– Думаешь, это он забрал твой мячик?
Похоже, девочка согласилась с таким предположением.
– Он такой противный.
Шизофреники – клептоманы, напомнил себе Джербер. Их ложные ипостаси склонны забирать то одно, то другое и возвращать на место, доказывая всем, что они реальны.
– И ты никому не сказала, что познакомилась с новым дружком?
Девочка покачала головой:
– Потому что он ушел. Но потом то и дело возвращался.
– Хочешь сказать, возвращался время от времени все эти годы?
Эва с готовностью кивнула: да, доктор не ошибся.
– Стало быть, время от времени появлялся его голос, потом ты вдруг переставала его слышать. Я правильно понял?
– Да… Но в этот раз он говорит, что хочет остаться.
Эва положила куклу, которую баюкала. В эту секунду Джербер разглядел синяк на ее запястье. Не следовало пока намекать на агрессивный характер воображаемого друга. Всему свое время: нужно двигаться вперед постепенно.
– Говорят, ты не знаешь, как его зовут.
– Я спрашивала, но он, наверное, не хочет мне говорить.
– Но ты зато можешь спросить, как он выглядит, – бросил Джербер пробный шар, пытаясь приблизиться к сути вопроса.
Эва устремила взгляд на что-то за его спиной. Психолог не стал оборачиваться: он знал, что девочка смотрит на кресло. По выражению ее лица можно было судить, что она внимательно слушает.
Будто получает от кого-то инструкции, подумал Джербер.
– Он не согласен, – сказала Эва, снова обращаясь к доктору. – Он говорит, что покажется, когда наступит нужный момент.
«Какой такой момент?» – спросил себя Джербер. Но решил не углубляться.
– Нельзя ли нам хотя бы узнать, сколько ему лет?
Та же сцена, что и прежде, но на этот раз Эва ответила:
– Он не такой, как другие дети. Он совсем не растет. – В голосе девочки слышалась нотка удивления. – Ему навсегда пять лет.
В голову Джербера снова закралась мысль о Дзено Дзанусси, хотя он и поклялся себе напрочь исключить его из беседы.
Снова синхроничность. Очередное проклятое совпадение.
– Хочу поблагодарить тебя за это, – заявил он, нашарив в кармане письмо, полученное от Майи. – Аримо, – прочел Джербер. – Где ты выучила это слово?
Девочка взглянула на него искоса, будто вопрос ее насторожил, и убежденно проговорила:
– Письмо писала не я.
Джербер не понимал, куда она клонит.
– Но Майя сказала, что ты дала ей письмо…
– Я только передала, – подтвердила Эва и умолкла.
Воображаемые дети не пишут настоящих писем, хотел бы он возразить: очередная выдумка вывела психолога из себя. Но нужно оставаться в игре – не он диктует правила, во всяком случае пока. Джербер положил письмо обратно в карман и задумался над следующим ходом. И вдруг задал совершенно несуразный вопрос:
– Может быть, твой друг скажет, как он одет?
На мгновение перед его глазами мелькнула картина того июльского воскресного дня. Последний раз, когда он видел юного Батигола в саду виллы в Порто-Эрколе, на нем была футболка цветов «Фьорентины», а на спине – номер его кумира, девятка.
Эва вновь стала советоваться с кем-то сидящим в кресле и через какое-то время, которое Джерберу показалось бесконечным, заявила:
– Он сказал, у него ее больше нет.
– Чего нет? – спросил психолог чуть дрогнувшим голосом.
Девочка пожала плечами:
– Не знаю. Он сказал только это.
Какая-то бессмыслица, но сердце у Пьетро Джербера бешено застучало, он был сражен наповал. Но ни в коем случае не мог допустить, чтобы Эва это заметила. Было бы непростительной ошибкой позволить девочке догадаться о том, как сильно может она затронуть его чувства. Он выждал несколько секунд, чтобы успокоиться, и наконец решился:
– Спроси, будет ли он говорить со мной.
Девочка передала просьбу.
– Да, он согласен.
– Хорошо, – кивнул Джербер, поднимаясь с пола, где сидел в неудобной позе со скрещенными ногами. – Завтра я вернусь, и мы поиграем в одну игру.
– В какую игру? – заинтересовалась Эва.
– Тебе понравится, – заверил ее гипнотизер. – В нее играют, пока спят.
8
К половине седьмого вечера синьора Ваннини уже вернулась в Сан-Джиминьяно, а Майя настояла на том, чтобы проводить доктора до машины, – надеялась узнать, как все прошло с Эвой.
– Это вы сообщили девочке о том, что я сегодня приеду? – спросил Джербер.
– Да, я.
– Как по-вашему, она удивилась?
