– Мой муж с ними не общается.
– А, да-да, точно. Обидки семейные. Ну, отец с матерью на него зла не держат. Зовут вас завтра в гости.
– В гости? – ошеломленно переспросила я.
– На смотрины, ну! Да не пугайтесь так, что вы! Познакомиться они хотят. Нормальное человеческое желание.
Герман присосался к рафинаду. Я сдержала желание выбить сахарный кусочек у него изо рта ложкой, словно белый мячик – клюшкой для гольфа.
Все это уже всерьез отдавало абсурдом.
– Вам надо поехать, – внушительно сказал Герман. – Чего вы тут сидите как эта. А у людей праздник.
– Что за праздник?
– Не знаю. Какой-то. Какая разница! Это же повод, а суть – в другом!
Частный детектив разговаривал так, словно незаметно успел надраться. Я даже принюхалась, не несет ли из чашки коньяком.
– Они вас ждут! Обрадовались, как дети, когда я сказал, что сынок-то их заневестился!
– Заневестилась – это про девушку, – автоматически поправила я.
– Как так?
– Девушка достигла возраста невесты – значит, заневестилась. Просторечие.
На просторечие Герман обиделся.
– Мы, конечно, не Москва… – начал он, но я перебила:
– В котором часу родители Антона меня ждут?
– Ну, в шесть. Но сказали, что вы можете в любое время подъезжать, когда захотите. Еще уламывали меня ваш номер телефона им оставить. Но тут уж я не поддался!
Он горделиво зыркнул на меня, точно попугай из клетки, ожидающий поощрения.
– Какой вы молодец, Герман Ильич, – с сарказмом сказала я, стараясь не слишком раскатывать «эр». Геррррман хоррроший!
– То-то же! – Он с хрустом раскусил подтаявший сахар. – По такому поводу премию не мешало бы выдать, как вы считаете, Полина Андреевна?
Я считала, что он провалил свое задание, и высказала ему это. Меня возмутило не желание запустить руку мне в карман, а та убежденность, с которой свой провал он пытался выдать за победу, словно продавец на рынке, расхваливающий покупателю заведомо гнилую картошку. «Отличная! Сладкая!»
– Моей главной задачей было сохранить все втайне от мужа! – Ухмылка сползла с лица Германа. – Как вы теперь это представляете? Они в любой момент могут ему позвонить! Зачем вы вообще к ним полезли? Разве об этом я вас просила?
– Так вышло!
– Оно не само вышло, а вашими усилиями!
– Ну засекли меня… Что я, виноват?
– Да, черт возьми, вы виноваты!
– А вы голосок-то не повышайте, не повышайте!
– Даже проследить за ними толком не смогли… Частный детектив, тоже мне!
– Вам бы угрожали пальцы порубать, я бы на вас посмотрел!
Герман обиделся.
– Может, у них и номера вашего мужа нету, – запальчиво выкрикнул он. – А вы уже трагедию развели!
– А если есть? И у вас еще хватает наглости выпрашивать премию!
Герман сердито забубнил что-то. Я не слушала.
– Диктуйте адрес!
Все катилось кувырком. Семья моего мужа ждет меня завтра к шести… Ерунда какая-то. И еще этот топор! Черт знает что натворил Герман. Если он, конечно, не врет.
Выйдя от частного детектива, я села прямо на ступеньки.
Родные Антона знают о моем существовании!
Что же мне делать?
Вокруг катались кругами дети на велосипедах. Хриплый мужской голос звал: «Ку-уся! Ну Куся!» Куся оказался старым подслеповатым ротвейлером, заблудившимся в трех кустах. Я провожала глазами его вислый черный зад, пока они с хозяином не скрылись за углом.
Если уж падать в кроличью нору, так до самого дна. Нет смысла застревать на середине полета.
* * *
Я надела длинное трикотажное платье. Выбор, собственно, был невелик. Или джинсы с футболкой, или спортивный костюм, или платье на пуговицах, которое можно носить как кардиган, если не застегивать. Темно-синий спортивный костюм – условно спортивный, конечно же, – выглядел стильно. В Москве я могла бы пойти в нем куда угодно, кроме театра. Но для знакомства с родителями моего мужа он не годился.
Платье делало меня похожей на учительницу начальных классов. Я нацепила очки, подаренный Антоном кулон, и сходство усилилось. Не самый плохой вариант. Скромно, старомодно. Разве что кроссовки с ярко-синими шнурками несколько портили образ. Но другой обуви не было.
Герман припомнил, что семья праздновала день рождения одной из младших девочек. «То ли пять лет, то ли шесть…» Я купила игрушечного пони с голубой гривой и книжку стихов Новеллы Матвеевой с прекрасными иллюстрациями Макавеевой.
– А вот еще замечательные стихи! – воодушевленно сказал продавец.
Он сунул мне тонкую книжку. На картонной обложке был нарисован рахитичный щенок с выпученными глазами, вокруг которого водили хоровод лесные звери. Примитивная компьютерная иллюстрация: пластиковая размазня вместо цвета, грубый фотошопный градиент. Предметы и фигуры словно вырезаны по контуру, а затем вклеены в общее пространство.
Перевернув первую страницу, я прочитала:
– «Вот щеночек одинокий, у него усы как пух! Ты возьми скорей щеночка, ну а лучше сразу двух».
Молча вернула книжку. Ненавижу современные халтурные поделки. Вот писатель одноногий, у него мозги как пух, пристрели его, читатель, ну а лучше сразу двух.
