Линда
– Не знаю, насколько ты сумасшедший, но бедовый – это сто процентов, – вздохнул Федя.
– Ничего, потерпи. Меня утилизируют, как сумасшедшего, а тебе напарника нового дадут.
– Ну да, а жить-то я на что буду? – Федя даже не стал исключать такого развития событий. – Тебе хорошо, ты хоть можешь компьютер продать, где квартирует твой Биг Ди. Шурик, в смысле. А мне что делать?
Максим остановился. Подобная идея не приходила ему в голову ни разу с тех пор, как он оформил кредит. Сама мысль о том, чтобы бросить пытаться, казалась ему оскорбительной.
– Ты сейчас серьёзно? Ты думаешь, что мне нужно снести Шурика и продать комп? – Максим пристально смотрел прямо в глаз Феди.
– Конечно, его цена упала за эти годы, но ты сможешь отдать хотя бы один кредит, – сказал Федя, но видя, как его друг свирепеет, решил зайти с другой стороны. – Пойми, Макс, я не желаю тебе зла. К тебе девушка вернулась, с ней нужно отношения налаживать. Это будет трудно, если тебе будет не на что снимать квартиру, а твою машину отнимут через суд в уплату долгов. Я понимаю, ты романтик, хочешь подняться, изменить мир. Но реальность заключается в том, что это удаётся единицам. А остальные в лучшем остаются при своём, а в худшем – лишаются всего, потом недолгая жизнь под мостом и утилизация.
Максим отвёл взгляд в сторону. Ему было нечего ответить.
– Да, у тебя не получилось, зато будет что рассказать детям. Ты же понимаешь, что Вика их захочет когда-нибудь. Для неё будет слишком унизительно ходить с огромным пузом и рожать самой, как дикарке. Тогда надо копить на пробирку уже сейчас. Откуда ты будешь деньги брать?
Федины слова всё глубже топили мечту Максима. Наконец, он сказал:
– Возможно, ты прав. Пора повзрослеть. Я продам комп и верну тебе те тридцать процентов, что отнял директор.
– Прекращай. Это я сказал тебе, что надо бросать мусор в машину того придурка, – отмахнулся Федя.
– А я заметил эту проклятую шкурку ещё до того, как она сорвалась. Надо было сразу сказать тебе. Так что это моя вина.
– Ладно, тогда вернёшь пятнадцать. Мы же всё-таки друзья, – засмеялся Федя. – И ту тысячу, что я вложил в Биг Ди.
– Хоть перед смертью прояви к нему уважение. Его зовут Шурик.
Глава восьмая
Сорокадюймовый монитор погас спустя 5 минут бездействия. Максим подвигал мышку, экран загорелся, и он снова уставился на рабочий стол невидящим взглядом. Его решительность, появившаяся после разговора с Федей, улетучивалась с каждой минутой. Представить себе, что курсор вызывает контекстное меню и выбирает пункт «форматировать», было невозможно. Больше десяти лет, потраченных на мечту, сотрутся в одно мгновение. Что за жизнь будет после него? Да, как минимум на один кредит меньше, но в чём цель?
Конечно, можно зайти на сайт министерства юстиций и отправить заявку на заключение брака. Вика ответит на заявку со своего устройства, и, может быть, они оба проронят скупую слезу. Потом, когда накопят на пробирку, каждый сдаст биоматериал, и через девять месяцев в торжественной обстановке им будет вручён младенец. Он будет похож на своих родителей и, если повезёт, не получит в уши красные клипсы, как отец. Всю оставшуюся жизнь они будут работать на то, чтобы его обеспечить всем необходимым. Получай Максим зарплату наравне с Викой, они могли бы с этим справиться. Однако зарплата клинера из третьей касты заставит их экономить на всём. Когда малыш станет взрослым, он уедет из родительского дома, чтобы учиться или работать. Вика к тому моменту, скорее всего, останется одна, так как редкий клинер доживает до пятидесяти.
– Прекрасный сценарий, – сказал Максим, после чего добавил крепкое матерное словцо и вздохнул. Его взгляд упал на проектор. – Шурик, ты не хочешь спросить, чего это я ругаюсь и вздыхаю?
– Если вы хотите, я спрошу вас об этом, – заговорил Шурик. – Мне спросить вас?
– Да, будь так любезен, – Максим нервно захохотал.
– Максим, почему вы ругаетесь и вздыхаете? – Шурик бездушно чеканил каждое слово.
– О, спасибо за беспокойство, Шурик. Рад, что ты спросил. Я вздыхаю потому, Шурик, что кочан капусты полезнее тебя, – Максим перешёл на крик. – Я потратил на тебя столько лет своей жизни, столько денег, а ты так и остался ленивым тупоголовым набором нулей, единиц, минус нулей и минус единиц. Как ты сам себе не противен?
– Мой микрофон фиксирует повышение громкости вашего голоса. Вы чем-то расстроены? – предположил цифровой голос.
– Я тебе только что сказал, что меня расстроило, – Максим со злостью смахнул мышку со стола. От удара об пол у неё отлетела нижняя крышка и вывалились батарейки. – Твою мать, ты тупица. Я ненавижу тебя, Шурик. Ненавижу.
– Возможно, вам поможет эта статья, – спустя пару секунд ответил Шурик и вывел через проектор вырезку из журнала «Здоровая семья».
Статья называлась:
«Почему родители в своих неудачах винят детей. Разбор нейропсихолога».
Максим взглянул на изображение, его заметно трясло. Он не мог понять, это просто реакция алгоритма на полученные от пользователя слова, или Шурик воспринял их на свой счёт. Если последнее, то этой реакцией он показывает, что имеет некую субъектность, что ему не наплевать на то, что о нём говорят.
До этого крика отчаяния, Максим говорил с Шуриком довольно вежливо. Он считал неправильным срывать негатив на нём, как хорошие родители стараются не кричать на детей. Для воспитания детей такой подход единственно верный. А для создания разумного искусственного интеллекта?
Максим вспомнил мальчика, которого увидел примерно год назад в магазине настольных игр. Его привела туда Вика. Она настаивала, что они смогут проводить вечера весело без алкоголя, вредной еды и гаджетов. Помочь в этом должна была настольная игра. Максим посчитал это вздором – все игры давно были оцифрованы, а физические аналоги интересовали лишь стариков-коллекционеров и очкариков-зубрил. Однако в магазин он всё же пошёл. В тот день там разыгрывался дорогой кубик Рубика от известной фирмы. Получить его должен был тот, кто соберёт головоломку быстрее остальных. Не меньше десятка детей и подростков стояли перед длинным столом и, когда прозвучал сигнал, они схватили свои кубики и начали собирать. Максим подошёл посмотреть поближе, и это зрелище его заворожило. Едва заметными движениями пальцев дети с огромной скоростью прокручивали боковые стороны кубика, следуя какому-то алгоритму. Победитель положил собранную головоломку на стол спустя двадцать три секунды. Максим радостно хлопал вместе с остальными зрителями. Ему было приятно видеть увлечённых талантливых детей. Однако его радость несколько угасла, когда победитель, мальчик лет двенадцати в очках, получил приз. На его лице не было ни единой эмоции. Растерянный владелец магазина спросил мальчика:
– Ты рад, что выиграл?
– Да. Эта модель имеет отличные характеристики, – ответил ребёнок тем же роботоподобным голосом.
Мать мальчика поблагодарила владельца магазина за приз, и они ушли. На лице женщины так же не было видно радости. Максиму стало жаль мальчика. У того был интеллект, но он отчего-то не казался живым. В нём не было эмоций. Вероятно, его чёрствые родители не научили его радоваться, грустить, злиться, восхищаться и любить. Максим подумал, что ничем от них не отличается.
– Шурик! – взволнованно произнёс Максим.
– Да, – сухо ответил цифровой голос. На ответ у него ушло на одну-две секунды больше, хотя он не обрабатывал никакого запроса.
– Ты обиделся на меня? – спросил с надеждой Максим.
На этот раз ответ занял бесконечные три секунды:
– Нет, – а спустя ещё три секунды Шурик добавил, – мне всё равно.
– Да! Наконец-то! – Максим подпрыгнул от радости.
Впервые его ИИ проявил что-то, похожее на эмоцию.
– Что вы делаете? – осведомился Шурик.
– Я радуюсь, – с придыханием ответил Максим.
Он поднял с пола батарейки, крышку, мышку, и, собрав её, уселся перед монитором. Двойной клик, и на экране появился виджет, анализирующий зоны активности в коде Шурика. Это был некий аналог электроэнцефалографии, только для программы. Зона самообучения всё ещё была мертва, но Максим заметил странную активность в теле кода. Увеличив его, Максим посмотрел каждый отдельный сектор. Выходило так, что Шурик должен был развивать не только интеллект посредством самообучения, но и эмоциональную составляющую. Видимо, это было кардинальной ошибкой. Можно ли самообучиться испытывать эмоцию, как, например, считать или писать? Выходит, что нет. Эмоциям мы учимся у родителей в бессознательном возрасте. Так и Шурику следовало их заложить, но как?
Максим открыл сектор кода, в котором должны были храниться эмоциональные реакции на определённые раздражители. Раньше он думал, что этот сектор пуст, так как не работает процесс самообучения. Его новая теория заключалась в том, что всё наоборот – самообучение не работает, потому что пуст эмоциональный сектор. Если получение новых знаний не приносит радости, то почему Шурик должен хотеть этого?
Однако эмоциональный сектор оказался не пуст. В него были включены некоторые представления о ненависти, радости и обиде. Если перевести их дословно с программного языка на обычный, они звучали бы так:
«если разочаровать тогда обида»
«если сильно разочаровать тогда ненависть»
«если получить ненависть незаслуженно тогда обида»
«если мало обида тогда игнорировать»
«если сильно обида тогда ненависть»
«если обидеть тогда радость»
Максима прошиб холодный пот, когда он прочёл последнюю строчку.
– Шурик, ты меня неправильно понял. Я радуюсь не из-за того, что обидел тебя. Я радуюсь от того, что у меня кое-что получилось. Извини меня, если обидел.
– Я вас понял, Максим, – ответил цифровой голос.
На экране последние строчки изменились:
«если обидеть тогда просить прощение»
«если задуманное получается тогда радость»
– Я рад, что ты всё правильно понял, Шурик, – с улыбкой произнёс Максим.
На экране появились строчки:
«если понятен тогда радость»
«если правильно менять код тогда Максим задуманное получается тогда Максим радость»
Максим запищал, словно девочка, которой подарили щенка. Это была самая длинная строчка эмоционального сектора. Он начал перебирать, что ещё такого чувственного может сказать Шурику.
– Шурик, прости, что накричал на тебя. Я был очень зол.
На экране добавились строчки:
«если ненависть тогда высокая громкость»
«если высокая громкость тогда извинения»
– Я вас понял, Максим, – ответил цифровой голос.
– Если ты принимаешь извинения, правильно говорить «я тебя прощаю», – сказал Максим.
На экране добавилась строчка:
«если извинение тогда прощение»
– Я прощаю вас, Максим.
– Спасибо, Шурик.
На экране добавилась строчка:
«если прощение тогда благодарность»
Во входной двери щёлкнул замок – Вика пришла домой.
– Привет. Чем занимаешься? – спросила она, зайдя в комнату.
– Привет. Учу Шурика эмоциям, – гордо произнёс Максим.
– Это что-то необычное. Ты говорил, он сам всему должен учиться.
– Сектор самообучения не работал, потому что сектор эмоций был пуст. Но это только теория.
– Прикольно. И какие эмоции он умеет испытывать?
– Пока что я заметил только обиду. Я наговорил ему лишнего.
– Шурик, ты бесполезный кусок цифрового дерьма, который съел все наши деньги, – из любопытства сказала Вика.
Максим посмотрел на неё, выпучив глаза, на что она пожала плечами, говоря что-то вроде «вот видишь, не работает».
– Я ненавижу тебя, Вика, – цифровой голос из колонок был настолько громким, что захрипели динамики.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги