сиделки, мысленно надеясь, что сбежавшие Мари и Нита не обчистили покойную. Мне повезло, не знаю, что сподвигло слуг покинуть поместье, может страх, но комната Оры казалась нетронутой и удивительно уютной. Она явно некогда принадлежала хозяйке этого поместья, а не служанке. Здесь имелся секретер из тёмного, отполированного до блеска дерева. Мягкие кресла с пухлыми на них подушками, на которых были вышиты прекрасные сказочные цветы и животные. Пушистый ковёр устилал пол целиком, ступая по нему, мои ноги утопали в высоком, мягком ворсе. Огромная кровать с ярким покрывалом и горой подушек на ней. Две прикроватные тумбочки из того же дерева, что и массивный шкаф. Большой камин был чист, а на его полке стояли чудесные фарфоровые фигурки: девушек с букетами и корзинками, парней с тростью и в шляпе, и пастушка, играющего на дудочке. Тёмные парчовые шторы закрывали широкое, сверкающее чистотой окно. Оттоманка, пуфик, кресло, письменный стол… комната на мой вкус была захламлена мебелью, создавалось впечатление, что сюда стащили всё более-менее лучшее, что находилось в этом поместье.
Вдоволь насмотревшись и в очередной раз удостоверившись, что к Дель здесь относились точно не как к госпоже, я устремилась к секретеру. Но проверив все шкатулки, баночки и мешочки, нашла лишь украшения: медное колечко с зелёным камешком, короткую нить из красных бусин и пару фарингов. Монеты были своевременной находкой, ведь в моих покоях не было и сима, но пока мне нужны были письма или хоть что-нибудь, что поможет уличить моего мужа в покушении на убийстве. Но и в столе, как и под матрасом, в шкафу, под креслом я ничего не обнаружила. Медленно опускаясь на кровать, невольно отметив, насколько матрас мягче и пружинистей моего, я устало прикрыла глаза. Доказательств нет, подсказки тоже, что дальше делать – я не знала.
Глава 6
В свои покои я вернулась спустя час бездумного метания по комнате Оры. Вымотав себя хождениями, я надеялась, что это поможет мне уснуть быстрей, а сон будет крепок и без пугающих кошмаров. Но прокрутившись около двух часов на жёстком матрасе, я только к рассвету забылась тревожным сном.
А вот пробуждение было отличным, впервые я без опаски быть застуканной поднялась с постели. Впервые я с беспокойством не прислушивалась к звукам, ожидая, когда в комнату войдёт Ора и мне снова придётся биться в припадке и придумывать причину, чтобы отвлечь сиделку и не пить поданную ей отраву. Комната, казавшаяся ночью такой подозрительной и страшной, теперь будто улыбалась, а ослепительные солнечные лучи, танцующие на оконных стёклах, заливали золотом пыльную поверхность мебели и гнали прочь ночные тени.
Разноголосое пение птиц за окном сегодня было настолько звонким и переливчатым, что ноги сами выбивали чечётку им в такт. Подойдя к окну, я впервые отворила его настежь, впуская в затхлое помещение свежий воздух с запахом свежескошенной травы, приправленный приторным ароматом роз и пряным духом холодной реки. С каким непередаваемым удовольствием я, перевалившись через подоконник, наблюдала, как холеная кошка, забыв об охоте, сидела и щурилась на золотые клочки, пробившиеся сквозь густую листву яблони, и даже скачущая на расстоянии всего одного прыжка белопузая птица не привлекала внимание рыжешёрстной красавицы. Глядя на всё это, вдыхая дивный аромат, доносившийся с улицы, мне хотелось прыгать, кричать и дурачиться.
Наверное, только через час, насладившись солнцем, голубым, без единого облачка небом, пением птиц и отдалёнными звуками соседней деревушки, я, приведя себя в порядок, устремилась на кухню. Там, приготовив немудрёный завтрак, быстро поела и отправилась обследовать поместье при свете дня, решив для начала проверить наличие запоров на всех дверях и окнах. Мне совсем не хотелось однажды проснуться и встретить в покоях забравшегося в дом воришку. Но едва я переступила порог кухни, чуть притормозив в коридоре, раздумывая, в какую сторону податься, в холле послышался стук захлопнувшейся двери и шорох, как будто кто-то шаркающей походкой двигался в мою сторону…
На миг растерявшись, я всё же быстро пришла в себя и вскоре стояла с огромным тесаком в руке, прикрываясь большим столом. Но тот, кто направлялся в кухню, явно не спешил, отчего с каждой секундой моя безрассудная отвага сбавляла обороты, и я всё чаще трусливо поглядывала в сторону окна. Но вот дверь толкнули, и моему взору предстал лохматый, седовласый мужчина лет пятидесяти. Вся его одежда давно требовала тщательной штопки и стирки, ботинки с отваливающейся подошвой на правой ноге пора выбросить, так как судя по их виду, они не подлежали ремонту. В топорщащейся в разные стороны бороде запутались в седой пакле два репья от лопуха. Старик, увидев меня, ошарашенно застыл у порога, очумело, словно мокрый пёс, потряс головой, зажмурился так, что изрешеченное морщинами лицо собралось у большого красного носа. Пару минут потрясённый мужчина стоял с закрытыми глазами и, казалось, не дышал, но вот он чуть приподнял веки, рвано выдохнул.
– Мадам Делия?!
– Да, а вы, любезный, кто? – ровным голосом проговорила, скрывая нож в складках шерстяного платья.
– Шилох, муж этой… как её, – запнулся мужчина, растерянно почесав свою бороду, поймал пальцами репей быстро вытянул, пряча её в кулаке, смущено пробормотал, – простите.
– Наверное, муж Мари? – подсказала старику, наблюдая, как Шилох старательно отряхивает с рубахи солому, веточки и прочий мусор.
– Угу, этой, – кивнул привратник, или кем он там служил в этом поместье.
– Ушла она, – коротко ответила, прошла к кувшину, налила полную кружку воды, поставила перед стариком.
– Как ушла? А я? – рассеянно пробормотал привратник, благодарно улыбнувшись, одним большим глотком осушая кружку, снова заговорил, – а куда?
– Не сказала, – хмыкнула, не зная, что мне делать с этим человеком, толку от него никакого, одна головная боль.
– Поди, к ведьме подалась, – добродушно бросил Шилох, наконец поставив кружку на место, и, чуть помявшись, спросил, – а она ничего не оставила? Там… в ларе?
– Здесь? – уточнила, показывая на небольшой ящик, стоящий у стены за шкафом, – нет, пусто.
– Вот жеж, вся в мать! – выругался старик, сердито заворчав, явно позабыв где и с кем находится, – сколько я ей сделал, а? В шелках ходила, бусы дарил, а какой дом поднял. Так нет, занедужил – так всё, не нужен стал, хвостом вилять начала, а после вообще к господам устроилась и сестрицу с собой… эту девку гуляща… ох, простите госпожа, забылся.
– Ты есть хочешь? – спросила, заметив голодный блеск серых глаз, с трудом скрывая улыбку, добавила, – за стол в таком виде не пущу, иди мойся и одежду что ль смени, а нет, вычисти её хорошенько.
– Я мигом, госпожа! – воскликнул старик, шустро рванув к выходу. Я же, усмехаясь, прошла к столу, принялась разогревать остатки каши. И нет, нянчиться с ним я не собиралась, у меня своих проблем хватает. Вот покормлю в благодарность за простой, такой обыденный и душевный разговор и отправлю к супруге, пусть сами разбираются, кто там у них ведьма.
Шилох вернулся довольно быстро, я только успела снять с плиты кастрюлю. На старике была всё та же одежда, но она была чистой, по крайней мере, трава и птичьи перья уже не висели наградами на его груди. Волосы, борода и кустистые брови были мокрыми и тщательно приглаженными, отчего у Шилоха был вид прилизанного франта. Мужчина оказался отличным гостем и прихватил с собой три краснобоких яблока, которым я была несказанно рада. Мои остатки каши, которую я планировала растянуть на ужин и завтрашний завтрак, он умял за считаные минуты и, сыто щурясь, отодвинув от себя пустую тарелку, проговорил:
– Спасибо, мадам Делия, спасли от голодной смерти. Чего все болтают, что господа злы и дурны, хотя мсье Сефтон и его мальчишки… ох, простите, мадам, – снова забылся старик, понуро опустив голову, прошептал, – Мари всегда пеняла мне, что я много болтаю, вы это, госпожа, вижу лучше вам… рад очень. Вы надо чего, говорите, я в домике живу у ворот.
– Продукты нужны, – с усмешкой ответила, рассеянно постукивая пальцем по столу, думая, стоит ли связываться с пропойцей.
– Так три дня назад Вуди привозил, неужто нет? – с недоумением воскликнул Шилох, оглядывая кухню, – может, в кладовой и погребке лежат? Видел, окорок хороший парнишка нёс. Вы, госпожа, Ниту позовите, она мигом подаст.
– И Нита ушла, и Мари, вот и продукты с собой прихватили, – снисходительно улыбнулась расстроенному Шилоху.
– Вот ведь гадина! Вся в мать, – снова выругался старик, пристыженно сжав плечи, – вы уж простите, госпожа, и не серчайте, бабой она всегда была жадной…
– Угу, так что? Подскажешь, где продукты можно купить? В деревне? Или в город надо податься? – остановила мужчину, не желая слушать ничего о его жадной и подлой жене и, как выяснилось, сестрице Ните.
– В деревню, я так мыслю, госпожа, ближе, но они ж до рыночного дня и не продадут ничего, – почесал голову старик, невидяще уставившись в окно, – в город не дойдёте, вон светитесь вся. Двуколка есть, правда старая, скрипит, но я подправлю. Но вот запрягать в неё некого, это не карета безлошадная, на которой вас мсье Доуман привёз сюда… кхе-кхе. У друга коня возьму, одну-то вас Борт доставит, вы не беспокойтесь госпожа, я всё устрою. А Мари… у, гадина! Вы только констеблям не пишите, я сам проучу дурную бабу.
– Не напишу, – пообещала мужчине, который даже сейчас беспокоился о своей жене, уточнила, – спасибо, Шилох, когда ждать тебя с двуколкой?
– Так, к вечеру будет готово, но в Диншоп лучше утром ехать, там и в лавках товар незалежанный, и цену сбить можно.
– Договорились, утром у ворот встретимся.
– Выполню, госпожа, как сказывал, – заверил меня старик, правда, веры у меня к нему не было, кто знает, может, змия зелёного встретит и забудет все свои обещания. Но пока выбора у меня особо нет, да и пешком в город, боюсь, сил добраться у меня действительно не хватит. Так что ждём завтрашнего утра, а дальше – по обстоятельствам. Мысленно выстроив план на ближайшие пару дней, я проводила Шилоха к выходу, заперла входную дверь, чтобы больше незваные гости в поместье не забредали. Отправилась выполнять задуманное – проверять запоры и засовы. Закончила я с неотложным делом только поздним вечером, изгваздавшись в пыли и паутине, смыв с себя всю грязь холодной водой, так и не сообразив, куда девалась горячая. Выпила кружку чая, закусив его остатками чёрствой булки, отправилась спать, пожелав себе перед сном, чтобы Шилох выполнил данное им обещание.
Глава 7
– Госпожа! Мадам Делия! – разбудил меня настойчивый крик, идущий из сада. Рывком сев на постели, я некоторое время с недоумением смотрела в окно, где только-только предрассветные сумерки окрасили розовым серое небо, пока до меня не дошло, что это зовёт меня Шилох. Слетев с кровати, я быстро пересекла покои и, распахнув окно, выкрикнула:
– Уже спускаюсь!
– Я у ворот, госпожа, вас жду, – отозвался мужчина, шаркающей походкой двинулся к шипастому кусту старой розы, за которой скрывалась заросшая бурьяном тропинка.
Умыться, причесаться и одеться я умудрилась за каких-то пятнадцать минут. Схватив с прикроватной тумбочки два фаринга, те, что нашла у сиделки, я поспешила к выходу. И уже через пару минут, затаив дыхание, выбралась на волю. Сегодняшний день обещал быть тёплым и солнечным, правда, воздух был ещё по-утреннему свеж, а ветер прохладен. Но всё же на улице, среди зарослей розовых кустов и сорняков, находиться было куда приятней, чем в старом, пропахшем затхлостью, а ещё сыром поместье. Замерев на секундочку у разлапистой сирени, прикрыв глаза, я сделала глубокий вдох, втягивая в себя ароматный воздух, наслаждаясь чудесными мгновениями.
– Теперь пора, – сама себе шепнула и, едва не подпрыгивая от переполнявших меня эмоций, устремилась по выложенной камнем дорожке. На ходу разглядывая полуразвалившуюся беседку; скамейку, увитую вездесущим плющом; ведущие в сад тропинки, заросшие сизым мхом. Огромное дерево с необъятным стволом заслонило собой небольшой искусственный прудик, в котором обосновались две утки. Увлечённо рассматривая владения семьи Доуман, я незаметно для себя добралась до покосившегося крохотного домика, от которого когда-то тянулся забор, сейчас от него остались лишь несколько накренённых столбов. А вот ворота уцелели, кованые, поеденные ржавчиной, сейчас они были открыты и, чуть раскачиваясь от собственного веса, протяжно стонали.
– Госпожа, уж не обессудьте, только эта двуколка в поместье Доуман имелась, – проговорил Шилох, замерев возле маленькой кареты, потрёпанной, пошарпанной и повидавшей жизнь.
– Ничего, главное, что она доставит нас в Диншоп и обратно, – ответила, с опаской и под грустный скрип забираясь в транспорт, с удивлением огляделась. Двухколёсная тележка была чистой, у неё имелась деревянная, обитая кожей лавка; верх, поддерживаемый четырьмя железными прутьями, на которых была натянута брезентовая ткань. По замыслу создателя она должна прикрывать головы пассажиров от палящего солнца, ну и, наверное, защищать от дождя, но как бы я ни разместилась на твёрдой скамейке, крыша заканчивалась или на моём затылке, или в районе груди. Наконец, найдя удобное положение, я, коротко кивнув, проговорила:
– Трогай!
Шилох после моей команды легко взлетел на облучок, прикрикнул на серую маленькую лошадку, направил двуколку по ухабистой дороге. Сначала я с интересом исследователя рассматривала холмистый пейзаж: редкие деревья и кустарники, жёлтые и чёрные поля, остовы заброшенных домов, но вскоре однообразие мне наскучило, и я, откинувшись на деревянную спинку, задумалась.
Обнаруженные у Оры две серебряные монеты – это немного, но и немало. Да, на эти деньги особо не разгуляешься, но минимальный набор продуктов купить можно. И прожить в поместье ещё пару месяцев, не заботясь о пропитании, а вот что дальше? Попытаться на эти деньги добраться до Ранье, нагрянуть в дом, принадлежавший Дель – рискованно. Меня там же тихо прибьют и под кустом в саду закопают. Отправиться к констеблям и всё им рассказать? Нужны доказательства, моё слово против слова Сефтона Доумана, опять же проще прикопать. Перебраться поближе к дому, следить за мужем и его отцом? У меня отсутствует опыт в таком непростом деле…
– Госпожа, на площади Турса продукты лучше не покупать, там завсегда дороже было и часто несвежее предлагают, – прервал мои тягостные мысли Шилох, закатывая двуколку в ворота городка. Задумавшись, я даже не заметила, как быстро мы добрались до Диншопа, и теперь с любопытством осматривалась.
– А где дешевле?
– У порта Атвур, там местные берут, а в Турсе гости заезжие монеты тратят, – хмыкнул старик, замедлив ход двуколки, – куда едем, госпожа?
– В Атвур, – ответила, скользя взглядом по вывескам двухэтажных кирпичных зданий, едва слышно вслух прочла: «Харчевня Пелена, вареная и жареная рыба, отдельные кабинеты для компаний», хм… привлекающее название.
– Посторонись! – прикрикнул Шилох на дворников, которые, словно косари, синхронно размахивая мётлами, поднимали пыль возле длинного здания, похожего на контору. Тех приказ возничего лишь раззадорил, и двое парней стали усерднее мести мощённую камнем дорогу.
– Вот ведь шельмы! – выругался мой привратник, понукая серую быстрей проскочить хамоватых дворников, – была б карета побогаче, они б шляпами перед вами, госпожа, двор мели.
Отвечать на замечание не стала, и без того понятно, что госпожой меня сейчас делает только статус графини, а в остальном я наверняка не богаче самого Шилоха. Поэтому продолжила изучать провинциальный городок. Его невысокие дома, многочисленные торговые лавки, прохожих, зазывал и воришек. Диншоп был небольшим, растянутым вдоль побережья широкой реки Атвур. Городок чем-то неуловимо напоминал мне старую Англию, те же переулки, домики, вывески. По улицам лениво прогуливаются констебли, мимо проносились спешащие кебы. Мужчины в элегантных костюмах и с тростью. Женщины в основном были одеты в юбку и жакет из тонкой шерсти. Ощущения, что я провалилась в прошлое, и чувство узнавания всё ещё продолжали во мне бушевать, но это уже не так меня пугало.
Река предстала перед нами неожиданно. Она искрилась и сверкала, над нею поднималась лёгкая дымка испарений, а благотворная утренняя свежесть ещё не исчезла под лучами палящего солнца. По широкой водной глади плавно скользила баржа, настойчиво прорезая себе путь между больших гружёных судов. На одном из таких, стоящем на якоре, команда принимала новый груз. На берегу зорко следили за огромными тюками два матроса и собака, которая без устали облаивала взмывающих в небо чаек.
– Прибыли, госпожа, – объявил Шилох, останавливая двуколку возле кособокой конторки, у её дверей на старой бухте от каната сидел беззубый мальчишка лет семи и смачно сплёвывал в миску шелуху от семечек, – мадам Делия, вон в тот переулок зайдём – и будет рынок, там в основном рыба лежит, потому запах неприятный, но в конце рядов стоят знакомцы, у них и товар отличный, и берут недорого.
– Веди, – улыбнулась мужчине, хоть было и немного страшно вот так довериться совершенно незнакомому человеку. Но выбора у меня нет, отправься я сюда в одиночку, мне бы тоже пришлось спрашивать у людей, как и куда пройти, и кто знает, что бы из этого вышло.
– Вы только, госпожа, дальше доков не ходите, а лучше будьте рядом, места здесь нехорошие, – предупредил Шилох, ступая следом за мной, время от времени тихо подсказывая, куда свернуть. И уже через десять минут, выйдя из очередного проулка, меня едва не сбил с ног крепкий дух рыбы.
– Вонь не для такой дамы, как вы, госпожа, – смущённо пробормотал старик, взглядом показав направление, – немного осталось, три ряда, а там и воздух посвежее, и откушать можно.
– Было бы отлично, – поддержала предложение, почувствовав сильный голод, да и от чашки чая я бы тоже не отказалась.
– Сосед мой с семьёй перебрался сюда, харчевню открыл, готовит его супруга хорошо и сытно, к ним заглянем. Он с меня по старому знакомству плату не берёт, ну и за вас попрошу, госпожа.
– Сначала покупки, – предупредила Шилоха, не желая никому быть должной, – скоро уже?
– За этим поворотом, – ответил старик, и правда, сделав десяток шагов, мы наконец выбрались из душного рыбьего плена, очутившись на небольшой площади, обдуваемой свежим ветром с реки. Жадно хватая живительный воздух, я тотчас закрутила головой.
Столы, выстроенные в два ряда, были сплошь заставлены товаром. Чего здесь только не было: мясо, птица живая в клетках и тушками, сыры, колбасы, хлеб, сладкие булки, крупы и мука. Свечи, масло для ламп (хотя в поместье было проведено электричество), обувь, одежда, ткани. На одном из столов лежали ножи, топоры и прочие колющие и режущие предметы, которым я затруднялась даже дать название. Краем уха слушая бесконечное бормотание идущего следом за мной старика, я ненадолго замерла у столика с разложенными на нём украшениями. Здесь преобладали камни, ракушки и железо, но всё было так искусно выполнено, что я не могла не остановиться, наверное, это промедление и помогло мне заметить вальяжно прогуливающегося между рядов констебля Дакса. Не желая быть замеченной мрачным мужчиной с цепким взглядом, чтобы не вдаваться в объяснения, почему мадам Делия, ещё совсем недавно находящаяся при смерти, сейчас разгуливает по рынку в Диншопе, я, пятясь вдоль ряда сыров и колбас, обнаружив небольшую щель между столами, быстро нырнула в тёмный переулок. Но сделав всего пару шагов, едва не наскочила на трёх мордоворотов звероподобной внешности.