Клуб Рейвен

Рядом приходили в себя Коул и Марк. При взрыве шаровой молнии им пришлось куда хуже, но все же зачарованные пластины, вшитые в куртки, сумели их защитить.

Уклонившись от новой шаровой молнии, на этот раз небольшой, прожужжавшей над его левым ухом, Дориан выбежал вперед и взмахнул рукой, чарами закрывая дверь наверху лестницы. Она захлопнулась с оглушительным грохотом металла о металл. Путь к отступлению светляку был закрыт. Люк вновь выставил вперед руку со сферой.

Дориан загораживал собой проход к лестнице. Светляк мог бы попытаться прорваться прямо сейчас, чтобы убежать. Вероятность успеха была высока – у Люка имелись магия, какой-то артефакт и всего один противник, но он отчего-то колебался. Взгляд его метнулся в дальнюю часть подвала за лестницей, и тогда Дориан понял: Элис с ребенком прятались там! Этот идиот еще надеялся защитить свою семью!

Момент был упущен. Одним точным ударом Дориан выбил сферу из его руки. Тихо звякнув, артефакт покатился в сторону по бетонному полу.

Лишившись усилителя магии, светляк взревел, словно ненавидя себя за секундное промедление, и схватился с Дорианом врукопашную. Он наносил удар за ударом и явно был кем-то неплохо подготовлен… Светлые террористы из Хайленда потратили немало времени на его обучение. И все же субтильное телосложение Люка несколько проигрывало по сравнению с крепким охотником, тренировавшимся в Академии с малых лет.

Дориан перехватил инициативу, оттесняя светляка все дальше от лестницы и ближе к кирпичной стене.

– Кончай его, Дориан! – послышался крик Коула.

Улучив момент, Дориан выхватил из левого рукава куртки кинжал-аутэм и занес его для удара. Но Люк остановил лезвие своей собственной ладонью. Пламевидный зачарованный клинок с готовностью впился в его кожу и слабо засеребрился. По руке светляка потекла кровь. Он поморщился от боли, выдохнул, но нашел в себе силы, чтобы с ненавистью взглянуть в глаза охотника и заговорить.

– Прошу тебя, не трогай мою семью, – тяжело проговорил он. – Я – светлый чародей, светляк! Это я вам нужен, а не они. Не Элис с Мэтью… Только не мой сын. Прошу тебя, охотник!..

Дориан резко отдернул кинжал и ударом рукояти повалил мужчину на пол.

– Если ты пообещаешь убить только меня, я расскажу… нечто важное… – продолжал Люк из последних сил, уже не пытаясь подняться. – О том, что именно мы с женой доставили в Хэксбридж… Это изменит все положение вещей… Вы даже не представляете…

Дориан холодно усмехнулся, с презрением глядя на светлое ничтожество, нелепо извивающееся перед ним. У беглого террориста не было ни капли достоинства.

– К большому сожалению для тебя, – проговорил охотник, вонзая кинжал мужчине в грудь, – я не заключаю сделок со светляками.

Люк захрипел, изо рта показалась тонкая струйка крови – должно быть, аутэм проткнул легкое. Выжить с такой раной невозможно, для светляка все было кончено. Дориан уже хотел приступить к сбору крови… Как его отвлек сначала детский плач, а затем яростный женский крик из дальней части подвала.

Он быстро поднялся и приказал стоящему в растерянности Марку приглядеть за светляком, а сам тем временем огляделся. Коула видно не было, он явно отправился искать Элис, затаившуюся с ребенком где-то здесь, в подвале. И вот, годовалый сын выдал их местонахождение.

Элис вырвалась из-за рваной занавески, за которой скрывалась вместе с ребенком, и первой атаковала чарами Коула. Дориан поморщился – сегодняшний заказ несколько выбивался из привычного ряда работ, в которых жертвы бывали слабы, напуганы и медлительны. А теперь, в команде с нерешительным и неопытным Марком, охотники сравнялись по силе со своими жертвами. Штаб должен был послать на это дело кого-нибудь из старшего эшелона. Но теперь думать об этом было слишком поздно.

Командиру требовалась помощь. Элис являлась темным магом, как и охотники, потому применяла чары стремительно и мощно, не уступая даже сильному Коулу.

Дориан рукавом утер кровь с лица, сочившуюся из одной из ссадин, и ринулся в дальнюю часть подвала.

– Собери кровь светляка! – через плечо крикнул он бесполезному Марку и, вскинув руку, метнул в Элис огненный шар размером с крупное яйцо.

Предательница уклонилась в самый последний момент. Шар с шипением растворился в воздухе, оставив после себя крошечное облачко дыма. Откинув за спину свои длинные прямые волосы, отливающие на свету медовым янтарем, Элис посмотрела на Дориана и ухмыльнулась. Стало ясно, кто помогал Люку скрываться все эти годы. Она была действительно сильна.

Детский плач раздражал все больше. Дориан и Коул только и успевали, что отбивать новые порции чар, пытаясь достать Элис своими. Охотники не могли поверить, что они почти проигрывали какой-то девке, решившей связать свою жизнь со светлым выродком. Они стремительно перемещались по подвалу, тут и там вспыхивали молнии и огненные шары, сыпались искры и ругательства, и каждый соперник надеялся, что один из них выдохнется раньше…

Как вдруг… предательница выставила ладонь для новых чар, но вместо мощной молнии затрещали лишь мелкие безвредные всполохи.

Магия Коула мгновенно сбила ее с ног. Элис упала, ударившись лицом о старый шкаф. Она вскрикнула и прижала ладонь к носу – кровь уже капала, просачиваясь сквозь ее пальцы. Оставшись без магических сил, девушка с трудом поднялась на ноги и бросилась прочь, туда, где лежал труп ее мужа.

Молнии, посылаемые Дорианом и Коулом, задевали ее по касательной, то в плечо, то в бедро, то в бок, однако она продолжала держаться и упорно бежала к своей цели. Дориан решил было, что Элис уже предала свое дитя, но вдруг вспомнил о магической сфере, которую он выбил из рук Люка Гиллана. Сфера все еще валялась в пыли неподалеку от его тела. Шар из слоновой кости с причудливой резьбой, сильный артефакт…

Прекратив тратить магические силы понапрасну, Дориан стремглав пустился Элис наперерез. Если предательница заполучит сферу, то точно сумеет их одолеть. Приблизившись на расстояние шага, Дориан рванул ее за плечо. Элис вновь потеряла равновесие и упала на пол. Сфера оказалась у нее прямо перед лицом, и она уже жадно пожирала ее глазами, когда Дориан с размаху наступил на артефакт своим высоким ботинком.

Резная сфера треснула и развалилась на мелкие части. Магическая сердцевина, состоящая из сине-фиолетовых завихрений, заблестела и рассеялась. Элис выдохнула, перевернулась на спину и обреченно откинула голову на бетонный пол. Дориан присел рядом с ней и язвительно улыбнулся.

– Полагаю, на этом мы и закончим? Что скажешь, красавица? – спросил он.

– Умоляю вас, только не трогайте моего сына… Умоляю… – Голос Элис был полон боли, а огонь в ее глазах потух.

– Это я уже слышал, – с раздражением проговорил Дориан. Он схватил ее одной рукой за волосы, а другой – за предплечье, поднял на ноги и потащил в ближайший угол. Элис необходимо было оставить в живых.

– Пожалуйста, пожалуйста, прошу вас, – причитала она, когда охотник связывал ей руки найденным неподалеку шнуром. Кровь, сочащаяся из разбитого носа, заливала ей губы, стекала по шее и расплывалась алыми цветами на простой белой майке. – Убейте меня, только не Мэтью!

Ее взгляд метался от трупа мужа, над которым еще возился Марк, до занавеси, возле которой стоял Коул. Ребенок плакал.

– Элис, Элис… – протянул Дориан, прочно закрепляя шнур на трубе и переходя к ее ногам. – Элис Тэннер из Хэксбриджа, с Клэм-стрит. Знаешь ли ты, что твоя мать умерла от горя, когда узнала, что ты сбежала с этим выродком? А отец спустя время повесился на крюке в сарае? Ваш серый домик так и стоит с тех пор заброшенный. И окна все разбитые.

Элис взглянула охотнику в лицо и, кажется, только сейчас узнала его.

– Дориан… Пожалуйста! Ты ведь не такой!.. Убейте меня, но не трогайте сына…

Дориан закончил связывать ноги, поднял глаза и серьезно посмотрел на пленницу.

– Хочешь ты или нет, это случится, красавица. А если ты не замолчишь прямо сейчас, мне придется отрезать тебе язык. Для допросов в Штабе он все равно тебе не понадобится, – сказал Дориан и для подтверждения своих намерений кивнул направо. – Вон он, мой кинжал, лежит возле тела твоего мужа.

В этот момент Марк с грохотом опустил на шею Люка Гиллана здоровенный ржавый тесак. Элис взвизгнула. Голова с короткими черными волосами отделилась от тела и покатилась по неровному бетонному полу, оставляя за собой яркий кровавый след.

Увидев это, Дориан чуть не заскрипел зубами от злости. Запихав в рот Элис первую попавшуюся под руку тряпку, чтобы хоть немного приглушить ее завывания, он торопливо направился к Марку.

– Какого черта ты творишь?! – с яростью выкрикнул он. – Какого черта ты творишь, бесполезный идиот?!

– Дориан, я… Кровь никак не шла, я уже и кинжал твой вынул, – виновато проговорил Марк, откладывая тесак в сторону. – Решил хоть так ее… Тесак вот нашел на столе! Пойми ты, это ведь мое первое дело, я хотел как лучше…

– А магия тебе на что, как ты думаешь?!

Делать было нечего. Обычно охотники не повреждали тела светляков так сильно… В этот раз пришлось импровизировать. Обезглавленное тело Люка подвесили на потолочной балке, словно в мясной лавке, и подставили под него старый эмалированный таз, чтобы туда стекала ценнейшая кровь.

Плач младенца резко прекратился. Элис опустила голову и, закусив грязную тряпку, тихо заскулила…

На улице уже начало темнеть. Вспомогательный отряд, как и было приказано, грузил останки светляков в подогнанный пикап. На коробках, которые они переносили, было написано крупными красными буквами: «ВНИМАНИЕ! ХРУПКИЙ ГРУЗ». Хозяин дома, старик мистер Макнил, крутился рядом, словно помогая грузчикам в перевозке своих собственных вещей.

Дориан стоял на крыльце возле Марка и Элис, которую Коул приказал им охранять. Выполнять это было скучно, учитывая, что ликвидация последствий охоты сегодня слишком уж затянулась. Все, чего он сейчас хотел, это избежать вечернего разговора с отцом и поскорее лечь спать. Встреча со светляками выдалась напряженной.

– Марк, иди-ка сюда! – окликнул юного графа Коул, выглядывая из дома на крыльцо. Вид у командира был такой, словно он собирался устроить серьезный разнос.

Провожая младшего напарника взглядом, Дориан усмехнулся – хорошая взбучка могла пойти Марку только на пользу.

Он остался с Элис наедине. Девушку, которая была старше его на каких-то три года, била крупная дрожь. Ее руки были связаны за спиной, ноги же оставались свободными, но бежать она никуда не собиралась. Несколько минут назад вся ее жизнь разбилась вдребезги. Сейчас она могла побежать лишь для того, чтобы быть убитой на месте одним из охотников, прохаживающихся вдоль газона.

Однако предательница решила жить до конца. Она не просто казалась сильной, она действительно ей была.

Оглядев ее короткие джинсовые шорты, свободную белую майку, залитую кровью так причудливо, что со стороны это выглядело дизайнерским узором на ткани, и хрупкие плечи, покрывшиеся мелкими мурашками от холода, Дориан вздохнул. Он взял с лавки, стоящей позади, шерстяной плед и набросил Элис на плечи.

Вздрогнув от этого всем телом, Элис посмотрела на своего мучителя. На ее бледном заплаканном лице с кровоподтеками мелькнула тень удивления.

«Идиот», – подумал Дориан. Ее в любом случае казнят на рассвете.

Возвращаясь домой, Дориан думал о том, что говорил Люк Гиллан перед своей смертью. Они с женой сделали что-то, что изменит все положение вещей в ведьмовском сообществе. Надо было хотя бы доложить об этом в Штаб… Однако он решил, что сможет сделать это и завтра. Сегодня он смертельно устал.

Дрейк отпил из серебряного бокала пряный глинтвейн, поданный горничной Рут. Почти весь день он думал о светлой, которую подписался спасти ради Рубины. После небольшого расследования в соцсетях стало ясно, что Деметра Лоренс совершенно не пыталась скрыть свою личность, как это делали светляки. На ее странице в фейсбуке можно было найти много фотографий из разных городов, прочитать посты, даже проследить, где она училась и с кем общалась. Деметра выглядела обычным подростком. Неужели Рубина все-таки ошиблась на ее счет?

Дрейк обвел комнату тяжелым взглядом.

Всполохи огня из камина извивались причудливыми тенями на стенах, обтянутых бордовым шелком. От подобного декора и пошло название комнаты – «Бордовая гостиная». Темная, с тяжелой готической мебелью, украшенная деревянной резьбой и серебром, она напоминала логово древних вампиров, каких часто показывали в фильмах. Но в реальности вампиров, разумеется, никогда не существовало, а гостиная принадлежала старому охотнику на пенсии, темному магу, члену Верховного Ковена, графу Гвиллиона на Нью-Авалоне и большому любителю мрачных интерьеров – Чарльзу Далгарту.

Глядя на отца, сидящего неподалеку в высоком кресле, Дрейк начинал волноваться. Они ждали уже полчаса, но Дориан так и не объявился. Чарльз Далгарт цедил свой напиток с тем выражением на лице, какое обычно бывало у него при крайней степени раздражения.

Младший брат Дрейка и Дориана – десятилетний Морган с растрепанными темными волосами и глазами цвета грозового неба – неловко ерзал на красных диванных подушках. Он уже допил свою порцию глинтвейна, приготовленную для него одного без добавления алкоголя, и теперь не мог дождаться момента, когда отец отпустит его в свою комнату. Уйти без разрешения он никогда бы не отважился.

Наконец, в коридоре послышались голоса: раздраженный мужской и что-то лепечущий тихий женский. Со злости резко распахнув двери, в гостиную вошел Дориан, прошел вперед, не глядя на домочадцев, и с размаху сел в одно из кресел. Он не скрывал того, что не хотел сюда приходить. Но, видимо, горничная Рут ухитрилась как-то перехватить его в тот момент, когда он вернулся в Далгарт-холл и уже направлялся в свои покои.

Рут семенила вслед за ним с весьма озабоченным видом. Она подала молодому лорду лежащее на подносе полотенце, теплое и влажное, чтобы тот смог промыть ссадины. Дориан рывком развернул его и принялся оттирать с лица запекшуюся кровь. Значит, они могли начинать. Вся семья была в сборе.

Терпения Чарльза Далгарта хватило на то, чтобы подождать еще немного, пока Рут подаст Дориану бокал с согревающим напитком, затем он отослал ее прочь и откашлялся.

– Брамсы, Рошфоры, Грины, Стрикленды, Жермены… – хрипло начал он, загибая пальцы. – Теперь вот – Крейги. Шесть великих древних семей, шесть могущественных родов темных магов прекратили свое существование за последние два года. Главы этих семей, как вам известно, составляли почти половину правящего Верховного Ковена. И это право, право на место в Ковене, передавалось ими долгие годы из поколения в поколение… Как я передам его Дориану, когда придет мое время. Отчего же произошли все эти смерти?..

Старый граф поднялся на ноги, взял бокал глинтвейна и сделал пару шагов по комнате, пребывая в каком-то задумчивом состоянии. А затем посмотрел поочередно на каждого из своих сыновей.

Дрейк запоздало сообразил, что вопрос, заданный отцом, вовсе не был риторическим и теперь старик ожидал от них ответа.

– Большинство считают, что они умерли из-за древнего проклятия, наложенного на всех магов. На всех нас, – торопливо проговорил Дрейк, лишь бы заполнить паузу, пока отец не начал злиться. – Но я уже говорил утром… Я считаю эти происшествия убийствами.

– В твоих словах есть правда, сын. То, о чем я хочу рассказать вам сегодня, не должно выйти за пределы этой комнаты ни при каких обстоятельствах, – сурово произнес отец. – Иначе все развалится… Весь устоявшийся строй, весь порядок в сообществе. Немногие знают, что каждому из умерших членов Ковена перерезали горло. Аутэмом, разумеется. Но это не все… Есть то, что известно лишь действующим членам Ковена. Нам, еще живым. Одно обстоятельство, которое точно указывает на убийцу.

Почувствовав напряжение в словах отца, Дрейк выпрямился в кресле и чуть подался телом вперед. Неужели отец хотел раскрыть им имя убийцы?

Дрейк с тревогой и волнением посмотрел на Дориана, но тот со скукой рассматривал собственные ногти, даже не вслушиваясь в речь отца.

– Никто, кроме меня, не готов это признать. Они боятся. Смертельно боятся… – протянул отец и вдруг замолчал.

Секунду спустя братья Далгарт услышали то же, что и он, – шаги в коридоре. А затем стук в дверь. Чарльз Далгарт вновь обвел взглядом сыновей, и, наверняка осознав, что никто, кроме Дрейка, его толком не слушал, махнул рукой и сел в кресло.

– Войдите! – громко и властно сказал он.

Только Дрейк почувствовал в его голосе хорошо замаскированные нотки разочарования.

Дверь в гостиную отворилась, и внутрь с виноватым видом заглянула Рут, которой четко и ясно было велено не беспокоить хозяев. Переминаясь с ноги на ногу, она объявила о том, что прибыл курьер из Штаба, а потому дело являлось срочным и ждать было невозможно.

В подтверждение этих слов из-за спины горничной в гостиную прошмыгнул очень юный паренек – очевидно, студент одного из первых курсов Академии – в черном плаще. Он почтительно поклонился графу, попятился назад и, вынув откуда-то из-за пазухи картонную папку, протянул ее Дориану.

– Срочное задание, мистер Далгарт. Личный приказ магистра! – торопливо проговорил паренек, не решаясь взглянуть Дориану в лицо. – Светляк объявился не где-нибудь, а прямо здесь, в Хэксбридже! Его нужно ликвидировать немедленно. Прошу меня простить…

– Да, иди, – холодно кивнул Дориан, принимая папку и тут же заглядывая внутрь.

Горничная и курьер покинули комнату, но старый граф отчего-то не стал возобновлять начатый разговор.

Дрейк заметил, как внимательно старший брат читает новое дело, прищурив глаза и нахмурив брови. Наконец, Дориан шумно вздохнул, как бы решаясь на что-то, поднялся с кресла и, не произнеся ни слова, вышел из гостиной.

Забеспокоившись, Дрейк первым делом подумал о сестре Рубины. Сердце его сильно забилось – он непременно и срочно должен был узнать, что за имя написано в этой папке! С опаской взглянув на отца, он разрывался между потребностью быть примерным сыном и желанием оставаться верным другом. Не выдержав натиска последнего, примерный сын проиграл в этой мысленной битве. Сорвавшись с места, Дрейк бросился догонять брата.

– Дети… Вы все просто дети… – послышался ему в спину голос отца, тихий, ворчливый и ужасно разочарованный. С того момента он так ни разу больше и не заговорил с ними об убийствах в Ковене.

А Дрейк тем временем уже догонял Дориана в коридорах замка.

– Слушай, ну что за спешка, а? – выдохнул он, резко останавливаясь и вынуждая старшего брата тоже остановиться. – И не сказал ведь ничего… Отец, наверное, в бешенстве!.. Что там у тебя, интересное задание?

– С каких пор тебя это волнует? – усмехнулся Дориан, посмотрев на него через плечо. – Ты никогда не проявлял желания стать охотником.

– Да брось! – поморщился Дрейк. – Светляк в Хэксбридже, это же событие! Вдруг он давно ходит среди нас, вдруг мы все его знаем? Как его имя?

– Тебе оно вряд ли о чем-то скажет, – презрительно ответил Дориан и пошел дальше, уже не оборачиваясь. – Я должен убить светлую по имени Деметра Лоренс.

Глава 4. Приглашение

Той ночью Деметра проснулась от кошмарного сна. Уродливая старуха-ведьма, тянувшая к ней свои когтистые пальцы, растворилась в темноте спальни, но ее каркающий смех еще долго звучал в ушах. В глазах мельтешили отблески страшного пожара.

Она могла бы успокоить себя тем, что находилась дома, что сейчас все в порядке. Но это была бы ложь – никто не смог бы почувствовать себя в безопасности в проклятом особняке. Деми прикусила губу, стараясь не вглядываться во тьму, чтобы чего-нибудь там случайно не увидеть, и, дотянувшись, включила настольную лампу на тумбочке. Мозаичный зеленый плафон осветил комнату, прогнав всех призраков прочь.

Этот сон Деметра видела уже много раз: действие его происходило в заброшенном доме. Старуха-ведьма то пыталась погадать ей на рунах, то сразу бросалась на нее. Она разевала рот, полный гнилых зубов, закатывала глаза, пыталась достать ее длинными черными когтями… Заканчивалось все одинаково – пламенем, ползущим по стенам, и ядовитым дымом, в котором Деми задыхалась.

Родители говорили, что так проявлялись ее галлюцинации, ее болезнь, но Деметра отчего-то им не верила. Когда она была в настроении поразмыслить об этом, то приходила к выводу, что сон больше походил на воспоминание о реальном событии, которое… уже когда-то произошло. Вот только… Нет, это все глупости! Стоит выкинуть их из головы.

Понимая, что заснуть получится нескоро, Деми встала с кровати. Бросив на широкий подоконник пару подушек, она забралась на него с ногами. Снаружи с карканьем проносились вороны, которым явно нравилось соседствовать с этим особняком. Они кружили вокруг и днем, и ночью, как бы помечая собой проклятое место.

В самом доме было тихо. Вчера вечером опекуны еще долго спорили о чем-то, прежде чем лечь спать, и через какое-то время Деметра услышала тихий женский плач, доносящийся из родительской спальни. Она так сильно расстроилась за Хелену, хотя и не понимала причин ее слез, что долго ворочалась в кровати. А после ей приснился этот кошмар.

Из-за рыданий матери, из-за скверного сна и из-за шумных воронов на душе у нее было паршиво. Чтобы хоть как-то отвлечься, Деми доедала печенье, листала ленту новостей на телефоне и смотрела в окно на то, как колышутся от ветра верхушки парковых деревьев. Лишь когда забрезжили первые лучи солнца, она вернулась в кровать.

На этот раз ей снились обычные, ничем не примечательные, а оттого и незапоминающиеся сны. Когда она проснулась во второй раз, время перевалило за полдень.

Одевшись в первые попавшиеся под руку джинсы и майку, Деметра спустилась вниз и обнаружила маму в гостиной распивающей чай с миссис Гейбл – полноватой старушкой-старьевщицей, одной из немногих, с кем общались опекуны в Хэксбридже. Ее антикварный магазин находился неподалеку от главной площади.

Миссис Гейбл одарила Деми внимательным взглядом темных глаз, прежде чем поздороваться, и поправила цветастую шаль на плечах.

Деметра кивнула в ответ и поспешила скрыться на кухне. После вчерашней ночи старьевщица показалась ей похожей на ведьму из кошмара, хотя на самом деле никакого сходства между ними не имелось. Пожилая женщина не пренебрегала уходом за собой: ее седые волосы средней длины всегда были уложены в идеальные локоны, глаза с накрашенными ресницами тонко подведены, а длинные старомодные платья чисты и выглажены. Черные когти тоже отсутствовали, вместо них был аккуратный «френч». Такая элегантная старая леди уж точно не стала бы подкарауливать кого-то в заброшенном доме, чтобы разыграть страшное представление.

Пока Деми разогревала себе завтрак – глазунью на тостах и жареные сосиски, заказанные Хеленой из «Шеффердс Пая», женщины обсуждали в гостиной какое-то мероприятие, запланированное администрацией Хэксбриджа.

До кухни доносились их смех, звяканье чашек о фарфоровые блюдца, и Деметре стало жалко, что Хелена не предложила ей присоединиться к чаепитию.

Хелена и Колин являлись, в общем-то, неплохими людьми. Вот только для чего они решили в один момент вдруг удочерить девочку, для Деми оставалось загадкой. Между опекунами не было даже намека на любовь и какую-никакую нежность. Так же холодны они были и со своей дочерью. Но, к счастью, приемные родители никогда не были жестоки с ней, и потому Деметре было не на что жаловаться. Она проживет с ними, как и полагается, до совершеннолетия, а затем уедет, пожелав в прощальной записке счастья и всего наилучшего.

Разогретая глазунья была не так вкусна, как если бы ее подали в самом кафе. Хлеб успел отсыреть, пока лежал в пластиковом контейнере, а сосиски, наоборот, немного подсохли. Но Хелена – это была еще одна ее причуда – почти никогда не готовила сама. Лишь изредка она ездила за продуктами, чтобы Деметре было чем перекусить, пока опекуны отлучались на работу.

Решив, что хуже уже не станет, Деми щедро полила содержимое тарелки томатным соусом и взяла кружку с кофе. Она прикидывала, чем бы ей сегодня заняться, когда на кухню вошли Хелена и миссис Гейбл. Вид у них был целеустремленный, если не сказать заговорщический.

– Деметра, нужно поговорить, – начала мама, останавливаясь около кухонного островка, за которым сидела дочь.

– Я вся во внимании, – на всякий случай улыбнулась Деми.

– Нам с Колином поступил запрос из Труро. Выгодный клиент, с проблемным наследством… – осторожно начала Хелена, словно прощупывая почву.

Деметра улыбнулась еще шире и еще более неискренне – она примерно представляла, что мама хотела сказать ей. Именно так начинались разговоры обо всех длительных поездках и даже о переездах.

–…поэтому мы уедем на некоторое время, – закончила женщина, внимательно следя за ее лицом. Сложно было догадаться, о чем думала сама Хелена в этот момент.