– Доброе утро, граф! Как спалось?
– Прекрасно, ортсляйтер. Я видел во сне Раису Хрусталев, – фон Белов с вызовом смотрел на «Партайгеноссе».
– А я вот скверно спал. И снилось мне что-то пакостное. А вот что, не помню. Все утро силюсь вспомнить, да ничего не получается. Но вроде бы эта красотка Хрусталев тоже мне приснилась. Ладно, дьявол с нею! Так вы отправляетесь в Австрийские Альпы? – тут Шпуньке приблизил свое лицо к лицу Отто и тихо сказал доверительным тоном. – Будь вы членом партии, я бы организовал вам загранку. В наши дни без партбилета далеко не уедешь… Кстати, пансионат находится в пограничной зоне. В полиции оформите разрешение на въезд в нее… Да что же мне снилось сегодня ночью?! Ну никак не могу вспомнить!
Граф Отто еще и слова не сказал о своем согласии ехать в Австрийские Альпы, но ортсляйтер Шпуньке давно уже привык решать за других.
– После обеденного перерыва, граф, зайдите за путевкой. Без нее с вами в полиции разговаривать не станут.
– Хорошо, зайду… – эти слова Отто произнес неуверенно и тихо.
– А потом ко мне – с заявлением. Давайте я продиктую вам его содержание.
Отто положил на стол чистый лист бумаги и приготовился писать.
– В первичную организацию Национал-социалистической партии Германии, – начал диктовать Щпуньке.
Рука графа Отто, вооруженная паркеровской самопишущей ручкой, неподвижно лежала на белом листе бумаги.
– Да пишите, граф!.. А… Вспомнил! – на лице ортсляйтера изобразилось глубокое удовлетворение. – Эврика! Мне опять снилось это идиотское Дзета-пространство, вполне достойное бредней Альберта Эйнштейна. И Раиса снилась. И вы, граф! Решили дать деру через Австрийские Альпы в Швейцарию, а затем в Соединенные Штаты?!
Сдерживая нервную дрожь, Отто фон Белов твердо посмотрел в глаза Шпуньке и сказал:
– Вот видите, ортсляйтер! Мне впору покаянную писать, а не заявление в партию. Не вызвать ли вам Гестапо?!
– Ха-ха-ха!! – смех Шпуньке потряс все конструкторское бюро. Господа инженеры, впрочем, нисколечко не удивились – они давно уже привыкли к своему несколько эксцентричному ортсляйтеру. – Ха-ха-ха!! Граф! Мы ведь живем в двадцатом веке. Ну мало ли что тебе может присниться ночью. Ха-ха-ха!! Ну и шуточки у вас. Вот бы никогда не подумал. Ладно, пишите…
Граф начал писать, но тут раздался звонок местного телефона. Звонила секретарша Главного. Тот срочно вызывал к себе фон Белова и Шпуньке.
6
В роскошном кабинете Главного помимо его владельца находились еще трое – два армейских генерала в форме люфтваффе и штандартенфюрер СД. Фон Белов и Шпуньке были им представлены.
– Прошу садиться, господа! – обратился Главный ко вновь вошедшим.
Фон Белов и Шпуньке сели.
– Фон Белов, Шпуньке, – сказал Главный, – предупреждаю вас, разговор совершенно конфиденциальный. Так вот, согласно поступившим агентурным сведениям, в России начали претворять в жизнь идеи Константина Циолковского. Конструируются и испытываются ракеты. Известны конкретные конструкторы, занимающиеся проектированием и испытанием реактивных летательных аппаратов: Цандер, Королев. Господа из люфтваффе, – тут последовал кивок головой в сторону двух генералов, – очень заинтересованы полученной информацией. Мы не должны отстать от русских. Поэтому организуется специальное конструкторское бюро и опытное производство при нем. Основное их назначение – конструирование, изготовление и испытание ракет. Боевых ракет… Фон Белов! Я рекомендовал вас на пост главного конструктора. Надеюсь, ортсляйтер Шпуньке поддержит меня.
– Полностью присоединяюсь к вашему предложению, шеф, – сказал Шпуньке.
Трое военных пристально смотрели на Отто. Наконец штандартенфюрер поинтересовался:
– Фон Белов! Вы член Национал-социалистической партии?
– Так точно! – воскликнул Шпуньке и положил на стол лист бумаги, на котором рукою Отто было написано: «В первичную партийную организацию Национал-социалистической партии…».
– Что это? – спросил с удивлением штандартенфюрер.
– Господин штандартенфюрер! – торжественным голосом сказал ортсляйтер. – В тот момент, когда нас вызвали сюда, Отто фон Белов писал заявление о приеме в партию.
В разговор вступил один из генералов:
– Граф, вы имеете представление о ракетах?
Тут же в мозгу у Отто зазвучал голос Вернера: «Расскажи им все, что узнал от меня. Расскажи! Иначе не быть тебе вместе с Раисой!».
– Я в курсе дела, генерал, – сказал Отто и подробно изложил присутствующим устройство боевой ракеты.
– Прекрасно! – воскликнул Главный, когда Отто кончил рассказывать. – Фон Белов, принимайтесь за дело. Немедленно! Кстати, Шпуньке, в связи с международной обстановкой все отпуска отменяются на неопределенный срок. Не сегодня-завтра начнется война. Проведите соответствующую разъяснительную работу среди личного состава фирмы.
Отто находился почти в бессознательном состоянии. Когда заговорил штандартенфюрер, фон Белов сначала не понял, что обращаются именно к нему.
– Граф! Прошу особенно обратить внимание на секретность. Крайне желательно, чтобы официальные документы, исходящие из вашего будущего бюро, подписывались не настоящей фамилией его руководителя. Подумайте над этим.
– Хорошо, – тихо ответил Отто. Ему то мерещился генеральный конструктор Вернер из Дзета-вселенной, то почему-то родная бабушка с материнской стороны – урожденная фон Браун.
7
Граф Отто фон Белов, он же Вернер фон Браун, все же оказался в Австрийских Альпах – руководство Третьего рейха решило именно в этом месте создать ракетное конструкторское бюро вместе с испытательным полигоном вновь разрабатываемых реактивных аппаратов. Однажды молодой Генеральный конструктор бесследно исчез, и не был найден ни живым, ни мертвым… После окончания второй мировой войны он вдруг обнаружился в США.
Пи-пространство, в котором проживал Отто (вернее, Пи-минус-пространство) является зеркальным отражением Пи-плюс-пространства, в котором проживаем мы. Оба мира являются вселенными-близнецами, но близнецами зеркально отраженными. Они почти зеркально идентичны. Почти. Как известно, даже однояйцовые близнецы слегка разнятся друг от друга. Что же говорить о вселенных?!
Словом, граф Отто проживал в А Н Т И М И Р Е, где цыгане работали также и авиационными конструкторами. И, знаете, это у них неплохо получалось.
1980—1982 (2006)
Лжеученый
– Вы полагаете, что великая теорема Ферма была впервые доказана в 1993 году этим… ну как бишь его… то ли англичанином, то ли американцем? Да ничего подобного. Она уже несколько тысяч лет как доказана баобабом по имени… Господи боже мой… Склероз проклятый!
– Простите! – психотерапевт Игорь Эммануилович Ямпольский посмотрел на собеседника, седенького старикашку, такого сухонького, что ему, казалось, ничего не стоило спрятаться за кружку с «Жигулевским», стоявшую перед ним на столе. – Простите! Баобаб… Это кто?
Старикашка захихикал:
– Хе-хе-хе… Баобаб – это кто?.. Хе-хе-хе… Да вы большой шутник. Во-первых, баобаб – это что. Во-вторых, баобаб есть баобаб, дерево, то самое, которое в Африке растет, в саванне, и в обхвате имеет иногда по двадцать пять метров. У этих баобабов африканских очень большие склонности к математике, так же, как у плакучих ив – к лирической поэзии.
– А у дуба к чему склонность? – усмехнувшись, спросил Ямпольский.
– У дуба?
Старикашка отхлебнул из кружки и слегка пожал плечами.
– Дуб он и есть дуб. Тугодумы они, дубы эти. И особой склонности ни к чему не имеют. Разве что к администрированию. Дубы частоты распределяют. И могут передачи глушить на той или иной биочастоте. Если сочтут необходимым. У дубов биоэнергетика ой-ей-ей какая!
– Простите, с кем честь имею?
– Востроногов. Иван Ильич.
