Сегодня сомневаются, что в 1926 году он первым пролетел над Северным полюсом. Но совершенно точно известно: в 1929 году Берд первым в истории пролетел над Южным полюсом.
«Мной предводительствовал Жюль Верн», – ответил Берд на вопросы журналистов.
Почти так же высказывался Джордж Хьюберт Уилкинс (1888–1958) – австралийский полярный исследователь, путешественник, летчик, фотограф, писатель. В 1928 году он первым в истории летчиком, совершившим трансполярный перелет от мыса Барроу в Аляске до Шпицбергена. Стал первым пилотом, совершившим полет над Антарктидой.
В 1930 году он попытался достичь Северного полюса на подводной лодке. Как опытный полярный летчик Хьюберт Уилкинс прекрасно знал, что льды на Северном полюсе даже в самые суровые холода находятся в движении. Постоянно появляются участки открытой воды, которые подводная лодка смогла бы использовать, чтобы всплыть у Северного полюса. А подводные лодки могут сократить расстояния судоходных маршрутов между Северной Америкой и Европой, снабжать всем необходимым метеостанции на дрейфующих льдах.
Уилкинс взял в аренду (за символическую плату в 1 доллар) списанную американскую подлодку времен первой мировой войны. Лодка никак не годилась для плавания к Северному полюсу: она имела максимальную глубину погружения 60 метров, скорость в подводном положении три узла и запас подводного хода 125 миль.
Судно было полностью переоборудовано, и названо «Наутилус». Плавание не удалось – какой-то негодяй тайком снял с лодки рули глубины.
Несмотря на это, Уилкинс решил пройти на север как можно дальше и довести до конца научную программу экспедиции. Субмарина в надводном положении удалось достичь крайней северной точки 81° 59’ с. ш. В научном плане экспедиция очень успешна: впервые проведена подледная фото- и киносъемка, получены первые образцы грунта морского дна, очерчены контуры подводного хребта к северу от Шпицбергена.
О Жюле Верне как своем «вожде» говорил Уильям Биб (1877–1962). Он создал аппарат для погружений на большие глубины батисферу (от греческих слов батис – глубоко, и сфера – шар). Шар массой в две с половиной тонны опускался под воду на стальном тросе, к которому крепились электрический и телефонный кабели.
Рекорд глубины, 932 метра, установленный 15 августа 1934 года Уильямом Бибом и Отисом Бартоном, продержался 15 лет. Только в 1949 Отис Бартон погрузился на 1375 метров.
Батисфера не могла самостоятельно двигаться; трос при погружении становился все тяжелее, мог оборваться. Батисферы позже заменили самостоятельно двигающимися батискафами. Но и то, что сделал, увидел и описал Уильям Биб, стало сенсацией.
Жан-Батист Огюст Этьенн Шарко (1867–1936) (сын известного врача-психиатра Жана Мартена Шарко, создателя «душа Шарко») в 1903 году возглавил французскую антарктическую экспедицию на трехмачтовой шхуне «Француз». За два года экспедиция исследовала и описала около 1000 километров береговой линии, привезла 75 ящиков описаний и экспонатов для парижского Музея естественной истории.
Во второй экспедиции в 1908–1910 годах Шарко открыл остров Шарко, около 630 км? в 80 км от Земли Александра I, который назвал в честь своего отца. Шарко открыл потрясающее животное – шестилучевую губку Scolymastra joubini, самый долгоживущий организм в животном мире. Эта губка может жить до 10 тыс. лет!
В великий человек скончался в 1962 года. Гроб с его телом был накрыт швейцарским флагом, побывавшим на дне Марианской впадины в созданном им батискафе.
В 1918–1925 годах Шарко занимался исследованиями в европейских морях и прилегающих районах Атлантики, изучал восточное побережье Гренландии. Ученый утонул вместе со своим судном «Почему бы и нет?» у берегов Исландии. Из всего экипажа спасся лишь один матрос. Жан-Батист Шарко не раз упоминал, что книги Жюль Верна «сделали его тем, что он есть». Именем Шарко названы пролив и гора в архипелаге Кергелен.
Еще в детстве прочитал всего Жюля Верна Огюст Пикар (1884–1962) – швейцарский естествоиспытатель, физик, изобретатель стратостата и батискафа. Он не раз погружался на созданном им в 1953 году батискафе «Триест».
23 января 1960 Огюст Пиккар и лейтенант военно-морских сил США Дон Уолш опустились на дно самой глубокой на Земле Марианской впадины на глубину 10 916 метров.
На дурацкий вопрос кого-то из журналисток, не было ли ему страшно, герой ответил: «Разве капитан Немо испугался бы?»
Очень ценил Жюля Верна открыватель Тибета и Центральной Азии, Свен Андерс Гедин (1865–1952). Этот человек в средствах никогда не нуждался, он совершал свои многочисленные путешествия за собственный счет. Гедин стал последним человеком, которого шведский король возвел во дворянство – в 1902 году. Германофил и личный друг Адольфа Гитлера, он проник в Синьцзян в начале ХХ века, а в конце 1930-е то ли сам вел нацистские экспедиции в Тибет, то ли активно их консультировал.
Среди всего прочего, он обнаружил в Турфанской впадине рукописи на неизвестных в то время «тохарских» (точнее – псевдотохарских) языках и мумии европеоидов, прекрасно сохранившиеся в сверхсухом климате Турфана.
На книгах Жюля Верна воспитывался и легендарный исследователь вулканов, геолог и вулканолог, основатель Международного Института вулканологии на Сицилии, Гарун Тазиев (1914–1998). Его книги много раз издавались в России, я скажу о нем только то, что мало известно.
Отец Тазиева, Собир Тазиев, служил в русской армии врачом и погиб в самом начале Первой мировой войны. Гарун Тазиев его не помнил. Семья жила в Варшаве, и оказалась за границами советской России. В 1921 его мама уехала в Бельгию. Беженец без гражданства до 1936 года, Тазиев окончил университет в Льеже. Участвовал в движении сопротивления. Карьеру геолога начал на оловянных рудниках в Катанге, в Бельгийском Конго. В 1948 году наблюдал извержение вулкана Китуро, что определило его дальнейшие интересы, вулканология стала его занятием на всю оставшуюся жизнь.
Став к концу жизни крупным правительственным чиновником, Тазиев в 1984–1986 годах занимал пост государственного секретаря при премьер-министре Франции, ответственного за предупреждение главных технологических и природных опасностей. В 1988–1995 – он Президент Высшего Комитета вулканических опасностей. В 1990-е годы пожилой Тазиев активно выступал против «экологической паранойи» – в том числе многократно рассказывал, почему не надо искать спасения от не опасных никому «озоновых дыр».
Огюст Пикар в созданной им гондоле батискафа. Фото сделано неизвестным в августе 1932 года.
Он разъяснял: «Все дело в том, что крупные химические компании хотели бы сохранить свою монополию на рынке. После того как хлорфторуглероды на протяжении полувека были защищены патентами, в ближайшем будущем они должны были стать собственностью государств. Дабы ни с кем не делиться этим пирогом, и решили добиться их запрещения! Ведь это потребует создания каких-то газов-заменителей со сложной технологией производства, а значит, сохранит возможность их выпуска только за крупными компаниями, которые обладают необходимыми технологическими ноу-хау…».
Жюлем Верном зачитывался Фритьоф Нансен.
В числе читателей великого писателя был и Юрий Гагарин.
Учитель учителей
Творчество Жюля Верна оказало большое влияние на литературный процесс и вообще на весь читающий мир. В числе писателей, которые признавали влияние Жюля Верна, такие разные люди, как Марсель Эме, Ролан Барт, Рене Баржавель, Мишель Бютор, Блез Сандрар, Поль Клодель, Жан Кокто, Реймон Руссель, Франсуа Мориак, Антуан де Сент-Экзюпери, Жан-Поль Сартр.
Это французы? Но американец Рэй Брэдбери (1920–2012) сказал, что «все мы, так или иначе, дети Жюля Верна».
Немец Вольфганг Хольбайн (родился в 1953) написал продолжение истории о «Наутилусе», создав серию книг «Дети капитана Немо».
Таким был будущий фантаст Рэй Брэдбери в 1938 году, выпускником школы. В этом возрасте он и зачитывался Жюлем Верном.
Жюль Верн считается идейным вдохновителем американо-английского жанра стимпанк с его восхвалением научного прогресса и изобретательства XIX века, превратившегося в целую субкультуру. В жанре стимпанк пишут и на русском языке[16 - Джойнс Р.Ф. Уровень шума // Американская фантастика. – М.: Радуга, 1988.].
Толстой читал книги Жюля Верна детям. Тургенев, Брюсов, Чехов, Куприн и Горький отзывались о них с восхищением. А из названных лиц только Тургенев и Толстой читали Жюля Верна на языке подлинника.
Была, правда, и одна не очень хорошая сторона невероятной популярности Жюля Верна в России: произведения Жюля Верна ложились на утопическое мышление русской интеллигенции. «Пять недель на воздушном шаре» вышли почти одновременно с бредом Чернышевского под названием «Что делать?». Молодежь зачитывалась Чернышевским. Картины утопического будущего из снов Веры Павловны причудливо смешивались с фантазиями Жюля Верна. А чем капитан Немо не французский Рахметов?! Немо даже интереснее и ярче нелепого ходульного «борца за светлое будущее».
М. Е. Салтыков-Щедрин мало о ком и о чем отозвался с похвалой. К этим редчайшим исключениям принадлежали и книги Жюля Верна. В некрасовский «Современник» он дал положительную рецензию на «Пять недель на воздушном шаре».
Обсуждая планы издательства «Всемирная литература», А. М. Горький называл Жюля Верна классиком и настаивал на том, чтобы его произведения издавались так, как издают классиков: без переделок, переработок и сокращений. То, в чем отказывала Жюлю Верну Французская Академия, он легко получил в Советской России. Жаль, не дожил.
Почему он жив до сих пор: Жюль Верн, воспевший героев
Впрочем, даже отзывы великих литераторов и ученых не объясняют массовой популярности Жюля Верна. Шедевр – это одно, бестселлер – совсем другое. Жюль Верн писал книги, некоторые из которых стали и шедеврами, и бестселлерами одновременно. Да еще такими живучими бестселлерами – их читают второе столетие. Почему же?
«Рассказы о науке» Жюля Верна чудовищно устарели. Научные предвидения давно воплощены в реальность. Если Жюля Верна читают сегодня – должны быть другие объяснения. Видимо, он может сказать читателю нечто такое, что не «прокисло» с годами.
Число читателей – не всегда и не обязательно свидетельство таланта писателя. Будь это так – следовало бы признать гением Фаддея Булгарина и мелким писателишкой – Пушкина. Ведь собрание сочинений Пушкина, выпущенное в 1836 году, тиражом в 3 тысячи экземпляров, было распродано всего на треть. Журнал «Современник» имел 600 подписчиков. Тогда как «Иван Выжигин» Фаддея Булгарина продавался тиражом в 105 тысяч экземпляров.
Но вот ПОСМЕРТНАЯ известность – уже показатель таланта. Чем больше проходило времени, тем больше людей читали Пушкина. Нераспроданные при жизни тома его «Сочинений» полностью разошлись со склада издателя в 1860-е. Сегодня Пушкина знают все, а вот кто такой Фаддей Булгарин, даже образованному человеку предстоит еще вспомнить.
Жюлю Верну предсказывали долгую посмертную жизнь. Она состоялась – писателя не забывают, и вряд ли когда-нибудь забудут. Человек давно побывал и на Северном, и на Южном полюсах. А капитана Гаттераса читают. Вокруг света можно проехать – а вернее пролететь на самолете меньше чем за сутки. Вылететь на восток 30 декабря, а вернуться назад 29-го. Но как забыть Филеаса Фогга и его камердинера Паспарту? «Наутилус» давно не кажется чудом техники, а капитан Немо в народном сознании живехонек.
Издание «Детей капитана Гранта» на русском языке, 1912 года.
На 37 градусе южной широты нет ничего даже отдаленно похожего на виденное героями «Детей капитана Гранта». А Паганеля вовсе не забыли. А песенка Роберта Гранта из кинофильма исполняется и исполняется.
Объяснение вижу одно: людям и по сей день нужно такое отношение к жизни, которое он пропагандировал. То героическое отношение к жизни, которое было характерно для Европы Нового времени. Эпоха эта началась в 1648 году, когда закончились религиозные вой ны католиков и протестантов. Завершилась они после Первой мировой вой ны, а в СССР задержалась…Впрочем, «космическая гонка» в США тоже породила многое, что очень напоминает эпоху Великой Экспансии Европы в XVII–XIX веках. Новое время провозгласило, что наука может познать мир и создать основу для научно- технического прогресса.
Что научно- технический прогресс решит все или почти все проблемы человечества, создаст счастливую, разумную и богатую жизнь.
Новое время подняло на щит ученых, инженеров и героев. Оно утверждало, что свершение Дела достойно любых усилий, важнее любых лишений и страданий, ценнее даже самой жизни человека. Идти вперед виделось самым достойным, что только может сделать человек. Внимание – героям. Равнение – на героев. Иллюстрации и к Жюлю Верну, и к Конан-Дойлю, и к множеству других книг того времени изображают героя, за которым идет, или которого приветствует ликующая толпа. Герой эпохи Нового времени – такой же, как читатель, только лучше.
Таких людей и создавала фантазия Жюля Верна. Они такие же, как мы – но невольно смотришь на них снизу вверх. В чем то они все же нас превосходят!
Мир, созданный фантазией Жюля Верна, населяют здоровые люди. Они здоровы и физически – без запаса выносливости они не смогли бы совершать свои путешествия и приключения. Но главное – здоровы душевно. Здоровы нравственно. Они целеустремленные и собраны. Они не знают лицемерия и подлости. Они не жестоки и не мстительны.
Они затевают великие дела и верят в успех. Смелым и сильным удаются самые невероятные замыслы.
