– Я один из экипажа выжил, – проговорил я хмуро.
– Так надо радоваться! – воскликнул Стёпа. – Пошли к нашим, их тоже обрадуем.
– Да я тут в засаде, – застенчиво сказал я. – Жду от немца поисковых групп.
– Брось. Немцу сейчас точно не до поисков, – заявил Петя. – Пойдём лучше, по дороге обрисуем обстановку.
Я для видимости ещё хмуро посомневался и позволил парням себя уговорить. Затея с засадой показалась мне ребячеством, я просто сильно не хотел возвращаться в одиночку. И узнавать ничего не хотел…
А теперь, когда живые близнецы рассказали в общем, почему бы и не услышать подробности? Значит, всё прошло в целом по планам командования. Антонов возглавил группу из шестнадцати танков и встал в низине, а на обратных склонах холмиков пока затаились по восемь машин.
Они и завязали бой, сожгли дозорных. Неприятель принялся перестраиваться и сходу попёр буром. Главные силы полезли в распадок, но и через пригорки шли изрядно, отвлекали.
Рыжие как раз сидели на холмиках, Стёпа в левой группе, а Петя в правой. Они должны были гасить всё, что появится на вершине, и ударами с флангов поддерживать центральных. Но ведь в центре приняли на себя весь напор, и через вершины постоянно лезли, так что пришлось выбирать.
Спалили танки близнецов, но по четыре врага они себе уверенно записали, и в экипажах все живые. Вообще-то в строю из полка осталось восемь машин, по четыре на горушку. В центре выбили всех.
Вот выбили танки в распадке, и на холмах решили, что это всё – пошли в «последний и решительный». Кого-то по пути они сожгли, но не в том суть, противник сам принялся драпать.
Близнецы, конечно, слышали выстрелы орудий на поле, да много надежд на засаду не возлагали. Вот привёл Дёмин остатки экипажей, рассказал, что там случилось, и как старший офицер возглавил полк.
Старый комполка в коме, а первый комбат без левой ноги по колено. Теперь остатки полка под командованием старлея усиленно роют новые позиции и ждут подкреплений, а рыжие отпросились меня искать.
Парни, конечно, молодцы – нашли боярина и очень обрадовались. Но шли обратно медленно. Они бы с удовольствием остались со мной в засаде до утра, да новый командир приказал сразу возвращаться, как только получат обо мне достоверные сведения. И с подкреплениями ожидаются полевые кухни.
Короче, разрывали нас противоречивые чувства. Я мог и не посылать капитана, ничего для меня безопасного тот в виду не имел. И как теперь посмотреть ему в глаза? Кстати, а у него остались глаза?
Паша, Саня и Лёша вполне могли сейчас идти с нами живые, если бы я вёл себя проще. Но они ведь спалили двенадцать танков. Если б мы подбили четыре, как все, целая танковая рота могла всё изменить. И пришли бы мы всем экипажем на пустое место.
Тысячи разных «если», и нет правильных ответов. Война это очень грустная штука. И всегда неправильная.
* * *
Полк встал в оборону, выставили дозоры. Обнаружить их не составило большого труда, а не-маг просто не может увидеть мага, если он того не желает. Магу же, чтобы увидеть рысей в трансе, нужно, чтобы в них его ткнули носом.
Пусть и неэтично не представиться дозорным, мы решили не усложнять, чтоб по ошибке не стреляли. Представились сразу командиру полка. Тот в распадке с другими танкистами как раз рыл окоп трофейной лопатой.
Старший лейтенант Дёмин мне очень обрадовался. Назначил меня бойцом во взвод Васи Денисова он тоже пришёл с поля и копал рядом с комбатом. Близнецов старший лейтенант отправил сменить дозорных, а мне как герою и уставшему веры нет, могу уснуть.
Вот чтоб я точно не спал, Дёмин отдал мне свою лопату, чтоб рыл далее, а он пойдёт опять шарить по вражеским танкам. Благо, что не все они загорелись, есть просто пробитые.
Работа, как в Корпусе, только летом ещё не копали. Сам точно не знал, хочу я больше спать или что-нибудь сожрать, потому был суровый и вёл себя неприступно.
Копал спокойно, с магическими услугами не лез. Просто не к кому – из семидесяти пяти человек полка тридцать магов. У нас получилась самая насыщенная магически часть!
И я понял, что это не всегда к лучшему. В любой части можно довести процент магов до предела – достаточно долго не присылать пополнения. Если в части был хоть один маг, он сука подохнет последним. И помрёт он не от штыка, пули или снаряда. Это будут свои, долбанные окопы.
В третьем часу утра прибыло пополнение. Приехали на грузовиках триста пехотинцев, притащили десяток станковых пулемётов, без счёта ручных, кучу противотанковых ружей и ничегошеньки съедобного. Я полностью определился в желаниях, передал бойцам лопату и уполз в травку спать.
Всего через час меня разбудил взводный. Прибыли отдельно грузовики с противотанковыми пушками и с полевыми кухнями. Пехота получит завтрак под утро, а пропустившим вечернюю кормёжку танкистам раздают сухой паёк.
– Ещё обеда вчера не было, – сказал я Васе и решительно проснулся.
Пошли мы с командиром к крытому грузовику. Постояли в короткой очереди и получили коробки. Ненадолго уединившись с пайком, я с надеждой смотрел в небо. Появились «кукурузники», значит жизнь налаживается. Спокойно отправился досыпать в свежий окоп. Солнце поднималось над горизонтом, начиналась война и обстрелы.
Следующий раз я проснулся от воя и скрежета. Лежал на дне окопа и смотрел на пролетающее в небе ракеты реактивных миномётов. Похоже, что европеец тоже ночью собирал силы и с утра полез в атаку, а это его так встречают.
Понятно, что европеец не успокоится, притащит пушки, ещё танки и пехоту. Но это уже неважно. Врага заставили остановиться, смогли здесь зацепиться, начали окапываться. Внезапно прорваться враги не смогли, а дальше…
– Большов! – послышался окрик взводного.
Вскакиваю со дна, поправляю комбез и отвечаю:
– Что тебе, Вася?
– За нами прислали грузовики, – сказал Денисов. – Танкисты приказом куда-то переводятся.
С приказами не спорят, побежал на погрузку. Поспать можно и в грузовике, сидя на лавке. Ехали куда-то на северо-восток до полудня. Приехали в русский городок, встали у вокзала.
Приказали вылезать, и командиры повели нас строем к полевым кухням. Как первогодкам, давали ложки и котелки, своё всё осталось в танках. Забавно стоять в комбинезоне на привокзальной площади городка в очереди к полевой кухне среди таких же танкистов…
Чей-то острый, профессиональный взгляд. Стою, как раньше, просто готов упасть на бок, выхватывая «Парабеллум». Приближаются шаги, и строгий тенор спрашивает:
– Боярин Большов?
Будто нехотя оборачиваюсь. Передо мной стройный капитан, черты лица правильные, холодный взгляд серых глаз. Серьёзный маг. Лениво говорю:
– Ага. А что?
Он показывает удостоверение и представляется:
– Капитан Логинов, представитель Совета обороны. Прошу пройти со мной.
А в очереди передо мной только пятеро! Грустно вздыхаю и говорю:
– Ну, пойдём.
Капитан пошёл впереди. Привёл к чёрной «Волге», сказав:
– Прошу на заднее сиденье.
Сел со мной рядом, хлопнув дверью, водитель сразу поехал. Остановились у кирпичного трёхэтажного здания городской администрации. Капитан повёл внутрь. На втором этаже коротко постучал в деревянные двери и вошёл. Сразу вышел, сказав мне:
– Прошу.
Вхожу в кабинет. На стене висят какие-то грамоты, вымпелы, фотопортреты передовиков. Явно за чужим столом восседает худощавый генерал-майор в форме. Лицо пожилого человека с виду добродушное, волосы с сединой на строгий пробор. Тоже маг. Улыбается.
– Проходи, Артём, присаживайся, – сказал дед запросто.
