Прозрение Эль

– Не сомневаюсь, – тихо сказала Улия. – Это ты можешь.

У аликорна тоже были все резоны как можно скорее встретиться с Рином. Улия не сказала Тинару, что именно Тор, умирая, просил передать сыну, но намекнула: у неё есть важное поручение для Ринсинга. Сейчас она не сомневалась, что он и был тем самым сингом, который пришёл на помощь в «Безлунной свинье».

– Может, ты расскажешь, что именно он сделал такого ужасного? – в голове Улии всё никак не укладывалось, как благородный и отважный юноша мог оказаться злодеем?

Тинар резко побледнел, как всегда, когда она задевала эту тему.

– Нет, – процедил он сквозь зубы. – Никогда и никому я не скажу этого. Но его всё равно рано или поздно достану. И если бы не Хобан…

Грум прервался, вглядываясь в ещё смутный образ домишек, что теснились как грибы за чахлыми кустами. Улия и Тинар вышли на склон небольшого холма, и даже в сумерках внизу, у его подножия, хорошо просматривалась деревенька.

– Темнеет, – сказал грум. – Давай-ка посмотрим, что это за место такое. Не нравится мне обстановка, но деваться некуда…

На первый взгляд поселение ничем не отличалось от других заброшенных деревушек, что встречались им до этого на пути. С десяток кособоких приземистых домиков, прилипших к обеим сторонам обледеневшей к вечеру дороги, топорщившейся перерытой колёсами телег землёй. На единственной улице не было ни души, но в отличие от прежних «мертвяков» здесь в воздухе всё ещё пахло мягким печным дымом.

– Эй! – вдруг крикнул Тинар. – Есть кто живой?!

Сёма испуганно зашуршал под Улиным плащом. Но зря боялся, что кто-то выскочит на шум: крик грума увяз в непроницаемой пелене тишины. Гробовое молчание душным покрывалом укутало всё вокруг – от редких кустарников до дремучего леса, неожиданно выросшего на другом конце деревни.

– Может… – робко произнесла Улия, стараясь говорить тише.

Жутко было нарушать этот покой.

– Не может, – резко ответил Тинар. – Нам нужна крыша над головой. И она у нас будет, что бы тут ни происходило.

Он забарабанил двумя кулаками в облезшие от времени ворота с ржавым кольцом вместо ручки. На самом деле это хозяйство когда-то было крепким: забор поставили из наглухо подогнанных друг к другу досок почти в два грумовских роста. Тинар во время своих странствий всего раза три видел подобное богатство: как правило, сельжиты ограничивали подворье редкозубыми оградками.

Тинар попытался заглянуть во двор сквозь щель в воротах, не переставая молотить кулаками по разбухшему дереву.

– Эй, хозяева, есть кто дома?!

Никто не отвечал.

– Они смотрят, – прошептала Улия. – Смотрят окнами и молчат…

И в самом деле, из соседних дворов, где заборы стояли не столь плотно и высоко, дома словно пялились на незваных незнакомцев грязными окнами. Их точно давно не мыли, но разбитых не было. Это, кстати, добавляло уверенности, что деревня – жилая. Просто почему-то очень тихая. Дома, умирая, в первую очередь лишаются своих глаз – окон. А здесь они имели место быть, хоть и мутные.

Тинар на мгновение перестал молотить кулаками в ворота и прислушался. Показалось, или за забором действительно заскрипела приоткрывшаяся дверь? Грум изо всех толкнул ворота уже ногой, и они с медленным торжественным скрипом отворились.

– Не на… – Улия почувствовала, как наливается багряной тревогой аликорн. – Опасно…

Но грум уже шагнул за ворота. Даже не обернувшись, он бросил через плечо:

– А где сейчас не опасно? Никуда лезть не будем, забьёмся в какой-нибудь сарай, главное – ночь провести под крышей. А утром сразу уйдём.

Никто так и не вышел им навстречу. В уже сгустившихся сумерках Тинар и Улия, которая пыталась не отставать от отчаянно шагающего спутника, прошли по натоптанной дорожке. Вдоль неё валялся всякий хозяйский скарб: вёдра, лопаты, даже что-то вроде купальной лохани для младенцев. Тинар выделил глазами острые вилы с надёжно вытертым черенком, нагнулся, чтобы поднять, удобнее перехватил ближе к трезубцу:

– Кажется, тут вымерло всё, никого нет, но так надёжней…

– Кажется, в Таифе никто и понятия не имеет о постоялых дворах во время путешествий, – прошептала Улия тихо, но сердито, и грум это услышал.

– «Безлунная свинья» тебе – чем не постоялый двор? – заметил он ехидно.

– Да я же ничего, – уже громче стала оправдываться аликорн. – Просто устала… Мы всё время пешком, и ночуем – где придётся.

Их голоса звучали странно в этой одновременно глухой и напряжённой тишине.

В доме было темно. В сенях – как только сама собой захлопнулась за путниками дверь – это казалось естественным, но и в большой комнате, куда они осторожно заглянули, тоже царил кромешный мрак. Хотя окон было несколько, почему-то они не пропускали даже крупицы сумеречного света извне.

– Есть кто, хозяева?! – на всякий случай повторил Тинар, хотя по всем ощущениям и так было понятно: дом пуст.

– Здесь тепло, – выдохнула Улия. – Я так устала…

Чувства аликорна по тьме обострились. Улия не видела, но угадывала очертания предметов на пути. Слева – большой шкаф, наискосок от него в углу – печка. Из трубы дым не шёл, она помнила, что заметила это на улице, но в доме было натоплено. Улия наощупь прошла по стене к тому месту, где явно должны находиться окна, провела рукой по предполагаемым рамам и оглянулась:

– Окна почему-то занавешены очень плотной тканью…

– Не срывай, – пересохшими мгновенно губами быстро сказал Тинар. – Я слышал о таком. Всё будет хорошо, только не смотри ни на какую отражающую поверхность.

– Почему? – удивилась аликорн. – И да… Здесь всё блестящее занавешено.

– Зеркала источают яд, – ответил Тинар. – Я слышал что-то подобное от уличного проповедника. Очевидно, хозяев этого дома забрали отражения. Те, кто много лет наблюдал с иной стороны тени через отблески. Как только пророчество начало сбываться, они получили силу забирать тех, за кем следили много лет с неутолимой завистью.

– Как выворотники? – спросила Улия.

– Вроде того, – шаги грума прошелестели в полной темноте, затем что-то скрипнуло. – Иди на мой голос. Я нашёл кровать.

Аликорн, вспыхнувший багряным во дворе, сейчас опять истончил своё сияние почти до прозрачности. Он не чуял опасности.

– Но где они? – Улия, боясь на что-то наткнуться, проследовала к предполагаемой кровати. – Те, кто забрал отражения?

– Явно уже не здесь…

Девушка коротко вскрикнула, когда кто-то схватил её за руку. Но испугаться толком не успела, так как тут же поняла, что это Тинар тянет её к себе. Она опустилась рядом с ним, нащупывая одеяло. Тепло… Как мягко и тепло…

– Мы просто переночуем, – голос Тинара казался сонным, он укачивал сознание аликорна ласковыми волнами. – Не открывай глаза, и всё будет хорошо.

Даже без этого предупреждения глаза Улии закрывались сами собой. Мягко. Тепло. Волны…

– Наверное, это древни, – уже с трудом произнесла она. – По крайней мере, я не встречала сущностей, которые бы с такой ловкостью управлялись с тенями и оттисками.

– Думаю, – Тинар звучал словно совсем издалека. – Это нечто другое.

– Почему?

– Не могу объяснить точно, но чувствую – природа разная. Знаешь…

Улия почувствовала, как он вдруг приподнялся на локте:

– Кажется, это был не один разрыв межтенья, – сказал он. – Слишком разные события происходят во всех частях Ойкумены. Словно вся дрянь, которая находилась поблизости, ринулась в образовавшиеся щели. Мы не можем знать, что нас ожидает за следующим поворотом, если бы не…

Тинар часто задышал, озарённый внезапной мыслью.

– Предсказание! Я-то думал, это всё бредни юродивых на площадях. Однако… Как же там было? Сейчас и вспомнить-то не могу…

– Вспомнишь, – Улия свернулась калачиком под его рукой.

Грум был костлявый, но тёплый. А ещё – умный, каким бы не казался шалопаем на первый взгляд.

Уже через мгновение уставшие путники погрузились в глубокий и сладкий сон.

***

Улия проснулась посреди ночи, как если бы её кто-то резко толкнул. Она вспомнила, что заснула под боком у Тинара и с ужасом поняла: сейчас рядом с ней – не он. Просто знала, что лежит рядом с кем-то чужим, и прикусила край одеяла, чтобы не закричать от жуткого страха, свалившегося на неё. Не разбудить спящее существо, тело которого было слишком плотным для грума. И запах, который шёл от него – тяжёлый, мужской, почему-то с отдушкой влажной земли.

Может, это был хозяин дома или кто-то ещё. Не имеет значения. Аликорн на её лбу казался взволнованным, но не подавал сигнала явной тревоги. Улия постаралась собрать разметавшиеся в панике мысли. Если кто-то спит рядом с ней, значит, он не желает зла.

Она полежала ещё немного, не двигаясь, вслушиваясь в темноту. В доме не раздавалось ни шороха, ни звука. Когда Улия поняла, что слышит только своё дыхание, то опять несколько запаниковала. Хотя она старалась дышать как можно незаметнее, в такой полной тишине её вдохи и выдохи звучали колокольным звоном.

«Нужно было оставить открытой входную дверь, чтобы рассмотреть хоть что-то в этом странном доме», – запоздало подумала Улия. – «Почему мы не догадались?»

Ответ напрашивался сам собой: они не хотели рассматривать то, что могло находиться здесь. Непосредственной опасности не чувствовалось, а на странности лучше было закрыть глаза.

Закрыть глаза… Кстати, если тот, кто спит сейчас рядом с ней, не Тинар, то где собственно грум? Улия тяжело вздохнула (это прозвучало, как стон урагана в лесу), потому что поняла необходимость разбудить спящего незнакомца. Если она и дальше будет лежать бревном, то удивляясь, то ужасаясь, так и не узнает, что здесь происходит.

Улия вытянула руку и осторожно ткнула мизинцем в упитанный бок. Палец мягко вошёл в жировую складку, но спящий не пошевелился. От него не веяло могильным холодом, но и жаром не пылало. Тело было прохладным, какой-то слишком уж нормальной температуры.

Немного осмелев, Улия ткнула посильнее, уже кулаком. Опять – ноль реакции. Тогда она села на кровати и легко встряхнула спящего. Потом сильнее и сильнее. Грузный незнакомец не двигался. Улия наклонила голову к его груди, чтобы послушать стук сердца. Оно молчало.

Он мёртв? Если так, то отправился в мир иной совсем недавно: не успел ни остыть, ни окоченеть. Это что получается: он пришёл в дом, скинул с кровати Тинара, улёгся рядом с Улией и… умер? Какой в этом смысл?

Ситуация была слишком нереальной, чтобы Улию сейчас опять охватила паника. Кто-то умер во сне. С кем не бывает? Не бывает?!

С Улией этого не бывает! Она резко отпрянула от слишком безмятежного тела, скатилась на пол в полной решимости наконец-то сделать то, что и следовало с самого начала. Рассмотреть происходящее. Несмотря на запрет Тинара, Улия сдёрнула капюшон и взмолилась к аликорну. Пусть он загорится как можно ярче, ну, пожалуйста…

Рог медленно налился бледно голубым. Он был спокоен и не понимал, с какой стати Улия трясётся и взывает. Мертвенный свет, тем не менее, озарил комнату. Улии открылась вся картина.