Охота на волка

Пролог

Мы ввалились в тёмное помещение, судорожно расстёгивая одежду друг на друге. Было очень темно и приходилось ориентироваться на ощупь. Моя нимфа на эту ночь очень приятно пахла. Лёгкий шлейф ненавязчивого цветочного аромата не раздражал рецепторы, как бывало с другими. У неё была настолько тонкая талия, что при обхвате моими ручищами я мог соприкоснуться пальцами.

«Совсем юная? Джекс, ты совсем что ли допился?» – остатки трезвого разума отчаянно пытались послать предупреждающие сигналы. Но связь с остальными частями мозга была безвозвратно потеряна.

Я почувствовал прилив возбуждения в пах, когда девушка обольстительно потёрлась об меня своей не маленькой упругой грудью.

– Малышка, так не терпится? – хрипло прошептал я, оглядываясь в темноте незнакомого пространства, выбирая место для нашего «приземления».

Её запах сводил с ума. Было в нём что-то знакомое, давно забытое, упущенное… Это чертовски будоражило, напрочь срывая крышу.

Девушка только что-то промурлыкала в томном согласии. И я, уже находясь на взводе, пригвоздил малышку к стене, так и не найдя лучшей опоры для нас. На ней были брюки. Но разве могло это остановить меня? Никогда.

Осторожно, заботясь о целостности её вещички, я расстегнул пуговку и спустил брюки до колен. Продолжая врываться и ласкать её рот своим языком, я медленно скользил ладонями вниз. Поддев ажурную резинку трусиков, нырнул пальцами в них. И был приятно удивлён, как ни странно: киску моей спутницы на этот вечер покрывали жёсткие завитки оформленные в аккуратный треугольник.

– Ммм, детка, – мне неожиданно это понравилось, даже не знаю почему. – Ты течёшь, – прокомментировав известный нам обоим факт, я погрузил пальцы в неё и с её мягких губ сорвался приглушённо-хриплый стон.

Девушка прогнулась в спине, насаживаясь на мои пальцы. Тонкие ручки обвили шею, и я почувствовал, как острые ноготки впиваются в кожу.

– А ты дикая кошечка? Да? – не дожидаясь ответа я впился ртом в её шею, заскользил языком вверх к ушку, чтобы прикусить мочку. Вызвав своими ласками очередной протяжный стон любовницы на эту ночь, я достал презерватив из заднего кармана своих джинсов.

– Можно мне? – пропела мелодичным голоском девица, выхватывая из моих рук фольгированный квадратик.

– Всё что захочешь, красавица… – я был согласен на всё сейчас, лишь бы наконец погрузить каменный стояк в её истекающую киску.

Девушка опустилась на колени между моих ног. Звякнула пряжка ремня, затем опустилась змейка на ширинке с характерным звуком.

– А ты большой, – кокетливо выдала молчаливая до сих пор спутница этой ночи, когда мой каменный член выпрыгнул из боксеров.

– Не волнуйся малышка, я буду осторожен, – обхватив член рукой я провёл налившейся головкой по её губам.

Нимфа приоткрыла сладкий ротик. Высунув язык, провела его кончиком по уздечке очерчивая круг. Шумно дыша, я держался из последних сил, чтобы не оттрахать девчонку в её, как выяснилось, умелый рот.

– Давай, малышка, ты же тоже этого хочешь, – по её глазам я знал это наверняка. Сучка прикинулась неумелой, но я видел похоть и желание в её взгляде при виде моего «парня».

Облизнув пересохшие губы, девушка обхватила ими головку. Подняла на меня глазки и стала посасывать, не забывая ласкать его язычком.

Оперевшись рукой о стену одной рукой, я вцепился в длинные светлые волосы другой и стал жёстче вколачивать член. Девушка высунув язык, позволила глубоко протолкнуться. Из её глаз потекли слёзы, а из рта – слюна. Громкие звуки горлового минета, казалось, заглушали клубную музыку за дверью подсобки, в которой мы находились.

Я толкнулся несколько раз и кончил в её горло с рыком, вспоминая, какой нежной и милой показалась мне девушка в самом начале нашего знакомства. Слив в неё своё напряжение, я почувствовал раздражение с разочарованием.

«Это не она, Жек…»

Блондинка распахнула глаза в непонимании, когда я убрал член в брюки. Видя как она собирается возмутиться, предусмотрительно сунул ей несколько купюр. На секунду мне показалось, что она швырнёт мне в лицо мои деньги. Но она погасила своё возмущение, как только её пальчики коснулись банкнотной бумаги. А я с толикой разочарования, присыпанной неудовлетворенностью покинул тускло освещённое помещение.

Глава 1

– Привет! – на соседний стул грузно опустилась на недовольная Самойлова. – Бокал шардоне! – махнув рукой бармена, девушка сделала заказ.

Я, лишь смерил её равнодушным взглядом, удостоив молчаливым кивком. Вечно смеющаяся рыжая бестия, сегодня не несла в массы привычно заряд бодрости и позитива.

«Не у меня одного плохой день?» – я ухмыльнулся, выпив остатки виски, и повторил заказ.

В моём любимом заведении сегодня было не так шумно. Хотя обычно здесь и в будний день не протолкнуться. Оглядываясь по сторонам, я искал девушку на сегодняшнюю ночь. Но не было никого, кто мог бы меня заинтересовать.

«Ну, или блондинок с пухлыми губами…»

– Тяжёлый день? – раздался понимающий голос Наташи.

Мне ничего не хотелось говорить. Вообще. Но я повернулся, по привычке оценил красоту напротив, будто впервые увидел, хотя знал Наташу уже много лет.

– Есть такое, – поджав губы, сделал глоток.

Приятное тепло разлилось по венам от выпитого алкоголя. Хотелось куда-то приземлиться, откинувшись головой в мягкую спинку дивана или кресла и просто, ни о чём ни думая, расслабиться.

– Я тебя предупреждала, – язвительно с тоном воспитательницы детского сада сказала Ната, не глядя в мою сторону.

Я прекрасно помнил наш разговор в тот день, когда я познакомился с Машей. Самойлова тогда очень доходчиво объяснила мне, что с ней мне ничего не светит. Но это я понял, когда увидел этих двоих вместе. Просто не до конца осознал, что такая, как Маша – милая и нежная, может быть с таким ментом как Платон.

– Нат, – слушать нравоучения в стиле «а я говорила» не хотелось. – Не надо.

Усмехнувшись, она посмотрела на меня снисходительно, что взбесило меня ещё больше. Эта её черта чересчур навязчивой всезнайки никогда мне не нравилась. И я по привычке ожидал от неё тираду умных высказываний и мыслей. Но этого не последовало. Самойлова продолжала потягивать винишко и молчать. Что было странно. Очень.

– А у тебя чего случилось? – я решил проявить вежливость, всё-таки мы знали друг друга много лет и она всегда выручала меня с рекламой.

Рыжая недоверчиво скосила на меня взгляд и приподняла бровь:

– Тебе действительно интересно или так спросил, чтобы не слыть ещё большим говнюком, чем обычно?

– Я не понял, – возмутился интересной предъяве, я бы сказал, даже смешной. – Чего это я говнюк?

Подруга хмыкнула, сделала глоток вина.

– Волков, а когда ты просто так интересовался чем-либо? – сощурив на меня уже хмельной взгляд, рыжая хохотнула.

«Похоже, Остапа понесло…» – никогда не любил пьяные разговоры, а бабские тем более. Но это была Самойлова, она была своя в доску. Да только сегодня чего-то надломилась тростиночка.

– Наташ, так что у тебя? – я попытался перевести все стрелки на неё. Но как только подруга открыла рот, чтобы по всей видимости рассказать душещипательную историю о причине своего испорченного вечера, я залип на блондинке, неизвестно откуда появившейся.

Коварная соблазнительница заметила мой интерес к своей персоне под номером, где-то, наверное, три, сексуально облизнув пухлые не от природы губки.

– Эй, Джекс, – Ната помахала перед моим лицом рукой. – Ну вот, а ещё корчит из себя друга! – возмутилась она, чем вырвала меня из плена заинтересованных глаз уже не нужной для меня добычи.

Почему-то, как только я увидел губки уточки, меня передёрнуло.

– Извини, Нат, – я махнул бармену и заказал бутылку виски. – И ещё стакан, спасибо, – под понимающий взгляд парнишки у стойки плеснул небольшую порцию и придвинул Самойловой. – Хорош пить эту дрянь.

Наташа скривилась, понюхав янтарную жидкость.

– Волков, я тебе сейчас говорю спасибо. Но завтра, а я тебя буду проклинать, – и она залпом опрокинула в себя предложенную выпивку под мои округлившиеся глаза. Наташка закашлялась, на глаза выступили слёзы.

– Воу, воу, воу! Полегче, рыжуля, – я похлопал её слегка по спине.

– Пошёл ты!

Я рассмеялся. Она выглядела такой смешной. Или это просто на меня наконец подействовал выпитый алкоголь. Подлив ещё вискаря в её бокал, я уже серьёзным голосом задал повторно вопрос:

– Так что, говоришь, у тебя случилось?

Наташу уже слегка расслабил повышенный градус выпитого и она грустно улыбнулась. Я даже подумал, что сейчас начнётся слёзная лебединая песня, если бы не знал Самойлову. Она никогда не унывала, этакая весёлая феечка, с которой можно было чудно зажечь.

– Шеф сволочь, представляешь, отобрал моих ребят и отдал какой-то фифе! – а вот это было совсем неожиданно, потому что рыжая была профи в своей сфере. И все кто знал Самойлову, как профессионала, всегда возвращались к проверенному рекламщику.

– Я тебе давно говорил, бросай своего Гаврилова и начинай своё дело, – показывая на подругу пальцем, высказался я относительно её работодателя.

Этот её хмырь директор мне никогда не нравился, особенно когда отпускал при встрече сальные шуточки в адрес незнакомой женщины, либо девушки. А когда он Наташку «оценил» при мне, я вообще еле сдержался, что ему морду не набить.

– Жень…

– Что?

Мы с минуту неотрывно смотрели друг на друга.

– Ой, заткнись! Ты вообще, душнила, – сделав небольшой глоток терпкого напитка, Наташка замолчала, поняв, что ляпнула глупость за которую придётся отвечать.

– Это ещё почему? – я не обиделся, даже как-то стало интересно что думает обо мне близкая подруга.

«Уже хорошо захмелевшая подруга…» – я посмотрел на неё оценивающим взглядом, коим никогда не засматривался на девушку. Наташа была очень милой, хрупкой девушкой. Но её характер жуткий, не каждый мужик мог вывести, наверное. Раз она была одна всё это время. Я почему-то не видел ни разу её мужчину или любовника в конце концов. Ярко выкрашенные волосы в медный оттенок были уложены в хаотичную короткую прическу. Но даже с такой мальчишеской стрижкой Наташка выглядела женственно. Тонкая кожа, почти белая, так и манила к себе прикоснуться. А эти зелёные глаза так и стреляли молниями всякий раз, когда она встречалась взглядом с кем-то кто мог её разозлить. Я сморгнул неожиданный морок влечения к подруге.

«Волков, тебе просто нужно с кем-то потрахаться… Всё.» – в памяти всплыла картина из недавнего прошлого: Маша на мне в машине, её губы и запах…

– Чёрт! – выругался я, когда слишком сильно стукнул стаканом о барную стойку так, что содержимое расплескалось.

Самойлова, не обращая внимания на мою внезапную неуклюжесть, продолжала сыпать на меня уверенными высказываниями, суть которых была одна: я беспросветный самоуверенный идиот.

– Да и вообще, Волков! Как ты мог подумать, что Машка клюнет на твою обходительность? – Ната покачала головой, а потом опустила её, устремив взгляд в стакан с янтарной жидкостью.

Я чуть не подавился виски, когда услышал её слова.

«И что это вообще означает?» – меня раздирало возмущение и останавливало от необдуманных действий только то, что это была Самойлова.

– А вам бабам, видимо нравится, когда о вас ноги вытирают, – я не смог сдержаться и высказал своё мнение прежде, чем обдумал свои слова. – И почему ей не клюнуть?

Наташка рассмеялась.

– Жень, ты как маленький мальчик, наивный и такой простой. Она десять лет жила с мужчиной, который её в своё время обхаживал и носился для видимости как с писаной торбой. Неужели, ты думал, что ей нужны твои цветочки и милые разговорчики? – Наташа, не дав мне ответить, продолжила: – Хотя признаю, что букеты твои шикарные, да и сам ты мужик шикарный, – выдала моя, судя по всему уже пьяненькая, подруга.

Тут настала моя очередь разразиться громким смехом и привлечь внимание посетителей бара.

– Кажется, тебе хватит, – я попытался отнять у рыжей стакан, но она только звонко смеялась и показывала мне язык, поднимая его над собой.

Когда мне это надоело, я перекинул бунтарку через плечо, разбив при этом бокал.

– Запиши на мой счёт, – опередив возмущения бармена, я поспешил к выходу из любимого заведения.

Глава 2

Я проснулся от грохота, разрывающего мои ушные перепонки. Кто-то стучал в дверь с такой силой, что соседская собака сверху устроила дополнительный шум. Было удивительно, что дверь ещё держится на петлях. Накрыв голову подушкой, я надеялся, что кто бы это не был, решит: меня нет дома. Но отчаянный гость продолжал вламываться.

Я устало выдохнул, когда всё стихло. «Наконец-то…» – даже мыслительный процесс без каких-либо телодвижений доставлял адскую головную боль.

Послышался характерный звук ввода металлического предмета в замок и попытка его прокрутить. Резко открыв глаза, я подорвался, превозмогая головокружение, и пошатнулся. Схватил биту, «припрятанную» у изголовья кровати, собираясь встретить нежданного гостя. Но споткнулся о бутылки. Я безбожно бухал неделю. Заливал тоску по Маше, когда узнал о пополнении в семье Платоновых. И теперь моя квартира отдаленно напоминала свалку. Ну или не совсем отдалённо…

Дверь распахнулась. И порог переступили элегантные туфли на невысоком каблуке. Распластавшись на собственном полу, я любовался тонкими щиколотками, скользя вверх по стройным ногам волшебной домушницы.

– Ну привет, пьянь! – сказала рыжуля, когда я встретился с ней глазами, и изящно переступила через меня. – Волков, как ты не задохнулся в этом смраде? – открывая окно нараспашку, спросила Наташа.

– Ты где научилась вскрывать замки? – тряхнув мордой, поинтересовался, поднимаясь с пола.

Наташа прошла на кухню. Исследовав все шкафчики, воскликнула воодушевлённо «О!» и оторвала мусорный пакет.

– Любопытство сгубило кошку. А ты волчара старенький, так что… – прыснула рыжая и стала собирать бутылки.

– Чего-о? – я присел в кресло и сжимал виски, надеясь, что скоро отпустит. Но голова была чугунной и продолжала гудеть, требуя продолжения банкета.

– Ничего-о, – басисто на мой манер передразнила Ната. – И в честь чего праздновал?

– Душа требовала, – я продолжал огрызаться, а она делала вид, что не замечает моего раздражения. – Ты что делаешь?

– А на что это похоже? – Самойлова стояла посреди пустых бутылок и собирала их. Вся такая красивая, что стало тошно…

– Наташ, вали домой.

Голова трещала по швам и нравоучения подруги осебенно выбешивали.

– Волков, гостеприимность не твой конёк, да?

«Упёрлась или глупит?» – я стрельнул в неё нахмуренный исподлобья взгляд, но эта женщина была непробиваема.

– Жень, у тебя финны сидят в переговорной. А ты тут заливаешь тоску по Полонской.

– Маша здесь не причём, – соврал я и спешно поднялся в направлении душа.

– Ну да. Я ему про финнов и сорванные переговоры. А он … – Ната ворчала, продолжая складывать стеклотару.

Когда я вышел из ванной на кухне во всю хозяйничала Самойлова.

– Жень, ешь, я всё тебе приготовила. Побегу, а то у меня у самой дел вагон. Ещё ты.

– Я тебя не просил.

– Сделаю вид, что ты поблагодарил меня.

– Наташ, я серьёзно. Я тебя не просил. И ты знаешь, как меня бесит твоя забота, – нагрубил, надеясь, что рыжая уйдёт и оставит меня в покое. – И как ты вообще узнала про переговоры с финнами?

– Волков, я рекламу делаю для этого тендера. Ты идиот.

«Обиделась, ничего себе…»

– Жень, она с ним счастлива. Сына ему родила, понимаешь? И живёт дальше. А ты потеряешь бизнес, если и дальше будешь себя жалеть.

– Всё сказала?

– Жень, – Наташа посмотрела на меня с толикой сожаления и жалости.

– Пошла вон, – произнес шипя сквозь зубы, понимая, что она права. Во всём. Но слишком муторно мне было признавать свои ошибки сейчас. Легче было прогнать подругу, чем согласиться с ней.

Самойлова дёрнулась и сжала губы в тонкую полоску. Огонёк в глазах вспыхнул. Но женщина промолчала, удостоив меня убийственным взглядом, и уверенной походкой прошла к выходу. Хлопнула дверь.

«Да, Джекс… Ты действительно идиот…» – я сделал глоток чуть остывшего чёрного кофе.

Смакуя горечь, явно не от бодрящего напитка, запустил чашку в стену. Осколки разлетелись по всей кухне, а остатки напитка растекались чёрным пятном.

После успешного подписания контракта с финнами я заглянул в переговорную. Наташа собирала документы, выключала аппаратуру. А я, сведя брови, засунул руки в карманы брюк и наблюдал, собираясь с мыслями. Чувствовал себя ужасно виноватым. Так оно и было. Накосячил. А Самойлова ещё выручила: устроила будущим клиентам охрененную презентацию и очаровала так, что они были тёпленькие, когда я ворвался с извинениями. Было вдвойне гадко от самого себя.

– Наташ, – она оторвалась от дел и посмотрела на меня в ожидании дальнейших слов. – Спасибо тебе.

– Это моя работа, Евгений Анатольевич, – от холодного тона пиарщика меня передернуло.

– Нат, – я схватил её за руку, когда она проходила мимо меня. Самойлова посмотрела на руку, перевела равнодушный взгляд на моё лицо.

– Руку отпусти, – она была опасливо спокойна. Всё ещё обижалась на меня.

– Натусик, – она скривилась, терпеть не могла, когда её так называю. – Ну, прости. Я хотел тебе предложение сделать. В знак моей крепкой дружбы.

Наташа вскинула брови в удивлении и оторопев сделала шаг назад.

– Волков, ты ещё не протрезвел?

Растянувшись в улыбке довольного котяры, рывком притянул к себе. По-дружески обнял подругу, а та замерла и, кажется, не дышала.

– Натусик, бросай своего Гаврилова и переходи ко мне. Дам тебе кабинет, будешь рекламу мне ваять, а?

Самойлова отодвинулась и, скептически подняв бровь, спросила:

– А тебе что?

Выдавив смешок, добавил:

– Да, вот такая меркантильная зараза Женя Волков. А ты – меня прощаешь, не дуешься, не опекаешь и рассказываешь, где научилась вскрывать замки.

– Что-то до хера, Жень, условий.

Мы продолжали обниматься, перешёптываться и начинали уже ржать. Я любил её. Но это была Самойлова, она была своя в доску.

Глава 3

– Ты сволочь, Миша! – ненавистно выплюнув оскорбление, хлопнула ладонью по столу перед его носом, накрывая белый лист бумаги.

– Давай без истерик, Натусик, – самодовольное лицо бывшего начальника расплылось в нахальной улыбке.

Я поморщилась от отвращения: терпеть не могла, когда меня называли так. А из уст бывшего сожителя, с которым по дурости открыла общее дел особенно.

Гаврилов подписал заявление, черканув свою подпись.

– Вот так просто? – с подозрением скосил взгляд на меня, ожидая подвоха.

В этом его винить я не могла. Ведь действительно, успела уже подложить ему свинью. Но об этом он узнает чуть позже.

– Хм… Я бы так не сказала, – вспомнив, с каким условием согласился один хороший знакомый блогер подпортить репутацию уже бывшего места моей работы.

Миша поднялся, уперся кулаками о стол и грозно посмотрел на меня. Высокий и широкоплечий брюнет с мягкими чертами лица напоминал эдакого добродушного мишку, которого хотелось затискать.

– Наташ, я тебя предупреждаю. Если я узнаю…

– Михаил Сергеевич, вы мне что, угрожаете? – подавив подступающий ком горечи, вскинула подбородок.

– Нет, нет, Натусик. Я говорю прямо, устрою тебе веселые безработные будни, если ты вздумаешь выкинуть какой-нибудь фокус.

– Фокусы и иллюзии – это в твоём стиле, Мишань. Хотя нет, клоунада твой конёк.

Забрав со стола подписанное заявление, я гордо простучала каблуками до выхода. До самой двери отдела кадров меня сопровождали перешёптывания и язвительные взгляды бывших коллег. Но я держалась.

Забрав свои вещи в маленькую коробочку, вздохнула. Я надеялась, что больше не буду вспоминать, что близкий мне человек, когда-то даже любимый, перечеркнул годы совместной работы и променял их на женщину, которая даже недостойна таких жертв.

С Гавриловым мы прошли всё: огонь, воду и медные трубы. Страшно представить, что мы могли быть женаты, если бы…

Судорожно выдохнув, я затолкала болезненные воспоминания.

– Скатертью дорожка! – мерзко пропела недавняя сотрудница и по совместительству любовница Миши.

Я повернулась и одарила её снисходительным взглядом.

Когда-то давно, я усвоила один очень хороший урок: нужно улыбаться людям, которые тебя неимоверно бесят. Вот и случай представился.

– И тебе счастливо оставаться! – улыбнулась, стерев спесь с красивой мордашки.

Но стоило мне коснуться дверной ручки, как меня оглушила мерзкая правда.

– Мы вместе уже очень давно, – я замерла, боясь услышать то, о чём догадывалась. Она подошла ближе так, чтобы видеть моё лицо. – Кстати, у вас была отличная квартира. Посоветуешь дизайнера, который оформлял детскую? Мне очень понравилось цветовое решение.

Стало трудно дышать. Наверное, в тот момент я не дышала.

– Ира! – гаркнунул Гаврилов, завидев немую сцену, по всей видимости, с будущей матерью его детей.

Стеклянными глазами, наполненными слезами, я посмотрела на него. Он всё понял. И было дёрнулся ко мне, возможно с объяснениями. Ведь тогда пять лет назад, ему тоже было больно. Больно терять сына, а потом и меня. Но то, что я узнала сейчас, несмотря на минувшие годы, ударило и разбило.

Я не позволила ему оправдаться. Выскочила, хотелось вдохнуть свежего воздуха и не думать ни о чём.

На улице позвонила Машке. На фоне её успокаивающего голоса агукал малыш. Соврав подруге, что сегодня же приеду к ней, положила трубку.

Опустившись на каменные ступени, я дала волю слезам.

«Как же так?»

Мы смогли преодолеть вместе горе, но не смогли быть вместе. Не после всего, что потеряли. Я думала, что Мише тяжело смотреть мне в глаза из-за утраты. А оказалось всё до банальности просто…

Мы расстались. Пережили. Окунулись в работу, подняли агентство на новый уровень. Я смогла жить дальше и перевернуть чёрные страницы прошлого.

А он… Нет, я не могла в это поверить. Хотя, теперь, когда Гаврилов привёл свою протеже и отдал ей мои наработки, удивляться не приходилось.

Вытирая тыльной стороной ладони размазанную тушь, набрала номер Волкова. Хотелось напиться.

– Наташ, ты сейчас не вовремя, – услышав голос единственного друга из мужского окружения, отчего-то разрыдалась. – Нат, ты что, плачешь? Нат, ты где? – хотела тоже ему соврать. Но Волков угрожающе прорычал, приведя меня в чувства.

Я, шмыгнув носом, притихла.

– У своего офиса, – поморщилась от осознания, что сказала ему о своём нахождении.

Зная его характер, Джексон уже сидел за рулём своего внедорожника и мчался бить всем обидчикам морды, даже если их не было. Усмехнувшись собственным мыслям, я зачем-то стала ждать его.

Глава 4

– Евгений Анатольевич, я могу быть свободна? – ласково пропела секретарша Людмила, стоя в дверях моего кабинета и я отвлёкся от пункта в договоре, чтобы просканировать милую брюнетку.

Соблазнительница из неё, собственно, как и помощница, была, что надо. Узкая юбка длиной до колен впечатляюще обтягивала упругую задницу, по которой хотелось шлёпнуть всякий раз, когда она попадалась на глаза. Шёлковая блузочка, якобы скрывающая все прелести, сейчас предательски выдавала девушку с потрохами. Торчащие сосочки сквозь тонкую ткань кружева бюстгальтера бессовестно проступали пиками. Заметив мой интерес, Люда опустила глаза в притворном стеснении.

– Зайди и закрой дверь, – скомандовал я хриплым голосом, не скрывая своих намерений.

Мила, довольно прикусив нижнюю губу, повернула ключ. Пальчики с аккуратным маникюром стали медленно расстёгивать перламутровые пуговицы. А я вальяжно откинулся на спинку кожаного кресла и широко расставил ноги, демонстрируя своё желание, наблюдал. Люда подошла ко мне, когда на ней осталось только нижнее белье. Красивый бежевый узор невесомо облегал бархатную кожу, маня прикоснуться.

Она повернулась ко мне спиной. Откинув длинные чёрные волосы на грудь, присела на мои колени и призывно потёрлась о внушительный стояк.

– Евгений Анатольевич, – томно прошептала, когда мои пальцы коснулись изнывающей киски.

Люда ахнула, и зная мою слабость к минету, резко повернулась и опустилась передо мной на колени. Пряжка ремня звякнула. И умелый ротик помощницы накрыл своей восхитительной влажностью мой каменный член.

– Да, вот так… – схватив тёмные волосы у корней, стал глубже вбиваться. Люда упиралась в мой пах, вонзая свои ногти в бёдра. А я долбил её, чувствуя головкой заднюю стенку горла.