12 Худших вещей ада

Lectori benevolo salutem (L.B.S.) – привет благосклонному читателю

Пролог

Abyssus abyssum invocat (лат.) – бездна взывает к бездне.

Наконец-то я достиг врат, недельное путешествие не прошло даром. Чего же ещё может желать усталый путник, кроме как свободы? Дни без еды и воды только усилили это желание.

Я знаю, врата уже за тем холмом; никто не говорил, что будет легко. Эти врата ведут наверх, в мой, наш мир, а не в эту преисподнюю. За ними огромный туннель, чем он для меня обернётся – неизвестно, но мне плевать. Главное – выход и только выход. Сами врата не поднимают настроение, хочется развернуться и бежать назад: размером с двухэтажный дом; чёрный мрамор навевает старые, болезненные воспоминания. Рисунки неизвестного мастера на обеих дверях иллюстрируют ужасные мучения: кто-то насажен на кол, кого-то пожирают крокодилы, другой мучается, толкая камень в гору, молодую пару сбрасывают со скалы в мрачную пустоту, кто-то обречён гоняться за гамбургером, так и не поймав его, а кто-то мучается от прослушивания современного рэпа. Оглядываясь назад, на эту огненную, безжизненную пустыню, я понимаю одну простую вещь: нужно всегда верить!

Три шага вперёд и ни одного назад. Тут я вспомнил друга, который ободрял моё стремление сбежать:

– Помни, легенды гласят, что, дотронувшись до ручки, пути обратно не будет, и никто не знает, что ты встретишь на пути назад в мир живых, но, если ты дойдёшь до врат Смерти, ты будешь первым храбрецом, кто зашёл так далеко. Прощай и надеюсь мы больше не увидимся! – сказал он с доброй улыбкой.

Одно единственное движение, ещё одно усилие, ещё один последний рывок, и я на пути домой. Как во сне, я вижу свою ладонь на ручке врат и произношу заветные, уже давно отрепетированные слова:

– Я, Мэттью Лайт, ухожу из ада!

Худшая вещь №1

Alpha (лат.) – начало

Не думал, что выбираться из ада будет так просто! Нет, серьёзно! В каком аду вы видели, чтобы из открывшейся двери на вас не выскочил ни один цербер (по преданию – страж врат), ни другой монстр? Наверное у них был выходной. Это просто смешно! Таковы были мои мысли первые 2 часа. Видимо, сглазил.

Тупик. Идёшь, идёшь и всё, стена. Во мне уже начала расти паника: я проделал такой долгий путь не для того, чтобы оставшееся время провести в разговорах со стеной, но в этот момент мне взбрело в голову посмотреть наверх. Что я ожидал там увидеть, не знаю, но это был он! Выход.

Туннель шёл вверх. Придётся заняться скалолазанием.

Мне повезло: стены туннеля оказались пригодными, чтобы карабкаться, но они были безумно горячие. Это переходная ступень из ада в мир живущих и, естественно, что в ней есть черты и нашего мира, и ада. В данном случае – нестерпимый жар. Это не пламя, не вечно пылающий огонь, как в аду, а жар, который высасывает из тебя энергию, препятствует движению вперёд. Я знал, что надо двигаться только вперёд. Мои руки касались горящих стен, я чувствовал, как появляются волдыри, ноги скользили. Два раза я чуть не сваливался вниз и снова вставал на камни, ноги дрожали от усталости. Ещё чуть-чуть и я достиг выхода – детские уроки скалолазания не прошли зря.

Думал, можно идти дальше по прямому коридору с поворотом на конце, пока не услышал странный, но до боли знакомый голос:

– Молодец, ты прошёл первое и далеко не последнее испытание!

– Папа?

Этот человек, тень или призрак, выглядел в точности, как мой отец: высокого роста, среднего возраста, с лёгкой щетиной, когда он забывал побриться, с теми же чёрными, как тёмный шоколад, волосами, с тем же неунывающим выражением лица, которое всегда радовало мою маму. И всё же я не думал, что это мой отец, он не похож на только что покинувшую тело душу, которую призывают либо в рай, либо в ад, по себе знаю.

– Нет, я не твой отец. Я – вион, – сказал лже-па.

– Вион?

– Хранитель выхода из ада, а точнее один из них.

– Один из них? – повторил я в недоумении.

– Тебе предстоит встретиться ещё с 11 моими коллегами, после каждого испытания на твоём пути они будут задавать один и тот же вопрос, как и я, – загадочно сказал таинственный вион, принявший образ моего отца.

– И как прикажешь отвечать на один и тот же вопрос по-разному? – я не понимал, что это может быть за вопрос такой. Наверное, что-то с подвохом, по-другому и не бывает.

– Ты должен будешь ответить по-разному, иначе исчезнешь! – утомлённым голосом сказал лже-па. Этот вопрос наверняка задавали часто, тут я понял, что я не первый, кто пытался вернуться.

– Были души, которые пробовали вернуться в мир живых?

Вион задумчиво кивнул, ненадолго затянулась тишина. Я первый её прервал:

– Что с ними случилось?

– Кто-то не прошёл испытания, другие не смогли ответить на вопрос сразу же или повторно, и как я уже сказал, исчезли.

– В каком смысле «исчезли»? Мы уже умерли, куда ещё исчезать?! – к сожалению, чистая правда, в рай или ад не попадают добровольно и тем более живым.

– Здесь (на границе между двумя мирами) исчезнуть – значит полностью раствориться из реальности, перестать существовать в любом виде! – зная, что это не мой отец, всё равно не могу выкинуть из головы образ из детства, когда старший брат по-настоящему разозлил папу, тогда на обычно добром и радостном лице появлялись признаки гнева и нарастающей агрессии, в точности, как у этого виона сейчас.

– Ладно, хорошо. Значит у меня осталось только два варианта: попробовать на свой страх и риск ответить на вопрос, либо возвращаться назад. Верно? – я в умиротворяющем жесте поднял руки.

Вион кивнул.

– И как мне тебя называть, мистер Вион? Сомневаюсь, что получится быстро ответить.

– Ты прав, абсолютно прав. Если хочешь, зови Джорджем.

При звуке этого имени что-то во мне заколебалось продолжать во всем этом участие. Я смотрю и разговариваю с точной копией отца, теперь и называть его так же, а он тем временем дерзко улыбается, видя моё сомнение.

Надо что-то решать: мне нужно вернуться, просто жизненно необходимо. Всё ради Беллы.

– Я готов, Джордж, надеюсь это хоть не загадка?

– Я тебе что, древнеегипетский сфинкс, чтобы загадки загадывать? Всё гораздо сложнее. Какая самая худшая вещь для тебя была в аду? – оу, такого я вообще не ожидал, м-да, надо выкручиваться.

– Время на размышления есть?

– Конечно, мы же не на экзамене, парень, расслабься.

Легко сказать, расслабишься тут. Самая худшая вещь ада… Их должно быть ещё одиннадцать… Вспоминай Мэттью, ты целый год провел там, должно быть что-то запоминающееся. И тут я вспомнил! Это была самая первая вещь, поразившая меня в аду в плохом смысле.

Год назад, после небесного суда.

Спуск в ад – дело не из приятных. 1000 ступеней в преисподнюю.

Раз ступень, два ступень, три ступень…

Оглядываясь вокруг, я видел в самом конце пути вечно-пылающий огонь и уже мог чувствовать жар, исходящий от него; сотни и тысячи душ людей спускаются вниз и никто не поднимается наверх…

Души разных людей озираются обречённым, отчаянным взглядом. И что меня поразило больше всего, были и дети, и подростки, и взрослые, и даже пожилые люди.

998, 999, 1000. Теперь пошло распределение на грехи. В аду много отделений наказаний: от самых мелких грехов до убийств. В каждом из отделений душа покойного должна искупить свои грехи, а после искупления душу переводят в более мягкое отделение. К каждой душе подходил демон, иногда несколько. Процесс казался бесконечным, а очередь из душ впереди и позади меня тянулась на километры. Подошла моя очередь.

Люди представляют демонов этакими маленькими и назойливыми чёртиками с рогами и хвостом, которые мучают души, верно? Если ответ положительный, то уверяю вас, они далеко не такие. Ко мне подошёл молодой, красивый парень, с тёмными до плеч волосами и со слишком глубоким для этого возраста взглядом, в общем, тот тип парней, на которых и западают девушки. Романтики.

– Так, так… кто у нас тут? Да, да, вижу. – Он посмотрел на мой бейдж, висевший на груди. – Мэттью Лайт, кража. – Прочитал темноволосый вслух.

Я уже готов был принять вердикт, на какое же поле мне идти и отрабатывать, как вдруг произошло что-то странное и необычное…

Из-за спины демона появились… Крылья! Самый настоящие, не хвост, не рога, а именно крылья! Они были не белоснежно-белые, как у ангелов, а темно-красные с пепельным оттенком. Знаете чувство, когда видишь пушистого, милого кролика, а лучше котёнка (кошатники меня поймут)? Так вот, такое ощущение во мне было при виде крыльев. И конечно, они меня поразили.

– Настоящие? – спросил я в завороженном состоянии.

– 100% красные перья! – сказал романтик с гордостью, как будто всю жизнь о таких мечтал. – Твоё поле наказаний 92! – сказал он уже более деловым и серьёзным тоном, а в конце добавил:

– Удачи, тебе, парень!

Я улыбнулся и подумал: «Не всё ещё здесь потеряно», и отправился на поиски своего поля.

Мне повезло – оно оказалось недалеко от пункта распределения. Самое первое поле, встретившееся мне на пути, было сотым. Как мне рассказали позже, у них в аду система: 100 полей по убыванию, от ста до одного: чем ближе к одному, тем наказание тяжелее.

Не знаю, каких размеров люди представляют себе ад, будучи живым я об этом как-то не задумывался, но он действительно огромный, а иногда кажется бескрайним. Практически каждая зона размером с крупный мегаполис, чтобы на ней могли существовать тысячи душ грешников. Они неплохо устроились. С первого взгляда кажется, что поле пустынно, но, когда приглядишься, видишь, что где-то души работают – и физически, и умственно -, вот стоит здание – столовая, и как ни странно, аквапарк. Он маячит вдалеке, как гигант над карликами. Разнообразные горки разной высоты и другие аттракционы скорее пугают, чем радуют в этом месте.

– Новенький? – послышался женский голос.

– Да, здрасте! – незнакомка была явно не из нашего времени, конец XX века скорее всего. На ней был темно-синий плащ и чёрные кожаные перчатки.

– Не могу сказать, что рада встрече, у нас тут таких простофиль полно, и кажется, они растут в геометрической прогрессии. – Язвительно сказала она. – Но тем не менее, София.

– Мэтт. Вы не могли бы провести для меня экскурсию?

– Делать мне больше нечего!

– Но вы же, и правда, ничего не делаете! – усмехнувшись, сказал я.

– Софа! Какие знакомые лица! – улыбаясь во все 32 зуба, к нам подошёл совершенно странный человек: с арбалетом за спиной, с усами и в кожаном плаще и в такой же шляпе. Он очень походил на героя фантастического боевика.

– Чего тебе надо, Дикий Пёс?

Опасная дамочка эта Софа, я бы не стал связываться с таким мужиком.

– Да ничего мне не надо, мимо шёл. Вот тебя увидел.

– Увидел?! Молодец, вот и иди, куда шёл!

– А я и пойду!

– Вперёд! – прокричала Софа. После недолгой паузы продолжила. – Впрочем, забирай этого. – Она указала на меня. – Проведи пареньку экскурсию по нашей обители, хоть что-то полезное сделаешь!

При этих словах арбалетчик, казалось, только что заметил меня и начал без грамма смущения открыто осматривать.

– Мэтт! – я пытался сделать атмосферу более дружелюбной.

– Пошли, покажу тебе здесь всё.

Дикий Пёс показал мне столовую, полностью сделанную из человеческих костей, где поварами были никто иные, как скелеты; аквапарк, в который можно было попасть, как сказал Пёс, только после первого выполненного дела; и самое главное (по мнению странного арбалетчика) комбы. Возникает вопрос: что это ещё за чертовщина? У меня был такой же.

– Комбы – святейшее место, ты можешь там отдохнуть, а главное поспать! – с мечтательным выражением сказал Пёс.

– Так это что? Просто спальни?

– Просто спальни! – подражая моему голосу, продолжал Пёс. – Это самое волшебное место во всём поле!

– Не думал, что слово «волшебный» вообще можно отнести к чему-либо в таком месте! – резонно заметил я.

– Так-то оно так, но могло вообще ничего не быть. Что имеем, тому и рады! – жизнерадостно сказал, полностью неживой человек.

Вместе с Диким Псом мы нашли мою комнату. На каждой комнате было написано, кто с кем живёт. Я считаю, что мне повезло: у меня был только один сосед! Какой-то Мак. Его в комнате не было. Это были не кровати, а койки, как в тюремный камерах, но что удивительно, комната светлая! (Комбы находятся под землёй, если считать, что ад сам по себе подземный).

– В каждой комнате с 6 утра до 9 вечера горит настоящий солнечный свет! – говорил Пёс, но тем не менее, я не нашёл ни одного источника этого света, как бы внимательно я ни вглядывался. – Потом даётся час на завтрак, в два – обед, и в восемь заканчивается работа.

– Зачем душам еда?

– Если не питаться, твоя душа будет становится всё тусклее и тусклее, пока наконец не сольется с местным пейзажем, – говорил Пёс печально и задумчиво.

Я не стал расспрашивать его, что произошло и не думаю, что даже если бы спросил, он поделился бы историей. Я решил сменить тему.

– Вас правда зовут Дикий Пёс? – меня разъедал изнутри этот вопрос с того момента, как Софа произнесла его имя.

– Конечно, нет! – смеясь, сказал Пёс. – В моё время меня так называли… – я заметил, что он снова впал в воспоминания, но уже не мог перебороть своё любопытство.

– Вы долго здесь были?

– В аду-то? Не помню, уже сколько времени прошло с тех пор как я попал сюда… – он на секунду задумался, а потом продолжил. – Ты знаешь, что происходит после искупления греха, Мэтт?

– Перед спуском мне сказали, что после искупления, тебя переводят в другое отделение, где ты выполняешь работу, но более лёгкую, чем на прошлом месте и в конце, когда ты дошёл до 100-го поля, твоё дело пускается на определение: его рассматривают и принимают решение: остаёшься ты в аду, как помощник самого Дьявола или ты достоин пойти в рай.

– Совершенно верно, хоть сейчас новичков нормально информируют, когда я попал сюда, мне никто ничего не объяснял, не показывал и не рассказывал, что Дьявол сказал сделать – то и надо, и только потом, спустя год, он лично рассказал, как всё здесь устроено. – Дикий Пес отдышался после, так называемого, "накипело". – Угадай с какого поля я начал, а, Мэтт?

Я стоял и молчал, ожидая худшего, такое ощущение, что я первый, кому он выплескивает весь негатив, образовавшийся в течение смертной и адской жизни.

– А, впрочем, какая разница! – задорно махнул он рукой. – Мне осталось всего лишь 8 полей чтобы узнать свой вердикт! Восемь! – радостно, словно ребёнок только что получивший новую игрушку, вопил Пёс. Как его вообще Диким назвали?

Я больше не стал его расспрашивать, и он тоже не проявлял энтузиазма.

Мы пошли на обед, в столовую из костей… С поварами-скелетами… Вечеринка на Хеллоуин в полном разгаре.

Абсолютно всё: посуда, столовые приборы, мебель – было сделано из костей, человеческих костей, что, знаете ли, само по себе настораживает, помня, что, по факту, ты находишься в окружении призраков. Призраков из плоти. Не такие, как мы их представляем там, наверху, хотя может призраки в мире живых, и правда, прозрачные и не имеют тела, кто знает, мне не довелось вживую увидеть.

Столики были круглые, как в обычном (не знаю уже, что считать тут обычным) кафе с 3-4 стульями около каждого. Столовая была полна душ: кто-то уже доедал свою пищу, другие стояли в очереди за едой. Всё это мне напоминало наши супермаркеты, где куча народу, все толпятся и пихаются.

Сущий беспредел! А скелеты! У них же нормальных рук нет, многое из приготовленной еды уже находится на полу. Пёс сказал мне занять столик пока не поздно, а сам отправился (как он выразился) за лучшим блюдом этого времени – скелетобумом. Я умудрился найти свободный столик около стены в самом углу, откуда никто не может с других столиков услышать разговоры посетителей. К столику подошёл парень лет шестнадцати.

– Извините, я вам не помешаю? – робким и тихим голосом спросил парень. В руках он нёс поднос с какой-то слизью.

– Да, садись! – дружелюбно сказал я. – К нам присоединится мой знакомый. Дикого Пса знаешь? – парень посмотрел на меня странным взглядом.

– Новенький, да? Его тут все знают. Он – живая легенда! (не думаю, что живой тут правильное прилагательное) – парень сел на стул слева от меня, поправил волосы, когда-то бывшие светлого цвета, но под влиянием серости и духоты ада стали бледными и потеряли прошлую яркость и красоту. Вот и парень казался угрюмым.

Дикий Пёс подошёл к столику. На подносе лежали две тарелки неизвестного мне горячего блюда, при этом на вид выглядело аппетитно.

Ням-ням…

Я только сейчас понял, что Пёс был прав, я действительно хотел есть и чувствовал, что если не поем, то даже не смогу встать из-за стола. Странное чувство.

– Вот ты где! Привет, Мак! – кивнул он пареньку, а сам сел справа от меня.

– Мак?! Так мы с тобой соседи! – неожиданно вскрикнул я так, что от моего крика пол столовой повернулась в нашу сторону.

– Всё в порядке товарищи, новенький! Привыкает к местной жизни! – только тогда души вернулись к своим подносам. Легенда. – Говори тише, Мэтт, всех людей перепугаешь!

– Где ты видишь тут людей? – усмехнувшись, сказал я.

– Мэттью Лайт, верно? – подал голос Мак.

– Да.

– Мне про тебя говорили демоны, у тебя интересная история, Мэттью. – Таинственно сказал пепельный мальчик, доедая свою слизь, а я всё ещё не приступил к скелетобуму, так меня заинтриговал этот Мак.

– Ладно, увидимся ещё, Мэттью! Не прощаюсь, Дикий Пёс, у нас сегодня общая работа! – кажется, у парня впервые за долгое время появилось подобие улыбки.

Знаете что, серьёзно, скелетобум был вкусным! По вкусу напоминает рагу из овощей, но тут чувствуется и мясо.

– Что это? – с трепетом спросил я, доедая порцию.

– Лучше не знать! Хочешь – у скелетов спроси! – подначивал меня Пёс.

– Нет и нет, – с улыбкой мотал я головой.

– Скелетобум – уже традиционное блюдо всего ада! И история создания его древна… – уже начал было арбалетчик, как вдруг:

– Обед закончен, пошевеливайтесь, черепахи! – кричал мускулистый демон – в спасатели Малибу готовится, точно вам говорю.

– Мне пора, как правильно Мак заметил: нам ещё работать и работать… – прощался Дикий Пёс. – Завтра твой первый рабочий день!

Мы разошлись: он пошёл на камнедобывание, а я – к комбам через другую дверь. Неопытный был, и угораздило меня ляпнуть этому Мускулу:

– В качалку ходишь, да? – он бросил на меня грозный взгляд. Кажется, мистер Мускул меня запомнил.

Я добрался до своей комнаты в комбах, лёг на койку, спать было ещё рано, соседа нет. Тогда я начал рассуждать: вот попал я в ад, а что мне тут не приглянулось уже с первого дня…

Я рассказал эту историю Джорджу.

– Так в чем же вывод? – спросил он нетерпеливо.

– Не мешай, я к этому и веду! Разве ты куда-то спешишь?

– Нет. – Фыркнул Джордж.

– Прекрасно. А суть в том, что самое ужасное – в ад может попасть каждый, для этого должны быть соблюдены всего лишь 2 условия. – Вион заинтересованно приподнял бровь. – Первое: ты должен быть мёртв. Второе: на тебе может висеть хотя бы один грех, и ты уже в зоне риска.

Вион молчал, обдумывал решение насчёт меня. А я тяжело дышал. Мне было нелегко ворошится в воспоминаниях, которые я не хотел бы больше вспоминать и тех душ, что мне встретились в этом отвратительном месте. Я хочу забыть. Всё и полностью. Я пройду все испытания до конца и забуду всё, как плохой сон.

– Интересно, интересно… – вион мерил шагами каменный коридор. – Я тебе верю, но прости, таковы правила. – Он достал из-за спины длинный меч. – Мы должны проверить каждого. – Он полоснул мечом по моей груди, одним взмахом и всё…

Я не чувствовал боли, я чувствовал только раздражение: если уж на то пошло, заточенный меч на работу носить надо! Лже-па поднял мою кофту и посмотрел туда, где должна находится царапина. Её там не было, даже больше – крови не было!

– Чист. Это один из мечей истины, иначе говоря, правды. – Он убрал меч в ножны. – Как ты уже понял их 12, они были выкованы из одной реки, которая выходит из рая и стекает в ад. Если человек лжет, он превратится в пепел, а если же говорит правду… ты сам видел, что происходит.

Я молчал, осознавая, что если бы солгал, то превратился бы в пепел… Те души, которые пытались, они теперь пепел… А может быть, даже покрывают собой ад.

– Удачи тебе, Мэттью! – сказал вион отцовским голосом и исчез.

Худшая вещь №2

Dies irae, dies illa (лат.) – тот день, день гнева

После встречи с первым вионом лёгкого пути я не ждал, и был прав.

Страх. Самая худшая вещь в людях. У каждого человека есть страх. Человек не может быть бесстрашным. Вот и у меня есть фобия. Слышали что-нибудь про офиофобию? Нет? Да, я, 22-летний парень, боюсь змей.

И представьте, как я себя чувствовал, когда зашёл в ту проклятую пещеру!

Максимум час прошёл с моей встречи с лже-па, когда коридор завёл меня в пещеру. Она была вся во мраке. Полная темнота. Пришлось двигаться вслепую. По шажочку, потихоньку… Неожиданно моя нога проваливается в пустоту.

Я успел отпрыгнуть назад на безопасный клочок земли. Вдруг послышалось шипение…

Это зловещее «шшш…»

Страх наполнил меня всего. Я бы узнал это шипение из тысячи… Змеи!

Даже без света я ясно себе представлял тысячи и тысячи клубков змей.

Новое испытание?

Да они издеваются, что ли? Подсунуть мне змей! Если у Дьявола есть страх, то даже он не смог бы перебороть его! А тут я, простой парень, перейди давай змей! Мне хотя бы свет нужен!

И тут, словно ответом на мои мысли, появился факел. Материализовался из воздуха. Я уже ничему не удивляюсь, но почему нельзя просто осветить пещеру, как в комбах!

Я взял факел и встал. Пещера была не такая большая, как казалось в темноте, и змеи не были глубоко внизу, куда можно было бы свалиться и уже не вернуться. Это была небольшая яма со змеями, их было много, очень много. Я стоял немного левее моста, но не спешил радоваться. Богом забытый (в прямом и переносном смысле слова) деревянный мост пошатывался, а некоторые доски отсутствовали. Наверняка же ещё и скрипел.

Другого выхода нет, мост через яму и на той стороне выход из пещеры. Но есть две проблемы:

Змеи.

Древний, скрипучий мост.

Я приблизился к мосту. Высоты я не боюсь, я боюсь того, что лежит на дне. Фух! Надо собраться. Это только второе испытание, Мэтт!

Первый шаг на мост. Всё хорошо, факел у меня в левой руке, под ногами змеи, правая рука держится за хлипкую верёвку. Несколько неторопливых шагов, и были пройдены пять досок. Следующие две доски отсутствуют. Единственный выход? По логике – прыгать. Риск. Определённый. Мост может не выдержать моего прыжка, сломаться, и я упаду прямо в лапы к змеям. Стоп. У змей нет лап. Только скользкое туловище. Мерзость.

Риск – дело благородное? Кто не рискует, тот не пьёт? Или как там говорится? Я и так не пью. Благородное дело? Возможно.

Нет. Я не трус. Я хочу пройти дальше, но и не хочу потерять того, чего достиг, не хочу падать на дно. Дно. Дно…

Вот он ответ! Не знаю, посчитаете ли вы меня сумасшедшим, но это и есть решение! Принятие своего страха – ты можешь продолжать бояться, но пройти мимо своего страха с высоко поднятой головой. Древнегреческий бог страха – Фобос. Вот откуда пошло название слова фобия. У него есть брат Деймос – ужас. Я должен не бежать от них, а пойти к ним навстречу. Как любила поговаривать моя мама: «Иногда лучше упасть на дно, чтобы возвыситься и засиять!»

Упасть. Мне нужно упасть.

Так как я находился на середине моста, мне удалось забросить факел на ту сторону, к выходу из пещеры. Я был снова почти в полной тьме.

Одно решение. Одно действие.

Я прыгнул.

Во время прыжка я ни о чем вообще не думал: ни о змеях, реальны они или нет, ни о том, что я просто-напросто могу врезаться в землю. Я чувствовал, что конец, чего бы то ни было, был близок.

Я оказался в новом коридоре. Не знаю как, но теперь уже знаю зачем. Факел был тоже здесь, только на стене. И новый вион уже был тут. На этот раз он принял образ моей матери: милой невысокой женщины среднего возраста с каштановыми волосами и добрыми голубыми глазами.

– Преодоление страха – верный путь к развитию. – Сказал вион в стиле моей мамы.

– Обязательно повторять вопрос? Я уже готов ответить. – Уверенно сказал я.

– Да, обязательно, таковы правила, а их что?

– Нужно придерживаться. – Сказал я с детства заученную фразу. – Ты точно не моя мама? Больно у вас характер схожий.

– Некоторые вионы могут перенимать не только внешность, но и характер того, кого нужно изобразить. – Медленно сказала лже-ма. – И мой тебе совет – не верь тому, что видишь. Они не твоя семья или друзья и не смогут их заменить.