Всё начинается утром

Ты умрешь,

Тебя не станет.

Ночь кровавая

Настанет.

Забелеют

Твои кости.

Я приду

Сегодня в гости.

Сердце чистое

В груди

Вырву, съем,

А ты – умри!

Твою жизнь

Возьму себе.

Не кричи,

Ведь ты во сне.

Не спасет

Тебя Луна.

Похоронит

Тебя Тьма!

С каждым произносимым гномьим словом Элен становилось все тяжелее дышать, она уже с трудом могла заглатывать воздух широко открытым ртом.

Монстр ее зачаровал, и она была в полной его власти. Вновь попыталась она пошевелиться и закричать, но безуспешно, паутина заклинания цепко держала ее в своем плене.

– Сердце! Мне нужно это сердце, чтобы набраться сил. – Проскрипел фальцетом гном и потянул за край одеяла, намереваясь его скинуть с груди несчастной девушки. – Нужно сердце. Сладкое, юное и чистое. Сколько энергии. Сердце мое!

Эти слова совсем оглушили и вогнали в панику Элен. Нужно было что-то делать, скинуть уродца с себя, но для этого надо было шевельнуться, а она была обездвижена, и кричать, а, значит, звать на помощь не могла. К тому же она знала, неизвестно откуда, но знала, что в доме кроме нее никого нет и подмоги ждать неоткуда.

Гному удалось уже откинуть край одеяла, прикрывавший левое плечо и грудь и, не переставая нашептывать заклинание, он потянулся руками к тому месту, где билось сердце несчастной жертвы.

«Что же делать?! Помогите! Я сейчас умру! Нет!» – Мысли отчаяния гремели в голове Элен, лишь немыми хрипами исторгаясь из безмолвного рта. Глаза зажмурились сильно, губы стиснулись до белизны.

В этот страшный миг Луна высвободилась от ночных объятий облаков полностью и засияла ярче. Пленница вдруг услышала глубоко в своей голове голос тихий и далекий, как перелив колокольчика, который нашептывал странную толи считалочку, толи детский стишок. Не осознавая того, что она начала вслух произносить шепотом эти слова, она еще лежала с закрытыми глазами и не сразу обратила внимание на то, что карлик внезапно сбился с заклинания и прервался. Его маленькие скрюченные ручонки застыли совсем близко от того места, где билось частым стуком сердце девушки, словно наткнулись на преграду. Как он не пытался, сдвинуться ему было не под силу, невидимый защитный барьер не давал ему прикоснуться к Элен.

– Что?! Нет, этого не может быть? Заткнись, сука! – Гном зашипел, но резко убрал свои руки от Элен, будто обжегся о нечто недоступное взору.

– Ты умрешь, тебя не станет… ночь кровавая настан…. – Он попытался возобновить заклинание, но продолжить ему не удалось, простые слова стишка снова его сбили.

Я – сова, ночная птаха.

И Луна свой добрый свет

Направляет, чтобы ахав,

Я жила, где света нет.

Элен не знала этого стиха ранее и откуда он к ней пришел, и чей голос, сейчас нашептывая, черт знает откуда, спасал ее от страшной смерти, ее волновало другое – насколько долго хватит чудесного действия, какова данная ей отсрочка. Самое главное, что стих действовал на гнома и нейтрализовал его колдовство. Дыхание вновь становилось свободным, с губ сошли остатки онемения, колдовские чары теряли силу над пленницей, и она стала все громче произносить слова и повторяла их все увереннее, быстрее и быстрее. Теперь она творила заклинание и околдовывала монстра. Карлик, хрипел и выставлял руки вперед, защищаясь от безобидных слов, теперь он поменялся местами со своей жертвой.

– … умрешь… ночь…кровавая… твои… возьму…. Нет! – Его противный голос сбивался, и продолжить заклинание он не мог. – Сука! Это мой мир!

Девушка почувствовала, что силы к ней вернулись и теперь она властна над своим телом. Резко сев в кровати, она скинула в изножье ненавистного гнома и громко повторила:

– Убирайся туда, откуда пришел! Убирайся туда, откуда пришел! Убирайся туда, откуда пришел! Я- сова! Ночная птаха! И Луна свой добрый свет направляет! Чтобы ахав! Я жила, где света нет!

Слова заклинания вылетали отдельными клинками и переросли в мощный громоподобный крик. Голос девушки разросся и наполнился множеством иных голосов, переходя в чудовищный по мощи рев. Теперь муха расправлялась с пауком.

– Нет, я был так близко от цели! Как же так?! Нет! Я же хозяин…. – С этими словами гном скорчился, сложился в комок и исчез. Только в темноте еще с минуту перед лицом девушки горели два крохотных красных огонька, излучающих ненависть.

Тяжело дыша, Элен приложила руку к бешено бьющемуся сердцу, закрыла глаза и… проснулась.

***

Был вечер второго дня пребывания пациентки в палате интенсивной терапии. Мать уже собиралась уходить, она провела с дочерью несколько часов, устала, да и заканчивалось приемное время для родственников, нужно было идти домой. Выходя из палаты, она услышала странный непрерывный звук, похожий на писк, издаваемый оборудованием рядом с койкой. Обеспокоенная и в дурном предчувствии, мать бросилась обратно к дочке и к своему ужасу увидела, что монитор показывал сплошную полосу, а странный звук, наполнивший тишину палаты, сигнализировал о подступавшей смерти близкого существа.

– Помогите! Кто-нибудь! Доктор! Сестра! Помогите! Сюда! Сюда! Скорее! – Выбежав в коридор, обезумевшая от страха мать стала кричать и звать медперсонал больницы.

На счастье ее уже услышали, а скорее всего, сработал сигнал с аппарата из палаты на пульте у дежурившего внизу персонала, и с дальнего конца коридора бежали медсестра с дежурным врачом, толкая впереди себя необходимое для спасения жизни оборудование. Не дожидаясь их, мать вернулась к дочери, взяла ее безжизненную ладонь в свои дрожащие руки и стала причитать:

– Элен, доченька моя, солнышко, лучик мой, услышь меня! Услышь меня и вернись ко мне! Вернись к маме! Я здесь, Эли! Мама тебя ждет и не оставит. Иди на мой голос, солнышко. Эли! Я тут!

Врач с медсестрой уже вбежали в палату, и, оттолкнув мать от умирающей дочери, уже собирались приступить к реанимации пациентки, как произошло нечто необычное. Погода уже неделю стояла пасмурная, и к вечеру небо тяжелело переполненными влагой тучами, чтобы всю ночь проливать на город дождь. Так вот, неожиданно тучи разволокло, на это никто из присутствующих в палате, конечно, не обратил никакого внимания, не до этого было, и белый диск Луны, полный и огромный осветил палату. Тут же монитор стал издавать другой звук, а диаграмма на нем указывала на то, что сердце пациентки снова работает в прежнем режиме – смерть отступила.

– Вот это ж чертовщина, какая! Оборудование новое, наверное, сбой какой-то. Надо будет подежурить ночью у этой пациентки. – Сказала врач медсестре и, повернувшись к напуганной матери, что стояла рядом, добавила как можно мягче. – А вам, нужно идти домой. Приемное время закончилось. Не волнуйтесь. Скорее всего, небольшой сбой в работе оборудования. Утром пришлем сюда специалиста, он все проверит. С вашей дочерью будет всю ночь сидеть сестра, так что все под контролем. Идите домой.

– Я приду завтра, доченька, я приду и буду с тобой. Не бойся. Мама тебя защитит. Я приду. Спокойной ночи, солнышко мое. – Немного приободрившись, женщина вышла из палаты, в коридоре ее настигли слезы, и она медленно побрела домой, надеясь на лучшее.

А за окном тучи снова укрыли и надежно спрятали Луну и ее небесное сияние.

***

Элен открыла глаза, она снова лежала в своей кровати, укутанная с ног до головы. Глубокая ночь, тишина и непроглядная темнота, занавески не задвинуты, а за окном не видно Луны, ее надежно укрыли тучи.

«Просто кошмар приснился. Сердце до сих пор бьется бешено. Вот жуть же присниться! Надо встать и попить воды». Но встать она не смогла. Ее тело начал сковывать необъяснимый страх – ощущения сна начали повторяться.

Самый жуткий кошмар во сне – это не чудовищный монстр, который нападает из-за угла и расправляется с жертвой самым жестоким образом. Вовсе нет. А вот оказаться в темной комнате одному, да без поддержки и знать, что дверь сейчас распахнется и оттуда вырвется невесть что-то зловещее, а выключатель то не работает, это да! Причем, любому спящему человеку всегда известно, что стоит лишь зажечь свет и тьма уйдет вместе со всеми ужасами вместе взятыми и наступит благодатная безопасность. Но в кошмарах, же этот закон не работает, как и злосчастный выключатель. Вместе с ним рвется тоненькая ниточка надежды на скорейшее спасение, а страх лишь удесятеряется.

Девушка изо всех сил сорвала с себя одеяло и, преодолевая возобновляющийся ужас, встала с кровати и подошла к выключателю. Нажала на него. Свет не зажегся! Она повторила несколько раз. Но мертвый выключатель не работал. Страх накрыл ее с головой осознанием того, что она не проснулась, а сон повторялся во сне. Или это вовсе не сон, и темнота ей угрожала появлением монстра?

В тишине вновь послышался шепот, и Элен испугалась, что ее мучитель уже совсем рядом, но это был иной голос, тот, что шептал ей спасительный стишок и звал ее ласково по имени. Она прислушалась к нему:

– Лунное дитя, не стой на месте, Пожиратель сердец идет к тебе. Он хозяин этого дома, а дом этот есть целый мир. Нет у него имен, ибо никакое из имеющихся не сможет вместить в себя всю ту злобу и черную ненависть ко всему чистому и живому, что лелеет и взращивает в себе Хозяин снов. Беги, дитя. Скройся за дверью, ведущей к воде. Быстрее, он здесь!

Не раздумывая, Элен выбежала из комнаты, чувствуя накатывающуюся тьму в том углу комнаты, где стояла ее кровать.

«Ванная комната! Вот где вода!». – Мгновенно вспыхнуло у нее в голове.

Забежав в непроглядную темноту ванной и закрыв за собой дверь, девушка залезла в ванну, задвинула клеенчатую занавеску и стала ждать. Она ожидала чего угодно, шепота, злобных криков, проклятий, изрыгаемых мерзким карликом.

Вместо шагов за дверью послышался скрежет чего-то острого об дверь и противное издевательское хихиканье. Стишок вылетел из головы, и Элен вжалась в дно ванны, не зная, как ей спастись. Дверь открылась, пропуская полоску бледного света, и по полу послышались торопливые шажки.

«Сейчас он доберется до меня и мне уж точно не спастись. Что делать?!» – эти мысли паникой затопили мозг, и девушка не сразу обратила внимание, что в ванной комнате становится светлее.

– Ну, что сучка, думала. Что я тебя не найду? Какая же ты глупая! Я же говорил тебе, что это мой мир! Я хозяин здесь и знаю все, что происходит в каждом уголке. – То, что исторгало из себя столько гадости, множилось в слуховом восприятии и эхом било по стенам комнатки. – Я иду к тебе, мерзкая сука! И на этот раз твоя гадкая Луна тебе не поможет!

Уже были видны очертания шторки, которая еще отделяла жертву от монстра. Низ клеенки заходил ходуном и на покатом краю ванны показались крохотные черные ручонки гнома. Элен отшатнулась к стене и вжалась, мысленно надеясь, что преграда за ее спиной растает и появится путь к побегу. Крик ужаса уже срывался с ее уст, руки в отчаянной попытке были выставлены перед собой крест-накрест, в тщетной попытке защититься.

В это мгновение душ, что был сбоку от нее, пустил мощную струю холодной воды. Бурлящий поток сбил карлика и не дал ему заползти вовнутрь ванны. Мощь вырывающейся воды возрастала, вода вырывалась из крана, из-под плитки, которой были отделаны стены, ванна наполнилась очень быстро водой, переливаясь на пол и распространяясь дальше. Девушка промокла, озябла, но все еще стояла, не решаясь выйти из спасительного приюта. Гном куда-то исчез, захлопнув за собой дверь.

Но вода сильным толчком неожиданно сбила ее с ног, угрожая ей новой опасностью, и ничего не оставалось ей, как скорее выбираться из ванной комнаты. Ухватившись за край шторы и уцепившись на край ванны, которая неожиданно стала бездонной, Элен подтянулась и вывалилась на кафельный пол, вода на который водопадом обрушивалась из переполненной когда-то спасительной емкости. Уровень воды поднимался, и оставаться на прежнем месте стало опасно.

Дверь ванной была закрыта, но за ней просачивался свет и, встав на ноги, девушка толкнула дверь наружу. Глаза зажмурились от нестерпимо яркого света, в ушах гремело, а в лицо бил сильный ветер. Свет погас также быстро, как и ослепил.

Глазам девушки предстало безграничное бушующее море, пронизываемое молниями сквозь сильнейший ливень.

Гаснет месяц, гаснут звезды.

Никому не ясно, что

Нам увидеть здесь придется.

Закрывай свое окно!

Тень крадется, в душах хаос.

Запирай скорей засов,

А не то рискуешь старость

Не увидеть после снов.

Тише сердце, пульс замедли.

Хоронясь в углу сыром,

Умоляй от черной скверны

Осветить себя огнем.

Было тихо, было страшно.

Будто вымерло всё вдруг.

Но зажглась звезда отважно.

Значит, будем живы, друг!

КОРАБЛЬ

Элен не верила глазам: из двери ванной комнаты она шагнула на широченную деревянную палубу неизвестного корабля, подбрасываемого волнами посреди бескрайней морской пустыни в ненастной ночи. За кормой бушевала буря, огромные волны налетали на судно и, разбиваясь о корму, обрушивались мощными потоками обжигающе ледяной жидкой соли на галеон, угрожая проглотить его с последующей атакой. Болтало корабль нещадно, доски местами скрипели и трещали от тяжелых ударов стихии.

Пытаясь не терять равновесия, она сделала несколько шагов обратно к двери, но не успела ухватиться за дверную рукоять, как очередной сильный поток, прохаживаясь по деревянному настилу, сбил ее с ног и, словно пушинку, понес прямо к бортику, намереваясь прихватить незадачливую путешественницу с собой обратно в морскую пучину. Соль набивалась в рот, глаза и уши, пронизала одежду насквозь, девушка чудом не захлебнулась. А когда вода изрыгнулась с палубы за борт, то Элен в последний момент умудрилась вцепиться в канатный трос, который был намотан спиралью на резных перилах борта. Когда поток схлынул, и наступила краткая передышка, она всмотрелась туда, куда чуть не ушла вслед за соленой лавиной. Внизу клокотала, бурлила и пенилась необузданная, смертельная и жаждавшая поглотить все живое морская бездна. И могильный холод, исходивший снизу, промораживал до костей, дотягиваясь до сердца, давая лишь секунды на выбор – бороться за жизнь или сдаться и разжав руки, отдаться навсегда жуткой смерти.

С треском прошившая кипевшую водную поверхность совсем рядом молния, ослепила и одновременно вывела девушку из транса, в который погружал холод и вода. Элен подтянулась и встала на ноги, нужно было добраться до ближайшей каюты и укрыться от ненастья. Скользкая палуба и усилившийся ветер с косым рваным дождем, чуть было не вернули ее обратно к опасному порогу, но на этот раз она была готова и не собиралась так легко сдаваться. Отвоевывая каждый шаг, она подобралась к самой близкой из дверей и, почувствовав грохот и тряску от набегавшей волны, рванула спасительную дверцу и захлопнула ее за собой аккурат вовремя, мимо пролетел с ревом очередной губительный поток.

Палуба была пуста, возможно, экипаж затаился внутри корабля, пережидая каприз стихии. Все происходившее казалось сном, одним из кошмаров, звеном из непрерывной цепочки страшной сказки. Закрыв за собой дверь и отгородившись от непогоды, она внимательно изучала пространство. Стены тоже были из дерева, в их нишах на равных промежутках ютились небольшие масляные светильники, и совсем близко в паре шагов начиналась винтовая лестница, ведшая в темноту, свет обрывался на первых трех ступенях. Странные незнакомые письмена и не менее странные рисунки покрывали стены, и вся эта мазня была выполнена красной краской, поблекшей от времени.

Вода ручьями стекала с одежды и под ногами девушки уже успела набежать приличная лужица. Одежда, прилипавшая плотно к телу удивила и поразила Элен: под черным камзолом, отделанным золотой вышивкой, белела промокшая в мутных разводах мужская рубашка с волнистым некогда воротником-жабо, на ногах облипли черные кожаные брюки, утопавшие в лаковых черных ботфортах с широченными голенищами и раструбами, закрывающими колена.

«Прям, пиратка какая-то». – Эта мысль ее позабавила и в то же время насторожила, ведь по-прежнему она была одна и не знала, чей это корабль.

Подойдя к одной из лампадок, она протянула озябшие руки и, впитывая тепло, задрожала – тело начало оттаивать от сковавшего его холода. Волосы, прилипшие мокрыми прядками к лицу, были аккуратно отжаты и откинуты назад. Чтобы быстрее согреться, она скинула отяжелевший и весивший около десятка килограммов камзол, а затем стянула с ног неудобные и полные воды сапоги. Вокруг начал распространяться запах водорослей, рыбы и соли, вся одежда, волосы и тело пропахли и впитали эти запахи моря в себя, но ее это сейчас не волновало, ни сколько. Когда теплота разогнала кровь по телу, разморозив ноги, Элен решила, что пора спуститься по лестнице и найти кого-нибудь из экипажа странного судна. Должен же был хоть кто-то быть там внизу.

Осторожно, чтобы не обжечься, обвернув светильник в мокрый платок, найденный в не менее мокром кармане камзола, путница спускалась по лестнице, которая уперлась в деревянный пол, ограничиваемый высокими перилами узкого, но длинного балкона, рассчитанного на свободный проход одного человека.

Девушка подошла к перилам и, облокотившись о поручень, посмотрела вокруг. Первое, что поражало – огромное пространство – внутренность корабля широтой и высотой могла поспорить с небоскребом, отделка старинная, как у средневековых суден, но размеры этого исполина просто подавляли и поражали. Ниже, как в прочем и выше, располагались другие такие же балконы, но те имели отличие в своей целостности и опоясывали изнутри судно тонкими, но прочными обручами, в то время, как балкон, на котором стояла Элен, на значительном расстоянии упирался в небольшой выступ, заканчивающийся дверью и лестницей, ведущей вниз.

Удивительно выглядела и верхушка судна. Вместо дерева ее украшал огромный круглый стеклянный купол, за которым были видны всполохи молний и потоки небесной воды.

Внизу же по центру чернело устрашающих размеров пятно, размерами не уступая футбольному полю. Присмотревшись внимательно, девушка заметила, что пятно живое, субстанция, из которой оно состояло, то бурлила и изрыгалась тысячами фонтанчиками черной массы, то застывала неподвижной коркой.

Совсем рядом с этой червоточиной ходили люди, их было мало, но по простым робам, прикрывающим их тела, Элен догадалась, что это матросы и обрадовалась, что она не одна на таком огромном судне, но радость улетучилась, когда приглядевшись, она заметила, что двигались эти люди странно, словно роботы. И еще одно ее настораживало, а именно, непонятная ей угроза, исходящая от этого живого и пульсирующего пятна. Было неясно, как глубоко оно въелось в днище корабля и почему от него веет холодом, но при этом влечет к себе непреодолимо. И еще, снова этот запах, что беспокоил и волновал ее в доме Морвэн, он здесь присутствовал и главенствовал над морскими ароматами, разрастаясь в тысячи раз сильнее и навязчивее.

Боковым зрением девушка заметила какое-то движение недалеко от себя и резко обернувшись, увидела стоявшую боком к ней в нескольких метрах высокую мужскую фигуру. По облачению и смиреной осанке Элен сделала вывод, что перед нею монах – черная ряса с опущенным капюшоном, да тоненький кружок волос на обритой голове выдавали в стоявшем на балконе незнакомце церковного человека, скорее, нежели светского. Как ни странно, но незнакомец не внушал тревоги девушке, и она решилась подойти к нему и расспросить о корабле и странном пятне, волновавшем ее сознание. Преодолев в несколько шагов необходимое расстояние, Элен остановилась перед мужчиной в странном облачении и слегка откашлявшись, обратилась к нему:

– Здравствуйте, извините меня, пожалуйста, но я не знаю, как попала сюда. Мне нужна ваша помощь. Будьте любезны…. – Дальнейшие слова застряли в горле, когда незнакомец повернул лицо в ее сторону.

Это был мужчина средних лет с бледным лицом, лишенным растительности, но совершенно черными, без зрачков, глазами. Отсутствие ресниц и бровей только усиливали неприятное и отталкивающее впечатление. А когда он заговорил, мороз пробежал по коже девушки, голос был женский и густой вперемешку с мужским, и казалось, что одними устами твердили два совершенно разных человека:

– Не бойся, дитя. Я не причиню тебе вреда. Когда-то я был монахом и бродил по деревням, неся людям Слово Божье и свет истины. Но это было слишком давно. Теперь я всего лишь призрак неприкаянный. – Монах вздохнул. – Позволь дать тебе единственный совет: беги как можно быстрее с этого корабля! Найди шлюпку, садись в нее и уплывай! Корабль обречен уже как год. Видишь то зло, что извергается из недр его черными потоками и размерами уже с небольшое озеро? О! Это проклятье, которое пожирает живьем некогда самый красивый мощный и величественный корабль на Земле. Посмотри на несчастных людей. Посмотри внимательно! – Монах вытянул вперед правую руку и указательным пальцем указал на бродивших внизу матросов.

Только теперь при внимательном и более близком вглядывании Элен рассмотрела людей, бродивших внизу в корабельных сумерках – у несчастных были побелевшие лица с еще более белыми глазами и впалыми щеками, ноги они еле перетаскивали, словно к ним были подцеплены груза, а вместо речи матросы издавали хрипы и мычание.

– Что с ними?! – Вскрикнула и отшатнулась от перил путница. – Это болезнь? Эпидемия? Что с ними могло такое сотворить? Они живы?

– Проклятье коснулось не только корабля, но и всех людей, служащих ему. Чистые душой сгинули в червоточине, так как злу необходимо питаться. А чистота – самый лакомый источник, да и не терпит чернота рядом все светлое и божественное. А вот несчастные люди с грязными помыслами и делами в душах стали рабами зла, существами без души. Они живы, но телами, а души же их уснули черным сном. Кто стал рабом на этом корабле, обречен обслуживать его, не зная сна и отдыха и слова молвить не волен. Это уже не люди. На этом корабле давно нет людей.

От этих слов мурашки пробежали по телу девушки и она с надеждой вновь обратилась к странному монаху:

– Но неужели нет спасения для этих несчастных?! – Слезы проступили на глазах Элен. – Неужели им нельзя помочь хоть чем-то?

Ей очень стало жаль бедолаг, в ней боролись два желания: с одной стороны хотелось облегчить их участь, а с другой сбежать отсюда без оглядки, что есть мочи.

– Спасение есть для корабля и экипажа. Очищение. Нужно очистить корабль от скверны проклятия, тогда спасутся души. Но! Невозможна эта затея, ибо с очищением корабль затонет, червоточина проела его внутренность до самого дна, и лишь она удерживает корабль на плаву. – Тут монах, торжественно понизив голос, добавил.

Попав в корабль сей,

Погибель обретешь,

А выход лишь один,

Тебе в нем нет нужды.

Зло расползлось по дну,

Съедая все внутри,

А голод лишь растет

И жаждет чистых душ!

Элен содрогнулась и сжалась, скрестив инстинктивно руки на груди.

– Что за ужас здесь твориться?! Но как… – Девушка не смогла договорить, ее перебил призрак.

– Советую, дитя, покинь скорее сей корабль. Спаси свою бесценную чистую душу. Червоточина тебя чувствует и желает твоей гибели. Она проголодалась ужасно. Давно не было здесь невинных душ. Беги и не слушай черный зов.

– Но как мне сбежать отсюда? Там снаружи буря и в море шлюпку перевернет или затопит. Там у меня никаких шансов нет!

– Если бы я знал, то сразу бы посоветовал тебе иное, но другого пути к спасению у тебя нет. Либо ты погибнешь, иль спасешься в открытом море, борясь с праведным гневом Создателя, ибо неспроста бушует все вокруг, не приемлет природы суть чужеродность зла, либо ты покоришься зову и станешь пищей того, что находится ниже и призывает тебя уже со всей черной страстью, на какую способно.

– Что за странный запах здесь? Я его уже чувствовала в другом месте, но здесь им провоняло все! – Скорее себе, а не монаху был адресован вопрос.

– Это запах смерти. Без прикрас, без вуали, без какой-либо кульминации. Чистый, чище и не бывает. Там, где ты его впервые вдохнула, ты только соприкоснулась вскользь с адовой глоткой, но здесь, именно здесь, ты стоишь прямо перед ней, на пороге и запах сильный и явственный, как та червоточина, что лежит под ногами. Это запах первородного зла.

– Я встретила одну женщину, она вампир и зовут ее Морвэн, так вот она мне сказала очень странные вещи про миры и какую-то непонятную миссию, но более странным было то, что она утверждала, будто мы с ней не в первый раз виделись, хотя я ее раньше никогда не видела и не знала ее имени. А вам что-нибудь известно об этом? – Элен с последней искоркой надежды взирала на того, кто начал терять контуры и очертания, словно стирался из пространства.