Омут Царевны
Василиса слушала его голос в трубке, и руки дрожали от счастья. Елисей по-прежнему хочет ее видеть, скоро они встретятся! И не только видеть…
Совершенно неважно, куда они пойдут: гулять в парк, кататься на трамвае или просто бродить по улицам. Пробовали ходить и в театр, и в кино, но перестали – были слишком поглощены друг другом и просто не воспринимали то, что происходило на сцене или на экране.
Василиса знала, что это плохо и неправильно. Психологи наперебой советуют: нельзя замыкаться на своих чувствах, надо питать свою любовь, а не питаться ею, смотреть не друг на друга, а в одном направлении и все такое прочее. Но ничего не могла поделать. По крайней мере, пока…
– Лис, ты меня слышишь?
– Да, – наконец отозвалась она. – Давай встретимся и потом решим.
– Давай, – легко согласился Елисей.
Нажав на «отбой», Василиса остановилась перед зеркалом. Одеться красиво или удобно? Совместить совершенно нереально, либо ты в джинсах и кроссовках, либо в юбке и туфлях. Современная мода смело разрешала любые комбинации, но результат ей не нравился. Ужас, какая консервативная! Жаль, только в выборе одежды…
Понимала: Елисею это неважно, он готов видеть ее в чем угодно, а лучше совсем безо всего. Но это было нужно ей самой, чтобы чувствовать себя увереннее. На них, конечно, никто не пялился и осуждения не высказывал, но Василиса подсознательно этого ждала, поэтому тщательно собиралась на каждое свидание. Поняла, что выглядит младше без косметики, и перестала краситься. Одежда у нее и так молодежная… Что еще – выражение лица? Оно выдает в первую очередь, но с тех пор, как на нем поселилась счастливая улыбка, этот вопрос отпал.
На дворе конец августа, но пока по-летнему тепло, поэтому она выбрала промежуточный вариант – юбку и удобные балетки, в которых можно долго ходить, не чувствуя усталости.
Василиса ехала к их обычному месту встречи и боялась. Хотя чего, спрашивается? Она давно не испытывала неловкости в его присутствии. Но это потом, а перед свиданием ладони холодели и пульс зашкаливал. Какая же она после этого взрослая?
Старалась приходить вовремя, не веря в теорию, что девушка должна опаздывать, но Елисей все равно обычно являлся первым. Это облегчало задачу: можно было не нервничать, что он подойдет незаметно и будет оценивать ее со стороны… Откуда, спрашивается, такая неуверенность?
Сегодня все вышло иначе. Василиса стояла и озиралась: неужели перепутала? Да нет, они же и раньше здесь встречались…
– Лис, привет! – Елисей налетел неожиданно и потянулся ее поцеловать, но передумал: – Боюсь, не смогу остановиться.
Он смотрел на нее широко распахнутыми смеющимися глазами, а она привычно замирала. Интересно, от счастья всегда нападает ступор? Ей еще не доводилось переживать ничего подобного ни в школе, ни в институте, и Василиса просто упивалась этим ощущением. Считала, любви, как в фильмах и книжках, в жизни не случается, а она вот, здесь и сейчас, происходит с ней самой! Трудно было поверить, что наяву, а не в мечтах или фантазиях. Даже страшно становилось: не бывает столько счастья сразу. Это может плохо кончиться…
Вечно ей надо все испортить. Зачем думать о плохом? Елисей прекрасно умел читать по ее лицу, и она поспешно отвернулась, сделав вид, что поправляет волосы. Вовремя – он не успел ничего заметить.
– Куда пойдем сегодня?
– Ну я не знаю… В музей? – неожиданно предложила Василиса.
Стоит сделать очередную попытку посмотреть на что-нибудь, кроме себя любимых. Вдруг с музеем получится удачнее, чем с кино или театром. Что остается: цирк, планетарий, квест? Если выбрать страшный, где их станут хватать и пугать, обращать внимание друг на друга будет некогда. А еще встречаются такие, где связывают и пытают – понарошку, конечно, но… При мысли об этом по телу прошла горячая волна, и Василиса смущенно опустила глаза. Кажется, они успешно мучают друг друга совершенно самостоятельно.
Елисей заметил неладное, но понял по-своему.
– В музей? – удивился он.
– А ты не любишь?
– С тобой – хоть в музей, – заявил он и огляделся. – Какой тут ближайший?
Они встречались в центре города, поэтому музей нашелся быстро – художественный. Василиса не очень любила картины, но сейчас ей тоже было все равно – галерея так галерея.
В залах оказалось почти пусто – последние теплые денечки все предпочитали проводить на свежем воздухе. Елисей взял ее за руку, и они медленно перемещались от полотна к полотну. Возле одной картины он притормозил, вгляделся пристальнее и озадаченно поинтересовался:
– Реально – домик и флажок? Что за ерунда?
– Это абстракционизм, – не согласилась Василиса. – Если мы не видим смысла, это еще не значит, что его нет.
– Ну да, – скептически заметил Елисей. – Только зачем это в музее висит? Я так тоже могу.
– Как нас учили в институте, тогда стоит задать себе следующий вопрос: если я тоже могу, почему я так не делаю?
Картина правда напоминала неумелый детский рисунок и нисколько ей не нравилась, но Василисе отчего-то захотелось поспорить. Елисей, словно поняв это, приобнял ее за плечи:
– Может, потому что я еще с ума не сошел?
Она медлила, не спеша отстраняться, хотя понимала, что объятия рискуют затянуться. Кажется, ее попытка обеспечить культурный досуг с треском провалилась.
– Ну разве что от тебя… – проговорил Елисей ей на ухо, все крепче прижимая к себе.
– Молодые люди, вы не забыли, где находитесь? – раздался скрипучий голос. – Ведите себя прилично!
Они оглянулись – из угла на них недовольно поглядывала сидящая на стуле смотрительница. Василиса не обиделась, а умилилась: уже и не помнила, когда ей делали замечания за неприличное поведение. Пожалуй, никогда…
Сотрудницу музея можно понять – целый день сидеть без дела на одном месте дико скучно, и вдруг такое развлечение. Василиса чувствовала: от них только что искры не летят, и это заметно даже со стороны. Но обычно прохожие непроизвольно улыбались, и никому в голову не приходило их одергивать, даже если они целовались посреди улицы.
Они резко заторопились, будто вспомнили, что куда-то опаздывают, и оставшиеся залы миновали почти бегом. Ее руку Елисей так и не отпустил, и ее слегка потряхивало – Василиса не помнила, ходила ли так с кем-то, не считая детского сада. С ним все было впервые…
Выйдя из музея, они словно вырвались из заточения, одновременно выдохнули, переглянулись и рассмеялись.
– Больше в этот музей не пойдем, – постановил Елисей.
– А в какой-нибудь другой?
– Какой еще другой – краеведческий, на кости мамонта смотреть?
– Ну этот… палеонтологический. Там, правда, тоже кости…
– Динозавров я люблю, – задумался он. – Но не прямо сейчас?
– Сейчас уже поздно, – успокоила его Василиса.
Они прогулялись по оживленным вечерним улицам, посидели в кафе – Елисей расплатился за обоих, и она не посмела возражать. Потом, когда совсем стемнело, он проводил ее до дома. Это тоже было ново и непривычно – даже в школе никто ее не провожал и портфель не носил…
Они остановились у подъезда. Елисей обнял ее, прижал к себе. Сначала целовал нежно, но с каждой секундой она чувствовала, как напряжение нарастает, невольно передаваясь ей. Сколько они выдержат? Сама придумала добровольную пытку, и он вынужден был согласиться – а что еще оставалось?
Василиса не спешила. Наоборот, хотелось продлить эту неопределенность. Оба знали – все обязательно случится, но немного позже. Когда ему исполнится восемнадцать… Он с ума сходил от желания, но держался. А она упивалась каждой минутой их пока еще невинного романа, отчетливо понимая: ничего такого с ней уже не произойдет, это бывает раз в жизни. Наверное, другие люди – нормальные – переживают подобное еще в школе, но что поделать, если ее накрыло только сейчас. Лучше поздно…
Елисей запустил пальцы в ее волосы. Василиса почувствовала, какая ледяная у него ладонь, хотя вечер, несмотря на приближение осени, был теплый.
– Замерз? – тихо спросила она.
Он отрицательно мотнул головой.
– А руки почему холодные?
– У меня всегда холодные.
– Может…
Василиса не договорила, но Елисей понял без слов и снова покачал головой:
– Нет, никакого чая. Если я поднимусь, то уже не уйду, и меня потом посадят…
– Буду тебя в колонии навещать, – пообещала она.
Войдя в квартиру, Василиса захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной и усилием воли подавила желание сползти на пол. Завибрировал телефон.
«Лис, я тебя хочу».
Что на это ответить? Она не могла до конца разобраться в своих чувствах. Ей было трудно поставить себя на место парня, и она эгоистично думала лишь о себе. Пока он с ней, но что произойдет, когда они перешагнут черту? В себе-то она не сомневалась, а на сколько хватит Елисея? Может, он принимает желание за любовь?
Нет, не может. Она бы уловила, если бы его интересовало только это, и вряд ли ответила взаимностью. Всегда была равнодушна к физической составляющей любви и считала, что способна спокойно без нее обходиться. Но ничего не поделать, если так принято, иначе никаких отношений не получится.
Она даже невинности лишилась ближе к концу третьего курса просто потому, что дальше откладывать было некуда, и так позорно затянула. К ней неожиданно проявил интерес однокурсник, который перевелся к ним из другого вуза. Никаких романов за время учебы у нее не случалось, и Василиса даже удивилась, чем смогла его привлечь. Видимо, сработал эффект «на новенького» – свои давно успели друг другу примелькаться и уже не воспринимались как потенциальные объекты симпатий.
Василиса не понимала, почему он выбрал ее. Может, потому, что она ни с кем близко не сдружилась и всегда держалась особняком, этим и притянула внимание. Он не особенно ее привлекал – просто льстило, что ему нравится именно она. Все признавали: парень умный и талантливый, а он искренне считал такой ее саму.
Они гуляли, вели бесконечные интеллектуальные разговоры, он ей с учебой помогал. Даже поцеловал первый раз, когда они сидели у нее дома и писали какой-то реферат. И мама в соседней комнате, ага. Очень романтично!
Могли бы еще долго гулять – он не проявлял инициативы и будто не ждал продолжения, – если бы однажды она сама не предложила поехать к нему. Парень, казалось, вовсе не удивился и не подал вида, что догадался, к чему это, но в итоге все сделал правильно. Она ничего не поняла и почти не почувствовала, даже не больно оказалось. Но галочка была поставлена.
Их отношения продлились до окончания института. Парень, похоже, всерьез влюбился в нее, а она лишь смущенно принимала его чувства. Надо же с кем-то встречаться! Близость по-прежнему не доставляла ей никаких особенных ощущений, хотя со временем он научился выжимать из нее ответные эмоции. Позже, когда она наконец влюбилась сама – понятное дело, не в него, – стоило большого труда расстаться. Но это уже совсем другая история…
С тех пор Василиса, конечно, приобрела некоторый позитивный опыт, но ей не хотелось, чтобы с Елисеем все свелось к простому «поставить галочку». А что для этого нужно сделать, не представляла. Для начала отключить постоянный самоконтроль, но это ей никогда не удавалось. Ну почти…
Глава 9
Завтра
Завтра! Завтра у Елисея день рождения! Василиса ждала его и боялась. На следующий день ему будет не до этого, а потом она уже не отвертится – не останется предлогов. И так ходила по краю, убеждая его и саму себя, что у нее принципы: никаких романов с несовершеннолетними. А Елисей в очередной раз рассказывал ей про возраст согласия, который составляет шестнадцать лет… Он согласен, еще как!
Никаких формальных препятствий не имелось: ни по закону, ни по совести. Зачем же мучиться, если они оба этого хотят?
Он хочет. Насчет себя Василиса вовсе не была уверена. Ей хорошо и так: со свиданиями, музеями, кафешками и поцелуями у подъезда. Что еще нужно для счастья? А что произойдет дальше, никто предсказать не в состоянии. Поэтому она твердо стояла на своем, а Елисею пришлось смириться и терпеливо ждать. Или не очень терпеливо…
Ладно. У нее есть время минимум до послезавтра. Можно пока подготовиться. Отмечать-то он наверняка будет с семьей или друзьями, но точно не с ней. Василиса все понимала и не обижалась. Она до сих пор не до конца осознавала, какое место занимает в его жизни…
Уже собиралась ложиться, когда раздался звонок домофона. Она поморщилась: опять кто-то не в состоянии попасть в нужную квартиру и трезвонит во все подряд! Сколько ни напоминала себе, что домофон на ночь надо отключать, но каждый раз забывала. Когда же вспоминала об этом, не успевала потом вовремя включить, и ученики не могли к ней попасть. Родители звонили ей по мобильному и возмущались, что их деточка стоит перед закрытой дверью…
Василиса решила затаиться и подождать: пусть откроет кто-нибудь другой, а она впускать в подъезд кого попало не обязана, – но домофон все звонил и звонил. Может, что-то случилось?
Она приблизилась, с опаской сняла трубку и даже не успела ничего спросить – ей в ухо понесся знакомый голос:
– Лис, это я!
Василиса вздрогнула. Что он тут делает? Неужели она права и что-то случилось, но не с неведомым алкашом, а с Елисеем? Только как он очутился возле ее дома?
– Откроешь?
Спохватившись, она нажала на кнопку, повесила трубку и медленно потянулась к замкам, запертым на ночь на все обороты. Едва справилась с ними, грохнул лифт и по тамбуру протопали знакомые шаги. Даже переодеться не успела, осталась в халатике, в котором вышла из душа!
Хотела снова запереть замок, чтобы выиграть хотя бы полминуты, но дверь уже распахнулась. Елисей шагнул в прихожую, схватил ее и сжал так, что стало больно.
– Ну наконец-то! – сказал он вместо приветствия, берясь за поясок ее халатика.
– Подожди… – растерянно пробормотала Василиса, отводя его руки.
– Лис, да ты задолбала! Не могу я больше ждать! – почти простонал Елисей. – Двенадцать есть? Значит, восемнадцать мне уже. Даже в песне так поется, слышала?
«Слышала еще до твоего рождения», – едва не брякнула она. А вслух упрямо спросила, стараясь вырвать у него пояс:
– Ты в ноль часов родился?
– В ноль минут, – парировал он, не справившись с узлом и только сильнее его затянув, и жалобно взглянул на нее: – Лис, ты издеваешься?
– А ты?
– Сама же говорила…
– Хочешь, чтобы все произошло именно так? – разочарованно протянула она.
Елисей недоуменно посмотрел на нее:
– А как надо?
Василиса повернулась и направилась на кухню, на ходу бросив:
– Руки помой.
Стояла и слушала, как он возится в прихожей, снимая обувь, затем топает в ванную и плещется там, будто тоже решил принять душ. Прямо анекдот про полярника: «А потом сниму лыжи…» Сердце билось так, что она прижала пальцы к запястью, словно пытаясь унять бешено колотящийся пульс.
– Лис, тебе плохо? – встревожился Елисей, заставший ее за этим занятием.
Василиса вымученно улыбнулась:
– Нет.
– Ну извини, – с трудом выдавил он. – Не хотел тебя напугать.
– А что хотел?
– Сюрприз сделать…
– Он удался.
Оба замолчали. Василиса незаметно вздохнула. За что ей такое наказание? Сама виновата: нечего было связываться с мальчиками…
– Так я пойду? – с тоской протянул Елисей.
– Подожди, – справившись с собой, проговорила она. – Чай будешь?
Была глубокая ночь, а они сидели за столом с чашками давно остывшего чая. Странное ощущение безвременья, когда один день закончился, а следующий еще не начался и ты будто зависаешь между ними. В такие часы словно не принадлежишь себе…
– Ты же не выспишься, – обеспокоенно произнесла Василиса. – Как завтра будешь день рождения отмечать? То есть уже сегодня…
Елисей пожал плечами:
– Я всем сказал, что не хочу отмечать.
– А они? – зачем-то уточнила она, чувствуя, как успокоившийся было пульс снова предательски ускоряется.
– Кто они?
– Ну кому ты сказал – родителям, друзьям?..
– Да они ничего. Силой же не заставят. Могут без меня, если так хочется.
– И тебе как хочется?..
– С тобой, – просто ответил он.
– Хоть бы предупредил…
– Если бы предупредил, какой же это сюрприз? Ладно, короче… – Елисей стал подниматься из-за стола.
Василиса схватила его за руку:
– Да подожди ты.
Он остановился, с интересом глядя на нее.
– Куда же ты сейчас? Транспорт, наверно, уже не ходит…
Елисей хмыкнул:
– С тех пор как изобрели такси, это не проблема.
Василиса поднялась следом, положила ладони ему на плечи. Он не сделал ни малейшего движения навстречу, и она смешалась. С ума сойти, неужели они поменялись ролями?
– Лис, – неожиданно проговорил Елисей. – Я не сделаю ничего такого, что ты сама не захочешь.
Это прозвучало серьезно и строго, словно из них двоих взрослым был именно он.
Василиса сглотнула комок в горле:
– Лес… с днем рождения.
Ей пришлось подняться на цыпочки, чтобы поцеловать его. Елисей ответил осторожно, будто и не он совсем недавно изо всех сил сжимал ее, причиняя боль. Что она наделала? Теперь он вообще ее боится…
– Лис, будешь шампанское? – спросил он, оторвавшись от ее губ. – У меня там, в рюкзаке…
– Ну да, восемнадцать есть, значит, уже можно…
– Да мне давно все можно, – ухмыльнулся Елисей. – Хотел после, но…
Он не договорил и направился в прихожую.
– Только не холодное, наверно…
– А я холодное и не люблю.
Пока он открывал бутылку, Василиса сполоснула запылившиеся бокалы – уже забыла, когда пользовалась ими в последний раз. Парень готовился, планировал встречу, наверняка представлял, как она обрадуется… А она все испортила. Дотянула!
После шампанского стало веселее. Зря он надеялся на «потом». Наивный мальчик рассчитывал, что она прямо с порога бросится в его объятия?
– Лис, а я у тебя точно не первый? – Парень, кажется, тоже расслабился, раз начал задавать такие вопросы.
– Прости, но я тебя не дождалась, – безмятежно отозвалась Василиса и, не удержавшись, добавила: – И ты у меня еще никакой.
– Так надо это исправить…
– А как насчет тебя? – не поддалась она.
Елисей слегка стушевался:
– Что насчет меня?
– Кто у тебя первая?
– Ты, конечно.
– Врешь?
– Ну да, – не смутился он. – Не помню, если честно. Какая-то вечеринка была, а там куча народу…
– Как можно не помнить? – искренне удивилась Василиса.
– Ну вот так. – Он пожал плечами.
– Это же первый раз! Обдолбанный, что ли, был?
– Может, и был.
– С ума сойти, – искренне возмутилась она. – А такой приличный мальчик с виду…
– Это ты меня еще плохо знаешь.
– И не уверена, что хочу.
– Сама же спросила.
– Ты первый начал.
Они препирались, а на фоне бесконечным потоком текли мысли. Сейчас они поржут, эффект от шампанского пройдет, и все опять закончится ничем…
– Хочешь меня? – спросила она неожиданно для самой себя.
Елисей с сомнением взглянул на нее:
– Даже не знаю…
Но в следующую секунду уже тянул на себя злосчастный пояс.
Ее разбудил заливающийся звоном телефон. Василиса нашарила его, скользнула по экрану невидящим взглядом и тут же подскочила: отец Елисея! Какого черта он ей звонит?
– Здравствуйте, Василиса Андреевна! – церемонно поздоровался тот, когда она ткнула пальцем в кнопку приема. – Простите за беспокойство, но Елисей, случайно, не у вас? А то мы ему никак дозвониться не можем…
Пришлось подтвердить очевидное:
– У меня.
Какой смысл врать? Все равно он знает, раз уж звонит сюда.
– Дадите ему трубочку?
Василиса взглянула на спящего парня, который даже не шевельнулся:
– Эээ… нет.
Тот не стал настаивать.
– Передайте, пожалуйста, пусть домой перезвонит, как… освободится, – под конец он не удержался и все-таки хмыкнул.
– Непременно передам, – вежливо пообещала она.
Нажав на отбой, Василиса скептически посмотрела на Елисея. Спит или притворяется? Странно было видеть его спящим в ее постели. Светлые волосы, разметавшиеся по подушке, тонкие черты без привычного насмешливого выражения, подрагивающие ресницы… Точно проснулся!
Она потрепала его за плечо:
– Вставай! Мне уже твой папаша звонил! С какой стати, спрашивается?
Елисей разлепил веки и сонно проговорил:
– А я свой на беззвучный поставил еще с вечера, чтобы не дергали всякими поздравлениями…
– Ну ты даешь! – возмутилась она. – При чем тут поздравления? Предупредил вообще, куда идешь?
– Нет, а зачем?
– Просто не пришел ночевать?
– Что я, маленький?
Василиса бессильно качнула головой:
– Тебя просили перезвонить. Удивительно, что только утром до меня добрались…
– Да все они знали! – ухмыльнулся Елисей и потянулся за телефоном: – Ни фига себе, сколько пропущенных… И кстати, уже не утро, – сообщил он.
Василиса наконец догадалась взглянуть на часы и ахнула:
– Двенадцать? Ко мне скоро ученик придет! Собирайся давай!
Она потянула одеяло, но Елисей не двинулся с места:
– Ученик?
– Нет, блин, любовник!
– Круто, я из шкафа посмотрю…
– Лес, ну я серьезно!
– И я серьезно. Мы завтракать будем?
– Что ты ешь на завтрак? – вздохнула она, сдаваясь.
– Кашу. Овсяную.
– Нет у меня никакой каши!
– А что есть?
– Кофе, – подумав, сказала Василиса. – Ну бутерброды.
– Твое коронное блюдо?
– Ага. Специально для дня рождения.
– Точно, у меня же день рождения! – спохватился Елисей. – Отменяй на фиг своих учеников, будем праздновать. Как ты вообще могла назначить на сегодня уроки?
– Я же не знала…
– Надо было знать!
– Ты звонить собираешься? – напомнила она.
Он отмахнулся:
– Потом.
Его телефон беззвучно вспыхнул, но Елисей не стал отвечать.
– Давай вечером, – торопливо проговорила Василиса. – В смысле праздновать.
Он потянул ее к себе:
– И вечером тоже…
Она не нашла в себе сил сопротивляться. Новое и непривычное чувство – никто и никогда не имел над ней власти. А тут какой-то мальчик… Это было не то, чего она боялась, но и ненамного лучше.
Опять зазвонил ее телефон. Увидев определившийся номер, Василиса молча передала его Елисею.
– Да, – отрывисто отозвался он. – Нет, не скоро. Сегодня не приду. Да, вообще.
Отключившись, он весело удивился:
– Даже поздравить забыл.
Телефон снова ожил, на этот раз его собственный. Елисей ответил, и голос потеплел:
– Спасибо, мам. Нет, не ждать. Я же говорил! Потом за вещами заеду. Да, теперь в другом месте жить буду…
Василиса смотрела на него во все глаза. В каком еще «другом месте»?
Елисей отключил звонок и невинно взглянул на нее:
– Ты же не против?
* * *Память странно устроена. Об одних и тех же событиях люди помнят совершенно разное – то, что сильнее отозвалось и запало в душу. Масштаб неважен – иногда это просто несущественная мелочь. Но в тот момент она сильнее всего царапнула сознание, зацепилась и осталась навсегда.
Бывает особенно обидно: важное забылось, а ерунда запомнилась. Причем неважно, как окрашенная, положительно или отрицательно. Кому и зачем она нужна? И забыть нереально…
В памяти может застрять и радостный эпизод, и постыдный, но это хотя бы объяснимо – испытываешь сильные эмоции, неважно, какие именно. Но почему запоминается мелочь, которая не имеет никакого значения? Она накладывается на эмоцию? На самом деле что-то значит, просто с первого взгляда это неочевидно? Подсознанию виднее…
Чай из уличного ларька в пластиковом стаканчике. Пакетик порвался, чаинки красиво кружатся, но пить его невозможно. Стеснение помешало попросить поменять… Поэтому и запомнилось?
Хочешь о чем-то забыть, перестань об этом думать. Постоянно вспоминая, лишь укрепляешь нейронные связи. Но легко сказать: не думай о зеленой обезьяне. Как перестать, если назойливая мысль постоянно лезет в голову? Есть только один способ – перебить ее чем-то еще более навязчивым. И неизвестно, что окажется сильнее…
Зато пришло понимание: нельзя позволять ничего себе навязывать. Ни разорванный чайный пакетик, ни гораздо более серьезные вещи…
Глава 10
Воскресенье?
Василиса открыла глаза и не поняла, где находится. Какой-то сквер или парк, довольно небольшой: сквозь деревья виднеется дорога, по ней носятся машины. Она сидит на лавочке, мимо неспешно прогуливается народ: пенсионеры, собачники, дамочки с колясками…
В голове что-то щелкнуло, и Василиса начала вспоминать, только почему-то в обратном порядке. Она садится в машину на парковке у торгового центра. Арина говорит, что у Елисея проблемы. Звонок с незнакомого номера…
Всплыли в памяти и свои эмоции. Страха за него не было, лишь легкая тревога. И досада, что придется встречаться с неприятным человеком.