Академия Лакрес

Золотисто-желтый.

Любимый цвет сестры.

– Даже лучше, чем преподавательские покои, – хмыкнул Натан.

– Готова не глядя махнуться с любым преподавателем, – не удержалась от недовольного стона.

– Почему? – удивился парень, снимая чары с чемодана.

– Не люблю этот цвет, – буркнула в ответ, подходя к столу и кидая туда вещи, который несла. На нем лежал белоснежный конверт с чернильной завитушкой.

– Оу, ты когда успела выговор от ректора получить? – поинтересовался Натан.

Я вопросительно вскинула брови, толком не понимая, о чем он говорит.

– Запомни, белый конверт – выговор, приглашение на беседу в кабинет ректора. Голубоватый – похвала за учебные успехи. Красный – исключение. Зеленый – распределение на практику… Нет, так я тебе не перечислю, смотри, – парень пересек комнату и открыл первый выдвижной ящик. Достал пухлую кожаную папку. – Это устав. Чтоб не нарваться на новые белые конверты, подробно изучи. И запомни, три письменных выговора – тебя приглашают в кабинет ректора. Три приглашения к ректору – получаешь красный конверт. В данном случае даже для тебя исключения не сделают.

Я испуганно притихла. Если мне дали выговор за такую, казалось бы, ерунду, то что будет дальше? А если я вылечу? Вот смеха-то будет. А сколько у сестрицы поводов меня задеть появится…

– Но не бойся, – Натан окинул меня внимательным взглядом. Один голубой конверт все перебивает, если судить по практике. У нас очень жесткое отношение к дисциплине, но к образованию – многим жестче. Потому любые достижения высоко ценятся.

– Спасибо, – я кивнула. – Сможешь помочь со вторым чемоданом? – настроение резко поползло вниз. Судя по тому, как Натан удивился, что я не знаю элементарных чар переноса, получить хотя б один «хороший» конверт мне будет очень сложно.

– Прости, но мне пора. Он поменьше этого. Если хочешь, могу объяснить, как работают чары, – предложил парень, отводя взгляд в сторону и стягивая с тумбы стопку книг. На его глаза упала челка, которую тут же захотелось отстричь.

– Нет, не надо, но спасибо. Дотащу так, – я выдавила улыбку. Представляю, как он удивится, когда узнает, что я совсем ничего не умею. И почему я только раньше об этом не подумала? Мне казалось, что в академии начинают с азов. Так, до начала учебного года осталась неделя. За это время мне надо все выучить…

Мысли путались, а руки опускались только от того, что не знали, за что именно браться.

– Удачи, – бросил Натан и выскользнул в коридор.

Ладно, Евалия, соберись. Тебе нужен второй чемодан, затем найти библиотеку, поискать нужную литературу, чтобы не попасть впросак в первые же дни учебы, а потом можно и поесть. Или сперва поесть? Так.

Чемодан. Поесть. Библиотека.

По шее табуном прошлись мурашки. Как так? Ведь я оставляла его тут!

Растерянно заглядывая за гардины и под столы, я искала чемодан. Его и след простыл.

Я отважилась даже заглянуть к ключнице! Та равнодушно пожала плечами и, закрыв за собой дверь, куда-то заспешила.

Кому мог понадобиться мой чемодан?! Там же только вещи – украшения и праздничные платья занимали половину второго кожаного монстра, уже разместившегося в моих покоях.

И Натан, как назло, уже куда-то ушел. Может, чьи-нибудь служанки посчитали, что чемодан забыт, и утащили в каморку потерянных вещей?

Желудок отвлек от размышлений, протяжно сообщив о том, что был бы не прочь подкрепиться. С сомнением замерев на месте, я глянула в сторону левого коридора. Натан говорил, что где-то там, в конце, первая столовая. Ладно, с чемоданом можно разобраться позже.

По бокам длинного коридора расположились деревянные дверцы. Какие-то были украшены цветами, резьбой, другие – девственно чистые, словно там никто не жил. Картины, развешанные в простенках, отражали жизнь академии. Вот девушка-студентка с кипой бумаг сидит в просторной, но темной библиотеке. А вот два парня, тренирующиеся во дворе в битве на мечах. Художники видели студенческие будни именно такими.

Дверь в столовую больше напоминала дворовые ворота – витиеватые узоры, соединяющиеся лучами в самом центре. Сквозь просветы было хорошо видно огромное количество небольших столиков, размещенных в хаотичном порядке. Никаких тебе огромных дубовых махин на широких ножках-лапах, красота! Не придется ждать, пока каждый сидящий закончит трапезу. Не придется следить за правилами этикета! Сел где-нибудь в сторонке, быстро перекусил и побежал дальше.

Я уверенно нажала на ворота, ожидая, что те распахнутся сами собой. Глухой щелк – створки лишь вздрогнули.

Закрыто?

– Вообще-то на себя, – позади раздался суховатый женский голос.

Я обернулась.

Высокая, почти на две головы выше меня, девушка с длинными рыжими волосами, собранными в четыре косы. Раскосые желтоватые глаза и пухлые губы, измазанные яркой фиолетовой помадой. Именно измазанные – контура там и в помине не было. Платье, вопреки довольно теплой погоде, шерстяное. Еще и коричневое. М-да, безвкусица!

Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что девушка нервно дернулась и, задрав нос (вероятно, чтобы меня не видеть), подошла к воротам и потянула на себя. Те послушно отворились, чуть задевая меня створками.

Я мгновенно отвлеклась от девушки и посетовала на неудобную планировку. Через мгновение забыла и о ней – передо мной открылось огромное помещение с высокими, но узкими витражными окнами, вытянутыми к потолку симметричным пике. Широкий мраморный стол, расположившийся вдоль противоположной стены, был заставлен едой. Не сказать, что деликатесами, но жить можно.

Овощи, фрукты, горячее и выпечка – ешь, сколько хочешь. Но если твои сокурсники приметят, что все котлетки пропали именно в твоем желудке, – жди беды.

Столовая была почти пустая. Та девушка, встретившаяся мне при входе, небольшая компания, тихо переговаривающаяся в углу, и женщина в возрасте, засевшая сбоку с каким-то томиком.

Стараясь не пялиться на присутствующих, я прошла к общему столу. Нашарила взглядом тарелки, внутренне поморщилась – фи, сколько людей их трогали своими пальцами. Подавив брезгливость, наложила туда морковное пюре и пару куриных ножек. Вязкий кисель плюхнулся в стеклянный стакан почти шариком. Прелестно. Издали все смотрелось куда как аппетитнее.

– Хэй, ты кто? – Я вздрогнула от резкого выкрика в мою сторону.

Один из парней, сидевший в углу и живо что-то обсуждающий с одногруппниками, внезапно откинулся назад и, балансируя на табурете, вперился в меня насмешливым взглядом.

– Евалия, – растерянно ответила я, на мгновение даже забыв представиться полным именем. Но следом добавила: – Евалия Од Сандрайн Лакрес!

Парень наклонил голову набок и прошелся взглядом по моей фигуре. У меня тут же появилась навязчивая мысль, что те места, на которые падал его взгляд, тут же покрываются липкой и вязкой мерзкой субстанцией.

– Добро пожаловать в академию, ваше высочество, – уже более почтительным тоном произнес он. – Мое имя…

– Да кого волнует твое имя! – в беседу вмешалась девушка из той же компании. Яркие голубоватые прядки, сплетенные в косы, выделялись на фоне белоснежных волос, однако по-детски кукольная внешность пугала. Казалось, сейчас она обнажит зубы – а там клыки, как у рылтоков. Я читала про них – те еще чудища.

– Меня вот, – девушка откинула пару локонов за спину, – зовут Геллара Жарфак.

Я напряженно кивнула. Меньше всего я хотела примкнуть к какой-нибудь компании. Мне всегда искренне казалось, что подобные связи делают тебя слишком ограниченным в личном времяпрепровождении. «Друзья» постоянно что-то требуют, предлагают, в их жизни надо принимать участие. И если сперва на каждый жест с «той стороны» ты смотришь со скепсисом, то потом начинаешь привязываться и становишься зависимым и слабым. Мне это ни к чему… Но и проявить явное нерадушие нельзя – статус второй принцессы обязывает быть как минимум милой. Софине можно было с этим не заморачиваться – ее полагалось любить по закону, даже если по ночам она бы выпивала кровь маленьких детей.

– Присаживайся к нам, – Геллара под столом пнула одного из молчаливых парней, сидящего рядом. Тот без всяких вопросов и оспариваний встал, уступая мне место. А сам тем временем подкатил к столу свободный стул, взятый у соседнего столика, и умостился на нем.

– Мне, право, неудобно, – я постаралась говорить мягко, хотя интуиция почти вопила, что нечего мне делать с ними за одним столом. Жарфак… Жарфак – что-то знакомое. Где-то я явно слышала эту фамилию. Интересно, а Геллара специально умолчала о своем втором имени и семействе матери? Или она безродная крестьянка? Судя по жестам, мимике и умению себя поставить – вполне себе аристократка.

– Неудобно с Натаниэлем на практику ходить, – хохотнул самый первый парень. – Неделю ночуешь едва ли не в лужах, выматываешься по полной, а потом никак отъесться не можешь!

Хм… так они с практики? Интересно-интересно. Судя по рассказам Софины, практика меня ожидает в конце первого семестра, было бы неплохо узнать о всех подводных камнях заранее. Может, будет возможность подготовиться.

– Практика? – я расплылась в сахарной улыбке, чисто физически ощущая возрастающую неприязнь к самой себе. – А расскажите поподробнее…

Уверенным шагом направилась к их столику и, поставив поднос на край стола, уселась на предложенный стул, обводя присутствующих максимально обворожительным взглядом. Преподаватель по ораторскому искусству был бы мною доволен. Он всегда говорил, что в этом мастерстве я существенно переплюнула сестру. Отцу с матерью так, конечно, не казалось, но я втайне гордилась своими успехами.

– А что о ней рассказывать, – зевнул горообразный детина, – бесполезное времяпрепровождение. Сперва тебе рассказывают про местность, в которой предстоит проходить практику, а потом оказывается, что все эти данные пустышка. И вместо горных троллей ты встречаешь стаю трогликов, а ночуешь не в деревеньке, указанной на карте, а на пепелище.

– Троглики? Пепелище? – переспросила я.

– Ну понятно же, – ответил тот же детина, вновь зевнув. На секунду мне показалось, что он сломает челюсть таким размахом. – Где троглики, там и пепелище.

– Она первокурсница, Сайн! – протянула Геллара. – Троглики у них только на втором.

– Да-да, у нас по плану дрофлы были на втором, а столкнуться-то пришлось уже после первого семестра, – протянул детина.

– Дрофлы? – я переставала что-либо понимать. Нет, во дворце были преподаватели. Они обучали нас с сестрой истории, тактике, этикету, ораторскому искусству, математике, языкам, географии и биологии. Но ни о каких трогликах и дрофлах я слыхом не слыхивала! И обрушивающаяся снежным комом информация все сильнее вводила в ступор.

– Троглики – мелкие зверьки, чем-то напоминающие обычных домашних кролей, – заметив мое замешательство, начал парень, окликнувший меня с самого начала. – Вот только зубки у них ого-го, да и сами хищники. Бонусом ко всей этой милости идет умение изрыгать пламя.

Я сморгнула, стараясь не выдать шок. Пламя?! И об этих зверях я не слышала?!

– Дрофлы, напротив, – продолжил он. – Огромные и неповоротливые. Их тела покрыты мелкой стальной чешуей, отбивающей добрую половину магических заклинаний. Говорить о том, чтобы добраться до них с мечом, вообще не приходится. Но вот они, к счастью, предпочитают растительную пищу, иначе бы полегла наша группа прям в тот поход.

– Да мы ж с Натаниэлем были, – по-девичьи хихикнула Геллара и зарделась. – Он всегда своих подопечных целыми с практики приводит. Другие группы вот по норам разбежались, носа не кажут, раны, наверное, зализывают, а мы вполне себе бодренькие.

– Да терпила он, этот ваш Натаниэль, – выплюнул Сайн, стиснув зубы так, что по скулам заходили желваки. – Шугается каждого шороха!

– Шугается не шугается, – тут же возразила девушка, – а маг высшего класса. И быстро берет себя в руки.

– Книжный червь, – выплюнул детина, пожирая Геллару недовольным взглядом. – Теоретик!

– Этот теоретик только за последнюю практику трижды твою жопу спас! – девушка покраснела.

Все, сидящие за столом, внезапно замолчали. Видимо, подобные споры парочки слушать доводилось не впервой, и никто не хотел попасть под горячую руку. И этот преподаватель – предмет тайных воздыханий Геллары. Ну или не очень тайных, раз Сайн ревнует.

Я осеклась. Внутренне ловя себя на мысли, что постепенно начинаю вникать во взаимоотношения этой тусовки. Та молчаливая девушка с короткой стрижкой устало смотрит на все происходящее, видимо, ей досталось больше всего. На Геллару поглядывает со смесью обожания и зависти в глазах. Видимо, та самая «страшная подружка», которая могла бы дать фору, если бы только поборола собственную нерешительность. Парень, обратившийся ко мне в самом начале (надо будет, наконец, узнать его имя), со скучающим видом попивает кисель, недовольно морщась каждый раз, как у него во рту оказывается вязкий комочек. Круглолицый Сайн пожирает Геллару недовольным взглядом, а та усиленно делает вид, что не замечает. Третий же парень отрешенно смотрит куда-то, ему явно не до того, что происходит за столом, – он витает в своих мыслях. Нет, Евалия, это не твоя тусовка. Впрочем, как и любая другая. Ни к чему тебе это! Не нужны тебе лишние привычки!

– В общем, практика – это весело, – невпопад заявила Геллара. – Главное, попасть к хорошему куратору. Тебя в какую группу определили?

– В первую, – ответила я. Вопрос о зачислении в группу даже не обсуждался. Всего групп на курсе было десять, и набор в каждую осуществлялся по особым принципам. В первую попадали дети из самых знатных семей, во вторую – умники из простых. Третья подразумевала наличие знатных дворян из самых мозговитых. А начиная с четвертой группы набирались одному лишь ректору понятным способом.

– Ну да, могла бы и догадаться, – протянула Геллара, поджав губы. – Ну, у вас Кормак будет, тот еще тип. Не удивлюсь, если у него в роду были гномы.

– Кормак отлично курирует! Тебе лишь бы на внешность смотреть, – Сайн чуть ли не взревел.

– А еще на магический резерв, – девушка начала загибать пальцы, – способности, навыки, мозги, умение организовать студентов…

– Ну вот с последним твой Натаниэль явно не справляется, – самодовольно отметил человек-гора.

– Ошибаешься, – чуть ли не по слогам ответила Геллара Жарфак. – Ему просто безразличны те, у кого нет даже капли самосознательности. Он готов делиться знаниями лишь с теми, кто способен впитывать!

– Впитывать, ага, – буркнул Сайн.

Нет, это надо прекращать. Перевести разговор в более безопасное русло, иначе они прямо тут передерутся.

– Сложно было на первом курсе? – я наконец попробовала морковное пюре. Вязковатое, с комочками, но довольно нежное и вкусное. Сливок не пожалели.

– Первые пару недель, – ответила Геллара. – Потом уже как-то пообвыклись. А ты чего так рано приехала? Учеба начнется только через неделю.

– Как раз чтобы пообвыкнуться, – улыбнулась, поднося к губам стакан с киселем. Кисленький.

– И как первые впечатления?

– Кхм… впечатляющие, – снова улыбнулась. – К примеру, я уже умудрилась потерять чемодан.

Выжидающе уставилась на ребят. Может, сейчас подскажут, где тут комната хранения забытых вещей.

– А-а-а, ну с этим к Марте.

– К Марте?

– Ну, ключница, – пояснила Геллара. – Без нее ты бы не получила ключи от комнаты. Мировая, кстати, баба! Очень толковая и понимающая. Поймала нас однажды за распитием вина, но ректору не пожаловалась!

Я промолчала. Мировой бабой мне Марта не показалась, но с местными лучше не спорить. По крайней мере, пока что. Немного напрягало то, что сама ключница о моем чемодане ничего не знала. Наверное, стоит задать ей этот вопрос снова. Вдруг ее данные изменились.

– А библиотека находится на четвертом этаже жилого корпуса? – уточнила я, вспоминая рассказы сестры.

– Там маленькая совсем, – отмахнулась Геллара. – Нормальная библиотека располагается в отдельном корпусе. Проход через третий этаж учебного…

– Ногу сломишь с этими переходами, – вырвалось у меня.

– Мы тоже в первое время плутали, потом привыкли, – пожала плечами девушка. После, приметив, что сидящие за столом заметно заскучали, добавила: – Ладно, пойдем мы. Сама понимаешь, после практики немногие вообще передвигаться способны, а мы и так заболтались.

– Да, спасибо, – улыбнулась. – Хорошего вам вечера.

– И тебе не хворать, – хихикнула Геллара и вскочила. Все тут же поднялись из-за стола, зависая надо мной громоздкими исполинскими тушами. С самого детства за мной по пятам следовала фобия: меня бросало в дрожь, едва кто-то надо мной возвышался. Нет, речь велась не о высоком росте, а о подобном вот нависании. У меня тут же начинала кружиться голова, тряслись руки, а на лбу выступала испарина.

К счастью, компания ушла раньше, чем все панические симптомы начали проявляться. Облегченно выдохнув, я вернулась к трапезе.