Двойной мир. Орбитальная сага

Глава 3

– Как сегодня наша гостья? – бодро спросил адмирал Патель.

– Пока без изменений, – сухо ответила Михайлова, не отрываясь от показаний на мониторе.

Адмирал неожиданно ощутил неловкость. Обычно гладко причесанные волосы Михайловой были сейчас растрепаны, глаза смотрели устало, а напряжение в мышцах лица ясно говорило о том, что девушка изо всех сил старается не зевнуть. Ему совсем не хотелось заставлять своих офицеров работать без отдыха, однако ситуация была весьма необычная, что требовало участия лучших умов их базы. Очевидно, незнакомка, которую они подобрали, пребывала в глубокой коме или чем-то в этом роде, однако весь штаб был поставлен на уши. И все же Патель считал, что поступил правильно, объявив режим чрезвычайной ситуации. С Огюста не так-то просто вырваться, и то, что эта девушка пошла на такие риски для того, чтобы попасть к ним на планету, о чем-то, да говорило.

– Можем ли мы ее разбудить?

– Состояние, в котором она находится, я бы назвала одной из форм анабиоза. Но такая технология нам незнакома. Вся эта кабина оборудована так, чтобы поддерживать ее в спящем состоянии довольно долго. Я хотела ее разбудить, но… пока не могу определить принцип, по которому работает эта система. Любое неосторожное действие может вызвать смертельные последствия.

Патель нахмурился:

– Но зачем использовать столь изощренную форму анабиоза? Чем плоха стандартная заморозка?

– Пока не могу сказать.

– Ладно, как узнаете что-нибудь еще, обязательно мне сообщите.

Михайлова, по-прежнему не сводя глаз с монитора, кивнула, даже не сказав обычное «да, сэр». Но Патель не стал ей высказывать за нарушение протокола. Он и сам был погружен в мрачные мысли. К сожалению, вчерашний выброс непонятного газа и визит странной девушки в капсуле были не единственными событиями, тревожащими его.

Вернувшись в главный зал разведки, он бросил взгляд на тот монитор, за которым наблюдал лейтенант Мюссон. На нем отображалась лесистая местность, где трудно было что-либо разглядеть, но все же их сенсоры заметили подозрительные передвижения людей в военной форме, а также увеличение активности транспортного потока в этом районе.

– Есть успехи в обнаружении того, что там происходит? – спросил Патель.

– Пока нет, сэр.

Какое-то время Патель молча наблюдал за полетом военного корабля.

– Сэр, кажется, происходит что-то странное, – подала голос одна из лейтенантов. – Барицентр между нашими планетами смещается.

– Что? – удивился Патель.

По правде говоря, он мало занимался наукой в свое время, а потому плохо представлял, как работает их система. Огюст и Жан Феликс, два объекта с примерно одинаковой массой, вращались друг вокруг друга, и одновременно по орбите вокруг звезды, каким-то необъяснимым для него образом удерживаясь на приличном расстоянии и не падая друг на друга. Патель помнил, насколько удивлены были люди, впервые обнаружив эту систему, особенно когда поняли, что обе планеты вполне пригодны для жизни (если внести минимальные модификации в атмосферу). Сам он не знал, как все это работает, но планеты продолжали держаться друг рядом с другом уже на протяжении нескольких сотен лет, так что все давно привыкли к устойчивости их положения. Что же будет, если центр гравитации сместится?

Однако тревога оказалась напрасной. Лейтенант поспешно сообщила:

– Барицентр немного сместился, но обе планеты остались стабильны. Кажется, данных о значительном ущербе ни на Жан Феликсе, ни на Огюсте нет. Даже наводнений не наблюдалось. Обычные люди ничего не заметили.

– Мы в безопасности? – уточнил Патель.

– Да, сэр. Похоже, это были незначительные орбитальные колебания. Насколько мне известно, ученые иногда фиксируют подобное где-то раз в пару сотен лет, но, как правило, это происходит без последствий, и в большинстве случаев практически незаметно для гражданских.

Пателю мысль о том, что их мир может на какое-то время, пусть даже и на очень короткое, стать нестабильным, не понравилась. Но его ноги продолжали твердо стоять на полу, он прекрасно себя чувствовал, как и остальные в этом помещении, а экраны снова показывали без сбоев картину происходящего на Огюсте, где случившееся тоже никак не повлияло на обычную жизнь. Беспокоиться было не о чем, по крайней мере, в том, что касается возможного столкновения двух планет. Конечно, по-прежнему оставался вопрос с тем, что задумало правительство на Огюсте, и кто та странная женщина в коме, но, по крайней мере, в ближайшее время им, похоже, ничего не угрожало.

И в этот момент по громкой связи неожиданно раздался встревоженный голос Михайловой:

– Адмирал Патель, срочно поднимитесь в семнадцатый ангар!

Встретив недоуменные взгляды подчиненных небрежным пожатием плеч, он поспешил к нужному месту. Адмирал быстро сделал несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоиться, и поднялся на лифте до ангара.

Михайлова встретила его у самого выхода.

– Она пришла в себя, сэр! – вытаращив глаза, сообщила девушка.

– Серьезно? – опешил адмирал, полагавший, что незнакомка пролежит в коме не меньше недели, прежде чем ученые найдут способ безопасно ее разбудить. – Думаете, это связано с орбитальными колебаниями?

– Сэр? – растерялась Михайлова.

– Я сейчас был в разведывательном центре. Одна из лейтенантов сказала, что орбитальные колебания вызвали смещение барицентра между двумя планетами.

– И каковы повреждения?

– Как ни странно, значительного вреда это не принесло.

– Это очень странно, – нахмурилась Михайлова. – Смещение барицентра должно вызвать сближение или отдаление планет, а, следовательно, увеличение количества наводнений, землетрясений и вулканической активности. Во всяком случае, если это не искусственное явление.

– Искусственное?

– Если барицентр был изменен искусственно, то есть вследствие влияния человека или любой другой разумной расы, то они, конечно, могли заранее придумать, как снизить побочный вред от такого действия. Тогда, конечно, все это может пройти без последствий.

Патель задумался. Насколько ему известно, ни у одной из человеческих планет не было технологий, способных влиять на изменение барицентра, да еще и снижающих побочные эффекты. Не мог ли кто-то из других рас решить это сделать? Но зачем?

– Если это не повлияло ни на океаны, ни на вулканы, тогда маловероятно, чтобы это разбудило нашу знакомую, – заключила Михайлова.

Патель спохватился:

– Она очнулась? Что она сказала?

– Она зовет вас, сэр, – спокойно произнесла Михайлова.

– Меня?

– Да. Она так сразу и сказала, как только прекратила хрипеть: позовите адмирала Пателя.

– Что ж, я и сам хотел бы с ней поговорить, – сказал адмирал и хотел направиться к ангару, но Михайлова его остановила.

– Сэр, мы не нашли никакого оружия, но все же она может быть опасна. Рекомендую взять с собой охрану.

Патель только сейчас обратил внимание на то, что Михайлова тряслась от страха. Ее глаза испуганно перебегали с одного предмета на другой, а все тело было напряжено, словно она в любую секунду была готова броситься бежать. Что же ее так напугало?

Софья стояла на пороге дома Торберты вместе с Энрико и чувствовала себя несколько неуютно. Конечно, для нее не было новостью то, что у ее мужа было много женщин до нее, и все же нечто в этой его бывшей вызывало тревогу. Она была довольно красива, да к тому же, похоже, близка с его матерью, что могло означать, что Элеонора Беллини потенциально рассматривала эту девушку как подходящую партию для своего сына. Вздохнув, Софья пожалела, что так и не познакомилась с матерью Энрико. Но при заведении разговора об этом он всегда становился довольно резким и раздраженным, так что Софья решила закрыть эту тему раз и навсегда, раз она так неприятна ее мужу. Но теперь думала, что, возможно, зря.

Дверь мягко и бесшумно скрылась в стене, и в проеме появилась Торберта. Увидев Энрико, она соблазнительно улыбнулась:

– Привет, – ее губы, накрашенные ярко-красной помадой, казались еще более пухлыми, чем в прошлую их встречу. – Думала, ты не придешь…

Торберта так томно вздохнула, что Софья не удержалась и закатила глаза. Энрико, заметив это, с трудом поборол смешок, вовремя превратив его в подобие кашля.

– Я пришел только для того, чтобы узнать, что именно просила передать мне моя мать. И все. Ты скажешь мне нужную информацию, после чего мы с моей женой вернемся в дом моего друга, чтобы спокойно отдохнуть перед завтрашним днем, – твердо произнес Энрико.

Торберта бросила на Софью недовольный взгляд, но спорить не стала и посторонилась, освобождая гостям дорогу. Они поспешно зашли внутрь и невольно замерли на месте.

Снаружи дом Торберты выглядел так же просто, как и все остальные дома на улице, но внутри… Поверхности сверкали и переливались всеми цветами радуги, ножки стеклянных столиков, уставленных диковинными цветами, бросали на стены блики, образующие причудливые узоры, и вся мебель светлых оттенков казалась легкой и воздушной, как будто любой порыв ветра способен унести ее прочь. От этого обилия света у Софьи разболелась голова. Торберта казалась слишком изящной и утонченной для этого тихого района, да и вообще для Огюста в целом, где столь яркие вещи просто не любили. Энрико заметно повеселел, увидев такой интерьер, и это Софье не понравилось.

– Я смотрю, ты тут многое изменила, – несколько восхищенно произнес он.

– Родители уехали на какую-то секретную базу и дом оставили мне, – Торберта пожала плечами. – Я не видела их уже почти столько же, сколько и ты свою мать, а потому решила, что могу обустроить свое жилище так, как того хочу я.

Настроение Софьи упало, но она постаралась не подавать виду. Все шесть лет их отношений Энрико вел себя вполне прилично, и у нее не было оснований полагать, что именно сейчас он вдруг решит ей изменить, так что не стоит поддаваться ревности. Вместо этого девушка спокойно произнесла:

– Атмосферное местечко. Хотя, пожалуй, даже по меркам Жан Феликса здесь несколько кричаще. Но мы пришли не твой интерьер обсуждать. Так что там за сообщение?

И в этот моменты уголки губ Торберты вдруг опустились. На секунду в ее глазах мелькнули слезы, которые, впрочем, тут же высохли, она глубоко вздохнула и сказала:

– Мне очень тяжело об этом говорить. Я знаю, что Энрико зол на свою мать, а потому не сильно переживает из-за ее смерти, но для меня ближе Элеоноры Беллини уже много лет никого не было. Попрошу понять.

Софье ее слова показались несколько наигранными, но Энрико, похоже, принял все за чистую монету. Он сочувственно кивнул и спросил:

– Может, пойдем куда-нибудь, где можно присесть?

Торберта тут же улыбнулась и махнула рукой в сторону двери в сверкающей стене.

– Сюда, пожалуйста.

Энрико с Софьей зашли внутрь комнаты. Здесь стены были матовыми, а вся мебель казалась несколько более тяжеловесной. Они присели на небольшой диван, а Торберта в кресло напротив.

– Элеонора Беллини была замечательной женщиной, – начала она. – Когда родители уехали и оставили меня одну в большом доме, мне было очень одиноко. Как-то раз мы встретились с ней в кафе, немного разговорились об Энрико и вообще о всяком разном. Элеонора тоже чувствовала себя одинокой: муж от нее ушел, сын улетел на другую планету, дочь пропала без вести… Поначалу это были просто безобидные встречи двух одиноких женщин, ищущих компании в тяжелый период…

– Берта, – перебил ее Энрико. – Я не хочу показаться грубым, но мы с Софьей очень устали после перелета. Не могла бы ты перейти к сути?

Торберта замолчала и смерила его пристальным взглядом.

– Энри, что, если я скажу, что мы, возможно, узнали, что произошло с твоей сестрой?

Эти слова подействовали на Энрико прямо-таки волшебным образом. Он тут уже убрал руку с талии Софьи, наклонился вперед к бывшей подружке и, нахмурив брови, с подозрением произнес:

– Если это не какая-то замысловатая попытка вернуть наши с тобой отношения…

– Вовсе нет, – невинно захлопала ресницами Торберта.

– Тогда я тебя слушаю.

Софья недовольно про себя отметила, что Энрико скопировал позу своей бывшей, точно так же склонившись и сложив вместе руки. Может, ее муж сознательно и не стремился к восстановлению отношений с этой женщиной, но его тело довольно быстро вспомнило все те приемы, что он когда-то давно использовал для соблазнения.

– Не думаю, что ты слышал об одной организации под названием «Рассвет». Они только недавно объявили о своем существовании, хотя деятельность, похоже, ведут уже очень давно. Они занимаются тем, что помогают сиротам, как правило, страдающим какими-либо заболеваниями, вылечиться, начать новую жизнь и занять достойное место в обществе. Утверждают, что берут подопечных из детских домов. Как ты знаешь, для многих из нас поиск пропавших отпрысков болезненная тема. Родственники исчезнувших детей пытались связаться с этой организацией, но так ничего и не добились. Они очень закрытые. Те, кто оттуда выпускается, очень неохотно идет на контакт и, по слухам, поступают на какую-то секретную работу в правительство. В общем, твоя мама предположила, что Терри вполне могла туда попасть. Мы пытались обратиться в полицию, но они только отмахивались, утверждая, что «Рассвет» – уважаемая организация, которая не стала бы удерживать детей вдали от родителей, что они занимаются исключительно сиротами.

– Бред, – пробурчал Энрико.

– Элеонора тоже так считала. Но никто из официальных работников правопорядка не хотел ее слушать. Тогда она наняла детектива. Ты знаешь, что на Огюсте они вне закона, так что она очень рисковала, занимаясь таким. И вот что ему удалось раскопать: большинство детей, которые учились в «Рассвете», не были сиротами. Родители у них были. Просто они сами не хотели иметь с ними дело.

– Что? – возмутился Энрико.

– Детектив каким-то образом проник в организацию, и устроился там на работу. Хоть дети шли на контакт неохотно, он поговорил с некоторыми из них, и узнал, что они почти все ушли из дома. С детьми такое бывает, но очень редко, потому что их, как правило, тут же ловят, но у тех, кто оказался в «Рассвете», не было…

– Не было «Рекса» в тот момент, когда они ушли, – закончил Энрико. – Совсем как у Терри.

– Но неужели таких детей столь много, чтобы они заполнили всю эту школу? – недоуменно спросила Софья.

– Ты удивишься, насколько часто «Рекса» приходится извлекать по тем или иным причинам, – вздохнула Торберта. – А еще иногда умные дети делают это специально, чтобы насолить родителям.

– Значит, Терри сейчас в «Рассвете»? – с надеждой спросил Энрико.

– Разумеется, нет, – возразила Торберта. – Там обучают детей только до восемнадцати лет, а твоя сестра, если она жива, давно уже взрослая девушка. Но не исключено, что она была одной из учениц.

– Это только догадки, – скептически протянула Софья. – Доказательства у тебя есть?

– Доказательства были у детектива. Но…

– Что – «но»? – нетерпеливо произнес Энрико.

– Он умер. Вместе с твоей матерью. Во время того протеста. Мне кажется это удивительным совпадением, учитывая, чем они занимались.

– Что же тогда ты жива? – Софья посмотрела на нее в упор. – Ты же тоже этим занималась?

– Вовсе нет, – пролепетала Торберта. – Я просто иногда встречалась за ужином с Элеонорой, и она мне рассказывала…

И тут вдруг раздалось какое-то невнятное потрескивание, а потом протяжный звуковой сигнал на одной ноте. Софья с Энрико растерянно огляделись, а вот Торберта побледнела. Она неподвижно сидела на месте, пока звук не прекратился, а потом подскочила и поспешно затараторила:

– Уходите. Вас никто не должен здесь видеть.

– Уверен, что скрытые камеры на улице уже зафиксировали, как мы заходим к тебе в дом, – возразил Энрико. – А что случилось?

– У меня есть свой человек в полиции. Этот сигнал означает, что моей персоной заинтересовались.

– Из-за чего? Ты же ничего не сделала.

– Я общалась с твоей матерью. Уходите, быстро!

Торберта подбежала к углу комнаты и громко произнесла: «Леннут». В полу неожиданно открылся люк.

– Давайте. Там туннель под домом. Выход из него находится за забором заднего двора. Там с улицы растет кустарник, и вас не заметят.

– А как же камеры?

– Они вас не зафиксировали. Быстрее!

Софья подумала, что это какой-то бред. Вся история, рассказанная этой Торбертой, больше походила на сюжет какого-то дешевого детектива, чем на реальность. А теперь еще и туннель под домом. Зачем он ей вообще сдался? Однако Энрико вел себя так, как будто воспринимал происходящее очень серьезно. А ведь он вырос здесь. Может, он знает что-то, чего не знает она. Поэтому, когда муж схватил ее за руку и потащил в сторону люка, она не стала сопротивляться. Энрико, бросив встревоженный взгляд на Торберту, начал спускаться по лестнице. Софья пошла за ним.

– Ты ей веришь? – скептически спросила Софья.

– Не знаю, – растерянно пробормотал Энрико. – Но учитывая то, на какой планете мы находимся, думаю, будет не лишним перестраховаться.

– От чего? – Софья остановилась на месте. – Даже если мы зашли в дом к этой ненормальной, это еще не означает, что мы с ней заодно. Все знают, что ты прилетел на похороны матери, а Торберту наверняка часто видели вместе с ней. Ничего удивительного в том, что мы зашли пообщаться с человеком, который много проводил времени с твоей мамой, нет. В чем наше преступление?

Но Энрико уперся:

– Поверь, лучше, если мы ее послушаемся. Я знаю этот туннель, мы в детстве тут часто бывали. Пошли.

Какое-то время они шли молча. Энрико постоянно нервно оглядывался назад, и его тревога невольно передалась самой Софье. А что, если за ними и вправду кто-то придет?

Пара минут, и они снова очутились на свежем воздухе. Здесь и в самом деле росло много кустов, цветы на них были диковинной формы, но Софья была не в состоянии оценить удивительность пейзажа. Она дернула мужа за рукав и сказала:

– Энри, остановись, пожалуйста. Почему вы все так переполошились?

Энрико устало покачал головой, а потом вдруг крепко прижал ее к себе.

– Прости. Ты права, возможно, что Берта все это насочиняла. Но я был так напряжен с тех пор, как попал сюда, что просто поверил ей и все. Просто это так похоже на Огюст…

– Ничего страшного. Но давай больше не будем с ней общаться? Есть в этой Берте что-то… ненормальное.

– Да, она может такой быть, – Энрико рассмеялся. – Пошли к Эмре. Я устал.

Взявшись за руки, они пошли прочь от дома. И все-таки Софья не могла забыть побледневшую Берту, услышавшую сигнал. Хоть ее рациональная часть и отказывалась признавать весь этот бред, другая половина не могла отделаться от мысли, что все это – правда.

Глава 4

Работа врачом никогда не была легкой задачей. Даже в их время, когда к большинству самых опасных болезней давно уже нашли лечение, постоянная колонизация и переселения с одной планеты на другую неизбежно приводили к вспышкам эпидемий. И не всегда удавалось в кратчайшие сроки разобраться в том, что происходит.

Прямо сейчас Зак сканировал одну из пациенток главной больницы Огюста. У нее постоянно кружилась голова, так что она и минуту не могла стоять спокойно. Плюс ко всему, каждый раз, когда она пыталась подняться с кровати, у нее перед глазами все белело, отчего она была вынуждена проводить почти все время в горизонтальном положении.

– Что ж, у вас пониженное давление, это очевидно, – чувствуя себя идиотом из-за того, что декламирует такие простые вещи, сказал Зак. – Однако я не могу понять причину. По всем анализам вы абсолютно здоровы. С вами не случалось каких-либо стрессов?

– У нас тут стрессы каждый день случаются, это же Огюст, – слабо пожала плечами женщина.

Прикусив губу, Зак закончил сканирование, сложил медицинский прибор пополам и сунул в карман. Ему нужно было подумать в одиночестве.

Но выйдя в коридор, он тут же наткнулся на главного врача больницы, доктора Джейн Смит.

– Ну что? – нетерпеливо спросила она, впиваясь в него пытливым взглядом.

– А с чего вы взяли, что это вирус? – развел руками Зак. – Я не нашел никаких признаков инфекции.

– У нее в крови повышено количество лейкоцитов.

– Оно может быть повышено по тысяче разных причин. Самое странное в том, что ни одна из них не подходит. За исключением пониженного давления и высокого уровня лейкоцитов, других проблем со здоровьем нет.

– Мне рекомендовали вас, как самого лучшего врача-вирусолога, – сердито произнесла доктор Смит.

– Извините. Я делаю все, что могу.

Зак хотел извиниться и уйти в свой кабинет, чтобы еще раз осмыслить результаты сканирования и, возможно, прийти к какому-нибудь выводу, как в этот момент к ним подошел какой-то тощий и бледный парень.

– Доктор, мне плохо, – простонал он с таким видом, как будто его сейчас вырвет.

– Возвращайтесь в свою палату, Коллинз, вами скоро кто-нибудь займется, – вяло отмахнулась от него доктор Смит.

– Нет, док, я серьезно, – побледнев еще сильнее, Коллинз опустился на колени и застонал.

Зак обратил внимание на то, что вся его кожа была покрыта потом, а еще, что парень трясся, как будто в лихорадке. На автомате достав сканирующее устройство из кармана, Зак обнаружил, что температура его тела составляла 38 градусов.

– Вам нужно срочно лечь в постель, – встревоженно сообщил Зак и помог парню подняться.

Тот выглядел очень молодо, не исключено, что ему еще не было восемнадцати. Бледная кожа казалась почти прозрачной, а худоба нездоровой. Когда Зак закинул себе на плечо его руку, он почувствовал резко выдающиеся кости.

– Это не ваш пациент, – недовольно произнесла доктор Смит.

– Я все равно не знаю, что делать с той, – Зак неопределенно махнул в сторону палаты, из которой вышел. – А ему нужна помощь.

– Он из детского отделения. У них там свои врачи.

– Вот и позовите кого-нибудь из них. А я пока помогу ему дойти до палаты.

Доктор Смит покачала головой, но ничего не сказала. Поджав губы, как будто он нанес ей смертельную обиду, она ушла. Зак был только рад. Она совсем не походила на доктора Санчеза, который всегда был добрым и готовым выслушать своих подчиненных. У Смит же была какая-то военная выправка. Она двигалась очень четко, кроме того, ее тело было на удивление накачано, как будто все свободное время она проводила, занимаясь спортом. У Зака были подозрения насчет того, что на самом деле она не врач, но это были лишь смутные догадки, с которыми он, к тому же, ничего не мог сделать.

Однако он пришел сюда не теории заговора расследовать, а помогать больным. Коллинз дрожал от температуры и с трудом удерживался на ногах, однако нашел в себе силы прошептать:

– Спасибо, док. Вы ведь не местный, да?

– Меня вызвали с Жан Феликса в виду чрезвычайной ситуации.

– Я так и думал! – губы Коллинза растянулись в слабой улыбке, которая тут же сменилась гримасой боли. – Док, вы должны забрать меня отсюда.

– Извините, но, похоже, у вас какая-то инфекция. Я не могу перевести вас на другую планету, от этого может начаться эпидемия.

– Вы не понимаете! – Коллинз закашлялся. – Вы слышали об исчезновениях детей на Огюсте?

– Конечно, слышал. Я и сам родом отсюда. Но вам это не грозит, мистер Коллинз. Вы уже слишком взрослый. Ну, не официально, конечно, но всем известно, что дети пропадают лет до двенадцати-тринадцати, и в основном, по глупости родителей.

– У вас устаревшие данные, – заплетающимся языком возразил Коллинз. – В последнее время участились пропажи и среди подростков. Моя девушка на прошлой неделе тоже заболела и очутилась в этой больнице. И где она сейчас? Пропала, как и многие другие до нее.

Зак нахмурился. Конечно, очень велика вероятность, что Коллинз просто бредит. С такой высокой температурой трудно нормально соображать. С чего бы вдруг ему пропадать из больницы, официального учреждения, где повсюду камеры наблюдения и ведется строгий учет всех пациентов?

Они зашли в детское отделение и направились к палате Коллинза. Когда Зак приблизился, он услышал доносящиеся оттуда голоса пациентов, но, стоило дверям в палату раздвинуться, они тут же замолкли. Вместо того, чтобы начать разглядывать вошедшего, дети поспешно отвели взгляды, смотря куда угодно, лишь бы не встретиться с ним глазами. Не успел Зак об этом задуматься, как следом за ним в палату вошел робот-медсестра.