Губы Веры

В первый раз

В первый раз он почувствовал ее губы на себе прохладным августовским вечером, когда жизнь казалась уже сложившейся в самую удачную из фигур. Все у него уже было. А она была лишь мимолетным эпизодом. Так ему казалось… 

Девчонка на повороте трассы в сумерках почти сливалась с окружающим лесом, и Вадим заметил ее только потому, что привык притормаживать на этом месте, однажды чуть не влетев спьяну в дерево. Дорога от родительского дома до Москвы всегда была нелегкой, но сегодня он проделывал этот путь в последний раз. Все, продал родную хату вместе с участком, больше его ничего не связывает с умирающей деревенькой Березки кроме двух могил на сельском кладбище. Но он не сентиментален. Заплатил сторожу, чтобы поддерживал порядок и возвращаться туда не планировал.

Торопиться было некуда – Машунька час назад написала, что свидание отменяется, потому что у нее на носу прыщ, а в таком виде кавалерам не показываются. Прикинув на пальцах сроки, Вадим понимающе усмехнулся: «прыщ» пробудет еще три дня. Ему месячные никак не помешали бы натянуть свою сладкую девочку, но она тщательно скрывала от него даже мелкие недостатки. Даже в туалет при нем не ходила. В сексе, впрочем, старалась изо всех сил, но он часто ловил ее взгляды в зеркало шкафа-купе напротив кровати. Она выгибалась в позы, в которых ее бедра смотрелись выигрышнее и как-то забывала о сути дела.

Ничего, он надеялся, что со временем вытрахает из нее все эти глупости.

Ежащаяся фигурка под высокой елью вызвала в нем такое острое чувство жалости, что поначалу он даже не заметил, девчонка это или парень. Но подсознание, конечно, среагировало на мелкие приметы, поэтому нога даванула тормоз автоматом.

– До Москвы… – пробормотала промокшая насквозь девушка, стуча зубами.

Вадим мотнул головой и, когда она распахнула дверцу, недовольно проворчал:

– Подстели, там дождевик на заднем валяется. Угваздаешь все.

Машина была новой. Первая покупка на так кстати пришедшие наконец деньги от раскрутившегося бизнеса. Не квартира. Пока Вадим жил в съемной. А машина – представительского класса «Мерседес» с белыми кожаными сиденьями. Пахнущий сладкими деньгами.

Запоздало отругал себя за неуместное милосердие. Придется потом салон чистить!

Но когда девчонка залезла внутрь, осторожно устроившись на шуршащей клеенке, передумал. «Мелкие приметы» оказались совсем не мелкими. Размерчик на четвертый тянули. А под мокрой маечкой соски выдавались остро и твердо даже через тонкий лифчик. Вадим сглотнул слюну, враз наполнившую рот. Сисястых он любил. Даже на порносайтах выставлял в фильтрах, чтобы с дойками потяжелее. Но у Машуньки были скромные «прыщики», так что приходилось, как говорится, брать, что дают.

Любовь зла и все такое.

– Спасибо, – сказала девчонка, когда он тронулся с места, набирая скорость. Рюкзачок она свой держала на коленях. Туго набитый, но небольшой. И вообще была одета небогато, хотя аккуратно.

– К друзьям едешь, тусить? – Спросил Вадим, покосившись на попутчицу. Та подняла руки, чтобы собрать длинные темные волосы в хвост, и грудь приподнялась еще выше и подпрыгивала на неровной трассе.

Хотелось пожамкать такое прекрасное творение природы, но вот так, без «здрасьте» как-то было неуютно.

– Нет, – девчонка махнула получившимся хвостом и мелкая капель попала Вадиму на щеку. – Жить. Я Вера.

– Вадим. Жить к родственникам? – Не то чтобы он интересовался, но напряжение, копившееся в паху, сильно мешало вести машину. И сиськи… С каждой минутой они казались все привлекательнее и сильнее к себе манили.

– Нет у меня больше никаких родственников… – вздохнула Вера. – Поселюсь в общаге или хостеле, найду работу. Выплыву как-нибудь. Не в деревне же огородом жить.

– И то верно. Девчонка ты статная, найдешь себе получше долю, – кивнул Вадим. – Можно даже и без работы. Восемнадцать-то есть тебе?

– Неделю назад стало, – как-то очень устало усмехнулась Вера. – Думаете, ни на что больше не сгожусь?

– При чем тут не сгодишься? – Удивился Вадим. – Одно дело, жратву в любую погоду разносить, ноги сбивать. Другое: сидеть в тепле, в красивом платье, разговаривать с приятными людьми…

– А потом раздвигать перед ними ноги?

– Невеликая плата за нормальную жизнь, а? Или ты собираешься вышку получить? Так курьером и вышку тоже не получится. А вот ночью постараться хорошо, а днем на лекциях в престижном вузе, так многие живут. Потом на ноги встают и всех уделывают!

Вадима уже раздражала эта беседа. Или грудь, маячившая в боковом поле зрения. Или пухлые губы, которые Вера время от времени машинально облизывала. Или глаза ее блядские… Хотя про глаза он уже присочинил. Не видел он глаз.

– За все надо платить, да, Вадим, как вас по батюшке?

– За все, Вер, – кивнул он, стиснув челюсти. – Бесплатный сыр только в мышеловке.

– Так у меня денег нет, чтобы вам за дорогу заплатить, сами понимаете… – в голосе была горечь, которая еще больше взбесила Вадима. Он автостопщиков как любой нормальный водила бесплатно брал, без этого всего. Но если ей так хочется убедиться, что он мудак…

Вадим крутнул руль, сворачивая на широкую обочину. Тяжелые лапы елей стряхнули капли на крышу, дождь забарабанил по стеклам. Он посидел, заглушил двигатель и повернулся к Вере.

Она все поняла.

Умная все же девчонка. Усмехнулась по-взрослому краем губ, щелкнула замком ремня и сама потянулась к его ширинке. Член уже давно томился и давил на внутренние швы, поэтому освобождение из плена джинсов было само по себе экстазом. Нежные девичьи руки аккуратно выпустили его на свободну, огладили легкими движениеми. Неуверенными, даже робкими.

Вера вскинула глаза и Вадим ободряюще ей кивнул. Раздражение пролилось водой в песок. Теперь, когда она вот так наклонялась и его ждало погружение в рай, его злость казалась глупой и мимолетной. А Вера настоящей красавицей.

Она обхватила ствол двумя руками у корня и распахнув налитые влажно блестящие губы осторожно дотронулась ими до головки. Скользнула вних. Так медленно и робко, что Вадим, сквозь нарастающее желание прошипел:

– Делала уже так?

– Нет… – коротко ответила Вера, приподнявшись над ним, но развивать тему не стала, а снова раскрыла губы и впустила его в свой влажный горячий рот.

Погрузиться туда, пусть недалеко, только половиной головки, было мучительным, сладким удовольствием, и Вадим застонал вслух. Рука непроизвольно легла на темные волосы.

Вера попыталась взять его еще глубже. Язычок ее метался, не зная куда деваться от нарастающего вторжения, гладкие зубы неловко царапнули нежную кожицу, но Вадим не разозлился.

Все как надо. Эти неуверенные, неумелые движения были наполнены каким-то особенным юным очарованием. Он переместился так, чтобы ей было удобнее, отодвинул сиденье и стащил джинсы пониже. А сам стянул лямочки ее маечки с груди, отодвинул влажный бюстгальтер и наконец-то сжал пятерней упругую налитую плоть.

Застонал низко, хрипло, до того это все было в тему. Расслабляло по полной. Сжимать, тискать, сдавливать хорошую большую такую сиську, которая даже не помещалась в ладонь. Ощущать тонкие пальчики, поглаживающие яйца и ротик, всасывающий в себя звенящий от напряжения хуй.

– Зубки спрячь за губами. И просто скользи так, – посоветовал он Вере, задыхаясь. – Ты моя хорошая…

Пальцы его уже нащупали твердый сосочек и выкручивали его, плющили, пока Вера тяжело дыша, старательно скользила губками по стволу. Получалось у нее не очень, но Вадиму было все равно отлично. Пару раз она всосала так, что он аж крякнул и разъяснил, что на самом деле «сосать» это название условное.

– Язычком поиграй с ним, Вер, давай… – попросил он. Хотелось жамкать ее сиськи двумя руками, и он даже пожалел, что они не переместились хотя бы на заднее сиденье.

Вера вроде нашла какой-то темп: пару раз надевалась ртом на стоящий как столб член, а потом старательно облизывала головку, проходясь острым кончиком язычка по краю и дразня уздечку. И снова надевалась. Развлекаться так можно было до морковкиного заговенья, но Вадим по-прежнему никуда не спешил. Горячая мягкая грудь в его ладони наполняла его покоем и стук дождя по крыше машины уносил куда-то в совсем райские места. Было горячо, влажно, сладко, томительно и прекрасно. Тем более, что Вера решила исследовать окрестные области и даже полизала яйца. Ох, хорошо…

Когда она явно стала уставать, Вадим опять развернулся как смог, сказал:

– Давай я. Спрячь зубки.

И держа ее за горло и затылок, принялся сам подаваться бедрами вверх, трахая девчонку в горячий ротик. Тыкаться в щеку было приятно, но пару раз он даже рискнул двинуться глубже, в горло. Вера дернулась, но он удержал ее голову и дал продышаться, а потом повторил. Классно было ощущать эти горячие спазмы, сдавливающие головку. А потом он оставил только одну руку, второй стиснул ее грудь, толкнулся последний раз… И выстрелил всем боезапасом прямо ей в рот, не сообразив, что девчонку по первости надо или предупредить, или поберечь. Но она удержалась, приняла все, долго сглатывала, держа его опадающий хуй во рту и только тогда уже вялый, выпустила, напоследок слизнув последнюю каплю.

Далеко пойдет.

Вытерла рот… Вадим потянулся к бардачку и достал салфетки. Дал ей, вытер себя и застегнул джинсы обратно. Не удержался, остановил ее и двумя руками от души потискал сиськи и даже всосал твердый сосочек на прощанье.

До города ехали молча. Вадим включил радио. Что-то болтали ведущие, играла музыка. Вера сидела рядом молчаливая и притихшая, а у него настроение было просто до небес.

– У метро тебе нормально? – Спросил он, когда замелькали окраинные районы. – Или куда?

– Да, у метро, – ответила она.

– Давай свой телефон оставлю, позвонишь, если что? – Предложил он.

– Давай… – равнодушно как-то пожала она плечами, и Вадим понял, что не позвонит.

– Могу помочь еще как-то? – Спросил он.

Вера помолчала. За окном светилась яркая буква «М», пора было прощаться.

– Да, можешь, – решилась она. – Я слышала, что за девственниц дают хорошие деньги. Я не разбираюсь и боюсь. Боюсь, что меня обманут, а это мой, как понимаешь, единственный актив…

И Вера взглянула на него наконец. Черными бездонными глазами. Или это зрачки расползлись по всей радужке?

Вадим смутился. Его не очень интересовали такие вещи. Машку он взял девочкой, но процесс вскрытия был скорее неприятным. Она боялась, зажималась, потом текла кровь, смазки не было. Сплошной геморрой вместо секса.

– Погоди…

Он подхватил телефон и принялся искать один номер. Богдан, вот кто ей мог помочь. Тот знал толк в таких развлечениях, они с Вадимом уже как-то приглашали разок девиц на переговоры. Вадим предполагал, что чем дальше в бизнес, тем чаще начнутся такие посиделки, но пока нужды не испытывал. Но тот мог что-то знать…

Набрал Богдана, внутренне смущаясь под темным взглядом Веры коротко спросил, может ли тот помочь, чтобы «девочку не обидели». Тот хохотнул и велел дать его номер «девочке». Что Вадим и сделал.

Вера искренне подблагодарила и захлопнула за собой дверцу, оставив только примятый дождевик на сиденье и приятную звенящую пустоту в яйцах Вадима.

Он думал, что на этом все и кончится, но…

Второй раз

Второй раз Вадим встретил Веру накануне самого важного дня своей жизни. Или это только для невесты этот день самый важный, а для жениха нет? Требуются исследования.

В любом случае, Вадим планировал жениться один раз и на всю жизнь, как его родители и потому Машуньке пришлось ждать, пока у него не появятся деньги на торжество такого размаха, чтобы соответствовало событию.  Самое дорогое платье, самый роскошный ресторан, недельные гулянки, приглашены все, кто хоть как-то знал «самую красивую пару Москвы». Лимузины, дорогое шампанское, звезды эстрады… Все это ждало их, начиная с завтрашнего дня, а сегодня у Вадима был мальчишник. Тоже с полным размахом.

Была уже и стриптизерша, выскакивающая из торта, и ночные клубы, где веером летели на пол крупные купюры, и поездки по ночному городу наперегонки, высовываясь из люков машин, и стрельба боевыми на полигоне в тире, а теперь пришло время десерта.

Жених с друзьями застал визжащих невесту с подружками, погонялся за ней, задирая юбку и оставив Машу в счастливой уверенности, что даже в ночь отрыва он думает о ней, Вадим отправился в сауну.

 Там Богдан организовал уже все по первому разряду.

Лихие банщики выбили вениками из новобрачного лишний алкоголь, чтобы завтра он не присутствовал на собственной свадьбы опухшим и с похмелья, напоили секретными отварами. Массажисты с могучими руками как следует промяли все мышцы и вот к парням, блаженно отмокающим в парящих джакузи, с визгом выскочили дамочки в неглиже. Наряды начала двадцатого века с корсетами, подвязками, поясами для чулок и кокетливыми панталончиками были в самую тему. Одна была даже в длиннющей ночнушке, но она не успела даже добежать до места действия, на нее почему-то соблазнился шафер, огромный мужик с мускулами размером с голову Вадима. Он красотку поймал, перекинул через плечо, задрав подол и обнажив сочную попку и унес куда-то вглубь сауны, откуда донесся еще более громкий визг.

Вадиму было для друга не жалко. Тем более, что вокруг него тоже роились красотки не последнего разлива.

В кружевных панталончиках обнаружились дырочки на самых удачных местах, чулочки ползли блядскими стрелками от любого касания, и прелестницы жеманничали, отказываясь спускаться к джентльменам в воду. Пришлось голым джентльменам выскакивать с орудиями наперевес и ловить бегающих переполошных девиц.

Веселье было отменным. Богдан учел и вкусы жениха: все прелестницы были с отменными дойками, которые болтались, когда они носились по сауне, как курицы с отрубленной головой, преследуемые парнями.

Сплошное наслаждение.

Вадим пока никуда не спешил. Он был уверен, что хватит на всех. Тем более, что некоторые друзья ловили одну красотку на двоих и растягивали ее тут же, на мраморной скамье, поочередно вонзаясь в нее то сзади, то спереди.

И он не прогадал. Кто-то подошел со спины, опустился на колени над краем джакузи и исполнился Вадимов сладчайший сон: с двух сторон его голову обняли пухлые горячие сиськи.

А нежный голосочек шепнул на ухо:

– Не сгожусь ли я тебе, добрый человек? Сбросить удаль молодецкую, чтобы перед невестой в первую брачную ночь показать себя богатырем стойким да выносливым?

– Это уже из другой сказки, – довольно проурчал Вадим, поворачиваясь… и узнал эти темные глаза.

Хотя, по правде говоря, еще сиськи ему напомнили тот эпизод на трассе. Хоть и были тут прелестницы, одаренные богаче, а у Веры все равно как-то идеальнее все выглядело. Большие, упругие, стоячие. Как под Вадима делали.

– Привет! – Сказал он, почему-то улыбаясь. – Какими судьбами?

– Да вот послушалась одного умного человека…

Губы Веры сложились в знакомую чуть усталую и горькую улыбку.

На ее совсем юном лице она смотрелась не очень. Грустно становилась. Видимо, Вера знала об этом, поэтому тут же показала белоснежные зубки и скользнула к Вадиму в воду.

– Ну привет, молодой. Чего желаете?

– Желаю я чуда чудного и дива дивного… – пробормотал Вадим, уже догадываясь, что все равно этого не избежит. Ручка Веры уже профессионально точно поглаживала его по члену, поприветствовавшему даму вставанием.

Под бурлящей водой ее касания ощущались необычно и экзотично.

А уж когда она, хитро улыбнувшись, нырнула и обхватила губами его прямо там, в водной стихии, Вадим и вовсе задохнулся от фейерверка ощущений.

За прошедшее время ее навыки в оральных ласках изрядно улучшились. Или ему так казалось из-за необычности ситуации?

Зубки уже не царапались, пальчики не мешали, а помогали делу, а фирменное жесткое всасывание оказалось под водой как нельзя к месту. Вадима чуть не катапультировало из джакузи, когда она проделала это в первый раз.

Твердые губы умело массировали ствол, медленно, но верно разгоняя его до нужного состояния. Вадим не сомневался, что она сможет заставить его кончить мгновенно, но она не торопилась. Словно вспоминая тот первый минет в лесу, растягивала удовольствие. Ныряла под воду, всасывала, скользила, обнимала, втягивала в себя дрожащий от напряжения член. Выныривала, глотала воздух, ни на секунду не оставляя его одиноким, вместо губ там орудовали пальчики. И снова ныряла, обрабатывая Вадима плотно и сильно. Язычка ее не хватало, да и лизать было неудобно, но необычность ощущений полностью компенсировало все недостатки. А уж когда она втянула по одному яйца, Вадим поплыл… И возбудился так, что терпеть больше не смог. Обхватил Веру руками и выбросился с ней на сушу, как дельфин. Притянул к себе, сжал наконец вожделенные сиськи, а Вера принялась сосать все быстрее и быстрее, уже не отвлекаясь на игры воздух-вода.

В этот раз кончить в рот она не дала, но выпустив изо рта хуй, сжала его между грудей, и Вадим чуть не кончил второй раз без перерыва, увидев, как его сперма стекает по гладкой коже ее доек.

– Хороша… – выдохнул он, сползая вновь в воду. Опустевшие яйца всплыли. Рядом сползла Вера, окунувшись так, чтобы грудь покачивалась двумя островками над водой. – Как дела твои?

– Учусь, – пожала она плечами. – Ты реально был во всем прав. Видала я девчонок, которые пытаются утром учиться, а вечером блины печь. Хреново учеба идет.

– Молодец, – похвалил Вадим. – Верю в тебя.

– Да, мой крестный папочка, – позволила она себе шпильку.

– Ты бы кстати вместо этих корпоративов нашла себе богатого мужика.

– Да кому я нужна?

– Брось, ты красотка. А с такими навыками…

Вадим повернулся к ней лицом и с наслаждением зарылся в упругую грудь. Облизал сначала правую, потом левую.

– Что, невеста плоскодонка? – Проницательно спросила Вера.

– Увы, увы…

Вадим стиснул ее сиськи до боли, Вера аж поморщилась.

– У тебя оральная фиксация, – ухмыльнулась она.

– Ты на психолога учишься, что ли?

– Ага… Ну ладно, пойду я. Я у Богдаши спецом на тебя напросилась. Он меня ценит. Захочешь еще, возьми Ленусика, она так сосет, что все улетают.

– Непременно, – заржал Вадим.

Но Ленусика уже звать не стал, а досидел до конца мальчишника с банкой безалкогольного, наблюдая свальных грех друзей и закусывая заморским сыром.

Третий раз

В третий раз Вадим встретил Веру на благотворительном приеме в особняке Решетова.

Куда он явился, вопреки всем обычаям их круга, с законной женой. На такого рода неофициальные приемы принято было выводить любовниц, содержанок, на худой конец эскортниц. Журналисты и левые люди туда не допускались и среди своих можно было и похвастаться, какую новую телочку отхватил, а заодно и пообщаться в неформальной обстановке, поговорить о таких делах, которым не место на имиджевых приемах.

Машке, конечно, было неуютно, страшно, даже, может быть, обидно, что он приволок ее туда, где профессионально усталые взгляды ухоженных шлюх разбирают ее по запчастям и на каждую вешают ценник. И губы у нее свои, и сиськи, и бедра широковаты… разве что платье и сумочка не подкачали, тут Вадим разорился. Но туфли эта дура надела «удобные, это же фуршет, не присесть» и теперь явно боролась с желанием спрятаться за занавеску, выставив как щит свою заказанную за несколько месяцев «Биркин». Ну, в следующий раз будет слушать, что ей говорят.

То, что Вадим демонстративно обратился к семейным ценностям, дало понять соответствующим кругам, что он готов к противостоянию. Волчонок вырос и намеревается вступить в бой за место вожака стаи. Или основать собственную. По одобрительным взглядам бывалых хищников, он видел, что эскапада не прошла незамеченной, и битва будет славной. Не сейчас. Но будет.

А это значит – выход на следующий уровень.

Сам Решетов явился часа через три после начала, когда макияж у неутомимых девиц уже плыл, вслед за сознанием, не выдерживающим литров «Боллингера» и «Смирнова». Они покачивались и висли на всех подряд, хлопая гигантскими ресницами и потираясь внушительными бюстами с привкусом силикона. Некоторые прямо на месте меняли одних покровителей на других, иные только пробовали по-быстрому. Верными подругами оставались только эскортницы – их за подобные выходки могли и слить.

На фоне этого мутного, душного пьянства и блядства, свежая подруга Решетова, которую он вывел, придерживая за локоток, как джентльмен старой школы, смотрелась волшебно и выигрышно.

Даже Вадим в первый момент не узнал свою старую протеже. Только цепанул взглядом, как завлекательно и естественно качнулись немаленькие сиськи. В этот момент мозг и сложил два и два, провел последнюю линию, соединяя двух тяжелых милашек с полузнакомым лицом.

Да, молодец, девка!

Сквозь алкогольный туман никак не получалось сосчитать, сколько лет прошло с первой, со второй их встречи, но на третьей Вера заняла поистине королевскую позицию. Даже стыдно как-то вспоминать, как мялась она на обочине трассы, как неловко цепляла зубами напряженную плоть члена.

Прямая спина, которую бесстыдно и благородно открывает струящееся темно-бордовое платье, ожерелье из черного жемчуга, змеящееся вдоль позвоночника, чтобы закончиться двумя бриллиантовыми кистями, практически невидимые босоножки на тонком каблуке. Словно она сама по себе парит над блестящим паркетом. И высокая, не модная, но удивительно идущая ей прическа. Сбежавшая из семидесятых кинодива, а не содержанка «крестного отца» московского строительного бизнеса.

Решетов умеет поставить своих шавок на место. И Вадима заодно.

Взгляд, который он кинул на него, обещал очень, очень долгий и скорый разговор.

Такую новость следовало запить чем-нибудь покрепче сладковатой воды с пузыриками.

Сказав какую-то малоинтересную собравшимся речь и намекнув, что господь велел делиться, поэтому реквизиты детского онкологического фонда написаны на буклетах, разбросанных по столам между ведерками с шампанским и вазами с фруктами совершенно не зря, Решетов оставил Веру щебетать с подружками-змеями и направился к Вадиму. Не сворачивая и раздвигая своей харизмой толпу так, будто это были волны Красного моря, а он Моисей.

– Японцы недавно вискаря презентовали. Говорят, дивного вкуса, ирландцы с шотландцами делают харакири от зависти. Угостить? – предложил он Вадиму.

Взгляд, однако, был цепкий, безошибочно ловил малейшие оттенки эмоций. И мгновенно плеснувший страх тоже поймал. Но Вадим склонил голову, соглашаясь на переговоры. Ради того и пришел.

…вывалился из кабинета спустя три часа, выжатый, как горсть орехов после промышленного пресса. Вискарь был отменный, на всю жизнь запомнишь. И сигары кубинские, старые еще, времен живого команданте Фиделя. Безупречно хранившиеся в таких условиях, в каких не каждого наследника британского престола содержат.

Тоже запомнятся. Только не потому, что какого-то выдающегося вкуса. Вадим, воспитанный в деревне и интернате, больше всего ценил если не «Беломор», то хотя бы «Житан».

А потому, что разговор этот трехчасовой раскатал всю его жизнь как греческое тесто фило. В тоненький-тоненький, практически прозрачный пласт. И сквозь этот пласт Решетов взглянул на бледного Вадима… да и благословил.

Свою стаю основать.

И увести за собой всех, кого захочет. Без обид и санкций.

«Мне, – сказал в том приватном разговоре Решетов. – Недолго уже осталось, но мою империю ты не потянешь, надорвешься. Рано. Если ты такой борзый, то борзей, пока разрешаю. Успеешь корни пустить, пока грызня не началась – твое счастье».

Рот щипало от тяжелого сигарного дыма, тошнило от табака, но легкие изнывали и требовали химического никотина немедленно. Прямо сейчас, не дожидаясь, пока водитель подгонит белый «мерс», Вадимову гордость. Теперь, впрочем, придется сменить на что-нибудь покруче. Желательно бронированное.

– Друг… – остановил он несущегося мимо официанта. – Есть?

И махнул двумя пальцами у рта, изображая затяжку.

Вышколенный халдей сообразил мгновенно и одним движением перекинул пачку из нагрудного кармана в руки Вадиму. И следом спички.

Отменный персонал, такой, как надо. Решетов молоток.

Фантомно заныл висок, пробитый жестким разговором. Вадим огляделся, высмотрел на лестнице этажом ниже густую зелень и спустился к террасе, на которой пышно цвел тропический зимний сад.

Она стояла у парапета на открытом балконе, куда выходили двери из душного царства пальм и лиан. Вадим издалека заметил стройную фигуру, изогнутую, словно скрипка, вытянутую, изящную. Только потом узнал струяющуюся по позвонкам цепочку жемчужин.