Она распахивает глаза. Ореховые, похожие по цвету на древесную кору после дождя.
– Вот и встретились, – выдыхаю, окончательно смиряясь с мыслью, что не смогу привести приговор в исполнение. Лицо сердечком возмущенно кривиться, меня отталкивают. Твердо и решительно. В ореховом взгляде мелькает страх.
– У вас… – девушка показала на мой лоб. – Лоб светится!..
Я пощупал указанное место. Врет, наверное, слишком невероятно, чтоб я нашел свою истинную пару на опушке леса. Потянулся снова к губам, но она вся подобралась, скукожилась и практически задрожала от страха.
Куда подевалась та страстная женщина, минуту назад тающая в моих руках?
После непродолжительного разговора я бросил ей глупую фразу и вышел из темницы, громко хлопнув решеткой. Черный туман сопровождал меня всюду, где я ни ступал – признак бешенства и сильных эмоций. Злость затопила мозг, а неугомонный член продолжал упорно стоять, напоминая о моем фиаско. Ну что стоило не будить?! Быть осторожнее… Нет! Полез сам, спугнул, да еще и так сильно. Я практически чувствовал ее страх на кончике языка, он попал туда вместе с ароматом девчонки. Неужели, я настолько страшен?!
Сотни простолюдок до нее так не думали! Они охотно принимали меня у себя, надеясь на подарки и божественную благосклонность!
Каким-то образом я оказался у двери в кабинет брата. Черный туман явно выдал мое присутствие и оттуда прошипели:
– Вх-х-оди, Анаил.
***
Розаил Шасс
Я стоял и смотрел в окно. За прозрачным стеклом, лишенным каких-либо разводов, ибо оно было закалено божественной магией бога, специализирующегося именно на оформлении зданий, бушевали кучевые облака. Работник расстарался на славу. Хотя, на Парласе правильнее будет сказать «на веру», ведь он получил от меня ее сполна на свой счетчик.
С вершины Башни Надсмотрщиков прекрасно рассматривался ближайший простор. Небольшая долина, окруженная горами и лесистой местностью, в тени которой прятался городок. Его заслоняли тяжелые снежные тучи, а ведь когда-то я мог любоваться цветными крышами, незамысловатыми узкими улочками, работающими богами, снующими туда-сюда по своим делам, приятной рутиной, недоступной Всесильному. Сейчас же я чувствовал холод.
Цепкий лёд сковал мою душу, а не тело, синхи не подвластны низким температурам в буквальном смысле слова. Зябкость поселилась внутри, чтоб хоть немного ослабить ту безумную тягу, глупую любовь к женщине, которой я никогда не видел. Полина, Богиня Шоколада, на деле же полукровка с Земли, не намеревалась причинить мне и Парласу вред, но все же она сделала это. Поделилась своей безумной тройной любовью, соблазнила сладкой начинкой и ароматом, практически заставила меня самого положить на язык яд.
Долбаная квалификация…
Я со всей силы сжал руками подоконник, не заметив, как тот треснул. В тучах полыхнула молния, спрятавшись в вате ртутного цвета.
Сперва на Парлас пришла засуха. Ведь я умирал, буквально горел от неутоленной страсти. Кто бы мог подумать, что Всесильный поставит свой мир на грань исчезновения только потому, что нуждался в женщине. В одной конкретной женщине, найти которую равноценно поиску иголки в стоге сена, и то, там шансов гораздо больше. Кровь светлого синха вынуждала меня искать истинную пару. Мы прошерстили весь Парлас, выискивая незамужних девиц.
О, конечно, Надсмотрщики предложили мне с братом, пострадавшем от конфеты так же, как я и, не одну простолюдку, заходили и богини, по доброй воле, надеясь усмирить погодные условия, ведь деятельность некоторых напрямую зависела от влаги, холода, либо банально: ветра. Но нет, неугомонный орган, вместе с огнем моей души, успокаивался рядом с ними и наотрез отказывался вставать! И это приводило лишь к еще более печальным последствиям.
Послышался хруст дерева. Я все же сломал подоконник, разломав в щепки голыми руками. А там, за окном, набрякшие от воды тучи, наконец, разродились ливневым дождем, смешанным со снегом.
Было принято волевое решение. Пустить внутрь себя не жар, а холод.
Ненавижу холод.
Я поправил тунику на горячем теле, остро понимая, насколько все эти попытки избежать судьбы были тщетны. Без НЕЕ Парлас рано или поздно перестанет существовать. Связь с Землей нарушится, и два мира останутся обречены на бесконечное скитание по Мирозданию вдали друг от друга.
Но что я мог сделать? Обойти всю Землю пешком, надеясь, что встречу ту самую единственную? Среди семи миллиардов людей… Смешно. Они не обладали магическими талантами, и едва ли одна из них могла бы оказаться нашей с братом избранной, если только у Полины и Альбины не затесалась еще одна сестренка на этом смешном голубом шарике…
Любвеобильный Лерой, Бог Сладостей, прилично наследил в человеческом мире, прежде чем был казнён мною лично по законам Парласа. Мы не разрешаем богам спускаться на Землю и совращать человеческих женщин, когда-то это привело к серьезным последствиям, так что если где-то бродит еще одна полукровка, то лучше бы ей оказаться тут, чем жить среди людей.
Душа распутника заключена в Хранилище, а тело сохранено нетленным. Казнь для богов – лишь пауза в многолетнем существовании. Пауза, которая, возможно, никогда не закончится.
Облака пучились, сталкивались, исторгая из себя все новые и новые волны снега, гудели и перевались в небе подобно откормленным овцам. Я скривился.
Терпеть не могу холод. Но только с помощью него мне удается сохранить нечто большее, гораздо более важное, чем погода на континенте. Разум.
Безумие Всесильного страшнее любой непогоды. В моих руках сосредоточены нити силы, способные пробуждать Дар в богах, либо, наоброт, забрать его. Безумие для такого, как я, равносильно гибели остальных.
Но кажется, грань, за которой я окончательно превращусь в кусок льда – все ближе. Ведь желание никуда не исчезло. Оно затаилось спящей змеей, обвив самое сердце, оно ныло под солнечным сплетением, сжимало ребра и душило горло, это было нечто большее чем просто страсть. Потребность. Мне необходима была ЕЕ кровь.
Клыки требовательно набухли, как делали всегда, стоило мне подумать о предназначенной нам женщине. Надсмотрщики, следящие за мной, давно заподозрили неладное, но ничего не могли предпринять. Одна мысль утешала меня – я страдал не в одиночку.
Мой брат-близнец, темный синх, отражение моей силы и внешности, мучился от того же самого недуга. Он тоже не мог пить кровь других женщин.
И я совершенно не удивился, когда под дверь кабинета проник черный туман, подсказавший, что стоящий за ней находится явно не в лучшем расположении духа.
– Вх-ходи, Анаил, – прохрипел я, думая, что очень давно не промачивал горло. А ведь даже мне необходима обычная еда. – Неважно выглядишь, – заметил, окидывая вошедшего безразличным взглядом.
Замороженная реакция, излишняя холодность спасали от безумия.
Но по реакции брата я понял – произошло что-то эдакое. В его синих радужках плескалась гамма чувств, которые мне было невозможно ощутить. Я сделал попытку их распознать.
Вожделение? Голод? Надежда?
Неужели?..
– ОНА здесь, Всесильный, – он взял себя в руки, и наклонил голову, скрывая взгляд по черным капюшоном.
Мое сердце вздрогнуло, ощутимо потеплев.
– Анаил? – скрипучим голосом, абсолютно не веря в происходящее переспросил я.
– Землянка. Нарушительница. Доложили сегодня утром, я пошел к ней… Испугал, – последнее слово было сказано так тихо, и столь печально, что стало очевидно: Надсмотрщик облажался, нарушил наши законы, ведь по правилам положено уничтожать пришельцев. Исключение из него лишь одно: если человек оказался избранным какому-то богу.
– Веди, – произнес я, теряя терпение.
Глава 4. Всесильный и его брат
Алина
Усердно делая вид, что не замечаю скачущего глюка, я пододвинула стул к стене и попыталась выглянуть в узкое окно, через которое невозможно сбежать. Едва ли рука туда протиснется…
– Крепко замуровали! – всплеснула ручками Клубничка. Вот же настойчивое видение!
– Знаешь что? – начала я, глядя между решеток, где сейчас во всю лил ледяной дождь, заметно ухудшая видимость. – Если ты – мой магический помощник, или как его там правильно, то почему не помогла и не спасла от этого маньяка?!
– Алина! – возмущенно пропищала малышка, – он же – синх! К тому же еще и Надсмотрщик. Я бы не хотела оказаться вдруг развоплощенным фамильяром, да и вообще, немного подвижек в личной жизни тебе не повредит.
Я запыхтела, вглядываясь в белесый туман. Холодно. Как же здесь промозгло и противно. Впрочем, не так уж и отличается от Москвы этой странной зимой. Но запах… Он совсем другой. Такое ощущение, что меня вывезли за город, потому что легкие… они словно расправились, воздух сладкой рекой втекал в ноздри, чистый, ничем не испорченный, приятный.
Меня точно поместили куда-то на большую высоту, я не могла рассмотреть ни землю, ни полноценно увидеть небо, потому что погода не позволяла.
