Небывалое неизбежно

– Варенье.

– Твои вкусы не меняются. – Федот Викторович достал банку с черносмородиновым вареньем.

– Зачем менять то, что полезно и приносит удовольствие?

– Тем более что во все конфеты теперь суют пальмовое масло, – подхватил Хромов-старший. – Ну что, пойдём в зале посидим?

– Давай помогу убрать со стола.

– Не надо, я потом сам уберу.

Перенесли в просторную гостиную, стены которой представляли книжные стеллажи, чашки с чаем и вазочки с вареньем, и Назар устроился на любимом диване. Он никуда не торопился, проблемы временно отступили, и ему было хорошо.

Федот Викторович сходил на кухню, вернулся с бокалом вина.

– Побалую язык, пока никто не ругает за пьянство.

– Можно интимный вопрос? – спросил Назар.

– Валяй, – кивнул благодушно настроенный отец.

– Почему вы разошлись с мамой? Ты никогда не объяснял.

На лицо отца легла тень. Он сделал глоток, помолчал.

– Когда муж и жена – Близнецы по западному календарю, это всё равно что в семье четыре разных человека, поэтому уживаются они редко. Мы не смогли.

– Не сошлись характерами?

– Как раз сошлись, во многом смотрели на мир одинаково, но и разного было много. Мне что-то казалось… ей что-то… ревновали, ссорились…

– Зря ревновали?

Федот Викторович поиграл бровями, разглядывая бокал, наметил улыбку.

– Я не ловелас, сынок, если ты об этом. Но кто доставляет себе страдания, отказывая в том, чего желает, тот является таким же грешником, как тот, кто не отказывает. Кажется, Екклезиаст сказал… а может быть, не он.

Назар понимающе усмехнулся:

– Ответ философский, понимай как хочешь.

– Надеюсь, ты поймёшь правильно. – Федот Викторович поднял бокал. – За прекрасных дам и других мифических персонажей!

Сделал глоток.

Назар ответил, подняв чашку с чаем рубинового цвета.

Посидели, поглядывая друг на друга.

– Осуждаешь? – спросил наконец отец небрежно.

Назар понял его состояние. Эльвира была моложе мамы на пятнадцать лет и очень красива, но Хромов-старший не мог забыть счастливых лет, прожитых вместе с мамой Назара Катей, и очевидно жалел, что они разошлись.

– Нет, – ответил Назар искренне. – Не осуждаю. Не имею права. Это было обоюдное решение. Но я люблю вас одинаково обоих.

Федот Викторович допил вино, вышел на кухню и вернулся с новой чашкой чая, сел рядом.

– С Леоном видишься?

– Редко, – признался Назар; с братом он действительно не встречался с начала года, хотя тот жил в Москве, а не в другом городе.

Леонтий Хромов был старше его на шесть лет, работал в ядерном центре на Курчатова и слыл главным специалистом Академии наук в области суперструнных теорий. После распада семьи он переселился на съёмную квартиру, потом после смерти бабушки переехал в её скромную комнатушку на улице Зорге, в старую «хрущёвку» с тремя соседями, да так там и остался. Будучи анахоретом по натуре, в особых удобствах Леонтий не нуждался, главным для него были не бытовые условия, а работа в Курчатовском НИЦ и возможность заниматься наукой. Развод отцу он не простил и в его доме не появлялся годами.

– Навестил бы, как он там… – Федот Викторович криво улыбнулся. – Не звонит, не советуется…

– Да у него вроде бы всё нормально… – Назар не договорил, клипса мобильного коммуникатора в ухе сыграла мелодию Штрауса. Назар глянул на экранчик смартфона, высветивший номер абонента, поднял брови. – Да вот и он сам лёгок на помине… слушаю, братишка.

Федот Викторович встал было, но сел снова, вопросительно и удивлённо глядя на сына. Покрутил головой:

– Надо же… словно чует, что мы о нём говорим.

– Назар, ты где? – раздался журчащий ручейком голос Леонтия; в детстве он хорошо пел.

– В Москве, у отца. Мы как раз тебя вспоминали. Не хочешь к нам присоединиться?

Леонтий помолчал.

– Я… дома… ты мне нужен.

– С удовольствием пообщаюсь. Сегодня, наверно, уже поздно? Завтра могу.

– Нет, сейчас… – Леонтий снова выдержал паузу. – Срочно.

Назар насторожился. Мало обращавший внимание на неприятности, импульсивный, открытый Леонтий никогда не говорил таким странным тоном.

– Что случилось?

– Приезжай побыстрей, объясню. – Брат выключил телефон.

Назар посмотрел на отца.

– Что-то произошло, но говорить не хочет, просит приехать.

– Я с тобой! – засуетился Федот Викторович.

– Не лучшее решение, – покачал головой Назар. – Я попробую уговорить его приехать к тебе. Если ему нужна помощь, при тебе он не станет ничего просить.

Федот Викторович погас, дрожащей рукой пригладил волосы.

– Ты прав, он перестал со мной общаться. Узнай, что у него за проблема, и позвони, я всегда помогу.

– Позвоню. – Назар допил чай и расстался с отцом, размышляя, зачем он понадобился брату так внезапно.

Старая девятиэтажка Леонтия Назарова была окружена строительной техникой: дорожники ремонтировали проезды и укладывали новый асфальт, – поэтому машину удалось припарковать только у соседнего дома. Назар направился к подъезду, чувствуя, что к ночи похолодало, и жалея, что не надел куртку. Наткнулся на человека, в котором с удивлением узнал брата.

– Леон?! Привет! Что ты тут делаешь?

Леонтий шарахнулся прочь, потом узнал Назара, бросился к нему, сжал руку.

– Как хорошо, что ты приехал! Не знаю, как быть!

Одет он был в обычный клатч-костюм клерка – курточка на белой футболке с изображением тигра, и выглядел подростком, несмотря на то что был старше Назара. Бриться Леонтий ленился, зарастая иногда щетиной до нелюбимого Назаром состояния «йети», примерно как в настоящий момент, а всклокоченная шевелюра, не знавшая расчёски, и очки превращали его в студента, проспавшего всю весеннюю сессию.

– Что случилось?

Радость Леонтия угасла, он отвёл глаза в сторону.

– Понимаешь, они замок сменили.

– Кто они?

– Соседи… кавказцы…

– Какие ещё кавказцы? Идём к тебе, расскажешь подробней.

– Мой ключ не подходит… они замки сменили… не думал, что до этого дойдёт.

Назар взял брата под локоть, почуяв, что он дрожит, усадил на лавочку у подъезда.

– Рассказывай.

– В общем, у меня здесь комната… бабушкина…

– Я помню. Сколько раз я тебе предлагал продать её и купить нормальную двушку.

– Обещали снести дом… расселить… да и денег таких нет, чтобы двушку купить.

– Отец бы помог, я, родные.

Леонтий сморщился.

– Не привык я просить.

– Ну и дурак! Так что произошло?

Леонтий вздохнул и, запинаясь, глотая окончания слов, поведал свою историю конфликта с соседями.

Корнями эта история уходила в начало века, когда родился бизнес чёрных риелтеров. Бандиты с целью «принуждения к сделке», чтобы люди добровольно освобождали свои доли квартир, подселяли на спорную жилплощадь «бригаду» парней, преимущественно с Кавказа, и те устраивали в квартире филиал маленького бытового ада, заставляя соседей либо продавать свою комнату по цене в четыре-пять раз дешевле рыночной, либо выкупать оставшуюся жилплощадь, но уже в пять раз дороже.

Практически то же самое произошло и с Леонтием, хотя он никогда не жаловался на своё житьё.

От бабушки ему досталась комната в трёхкомнатной квартире «хрущёвского» типа, и в один прекрасный момент в квартире объявились горячие кавказские парни, вынуждая его совершить сделку по известной криминальной схеме. Он отказался, комната его устраивала, жил он один, не думая о женитьбе, да и дома появлялся только чтобы провести ночь, три месяца терпел издевательства «бригады» и старался как можно меньше бывать на своей территории. И вот его впервые не впустили в квартиру, заменив замки.

– В полицию обращался? – спросил Назар, раздумывая, стоит ли вмешиваться, и прикидывая соотношение своих средств и возможностей.

– Обращался, – уныло кивнул Леонтий. – Участковый сказал – побесятся ребята и прекратят. Посоветовал продать комнату.

– Деловой. Или в доле. Им нужна твоя жилплощадь, чтобы продать потом всю квартиру дороже.

– Понимаю…

– Сколько их?

– Было трое.

– Пошли. – Назар вскочил, подал руку брату.

Леонтий сделал шаг к двери подъезда, но остановился.

– Мы же не войдём, дверь закрыта.

– Ничего, попытаемся, позвонишь и крикнешь – вещи хочу забрать!

– Они психи без тормозов, из кухни выталкивают, ножи кидают, я даже пистолет видел.

– Странно, вроде бы времена другие настали. Пистолет, говоришь? Это хорошо.

– Может, лучше полицаев вызовем? Тебе поверят.

Назар рассмеялся:

– У меня на физии написано, что мне можно верить?

– Ты же чекист, у тебя корочки красные.

– Ладно. Сначала сами попробуем.

Вошли в подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж. Назар встал сбоку от обитой деревянными планками двери квартиры брата, чтобы его не было видно в дверной глазок.

– Звони.

Леонтий нажал кнопку звонка. Из квартиры донеслось приглушённое мяуканье. Доносившаяся изнутри музыка стихла. Но к двери никто не подошёл.

Назар кивнул.

– Звони, пока не откроют.

Леонтий начал нажимать на кнопку. После пятого мява из-за двери донёсся гортанный голос:

– Чего надо?

– Это Леон… откройте… вещи заберу.

– Какие ещё вещи?

– Мне рубашка нужна… и лекарства, – нашёлся Леонтий.

– Тебе дали три дня на размышление. – Говорил с акцентом, так что не приходилось сомневаться в национальности соседей Леонтия.

– Я ещё не решил…

– Вот когда решишь – приходи.

– Но я тут живу!

– Это ты своей бабе скажи.

– Козлы! – сорвался Леонтий, забарабанив по двери кулаками. – Козлы волосатые! Откройте! Я полицию вызову!

Назар усмехнулся про себя. Брат случайно произнёс слово «козлы», всегда почему-то приводящее в неистовство аллахакбаровскую братию. Они должны были отреагировать.

Они и отреагировали.

Загремела щеколда, провернулся ключ в замке, дверь открылась. На лестничную площадку шагнул молодой кавказец в чёрно-серой майке с рисунком виселицы и чёрных трениках, бородатый, с густыми бровями и характерным восточноазиатским загаром. Нос у него был прямой, длинный, нависавший над узкими прямыми губами.

– Ты что сказал, падла?! Я же тебя на куски покрошу!

Назар вышел из-за двери и нанёс короткий удар в спрятанную под бородой челюсть парня.

Кавказца унесло в прихожую. Пролетев по воздуху пару метров, он влип спиной в вешалку и свалился на загаженный пол, потеряв способность соображать.

Назар скользнул за ним, прислушиваясь к голосам за дверями комнат и разглядывая неуютный, заваленный скарбом, грудами каких-то вещей и коробок, коридор «хрущёвки». Пахло здесь кожей, потом, мочой и жареным луком.

Из-за двери ближайшей справа по коридорчику комнаты выглянул ещё один парень кавказской национальности, помоложе, с небольшой бородкой и татуировкой на шее, но не в серой майке, а в голубой футболке и синих тренировочных штанах с раздутыми коленями. Глаза его расширились: он увидел приятеля на полу в прихожей и гостя в двух шагах от себя.

– Т-ты к-кто?.. Чего тут?.. Бакыр, вставай… ах ты, сука! Обух, наших бьют!

Парень прыгнул к Назару, вытаскивая ниоткуда, буквально из воздуха, нож и целя в лицо капитана.

Назар отклонился ровно на столько сантиметров, чтобы лезвие ножа прошло мимо щеки, перехватил руку парня, выбил нож и, продолжая движение, используя инерцию выпада, выкрутил руку нападавшего и бросил его через себя в стену коридорчика, сбивая висящее на стене корыто.

Вскрик, грохот, стук рассыпающихся коробок, тишина.

Назар нагнулся, подобрал нож – самодельный, хорошо заточенный, с массивной металлической рукоятью.

Из туалета слева по коридору выбежал ещё один молодой парень, белый, славянской внешности, с петушиным гребнем из волос на бритой с висков голове, накачанный, с мясистым складчатым затылком. На нём были только чёрные шорты, да и те не застёгнуты.

Обстановку он оценил быстро, метнулся в комнату, и Назару пришлось ускоряться, чтобы пресечь попытку жильца взяться за оружие.

В комнате царил неописуемый бедлам, словно здесь жили не люди, а стадо обезьян. И запахи в ней стояли не приятнее, чем в псарне.

Здоровяк сунул руку под диванный валик, и Назар метнул нож – особым вывертом, чтобы попасть в цель не лезвием, а рукоятью.

Расчёт оказался точен. Нож врезался в складчатый загривок мужика, тот хекнул и сунулся носом в диван, не успев до конца вытащить пистолет.

Назар подошёл, двумя пальцами вынул из его ослабевшей руки пистолет, старенький «макаров», для верности выщелкнул обойму, проверил патрон в стволе, замотал пистолет в полотенце, лежащее на диване. Рывком за майку поднял здоровяка на ноги, вывел в коридор, мычащего, толчком в спину послал к приятелю в синих трениках. Туда же притащил за руку первого «джигита». Впустил Леонтия:

– Заходи.

Брат круглыми глазами уставился на парней, сидящих и лежащих на грязном полу коридора.

– Ты их… отколошматил?!

Назар усмехнулся, протянул ему свёрток с пистолетом.

– Положи пока в свою комнату. Ты говоришь так, будто это они тебя защищали, а я над ними надругался.

Леонтий смутился:

– Да нет, я просто не предполагал…

– Что?

– Что так запросто…

Назар нагнулся к самому старшему из троицы – бородачу в серо-чёрной майке, пошлёпал его по щекам.

Бородач очнулся, открыл мутные глаза, дёрнулся, но капитан упёр ему в шею кулак.

– Лежи смирно. Фамилия, имя.

Бородач дёрнулся сильней, пытаясь встать.

Назар надавил на адамово яблоко «джигита».

– Шею сломаю! Имя, фамилия! Третий раз спрашивать не буду.

– Мирзоев… Ризван…

– Чечня, Дагестан?

– Ингушетия…

– Ты тут главный?

– Ну…

– Отвечай!

– Я.

– Кто вас сюда поселил?

– Мы сами… живём давно… временный подселений…

– Не ври, я был здесь в марте, вас не было. Сказки о временной регистрации будешь рассказывать следователю. А от степени твоей искренности будет зависеть твоя дальнейшая судьба. И здоровье. Кто вас сюда подселил?

Бородач бросил взгляд на лежащих рядом приятелей.

– Макаров…

– Тот здоровяк с петушиным гребнем?

– Не-е… это Обух… Макаров главный…

– Кто он такой, ваш Макаров?

– Участковый.

– Врёт, – сморщился Леонтий. – Фамилия нашего участкового Деревянко.

– Макаров сам бывший мент…

– Организовавший бизнес по «выдавливанию» клиентов со спорной жилплощади, так? Ладно, разберёмся. Где его можно найти?

– Не знаю…

Назар надавил на кадык парня так сильно, что у того вылезли глаза.

– Он тебя замочит! – прохрипел бородач.

– Ну, это мы ещё посмотрим. Леон, зайди к ним, поищи мобильники, я ознакомлю с их содержимым кое-кого из прокуратуры.

– Мы тебя… всо равно…

Назар ткнул в шею Мирзоева костяшками пальцев, бородач закатил глаза, перестал извиваться.

Зашевелился фактурно разрисованный и постриженный качок, которого Мирзоев называл Обухом. Он оказался сговорчивее кавказца, сразу прочувствовав силу допрашивающего. На вопрос Назара: где можно найти Макарова? – Обух ответил:

– Мы не знаем, где он живёт, общались только по телефону да пару раз встречались у метро «Краснопресненская».

– Номер телефона помнишь?

– Не-а…

Назар замахнулся, и Обух испуганно отшатнулся, втягивая голову в плечи, ударился спиной о корыто.

– Баблом клянусь, не знаю!

Леонтий принёс три мобильных телефона: два несвежих «Самсунга» и один крутой, навороченный «Смарт» в платинового цвета футляре.

По тому, как сверкнули глаза Обуха, Назар понял, что всей троице есть что скрывать.

– Твой? – показал он смартфон.

Здоровяк замотал головой:

– Ризвана…

Назар привёл в чувство бородача.

– Телефон Макарова!

– Мы… тэбэ… голову…

Назар дёрнул бородача за мочку уха с такой силой, что тот взвыл.

– Телефон Макарова! Ещё раз повторю вопрос, и тебе придётся долго лечиться!

– Девятьсот восемьдесят… четыре шестёрки…

– Крутые номера у бывших ментов, – бледно улыбнулся Леонтий. – Что ты собираешься делать?

– Позвоню, приглашу на рандеву, объясню ситуацию.

– Ты нэ панимаэшь, с кем связался, – прохрипел бородач.

Назар покачал пальцем перед его носом:

– Это ты не понимаешь, подонок, с кем тебя свела судьба. Леон, скотч есть?

– Не знаю. – Леонтий сконфузился под взглядом брата, заторопился к себе. – Сейчас поищу.

Скотч нашёлся.

Назар связал всем троим «джигитам» руки, усадил на полу спинами друг к другу, набрал номер телефона заместителя начальника Управления:

– Товарищ полковник, Хромов. Не поздно?

– Что так официально, капитан? – добродушно спросил Горбатов.

– Есть проблема. На моего брата наехала банда «гостей с юга», их подселили к нему, чтобы вынудить продать долю в трёхкомнатной квартире. Сменили замки, по сути выгнали на улицу, угрожают. Я их задержал, теперь хорошо бы отправить в «обезьянник» на пару дней, пока я буду искать главаря.

– Оно тебе надо, капитан? Вызови полицию, объясни причину инцидента.

– Это их не остановит, их бугор – бывший мент.

Горбатов помолчал:

– Не надо было тебе в это дело ввязываться.

– Уже ввязался. И если этим подонкам не давать отпор, на голову сядут.

– Ладно, жди, свяжусь кое с кем, помогут. Говори адрес.

Назар продиктовал.

– Приедут из области, позвони потом.

– Спасибо, товарищ полковник.

– Ну, что? – поинтересовался Леонтий, когда разговор закончился.

– Сейчас заберут твоих обидчиков. Но проблему надо решать радикально.

– Как?

Назар присел на корточки перед бородачом Мирзоевым.

– Вами будут заниматься другие люди, гусь залётный, но запомни одно: как бы дело ни повернулось, сюда возвращаться не советую. Резать людей будешь в своём ауле, если тебе позволят это делать. Я же со своей стороны обещаю: возникнешь на моём горизонте – не пощажу! Как понял?

Бородач оскалился:

– Ты кто такой вообще?! Крутой, да?! Мы крутых на рэмни рэжем!

Назар поморщился:

– Значит, не понял. – Поймал ухо бородача, дёрнул вниз, едва не сломав ему шею; Мирзоев охнул. – Тебя за одни угрозы лет на пять упекут! И главаря я вашего достану, не скроется.

Раздался звонок в дверь.

Назар выпрямился, посмотрел на часы.

– Что-то они рано приехали… открой.

Леонтий бросился к двери, заглянул в глазок.

– Двое… мужик и женщина… молодая…

– Женщина? – Назар на всякий случай привёл себя в боевое состояние, открыл дверь. – Вам кого, граждане?

Гости на лестничной площадке переглянулись.

– Вы Хромов? – неуверенно проговорила женщина, красивая шатенка с пепельного цвета волосами, стройная, зеленоглазая, с яркими ненакрашенными губами. Одета она была в серо-серебристый летний костюм: юбка до колен, курточка, белая блузка, туфли на высоком каблуке, удлиняющие стройные лодыжки, сумочка-клатч.

Её спутник выглядел харизматичным напарником, предназначенным сопровождать, защищать, пресекать, вызывать если и не страх, то уважение. Черноволосый, со стрижкой «милитари», прямоносый, с серыми стальными глазами и мощной челюстью, он был олицетворением закона наподобие американских копов. Не то чтобы особо мускулистый, он был выпукло-мясистым и олицетворял собой некую непреодолимую служебную силу.

– Мы оба Хромовы, – покосился на брата за спиной Назар. – Какой именно вам нужен?

– Леонтий Федотович.

– Это я, – сказал Леонтий.

– А вы кто? – вежливо полюбопытствовал Назар.

Женщина достала из сумочки удостоверение, раскрыла.

– Полковник Волконская. Это капитан Кружилин.

– Как интересно, – хмыкнул Назар, бросив взгляд на разворот удостоверения. – Кажется, мы в одной конторе служим?

– Вы?

– Капитан Хромов, Назар, УСО.

Гости снова переглянулись.

– Может, впустите? У нас разговор к вашему брату.

– Проходите, – отступил Назар. – Только не пугайтесь, тут у нас случились небольшие разборки с соседями, ждём конвой, чтобы отправить всех в СИЗО.

Гости вошли в коридор, остановились, разглядывая сидящих на полу «джигитов».

– Что здесь произошло? – спросила Волконская; ноздри её носа пошевелились, она ощутила запахи квартиры.

– Извините за свинарник, товарищ… как к вам обращаться, по званию или…

– Ефросинья Павловна.

– Фрося, – расплылся в улыбке Леонтий, споткнулся о колючий взгляд спутника Волконской, стёр улыбку с лица. – Извините…

– Чёрные риелторы, – кивнул на троицу Назар. – Пытаются заставить брата продать часть квартиры, его долю, за смешные деньги. Не обращайте на них внимания. Леон, проводи гостей в свои апартаменты.

Массивный спутник Волконской оторвал взгляд от «джигитов», оценивающе глянул на Назара, и тот вдруг почувствовал, что этого человека надо опасаться.

Леонтий проводил пару в свою комнату.

Раздался ещё один звонок в дверь.

Интуиция подсказала, что приехала обещанная Горбатовым помощь.

Назар открыл входную дверь.

На лестничной площадке ждали пятеро: мужчина в гражданском костюме, хмурый и недовольный, и четверо парней в форме ОМОН.

– Капитан Хромов? – спросил мужчина.

– Он самый.

– Капитан Калюжный, Красногорский ОББ.

– Очень приятно.

– Клиенты с вами?

– Забирайте, – отошёл в глубь коридора Назар.

Парни в камуфляже заученно вскинули оружие, скользнули в квартиру, осматриваясь.

Капитан Калюжный проследовал за ними.

– Мы трэбуэм адвоката! – зло проорал Мирзоев.

– Будет вам адвокат, – равнодушно пообещал Калюжный, принюхиваясь. – Ну и запашок! Выводите.

Назар протянул капитану нож и свёрток с пистолетом.

– Это их ствол и перо.

Из комнаты Леонтия выглянул насупленный спутник Волконской, оглядел компанию, скрылся.

– Кто это? – бровями показал на дверь Калюжный.

– Контора, – сказал Назар.

Капитан кивнул, хотя вряд ли понял, что за «контору» представляет выглянувший верзила.

Притихших «выживателей» вывели из квартиры.

– Куда повезёте? – спросил Назар Калюжного.

– Приказано доставить в УВД СЗАО, разбираться будете сами. Напишите заяву, обрисуйте поведение этих отморозков.

– Подождите минуту.

Назар зашёл в комнату Леонтия, в которой тоже царил бардак, но иной, по сравнению с беспорядком в других комнатах, интеллигентски-информационный.

– Прошу прощения, дамы и господа, Леон, выйди.

– Что ещё? – нахмурился спутник Волконской, не пожелавший сесть, в то время как она присела на краешек дивана. Голос у него был низкий и доносился словно из погреба.

– Мои намеренья прекрасны, – одарил его детской улыбкой Назар. – Мы только покурим гашиш.

Леонтий фыркнул, выходя к нему.

– Напиши объяснительную записку для органов. Опиши всё, что было, как они издевались, угрожали, вели себя нагло, по-хамски, упомяни главаря, бывшего мента, и всё такое прочее.

Леонтий вернулся в комнату и не выходил пять минут.

Назар и капитан Калюжный за это время успели сказать три слова, два Назар: холодно на улице? – одно капитан: тепло.

Леонтий принёс сочинение.

Калюжный бегло прочитал текст, кивнул, свернул листок бумаги и вышел со словами:

– Всего хорошего.

– Сердитый мужик, – сказал Леонтий.

– Будешь сердитым, от ужина небось оторвали. Приказ выполняет. По своей инициативе он вряд ли сюда заглянул бы. Чего хотят гости?

– Да мы ещё не успели объясниться. Пойдём, поговорим.

– Они не станут при мне говорить.

– Без тебя я сам с ними не стану лясы точить.

– Ладно, давай пообщаемся с чекистами.

Гости скрестили на вошедших вопросительные взгляды.

– Леонтий Федотович, у нас нет вопросов к вашему брату, – проговорила Волконская.

– Без него разговор не состоится, – заявил физик.

– Капитан, вообще-то вам лучше побыть за дверью, – сказал спутник Волконской.

– Он останется! – упёрся Леонтий. – Либо разговора вообще не будет. Я не служу в вашей ЧК.

Волконская улыбнулась:

– Меня предупреждали, что у вас тяжёлый характер.

– Потому что золотой.

– И шутить вы умеете.

– Его вывести? – боднул воздух лбом Кружилин, мрачно глядя на Назара.

– Попробуй, – усмехнулся Назар.

– Отставить, капитан, – сухо сказала Волконская. – Пусть слушает, всё равно они потом будут обсуждать наш визит. Только предупреждаю, капитан Хромов, разговор сугубо конфиденциальный, разглашение информации чревато.

– Я давно так работаю, – пожал плечами Назар.

– Тогда слушайте, только присядьте, разговор не минутный.

Леонтий сгрёб с дивана книги, стопки дисков, кассеты, флэшки, наушники, освобождая место, повернул к Волконской разлапистое кресло со множеством приспособлений, напомнившее Назару зубоврачебное.

– Присаживайтесь, удобно.

Волконская пересела, братья устроились вместе на диване.

– Вы что-нибудь слышали об исчезновении самолёта?