Боевой Космос
– Говори – глухо произнес он.
– Господин директор, – вновь произнес Кропи, – видеозапись мы не достали.
– Почему? – коротко и тихо произнес Харк.
На экране монитора было видно, как вздрогнул генерал первой категории О' Тонни Кропи, словно он услышал не тихий голос директора Службы Государственной безопасности, а грозный рев какого-нибудь хищника.
– Как и предусмотрено было операцией, едва в флайер нашего агента сел посторонний человек, он был взорван. Но, как впоследствии оказалось, что этим человеком был его сын.
– Так может это он своему папочке хотел продать видеозапись?
– Мы тщательно осмотрели место падения. Видеозапись не обнаружена, – тихо, со вздохом произнес последние слова О' Тонни Кропи.
– Ничего не понимаю. Зачем Вашему агенту нужно было брать себе в флайер сына, если он летел на встречу с владельцем видеозаписи? Зачем ему лишний свидетель, пусть и сын?
– Господин директор, – ободренный тем, что Харк еще не устроил ему разноса, его заместителя по внутренней безопасности заговорил более уверенно, – мы уже расследовали все обстоятельства этого дела. По всей видимости, то, что наш агент взял сына – это стечение обстоятельств. Мы выяснили, что у его сына оказалась техническая неисправность флайера, он куда-то спешил, а тут увидел в небе флайер отца, ну и позвонил тому. И любящий отец не смог отказать сыну.
– Баккара! Из-за двух раздолбаев, мы снова оказались в неопределенном положении! И где теперь вынырнет эта видеозапись? И у кого она окажется? Ну и агентов вы себе подбираете, генерал! – и Харк, наконец, с наслаждением дал волю своему гневу…
– Ваши друзья, к сожалению, сегодня к Вам прийти не смогут, – адвокат О'Тосси Квор произнес эти слова, как всегда спокойным тоном.
– Как это не могут? – Харк даже на секунду потерял обычное свое самообладание. – Почему?
– Они не объяснили мне этого, – адвокат чуть пожал плечами. – Очевидно, возникшие какие-то обстоятельства оказались выше их.
– Ясно… – председатель партии «Справедливость и порядок» как-то сразу сгорбился за столом.
Удар был слишком силен. Ведь какие надежды и перспективы он себе рисовал этой ночью! Он, несмотря ни на что, станет Президентом. И тогда он вспомнит и Норку, и этому ублюдку Сарбу все. Он лично проследит, чтобы тот сидел в той же камере, в которой сейчас сидит он. А потом суд – заслуженный и справедливый. И, наконец, рудники Гамеда. Что ж, каждый заслужил то, что он сам заслужил. Эх, лучше бы он не мечтал. Потому что после этих слов адвоката, все его ночные мысли кажутся наивными и детскими, а он сам – законченным идиотом.
«И все же игра не закончена. Если Квор сказал мне, что видеозапись скоро будет у моих друзей, значит, он имел на это все основания. А значит, видеозапись существует, она не уничтожена! Просто где-то произошел сбой. И видеозапись моим друзьям не попала. Ничего. Значит попадет в следующий раз! – Харк решительно шагнул в свою камеру. – А если я все же неправильно понял Квора ? И видеозаписи вообще не существует? Или… или ее вновь перехватил Харк?» – массивные стальные двери камеры за его спиной чуть слышно лязгнули – центральный тюремный компьютер вновь надежно закупорил Харка.
Глава 8
– … после этого быстро возвращаемся на крейсера и уходим. У меня все. Вопросы? – Главный Командор Матрул ДарВул положил рядом с собой пульт управления большой, во всю стену, панели телевизора и обвел присутствующих взглядом.
Он сидел за кафедрой, на небольшом возвышении в зале совещаний Главного штаба космических сил фролов.
Сто пятьдесят три человека – офицерский состав группы, готовящейся к рейду на Суриму, молчали, обдумывая только что услышанное – план операции.
ДарВул выждал небольшую паузу:
– Я понимаю, необходимо время, чтобы все уложить в голове. Поэтому, господа, через два дня в это же время я жду вас с вашими замечаниями и предложениями. А сейчас вам выдадут план операции «Спасение», о которой я только что рассказывал. Еще раз ознакомьтесь с ним, прокрутите его на своих компьютерах… Словом, через два дня я вас жду.
– Уходить в гиперпространство, когда над нами уже будут висеть кроковские звездолеты… это очень опасно, – громко, отчетливо прозвучало в зале совещаний – командор второй степени СакПартарак, держа в руке только что выданный ему адъютантом Главного Командора черный квадратик карты памяти с планом операции, прищурившись, смотрел на ДарВула. – Во-первых…
– Я не хуже Вас, уважаемый СакПартарак, знаю все минусы этого варианта, – перебил своего подчиненного Главный Командор. – Но у нас нет сил. Чтобы еще прикрывать десант с орбиты. Моделирование боя показало, что группа прикрытия в данном случае будет неэффективна. Лучше все корабли использовать для десанта.
– Хорошо умникам из Главного штаба – погоняли на своих компьютерах разные варианты операции. Определили, при каком варианте у нас на пару процентов больше шансов выжить. А Вы, ребята, проверяйте то, что эти умники насчитали. Хотел бы я посмотреть на эти расчеты, – эти слова СакПартарак произнес спокойным, будничным тоном, пряча карту памяти в нагрудный карман своего комбинезона. Проделав эту операцию, командор второй степени, не глядя на возвышающегося за кафедрой Главного Командора, направился к выходу из зала.
В помещении на мгновение прекратился шум, вызванный собиравшимся уходить тремя десятками мужчин.
– Проверять эти проценты – это наша профессия, профессия офицеров Военно-космического Флота! – чеканные слова упали сверху в эту наступившую тишину. – И эти проценты буду проверять и я. Учитывая чрезвычайную важность этого рейда, его возглавит Главный Командор.
И оттого, что Матрул ДарВул сказал о себе в третьем лице, у Андрея Кедрова почему-то тревожно сжалось сердце.
«Он говорит так, словно уже не принадлежит себе. А впрочем, мы все, собравшиеся атаковать Суриму, уже не принадлежим себе. Как мы будем дальше жить, уже в подробностях описали умные компьютеры Главного штаба. И не только описали, а даже и оценили стоимость наших жизней – сколько необходимо крейсеров, топлива, оружия, чтобы попытаться уложиться в насчитанные ими цифры: вероятность успеха рейда – пятьдесят шесть процентов, вероятная цифра потерь – девяносто процентов, – землянин вместе с остальными фролами вышел из зала совещаний. – Ну и куда теперь? Домой?»
Через несколько минут флайер с Андреем Кедровым взмыл в высокое голубое небо Матеи.
«Так куда? Домой?» – рука мужчины замерла у экрана монитора со светящейся на ней картой местности.
Указательному пальцу осталось пройти около сантиметра, чтобы ткнуть в синий овал на карте – значок дома, чтобы флайер послушно развернулся на нужный курс.
Но вот выполнить это простое движение Андрей не хотел. Это для компьютера все просто – получить исходный сигнал, мгновенно прошерстить свою электронную память, найти необходимый файл с командами и скрупулезно их выполнить. Все.
«Эх, где бы мне найти такой файл, где бы было расписано, как мне поступать…», – землянин еще раз скользнув взглядом по синему овалу, надавил пальцем на зеленый треугольник на карте. Его флайер тот час вздрогнул и стал крениться, ложась на новый курс. Через пятнадцать минут полета Кедров увидел величественное строение в виде огромного овала – здание Военно-Космической академии. И вновь Андрей мысленно сравнил его с древнеримским Колизеем, которого, правда, он никогда не видел.
Но так уж устроен мозг, что ему необходимы точки опоры – сопоставление новых для него явлений и предметов с теми, которые он уже знает. И чем больше таких точек опор, тем быстрее мозг работает. Ему тогда нет необходимости выделять много объема своей памяти для описания нового объекта. Как Колизей – проходит мгновенная команда и тут же активируется то часть мозга, которая когда-то уже была задействована для запоминания этого римского сооружения. Эти точки опоры как кочки в болоте, болоте всего нового и неизведанного. Они помогают человеку не увязнуть в трясине еще непознанного. Правда, если таких точек опоры много, мозг просто скользит по ним, не углубляясь в суть нового явления. Тогда говорят о шаблонном мышлении…
«В человеческом Колизее гладиаторы дрались между собой на потеху публике, в фроловском – натаскивают космических гладиаторов, чтобы те убивали других таких же космических гладиаторов, все отличие которых – сердце с правой стороны. Вот только зачем здесь нахожусь я? Ведь звезда, под которой я родился, находится в сотнях тысяч световых лет отсюда. А это даже не другой континент на Земле», − Кедров поймал себя на мысли, что в последнее время он все чаще и чаще задает себя вопрос: «Зачем он тут». А ведь раньше потребности в таком вопросе не было. Он мужчина, делающий себе карьеру на родине своей жены, а значит и его уже родине. Теперь эта потребность появилась…
Невеселые мысли землянина прервал легкий толчок – флайер приземлился на парковочную стоянку внутри академии. Андрей вылез из него и отправился по уже десятки раз хоженому маршруту – к тренажеру десантного бота.
С тех пор, как Матрул ДарВул – Главный Командор фролов и по совместительству его тесть сказал, что берет его в опаснейший рейд на Суриму, бывший российский офицер-десантник стал буквально ночевать в стенах академии. Небольшой диванчик в одном из помещений Академии стал более привлекательным по сравнению с супружеской постелью еще и потому, что Эльдира довольно сдержанно отреагировала на известие о его участие в рейде.
– Ты же еще даже не окончил Космическую Академию!
– Он там не будет лишним, – прервал дочь Матрул ДарВул.
И Эльдира лишь пожала плечами и молча ушла в свою комнату.
… Андрей уже наверное в пятый раз отрабатывал на тренажере атаку десантным ботом планетной базы противника. А компьютер без устали подкидывал и подкидывал различные внештатные ситуации, заставляя человека вытягиваться в струнку, чтобы «прорваться к планете» − увидеть на экране монитора бортового компьютера вспыхнувшую долгожданную короткую надпись: «Зачет». Впрочем, какие могут быть нештатные ситуации при посадке на планету, огрызающейся вспышками мощных боевых лазеров и стреляющей в тебя скоростными самонаводящимися ракетами. Плюс поджидающие тебя внизу суровые парни с бластерами в руках? Любая ситуация здесь нештатная, вернее штатная.
«Вариант № 34» − вспыхнуло на мониторе.
«Ну тридцать четыре, так тридцать четыре», − Андрей нажал кнопку на панели управления, приказывая бортовому компьютеру начать «торможение на орбите» и «баллистический спуск». Номер траектории пятнадцать − максимальные перегрузки при таком спуске будут достигать пятнадцати единиц. Была, правда, в «загашнике» у электронного мозга и траектория двадцать с прелестными двадцатикратными перегрузками. Но для высадки на хорошо укрепленную планетную базу она не годилась. Да, время спуска будет минимальным, на пределе возможности человеческого организма и теплоизоляции десантного бота. Но это будет падение камнем, который, как известно в своем полете не управляем. Такому десантному боту не увернуться от мчащейся ему в лоб ракеты противокосмической обороны. И не потому, что при таких скоростях схождения − более десяти километров в секунду, бортовой компьютер не успеет отреагировать на смертельную опасность и совершить противоракетный маневр. Все он успеет. Но любой маневр − это неизбежное изменение вектора скорости, не только по величине, но и по направлению. А это по законам механики есть ускорение, есть дополнительная нагрузка, которая плюсуется к основной, которая на траектории номер двадцать и так предельная. При таком маневре бот может еще и выдержать, а вот находящиеся внутри его люди вряд ли. Даже чудесные противоперегрузочные костюмы не помогли б. Тут надо было бы задействовать уже другие технологии, применяющиеся на гиперпространственных звездолетах. Но для них на миниатюрном десантном боте не было места…
Поэтому атаку фролы обычно производили на «пятнашке», как они называли наиболее часто применяющуюся траекторию.
Кабина, в которой сидел Андрей, вздрогнула, возникшее ускорение прижало человека к креслу − могучая штанга, к которой была прикреплена кабина, пришла в движение. Регулируя скорость ее вращения можно было имитировать какие угодно перегрузки и какой угодно режим их изменения. Лишь бы сама штанга выдержала. А она была изготовлена их прочнейшего углепластика, который выдерживал нагрузки, способные запросто переломать человеку ребра или ослепить его, продавив глаза внутрь черепа.
«Поехали», − землянин напряженно смотрел на экран, ожидая очередной «пакости» от компьютера. Ждать ему пришлось недолго. Взвизгнула сирена оповещения лазерной атаки.
− Лазерная атака. Носовой защитный экран − шестьдесят процентов повреждения. Температура триста пятьдесят градусов.
В реальных условиях этому экрану при таких повреждениях, нанесенных лазерным лучом, пришлось бы несладко. Ведь он, по совместительству, еще и выполнял функции теплозащиты. А «спуск» ведь только начался − «высота» каких-то пятьдесят километров и температура − и яичницу как следует не зажаришь!
− Скольжение десять, − тут же отдал команду Кедров.
Кресло под ним тот час же вздрогнуло − «включились» двигатели коррекции. «Картинка» на мониторе поползла влево − десантный бот чуть отклонил траекторию своего движения, немного перераспределяя нагрузки, уменьшая на носовой экран и увеличивая на боковые нижние. Мелькание цифр, характеризующих высоту полета, замедлилось.
− Ракетная атака! − гаркнул компьютер, и тот час же находящегося в кресле человека с силой толкнуло вбок − электронный мозг «уводил» бот от «мчащейся» на него ракеты.
«И зачем так орать. Как будто нельзя это сказать спокойнее. Наверное фролам так больше нравиться − что б аж трусы от такого крика становились мокрыми».
На мониторе появилась быстро приближающаяся точка − «летящая к ним ракета». Траектория бота буквально перед самым носом «ракеты» стала круто уходить в бок. Бортовой компьютер точно рассчитал − при таких встречных скоростях, электроника ракеты если и отреагирует на этот маневр, то повторить его уж точно не сможет. От возникших перегрузок корпус ракеты хрумкнет, словно вафельная трубочка в руках неумелого младенца.
Но защищающаяся сторона − другой компьютер, стоящий бок о бок со своим атакующим коллегой тоже просчитывать ситуацию умела и этот маневр предусмотрела. И как только она заметила маневр бота, тут же отдала команду на «подрыв боеголовки» ракеты. «Десятикилотонный ядерный взрыв» ухнул в трех километрах от Андрея.
Землянину показалось, что от сильнейшего толчка из-под него вылетит кресло, несмотря даже на то, что к нему он был крепко привязан страховочными ремнями.
− Третий защитный экран − повреждение девяносто пять процентов! − заверещал как резаный компьютер. − Повреждены первый и третий аэродинамические рули!
Это Андрей уже и сам увидел − картинка на экране монитора стала медленно вращаться против часовой стрелки и одновременно хаотично рыскать − вправо, вниз, вверх, влево. Чувствовалось, что бортовой компьютер из «последних сил» старается удержать десантный бот на заданной траектории.
«Еще одна такая атаки и добьют», − взгляд на показания высоты − тридцать километров.
− Переход на питание в аварийном режиме. Энергетическую установку на форсажный режим. Всю мощность на систему охлаждения, − последовала следующая команда человека.
Компьютер тут же обесточил все системы десантного бота, которые напрямую не влияли на его живучесть. Вздрогнули и стали быстро подниматься регулирующие стержни в ядерном реакторе. И дополнительные нейтроны, ранее запутывающиеся в «сетях» кристаллических решеток бороциркониевого сплава, из которого состояли эти стержни, ударили по многострадальным ядрам урана. Энергия реактора стала быстро расти. И весь этот дополнительный поток энергии электронный мозг направил в систему охлаждения бота, выводя насосы этой системы на пиковую мощность.
В таком режиме десантный бот мог продержаться недолго − не выдержали бы насосы систем охлаждения реактора и всего корабля, да и компьютер самостоятельно, без всякой команде вновь опустил бы регулирующие стержни в бушующее невидимым огнем чрево ядерного реактора, не допуская лавинообразного увеличения мощности с последующим почти мгновенным взрывом. Но полминуты у человека было. А больше, в принципе, и не требовалось − «поверхность планеты» вон, рукой подать − двадцать пять километров.
− Лазерная атака! Носовой защитный экран − повреждение девяносто процентов. Ракетная атака! − «выстреливал» компьютер одно предупреждение за другим.
«Да не все же сразу! По одному».
Верхний левый угол компьютера окрасился в красный предупреждающий цвет − температура корпуса бота в носовой части достигла критической величины − трех тысяч градусов. А в центре монитора быстро перемещалась еще одна точка − компьютер, стоящий в пяти метрах от вращающегося на штанге Андрея, послал по его душу еще одну «ракету».
Человек не стал отдавать команду бортовому компьютеру − не было времени. Щелчок тумблером и защиту корабля Андрей взял в свои руки, точнее правую руку, которая застыла у большой черной кнопки на пульте управления.
Двадцать километров до ракеты, пятнадцать, десять… Большая черная кнопка прогибается вниз − бортовой компьютер получает команду выполнить противоракетный маневр по двадцатой траектории. И снова сильнейший толчок до разноцветных кругов перед глазами…
На мониторе было отчетливо видно, как точка, обозначающая десантный бот, резко отклонилась от курса на пятнадцать градусов и стремительно заскользила по новому курсу. Теперь у атакующей стороны было больше времени для изменения маневра «ракеты». Но и «земля» была намного ближе.
Десять километров до «поверхности планеты». На мониторе вспыхнуло: «Включить экстренное торможение!»
«Не торопись. На тот свет всегда успеешь», − Андрей мысленно «подбодрил» компьютер.
«Ракета» на пределе своих возможностей развернулась и догоняла «десантный бот».
Семь километров.
«Критическая высота!» − взывал к разуму человека компьютер.
«Догонит! Догонит еще!»
Шесть километров.
«Пора!» − сильный удар по кнопке отключения блокировки режима тормозного двигателя и тут же включение экстренного торможения без ограничения по перегрузкам.
«Хороший у фролов противоперегрузочный костюм. На Земле меня бы уже раздавило как жабу под колесом бэтэра».
Полтора километра до «земли».
− Запитать лазерную установку. Цель в задней полусфере. Огонь по набору функционала, − человек поставил перед компьютером ту еще головоломку − ищи, где хочешь сто мегаватт мощности на импульс, но и про живучесть корабля не забывай.
− Цель захвачена, − тут же доложил компьютер. Мощность импульса − пятьдесят процентов от номинала.
«Счас я тебе подкину мегаватты», − превозмогая перегрузку, человек вручную отключил систему охлаждения кораблем.
И тут же сильнейший толчок, да нет, удар, заставил его на несколько секунд отключиться. Но компьютер, получивший команду, выполнил задание. Щедро «черпанув» высвободившуюся мощность, он набрал необходимый функционал поражения − совокупность параметров: мощность лазерного импульса, расстояние до цели и точность наведения обеспечивали уничтожения цели с вероятностью девяносто процентов.
Бесшумно рявкнул «лазер десантного бота» − бортовой компьютер и его защищающийся коллега «посовещавшись» между собой, через сотую секунды вынесли свой вердикт и тут же огласили его на экране монитора:
«Цель поражена. Посадка осуществлена. Функциональное состояние десантного бота − шестьдесят семь процентов. Повторный старт невозможен. Потери личного состава − двенадцать процентов».
«Да, жестковато я его посадил. Согласен. Но не дал сбить себя ракетой».
«ЗАЧЕТ», − большими зелеными буквами вспыхнуло на экране.
− Фу… что называется, промок до трусов.
«Поздравляем! Ваша посадка по варианту №34 лучшая».
− Вот так-то. Знай наших! У-у-у, − издал землянин индейский боевой клич и, расстегнув страховочные ремни, тяжело поднялся с кресла.
«Ну все, на сегодня хватит. А то так и поясницу переломить недолго».
− Молодец, − на пороге помещения, где был установлен тренажер, улыбаясь, стоял Матрул ДарСарвол, командор первой степени, начальник Военно-Космической академии. − Я наблюдал за твоим сегодняшним занятием. Отлично. Особенно хорошо ты справился с последним заданием. С тридцать четвертым вариантом вообще мало кто справляется, но чтобы его вот так пройти, на моей памяти такого не было, − ДарСарвол протянул Андрею правую руку.
− По-моему не перепутал, − командор первой степени кивнул на свою руку.
− Никак нет, − ответил землянин, как бы он ответил на Земле и улыбнулся в ответ.
Фролы, в большинстве своем, были левшами, поэтому инстинктивно они предпочитали пользоваться левой рукой.
− Ты только не переусердствуй. К моменту рейда твой организм должен быть полностью отдохнувшим.
− Я понимаю. Не переусердствую.
Между двумя собеседниками повисла неловкая пауза − курсант и начальник академии, фрол и представитель цивилизации, о которой фролы до недавнего времени даже не знали.
− Андрей, ты вот что… Матрул ДарСарвол на секунду замялся, − … словом, ты должен с Суримы вернуться. Понимаешь, должен.
Землянин удивленно посмотрел на высокопоставленного офицера, в голосе которого слышалось неприкрытое волнение и даже электронный переводчик в виде тонкого кольца, одетого на шею Андрею, не приглушил этого. Да и за время пребывания Кедрова у фролов он уже многое стал понимать без переводчика. По крайней мере, при общении с Эльдирой он обходился без него. Мысль о своей жене заставила Андрея нахмуриться.
Стоящий напротив землянина фрол это изменение выражения его лица истолковал по-своему.
− Андрей, ты меня неправильно понял. Я не призываю тебя проявить в рейде малодушие или упаси Великий Мортон, струсить. Я просто призываю тебя не переть на рожон.
− Господин командор первой степени, я Вас не понимаю.
За спиной ДарСарвол послышался шум, кто-то шел к тренажеру.
− Пошли ко мне в кабинет. Здесь не стоит продолжать этот разговор.
Пройдя к лифтам, они уже через несколько минут были на сорок восьмом, предпоследнем этаже административного корпуса академии. Землянин давно уже привык, что у фролов, чем выше начальник, тем на более высоком этаже был его кабинет. И дело было не в какой-то врожденной любви фроловской цивилизации к высоте. Нет, все было гораздо прозаичней и практичней. На всех господствующих высотах по всей поверхности Матеи были установлены мощные лазерные установки противокосмической обороны − государство ожидало нападение кроков в любой момент. И если бы этот момент наступил, то все фролы: мужчины и женщины, парни и девушки, все, начиная с тринадцатилетнего возраста, автоматически становились военнообязанными. А любой начальник − командир. А где быть командиру в первые минуты нападения? Там где ненавистному врагу можно нанести максимальный ущерб − около боевых лазерных установок. Вдруг их штатный расчет погиб? Фролы старались исключить любую случайность, любую слабину в своей обороне. Ведь у них была всего одна планета, была одна прекрасная Матея и все…
− Присаживайся, − хозяин кабинета кивнул на глубокое кожаное кресло.
По его виду было видно, что за те несколько минут, пока они добирались до его кабинета, он успокоился и привел мысли в порядок. Да и родные стены главного кабинета Военно-Космической академии помогали.
− Ты, очевидно, знаешь, что линию твоего тестя, Главного Командора Матрул ДарВула в Верховном Совете Достойных одобряют не все. Далеко не все.
− Знаю, господин командор первой степени.
− Ладно, можешь пока официально, − на лице хозяина кабинета на секунду промелькнула улыбка. − И они хотят договориться с кроками о… ну не знаю, как это называется, кроме, как предательством, словом они хотят договориться о мире между фролами и кроками.
«Фу, а я уже было подумал, что и начальник академии поддерживает линию Главного Судьи. Тогда бы все, тушите свет − начальник Военно-Космической академии пацифист».
− И если рейд на Суриму закончится неудачно… − Матрул ДарСарвол с трудом подбирал слова, − … то нам придется очень и очень трудно.
− Я это отлично понимаю, господин командор первой степени. Но… но я не понимаю, почему именно я непременно должен вернуться живым. Туда полетят тысячи мужественных фролов, каждый из которых достоин вернуться назад.
− Если рейд будет неудачным, то Матрул… то Главный Командор с этого рейда не вернется.
− Но… но почему? − Андрей был ошеломлен.
− Потому что я знаю Матрула, потому что мы вместе служим вот уже тридцать лет, потому, что я посвящал Эльдиру, его дочь, в таинства Великого Мортона, потому, что я его лучший друг. Повторяю, если рейд будет неудачным, Главный Командор из него не вернется. Если хочешь, то эта интуиция, которая меня еще никогда не подводила.