Виктория – это я
На вокзале торжественно вручила ключи от любимого «жужика», как она ласково называла мопед, Петьке.
– И давай сразу порешаем, – ткнула она пальцем приятелю в худенькую грудь, – чтобы с «жужика» пылинки сдувал. Не гонять.
Петька только открыл рот, чтобы возмутиться, но к перрону стремительно приближался поезд.
– Чтоб берегла себя – говорить не буду. Ты, главное, там поаккуратнее. Москвичи, народ нежный.
– Привыкнут, – по-дружески, стукнула кулаком в плечо Петьку, и пошла навстречу поезду, скрипевшему тормозами.
Петька сразу развернулся и ушёл, зная, что подруга детства не станет оборачиваться, махать. Она уже вся там – в Москве.
***
У Викки ужасно болела голова. О чём она тут же сообщила своим «котяткам» – подписчикам. Судорожно держала стакан с водой одной руке, и плакала в камеру телефона, держа его в другой.
– Приветики-приветики. Да, мои хорошие, у меня такие траблы. Мне так плохо. Я не знаю, как быть. С родителями разругалась.
«Они вернулись из Испании?» – Прилетело в чат.
– Нет, мои лапусики. Даже такие вещи пришлось обсуждать онлайн. У отчима открытие ресторана только послезавтра. Поэтому, фэмили-проблем пришлось обсуждать в режиме видеосвязи. – Викки приложила стакан ко лбу, затем поднесла ко рту и сделала глоток, после чего облизнула губы. – Разговорчик вышел тот ещё. Тяжело вспоминать.
Девушка отвела взгляд, задумалась.
– Котятки, вы мои самые близкие люди. Если вам будет интересно, конечно, я расскажу, как всё прошло. Шлите ваши сердечки, если вам интересно. А пока, – она перевела камеру в режим основной и указала на стоящий возле окна, большой чемодан ярко-розового цвета и изображённой на нём куклой Барби. – Угадайте, куда я отправляюсь уже сегодня?
«Неужели, ты поедешь в Москву?» – в чат посыпались однотипные сообщения, не считая тех, в которых предлагались возможные способы секса с ней.
– Да, мои котятки. Справедливость должна восстановиться. – Девушка надула губы и обиженно, протяжно пожаловалась. – Организаторы шоу наотрез отказались оплачивать билет на самолёт. Вы представляете? Мне придётся сутки! Сутки трястись в купе непонятно с кем. Это такой кринж! Но. Я обязательно буду держать вас в курсе.
Закончив прямой эфир, она с облегчением вздохнула. Да, со вчерашнего дня в голове мало места осталось для верных подписчиков. Если б не дзынькающие донаты, вообще не выходила б в эфир, пока всё не разрешится. Конечно, сама мысль, что она может являться госпожой Соколовой, не какой-нибудь Vikki, а настоящей миллиардершей – это вызывало визг восторга. Ведь тогда она сможет не с Садовода реплики выдавать за дизайнерские сумки, и маникюр делать не по бартеру за упоминание в своём блоге. Она всю прошлую ночь вспоминала и записывала места, куда нужно полететь первым делом, в каких бутиках закупиться. И да, пожалуй, корочка МГИМО, к примеру, тоже не помешает. То, что она чертовски красива – знают все. Пусть теперь видят, что она ещё и умна. Нет! Не МГИМО! Лучше приобрести диплом зарубежного ВУЗа! Точно.
Даже сидя в такси, которое её мчало по шумным улицам приморского города, она закрыла глаза и мечтательно улыбалась, представляя, сколько дверей перед ней откроется, как только ведущий огласит на всю страну, что именно она, Викки, наследница миллиардов господина Соколова. Вот тогда она всем покажет! А в том, что всё будет именно так, она даже не сомневалась. Внутренне она ликовала. Но внешне «держала марку» даже наедине с собой. Ночные фонари, мелькающие за окном автомобиля, будто отдавали честь короткими вспышками в отражении стекла.
***
Большая клетчатая сумка а-ля «челночница из 90-х», с трудом, но втиснулась в дверь купе. С грохотом опустив ношу на пол, Вика шумно выдохнула, расставила ноги и уперла руки в бока. Она стояла ровно в дверном проёме и рассматривала купе. Кинула взгляд на верхнюю полку и брови испуганно поползли наверх. Вика быстро посмотрела на билет, нашла там своё место и облегчённо выдохнула: нижняя полка.
Придерживая сумку за ручки, затолкала её под сидение, выглянула в окно, радостно улыбнулась, представив, как вернётся сюда уже миллиардершей, затем села и поёрзала. «Да, полка узкая, спать будет неудобно, – поджав губы, подумала девушка. – Вообще, делают всё под каких-то куриц из журналов для озабоченных. А нам, нормальным, потом мучайся».
Из недр клетчатой сумки Вика достала толстую книгу в твёрдом переплёте. Какой-то зарубежный женский роман ещё начала девяностых. Уголки книги не то, покусаны, не то истрепались от времени. Читать девушка не особо любила, да и времени на это не хватало – деревенская жизнь только городским кажется скучной. А когда ты каждый день встаёшь в пять утра и ложишься около полуночи – некогда с книжкой разлёживаться. И скучно не бывает.
Но теперь, как минимум два дня она сможет не торопясь почитать. Да и перед новой роднёй надо показаться начитанной. А в таких книжках как раз все такие. Одно друг другу руки целуют, да комплименты делают.
Вика плюнула на палец и перелистнула страницу…
…Скучно стало уже на третьей. Настолько, что захотелось есть. Ей всегда, когда скучно, хотелось есть. В принципе, есть хотелось почти всегда.
Поезд остановился на очередном вокзале. Несмотря на позднее время, вокзал можно хорошо рассмотреть. Освещение здесь куда лучше чем на маленькой станции Вики. Девушка отодвинула шторку и с любопытством, открыв рот, рассматривала огромное здание вокзала. Пожалуй, не хуже, чем в Москве. Во всяком случае, она такие большие здания с колоннами видела только по телевизору. И народа здесь куда больше! Все бегали, махали руками и громко что-то кричали: одни прощались и давали наставления, другие, наоборот, радостно встречали спускавшихся на перрон.
Вика наклонилась, достала из-под сидения сумку и извлекла оттуда большую запечённую курицу, щедро напичканную картофелем и луком. Аромат вызывал слюноотделение даже сквозь фольгу, в которую была завёрнута двухкилограммовая туша. Девушка облизнула губы в предвкушении аппетитного ужина. Размяла пальцы, как прыгун перед стартом и…
Двери купе разъехались. Вика нехотя отвлеклась.
В дверях появилась девица, сантиметров на пятнадцать выше самой Вики, в босоножках на шпильке, коротких шортах, обтягивающей майке с пайетками и с маленькой сумочкой, накинутой на плечо. Ещё и чемодан, который больше подошёл бы Викиной младшей сестре-школьнице. В одной руке она держала смартфон и с кем-то разговаривала. Так думала Вика, на самом же деле, вошедшая вела прямой эфир в социальной сети.
Девушка, стоявшая в проходе, скривила губы и медленно осмотрелась. Сидящую попутчицу она будто и не замечала.
– Да-а-а, котятки, – протянула она, – давно я в подобном «совке» не каталась.
– Ой, представляешь! – раздалось из глубины купе. – Викки только теперь обратила внимание на сидевшую возле окна «пышечку», а та уже радостно тарахтела, как будто пыталась успеть рассказать всё, прежде, чем невольная попутчица снова откроет рот. – Я тоже! Точнее, вообще никогда на поездах не ездила. Нет, в электричке-то, конечно, постоянно. Но это ж совсем другое. Ты же понимаешь? А тут, такое путешествие. Голова прямо кругом. А ты куда едешь?
– К отцу, в Москву, – произнесла Викки гордо, даже не удостоив соседку по купе взглядом, нажала кнопку «стоп» на видеозаписи и заняла место напротив.
– Круто. Я тоже, представляешь?
И поезд, сделав толчок, тронулся с места.
Викки открыла сумочку, достала небольшое зеркало, осмотрела себя, провела длинным тонким ноготком по густо наращённым ресницам, убрала зеркало обратно и одарила попутчицу взглядом, полным пренебрежения. После этого вновь запустила руку в сумочку, достала оттуда бархатную маску для лица и, надевая её, произнесла:
– Только избавь меня от историй о своём отце, мне нужно выспаться. Я не могу появиться с такими, – она указала на Вику, – мешками под глазами.
– Ага, поняла, – согласно кивнула девушка. – А может, перекусишь? У меня тут столько всего.
– Поэтому, у тебя и там, – с усмешкой, Викки обрисовала в воздухе фигуру собеседницы, – столько всего. Всё, я спать.
Девушка легла на спину, натянула повязку на глаза и вытянула руки вдоль стройного, загорелого тела.
– Ой, а я всё-таки перекушу. – Вика притянула лоток с курицей поближе к себе. – Я так нервничаю. А когда нервничаю – всегда есть хочу. А тут такое! Что ноги подкашиваются. Не каждый день узнаёшь, что твой отец – миллиардер. Пусть и сволочь.
И только Вика хотела опустить пальцы в нежное куриное мясо, пахнущее приправами, как её соседка по купе приподнялась и стянула повязку.
– Кто твой отец? – Непонимающе переспросила Викки.
– Ой, не поверишь. Там такая история, такая история! – Вновь радостно затарахтела Вика. – Я ведь чего в Москву еду? На передачу, представляешь?
Гордо расправила плечи и сообщила:
– Возможно, ты едешь в одном купе с наследницей самого Соколова. Они там в шоу объявили, что покойник всё завещал своей дочери – Виктории. Так вот, та Виктория – это я.
Вопреки ожиданиям, от новости соседка не заохала завистливо, а расхохоталась.
– Ты? Ты себя-то видела? Да твоя мать, максимум, дальнобойщика могла совратить, а не Соколова! Ты вообще не похожа. Где ты, и где он?
– Конечно, росла-то я не пуховых перинках. А в селе все знают, что мать меня родила после романа на курорте. И сроки совпадают. И тот тоже рыжий был. И мамка моя в молодости красоткой той ещё была! По ней знаешь, сколько мужиков сохло? Да если бы она захотела!..
– Ага. А вышла замуж по любви, за бедного Иванушку. Старые песни любой клуши. – Викки села и поправила волосы. – Соколов и в молодости не дурак был, ему эффектные девушки нравились. А моя мать – бывшая модель, и не абы какого уровня. Так что можешь возвращаться в свой Залупинск, или откуда ты там? Виктория – это я!
Викки оперлась руками на стол. Выглядела она воинственно. Но и Вика уже не выглядела добродушной попутчицей. Она поджала подбородок и села, уперев руки в бока.
В купе воцарилась тишина. Даже комары боялись пискнуть. Две Виктории сверлили друг друга взглядами. Казалось, ещё мгновение и начнётся битва за звание госпожи Соколовой.
Но состав вновь заскрипел тормозами, а голос из хриплого динамика сообщил о прибытии на следующую станцию.
Пока девушки, не моргая, смотрели друг на друга, в приоткрытое окно доносились голоса вокзальных торговок. Те наперебой предлагали всё: от горячих пирожков до холодного пива. Вика сглотнула слюну, но взгляд не отвела.
Двери купе снова распахнулись и обе пассажирки, как по команде, повернулись.
Три Виктории в одном купе
– Здоров, – небрежно поздоровалась вошедшая, посмотрела в билет, окинула глазами места. Закрыла за собой дверь, закинула наверх рюкзак и села рядом с Викой.
Только теперь, поочерёдно оглядывая девушек, новенькая начала понимать, что, видимо, появилась не вовремя.
– Я вам помешала? – Поинтересовалась она. – У вас тут тёрки?
И тут же бросила взгляд на курицу:
– О, пожрать будет что. Уже хорошо.
– Угощайтесь – Подвинула Вика лоток с мясом. – Вас как зовут?
– О, только давай без пафоса, проще. На «ты». Знакомые зовут «Кусь», Викуся. Короче, как удобно. А тебя?
– Так, стоп. – Догадавшись, Викки отодвинула курицу обратно. – Викуся? Вика, значит.
– Ну, да. А чё, проблемы?
Теперь догадываться начала и Вика. Она тихо, больше самой себе, произнесла:
– Ещё одна Виктория. И в одно купе. Вот же…
– Что не так-то? – Викуся пока одна не понимала, что происходило.
– В Москву едешь? На «Поговорим о важном»? – Скорее утвердила, Викки.
– Откуда знаешь?
Вика, сидевшая рядом, протянула руку:
– Виктория. Возможная дочь Соколова.
Викуся не ответила на рукопожатие. Лишь изумлённо приподняла бровь. А Викки закатилась смехом. Она хохотала так, что потекли слёзы. Вика тяжело выдохнула и указала на соседку напротив:
– А это, как ты, надеюсь, понимаешь, тоже Виктория. И тоже предполагаемая наследница.
– Тоже? – Сквозь хохот раздался альт Викки. – Да вы на себя посмотрите! Гопница и деревенщина! Куда вам в высшее общество?
Находящиеся на противоположной стороне девушки переглянулись. Викуся коротко спросила:
– Вломить?
– Давай, лучше поедим, а?
– Да я б сейчас и выпить не отказалась.
– Я как чувствовала. – Вика вновь наклонилась к своей клетчатой сумке и достала оттуда бутылку с жидкостью, по цвету напоминающей чай, и гордо заявила, – Коньяк. Домашний.
– О! – «Кусь» потёрла ладони. – Наш человек. Давай.
– Ну, уж нет! – Возмущённо взвизгнула Викки. – Они ещё и алкоголички. Это ни в какие ворота не лезет! Я не собираюсь ехать с вами в одном купе!
– Без проблем, – безразлично парировала Викуся, – на следующей станции можешь выйти. Мы даже помашем тебе.
– И по телевизору привет передадим, – поддержала вновь улыбающаяся Вика.
– Ну уж нет, – фыркнула ярко-рыжая красотка, и скрестила ноги, вытянув их, – такого удовольствия я вам не доставлю. А вот вас высадить из поезда могу.
– Давай, рискни. – Викуся взяла бутылку и налила в подставленные Викой, пластиковые стаканчики, самодельный коньяк.
– И рискну. – Девушка резко встала и вышла.
Викки, цокая неуместными для поезда, каблуками, торопливо направилась к купе проводницы. Дойдя до него, постучалась, и не дожидаясь ответа, дёрнула за ручку. Но дверь не поддалась. Викки дёрнула сильнее, но купе явно было заперто изнутри. Тогда девушка вновь постучала.
– Белья нет! – Послышался недовольный голос.
Викки настойчиво постучала ещё раз, громче. Наконец, с той стороны раздалось не только ворчание, но и шаги. Дверь открылась и перед Викки появилась сонная, взлохмаченная проводница, лет пятидесяти.
– Ну? – Сердито спросила она.
Викки набрала воздуха в лёгкие:
– Там, – указала она вдоль тамбура, – пьют.
Проводница выглянула:
– Где?
– В купе. Мои соседки распивают алкоголь.
– И? Они буянят? Дерутся? Песни орут?
– Пока нет. – Викки даже растерялась.
– А какого ляда ты спать не даёшь?
И дверь закрылась прямо перед хлопающей густыми ресницами, девушкой. Но Викки не собиралась так легко сдаваться – она постучалась вновь. И только дверь отвечала в сторону, явив обозлённую женщину, она пригрозила:
– Если вы не примете…
– Если ты не угомонишься, – перебила её проводница, – я тебя высажу на первой же станции. Дай поспать хоть немного.
И дверь снова закрылась.
Викки тяжело и часто дышала. Такого оскорбления она давно не испытывала. Хотелось снести эту дурацкую дверь и заставить растрёпанную проводницу бежать в купе, где сидели наглые девицы. Но делать нечего – пришлось возвращаться.
Прежде чем дёрнуть створку купейной двери, Викки выпрямила плечи, вздёрнула подбородок, и вошла внутрь с видом победителя. Её попутчицы сидели друг напротив друга и хохотали, что-то обсуждая. Викки, увидев, что рыжая нахалка с татуированными руками, села на её место, брезгливо скривилась:
– Какого чёрта? Это моё место!
– Да на! – «Кусь» хмыкнула и пересела.
Викки подошла, демонстративно смахнула с простыни невидимую грязь, и села. После чего заявила:
– Я про ваше распитие спиртных напитков сообщила, куда следует. Так что, ждите. Скоро вас вышвырнут отсюда.
– Ага. Только с тобой.
Викки достала из сумочки смартфон и включила видеозапись. Она выставила телефон вперёд и начала комментировать:
– Посмотрите, с какими ужасными персонажами мне приходится ехать. Деревенская клуша и провинциальная гопница. Ещё и пьют.
– Я не поняла сейчас. – Викуся поставила стакан. – Ты меня снимаешь?
– Да. Можешь привет передать. Моим подписчикам понравится.
Викуся повернула голову вбок, так, что шея щёлкнула.
– Ну, овца, держись. – «Кусь» неторопливо встала, опираясь на стол.
Викки испуганно округлила глаза. Но даже не успела ничего сказать, как оппонентка оказалась над ней. Мгновение – и дорогущий смартфон вылетел в приоткрытое окно. Пронёсшийся навстречу товарный поезд, громким сигналом заглушил весь негламурный мат, воспроизведённый блогершей из приморского города.
Вика, сидевшая ближе всех к окну, раскрыв от удивления рот, привстала и попыталась что-то разглядеть в окно, но, кроме железных вагонов, несущихся в противоположную сторону, рассмотреть ничего не представлялось возможным. А в это время Викки, с визгом вскочила с места, вцепилась в волосы сопернице длиннющими ногтями.
– Девочки, прекратите! – Закричала Вика, но её никто не слышал.
Викуся уже завалила блогершу, оставшуюся без основного оружия. Они обе визжали, держа друг друга за волосы. Вика, поняв, что кричать бесполезно, подскочила к дерущимся, и начала оттаскивать Викусю, которая навалилась на более высокую, но менее подготовленную, Викки.
Как дверь открылась, они даже не заметили!
– Какого чёрта! – Разнеслось по купе.
Все замерли, как по команде в игре с морскими фигурами: Вика, обхватив за талию Викусю, а та, вцепившись в шевелюру Викки.
Все трое обернулись. В проходе стояла тучная проводница, успевшая причесаться, а за ней несколько любопытных пассажиров.
– А, так это ты? – Цепкий взгляд сотрудницы выловил из всего рыжеволосого «сэндвича», оказавшуюся в самом низу. – Я обещала тебя высадить? Считай, сдержала слово. На следующей станции вон из вагона.
Оглядела остальных, и добавила:
– Все трое вон. Дебош тут устроили. Собирайте вещи, на следующей станции выходим. Или сами, или я зову полицию.
После этих слов, она так сильно хлопнул дверью, что девушки вздрогнули. Дверь, спружинив, снова открылась. Любопытные пассажиры не расходились.
– Чего уставились? – Огрызнулась Вика, поправляя нарядное жёлтое платье. – Валите, пока и вам не досталось.
Она закрыла дверь и села на своё место.
– Вот и съездила в Москву, посмотрела на Кремль, – всхлипнула она, глядя на девушек. – Всё из-за вас, бешеные.
– Ладно, не кисни. – «Кусь» подошла к столу, взяла едва начатую бутылку. – Сейчас попробую решить вопрос.
Одарив вжавшуюся в угол соперницу ядовитым взглядом, девушка вышла.
Как только закрылась дверь, Викки дала волю эмоциям. Она разревелась, уткнувшись в подушку. Ведь никому из этих двоих было невдомёк, что в том гаджете была вся её жизнь. Именно там она чувствовала себя успешной, образцом для подражания и объектом желания. Не вот тут, сидя, на твёрдой полке поезда, издевательски гудевшего, а там – по ту сторону экрана.
Вика сидела напротив. Сначала ей было всё равно, но громкий плач не смог оставить равнодушной. Ей стало жаль возможную претендентку на миллиарды Соколова.
–Ну, не реви, – негромко произнесла она, и подсела к Викки. – Не реви, говорю. Не переживай, купим тебе новый, ещё круче. Вот приедем в Москву и купим. Обещаю, если его дочерью окажусь я, то купим тебе хоть сотню таких. А? Не реви только, аж душа заходится.
Викки взяла себя в руки. Нет, она всё ещё всхлипывала, но села, провела ладонями по щекам, чтобы смахнуть следы слёз и заявила:
–Даже не мечтай. Виктория Соколова – это точно я. – И примирительно добавила. – Но за сочувствие спасибо. Обычно, всем только смешно, если мне плохо. Так что, это я тебе куплю новый телефон, нормальный. И к диетологу тебя запишем. И шмотки нормальные купим, ок?
Вика посмотрела на неё с сочувствием. Только теперь не из-за потерянной вещи, а поражаясь самой инфантильности девицы. Да и уметь так унизить, желая отблагодарить – нужен особый талант, присущий, видимо, только Викки.
– Ок, – нехотя согласилась она и пересела к себе.
Она с грустью посмотрела на еду, всё ещё разложенную на столе. Удивительно, но желания откусить кусочек чего-нибудь не возникло. Она начала собирать всё обратно в сумку.
– Идиотка, – причитала Викки, выглядывая в окно.
Там, на улице, уже давно рассвело и теперь поезд нёсся через ярко освещённые солнцем, поля, в которых работала техника, птицы взлетали с проводов и охотно пели, кружа над ними. В общем, жизнь кипела. А поезд, стуком колёс отсчитывал, возможно, последние минуты недолгого путешествия трёх Викторий, две из которых молча смотрели в окно и мерно покачивались в такт движениям поезда.
***
Вертолёт приземлился ровно в назначенное время. Ветер, разгоняемый работающими лопастями, раздувал рубашку Семёна Ивановича. Прикрыв лицо рукой, он всматривался туда, в сторону вертолёта. Ему навстречу уже шёл молодой человек с небольшой дорожной сумкой чёрного цвета, закинутой на плечо. Стройный, высокий юноша в красной футболке-поло, чёрных джинсах и дорогих мокасинах, поправил солнцезащитные очки, провёл по волосам и прибавил шаг. Оказавшись возле пожилого адвоката, который был на две головы ниже его самого, не стал тратиться на приветствия:
– Ты уже выяснил, что это за курица? И какого чёрта я узнаю такие новости из ящика? – Никита, сын медиамагната, не снял очки, но Семён Иванович и так понимал, что тот сверлит его злобным взглядом.
– Вы простите меня, дурака старого, Никита Владимирович. Но такова воля усопшего. Я не мог нарушить её.
– Какого хрена? Ты просто мог предупредить, чтобы я идиотом не выглядел? Меня журналюги достали! А я ни сном, ни духом. Ты можешь представить, как я охренел?
– Конечно, Никита Владимирович. Но вы не беспокойтесь…
– Не беспокоиться, говоришь? – Парень бросил сумку и, наконец, снял очки. Он схватил приземистого адвоката за грудки и чуть ли не поднял его. Рубашка затрещала:
– Мой отец описывает всё состояние ни мне – его сыну, ни моей матери, его, пусть и бывшей, но жене. И даже не той курве, с которой он спал последние три года. А вообще левой девке, которая ещё не факт, что его дочь. И ты мне будешь говорить «Успокойся»?
– Никита Владимирович, – мужчина попытался освободиться, – это очень дорогая рубашка, мне не хотелось бы включать её в счёт за свои услуги.
Когда парень раздал кулак, адвокат поправил одежду и заверил:
– Я полностью на вашей стороне. Но и не исполнить волю клиента не имею права. А вот если так называемая дочь не явится, или тест ДНК исключит её родство с господином Соколовым, то…
Он многозначительно промолчал.
Никита изучающе смотрел на него.
– Ты лис тёртый, – немного спокойнее заговорил парень, – наверняка уже выяснил, кто она такая и где живёт?
– На данный момент, – юрист развёл руками, – потенциальная дочь господина Соколова направляется в Москву поездом. Завтра уже должна приехать.
– Ты хотел сказать: «Не должна приехать» – сделал юноша акцент на короткой частице и надел очки.
Пожилой адвокат замялся, достал из кармана широких брюк, клетчатый носовой платок, вытер лоб и спрятал платок обратно. Молодой человек уже подхватил сумку и направился к парковке, находившейся в нескольких метрах позади мужчин.
– Никита Владимирович. – Адвокат догнал парня. – В поезде у меня есть свой человек, конечно, но лишь для того, чтобы следить за передвижениями потенциальных насле…
Он резко замер, так как Никита остановился, и мужчина едва не врезался в него.
– Чего? – Парень приподнял очки, на лице читалось полное недоумение.
– Да. – Сделал неопределённый жест рукой в воздухе, Семён Иванович. – Я не уточнил. Нашлось три девицы. У всех совпадает возраст, плюс-минус в днях. Все натуральные рыжие и все – Виктории. Редакция сделала хитрый ход – купила им билеты так, чтобы они все оказались в итоге в одном купе. И в данный момент едут сюда.
Молодой человек задумался, скулы его ходили из стороны в сторону. Ох, знал пожилой адвокат такой взгляд – ничего доброго он не сулил.
– Короче, сейчас звонишь своему человеку, узнаёшь обстановку, а дальше буду действовать по обстоятельствам.
Семён Иванович торопливо закивал и оба пошли к машине, двери которой уже открыл водитель.
***
– Ну, что? – Викуся отрыла дверь в купе чуть ли не с ноги. Но ухмылка при этом была довольная. Правда, вернулась она без бутылки и судя по красному цвету лица, да блеку в глазах – алкоголь находился «в надёжном месте». – Пляшите. Не выгоняют нас, я всё решила.
– Ты её связала? – Попыталась пошутить Викки.
– Есть более гуманные, а главное, проверенные способы. – «Кусь» плюхнулась рядом уже лежавшей Викой. Та лишь дёрнула во сне ногами, словно сгоняла муху. – Что? Всё, дрыхнуть? Я днём не умею.
За окном и впрямь день находился в самом разгаре. Солнце прожигало лучами толстое стекло окна поезда. У Викуси только-только поднялось настроение и появилось желание поболтать. Даже с этой бракованной копией Барби, сидящей напротив, раз уж вторая соседка спала.
– Не знаю. – Пожала плечами Викки. – Вряд ли сейчас получится уснуть. У меня так голова разболелась от нервов.
– Давай, тогда хоть потрещим, чтоб не скучно было. Вот представь, если на шоу выяснится, что ты реально дочь Соколова, что ты сделаешь первым делом?