Овод
– Здесь стой, – отдаёт приказ и, скинув туфли, проходит вглубь комнаты.
Опускается в кресло и оказывается в зоне видимости. С моего места заметен лишь он, и исключено остальное пространство.
– Кто ты?
– Майя, – называю имя, но добавляю: – Потоцкая.
– Вторая дочка Банкира?
– Единственная. Родная.
– А та, что я видел сегодня в доме?
– Наташа. Сводная сестра. Отец женился на её матери девять лет назад. Влада – моя мачеха.
– Становится понятно, почему она мало похожа на скорбящую вдову.
– А на кого похожа?
– На блядь, которая тянется к члену незнакомого мужика. – Уголки его губ слегка дёргаются в подобии улыбки. Что ж, характеристика вполне подходит мачехе. – Почему оказалась в моём багажнике?
– Отец умер. Адвокат сказал, что я ни на что не имею права, всё получат мачеха и её дочь. Идти в суд не имеет смысла, да и счета Влада сразу перекрыла. Думала, она просто вышвырнет меня, но всё оказалось иначе. Меня заперли, приставили охрану, а потом объявили, что я выйду замуж за какого-то папиного друга, который старше меня лет на сорок. Сегодня «жених» приехал знакомиться, а из подслушанного разговора я поняла, что от меня избавятся через полгода. Я просто вещь, которую отдали за ненадобностью, – произношу и давлю всхлип отчаяния и страха, предполагая свою судьбу в случае, если бы план мачехи осуществился. – Увидела вас и поняла, что только так могу выбраться.
– Дальше.
– Связала простыни, спустилась со второго этажа, забралась в багажник. Планировала свалить на заправке, но оказалось, что изнутри открыть его нельзя.
– Ты об этом не знала?
Отрицательно мотаю головой, потому что всегда находилась на заднем сиденье. Интересоваться такими нюансами не было повода.
– Что планировала делать дальше?
– Позвонить своему парню и сбежать.
– На заправке?
– У меня есть телефон, – ныряю в шорты и достаю аппарат. И как козёл, который меня лапал, не вытащил? – Мачеха забрала мой, но у меня был этот: старенький, но работает. Только быстро разряжается. Пыталась позвонить из багажника, но он сел. Если вы позволите немного подзарядить батарею и позвонить, я уеду.
Заканчиваю речь, надеясь, что он меня услышал. Блондин не двигается, окутанный полумраком и разливающимся по комнате страхом. Моим. Уверена, он ничего и никого не боится. Такие не боятся. Страх вызывают они. Два пьяных мужика едва не обделались, встретившись с ним. А может, и обделались. Один точно. Жив ли он? Если нет, мне не жалко.
– Я мог тебя убить. – Его голос звучит ровно и спокойно, будто он говорит эти слова каждый день.
– Даже это лучше, чем ублажать старого козла.
Не знаю, насколько действенным является высказанный аргумент, но блондин поднимается, чтобы приблизиться. Останавливается в шаге от моего дрожащего тела. Я боюсь не его – он вызывает во мне иное чувство, странное чувство безопасности. Хотя, казалось бы, именно его сейчас следует опасаться.
– От тебя несёт бензином и псиной.
– Видимо, на мне остался его запах.
Под «его» подразумеваю мужика, который так сильно прижимался, что я пропиталась вонью.
– Я хочу, чтобы ты приняла душ.
– Ч-что? – поднимаю голову, предполагая, что он шутит, но лицо мужчины спокойно и серьёзно. Не шутит. Вряд ли вообще умеет.
– Люблю чистоту. Везде.
– Скажите, куда идти, – без пререканий соглашаюсь на условия хозяина, иначе он выставит меня за дверь, и кто знает, может быть, у подъезда меня ждут те двое.
– На носке кровь, – опускает глаза, рассматривая мои ноги.
– Когда бежала от них, наступила на что-то острое. Возможно, стекло. Но я могу дойти на носочках…
Обхватывает меня и поднимает в позе солдатика. Несёт в ванную комнату и ставит в душевую.
– Сядь на выступ.
Подчиняюсь, устроившись на полочку, прикреплённую к стене. Снимает один носок, бросая в мусорное ведро, а затем осматривает повреждённую ступню. Резкая боль пронзает тело.
– Гвоздь. Небольшой, но кожу пробил. Ржавый и грязный, – крутит пальцами предмет, показывая мне. – Сиди так, не двигайся.
А я никуда и не собираюсь. Оставляет меня, но возвращается с бутылочкой и прыскает на кожу. Понимаю, что он принёс средство для обработки ран. Толкает мою ногу, позволяя опустить. Стоит, осматривая меня. Под этим сканирующим взглядом становится не по себе.
– Вещи снимай. – Открываю рот, чтобы возмутиться, но мои слова не имеют смысла. – Они воняют и не совсем чистые. Закину в машинку, через час будут сухими.
Снимаю футболку, затем шорты, спортивный топ, закрыв рукой грудь. А потом осознаю, что он ждёт, когда я оголюсь полностью. Не знаю, в каком месте сейчас моё стеснение, но точно за пределами этой душевой и даже квартиры. Отдаю одежду и застываю, пока блондин дотошно меня осматривает. Перемещается медленно, начиная с пальцев ног и двигаясь выше, зависнув в районе паха. Да, я рыжая. Причём везде. Оторвавшись, его взгляд перемещается на грудь. Соски затвердели, привлекая излишнее внимание. Реакция на прохладу и напряжение. Чиркает по шее и сосредотачивается на моих глазах. С минуту упивается тем, как я на него реагирую, надеясь впитать мой страх. Но его нет. Я слишком устала, вымотана и хочу оказаться рядом с Тимом, подальше от мачехи и проблем.
– Повернись, – приказывает, а я подчиняюсь.
Стягивает резинку, распускает тугую косу, и рыжие кудри разлетаются в стороны, опускаясь до лопаток. Не дышу, ожидая дальнейших действий, но блондин протягивает руку к крану и включает воду. Струя бьёт в живот, окатывая ледяной водой, и я отшатываюсь взвизгнув. Врезавшись в мужчину, который обхватывает меня, застываю. Его ладонь покоится на моей груди, а я дрожу от холода и неожиданности.
– Она холодная, – оправдываюсь, не решаясь скинуть с себя его руку.
– Уже нет, – подталкивает в спину под поток воды и закрывает стеклянные дверцы.
Встаю под душ, искоса наблюдая, как блондин закидывает мои вещи в стиральную машинку и включает. А затем просто выходит, и только в этот момент позволяю себе расслабиться и насладиться водными процедурами.
Глава 3
– Я всё, – выхожу из ванной, обмотанная полотенцем, которое нашла на полке.
Не знаю, имею ли право прикасаться к его вещам, но ходить голой не выход. К тому же я могу оставить на полу влажные следы, а мужчина предпочитает чистоту.
– Что это? – указывает на мою ступню, из-под которой тащится белый бумажный хвостик.
– Кровь немного сочится. Воспользовалась туалетной бумагой, чтобы закрыть рану. Ничего другого не нашла.
– Садись.
Блондин достаёт аптечку, которая наполнена множеством предметов. Делает повязку, наносит какую-то мазь и прикладывает к ране. Приятная прохлада не доставляет боли. Перевязывает бинтом, а сверху пластырем. Его движения уверенные, чёткие, словно он каждый день оказывает незнакомым девушкам первую медицинскую помощь.
– Надень это.
Протягивает белую мужскую рубашку и ждёт, когда отдам полотенце. Я тут же его снимаю и передаю блондину. Облачившись в его вещь – дорогую и приятно пахнущую, – возвращаюсь на место и откидываюсь в кресле. Не хочу спрашивать, объяснять, бежать, сопротивляться. Хочу тишины и немного времени, чтобы привести в порядок мысли. Если, конечно, в моей жизни теперь вообще будет этот самый порядок. Тишину разрывают звуки моего изголодавшегося организма, но я игнорирую их. Он и так мне помог, отбив у мужиков и позволив находиться на его территории. Большего просить не имею права.
– Давно ела?
– Вчера. Или нет – позавчера, – признаюсь, Влада на питание для меня не расщедрилась. – Я перебьюсь, – даю понять, что не являюсь его проблемой.
– Ешь. – Передо мной появляется тарелка с двумя кусками пиццы и стакан сока. – Только медленно, иначе желудок будет болеть.
Лишь киваю, выражая немую благодарность. Блондин садится напротив и поглощает пиццу, тщательно пережёвывая. Так и сидим: два незнакомых человека, волею случая оказавшиеся в одной квартире. Но моё имя ему известно, а как называть его? Вряд ли скажет, иначе давно представился бы. Не решаюсь спросить, уткнувшись носом в тарелку.
Замечаю свой телефон, заботливо выставленный на зарядку, включаю и звоню Тимуру. Монотонные гудки слышны и блондину. Три вызова остаются без ответа.
– Он перезвонит, – успокаиваю незнакомца. – Где мы находимся? – понимаю, что не уточнила, всё ещё не зная, в каком направлении он ехал.
Он говорит название населённого пункта, которое не даёт точных данных. Но уточняет, что от города мы отъехали на шестьсот километров. Так много? Но Тимур приедет за мной куда угодно.
– Ты знаешь, кем был твой отец?
– Банкиром, – отвечаю заученное слово, которое на протяжении многих лет слышала часто. – Что-то связано с безопасностью банков.
Короткий смешок, дающий понимание, что я несу чушь, и даже блондин знает больше, чем я.
– Твой отец был Банкиром. В его случае это не имеет отношения к банкам в прямом смысле этого слова, но напрямую связывает его с деньгами. Перевод больших сумм, обналичивание денег, оплата, а главное – способность прятать эти самые деньги. Чужие. Сотни подставных фирм, счетов и такое же количество клиентов. Оплата – процент с каждого дела. И так как твой папаша был лучшим в своём деле, процент был существенный. Ни единого промаха за годы работы – исполнителен и точен. Поговаривают, он накопил бессовестно много. И достаться это всё должно тебе.
Папа мне лгал. Когда я начала задавать вопросы о его деятельности, отмахивался, отвечая нечто абстрактное, не вдаваясь в подробности. И сейчас совершенно незнакомый человек приоткрывает завесу жизни отца, посвящая меня в детали моей обеспеченной жизни.
– Нет. Адвокат Влады сказал, что я ни на что не имею права. Даже не могу претендовать на дом, который отец построил до свадьбы с Владой, потому что есть какие-то сложности… – затихаю, осознав, что почти не слушала странного мужчину в очках. Он что-то говорил длинными, напичканными сложными словами, фразами, и пока я переваривала одно, он переходил к другому. И так больше часа. В какой-то момент мне показалось, что он произносит одно и то же, меняя слова местами. – А завещания отец не оставил.
– Зная твоего отца, а я был знаком с ним шесть лет, в это очень сложно поверить.
– О чём вы?
– Он был помешан на цифрах, записывая и помечая каждую в блокнот с кожаной красно-коричневой обложкой. Каждый клиент в отдельной папке, каждый электронный файл подписан, скопирован на жёсткий диск, имеет бумажный вариант и дополнительную копию. Всё это рассортировано в алфавитном порядке и уложено корешками на восток. И ты хочешь сказать, что такой дотошный человек не оставил завещания? Даю руку на отсечение, что оно есть.
И блондин прав. Кабинет отца был неприкосновенен. Идеальный порядок, вещи находились на одних и тех же местах годами, а их перемещение могло спровоцировать ярость. Ещё лет в десять я поняла, что в кабинет отца вторгаться запрещено. Иногда к нему приезжали люди, исчезали за дверью его «святыни», а спустя несколько часов уезжали. Они не оставались на ужин и не знакомились со мной, а затем игнорировали и Владу. Отточенный годами алгоритм никогда не нарушался.
– Оно точно не у мачехи, потому что она несколько раз спрашивала меня о нём, а затем тщательно обыскала кабинет отца и мою спальню. Даже напольное покрытие сняла, – усмехаюсь, вспоминая, как сразу после похорон Влада лично отдирала паркет.
– А адвокат отца?
– Он тоже не в курсе. Обмолвился, что завещание отец планировал составить пару месяцев назад, но осуществил ли планы, неизвестно. Загадка какая-то… – задумчиво вглядываюсь в ночь за окном, давно вступившую в свои права и накрывшую город облаком таинственности.
Отец любил загадки. А точнее, каракури, которыми был уставлен весь дом. Зная о его слабости, знакомые преподносили всё новые. Самые сложные занимали почётное место под стеклом в его кабинете, те, что оказались слишком лёгкими, отправлялись в шкаф гостиной. После того как он открывал их сам, вручал мне, засекая, за сколько я смогу справиться с задачей. У меня всегда уходило в два раза больше времени, чем у него.
– Нет никакой загадки. Завещание есть. И ты должна знать, где оно. Возможно, не мог говорить в открытую, он давал наводку, но ты посчитала её несущественной.
Блондин подходит ко мне, наполняя стакан соком и осматривая остатки еды на тарелке. Затем проходит в ванную комнату, подтверждает, что стирка завершена и выставляет режим сушки. Отстранённо наблюдая за ним, прокручиваю в памяти недавние слова отца, не находя ничего подозрительного. Всё как обычно. Три звонка в неделю, полный отчёт: где была, с кем и когда. Лгала я лишь о встречах с Тимуром, который заверил, что наша связь отцом одобрена не будет. Тимур живёт в собственной квартире, посещает дорогие места и не скупится на вещи известных брендов. Учится, появляется на занятиях редко и, кажется, не расположен к специальности «переводчик». На мой взгляд, у него нет способности к языкам, но он упорно двигается дальше. Мы встречаемся семь месяцев, но за это время он не познакомил меня с семьёй, объясняя нежелание напряжёнными отношениями с отцом. Делиться не хотел, и в какой-то момент я перестала задавать вопросы. Главное, что он меня любит и обязательно заберёт…
Телефон вибрирует, а я, увидев долгожданное «Тим» на экране, принимаю вызов.
– Любимый, забери меня! – кричу, чем вызываю у блондина странную реакцию, заставляющую понизить голос.
– Ты же знаешь, я не могу прорваться на территорию дома. Он хорошо охраняется. Влада познакомила тебя с женихом?
– Я сбежала.
– Как?! – Тимур оживляется, захлёбываясь эмоциями.
– К мачехе приехал гость, а я залезла в его багажник.
– Кто он?
– Один хороший человек, который приютил меня и помог. – Мужчина после моих слов закатывает глаза и оседает в кресло, не сводя пристального взгляда. Не хочется, чтобы он стал свидетелем нашей беседы, но отойти с телефоном, который подключён к зарядному устройству, не могу. – Ты приедешь за мной?
– Говори, где ты.
Называю место, и Тим присвистывает, удивляясь, как я могла удалиться на такое значительное расстояние.
– Ты приедешь? – Голос срывается на всхлип, потому что единственный человек, которому я небезразлична, в данный момент разговаривает со мной.
– Конечно, любимая. Обязательно тебя заберу. Сейчас, когда ты осталась одна, я тот, кто позаботится о тебе.
Замолкаю, окрылённая признанием Тимура. Мы встречались, проводили вместе время, лишь изредка заводя разговоры о совместном будущем, но сейчас внутри раненой птицей бьётся надежда, что кому-то на этой земле я нужна.
– Мы будем в центре ровно в восемь утра, – произносит блондин, указывая на телефон.
– В центре города. В восемь, – повторяю Тимуру. – Я буду тебя там ждать.
– Выезжаю прямо сейчас. Только, Майечка, дождись меня обязательно, – слёзно просит Тим. – Никуда не уходи, не уезжай, поняла?
– Да-да, конечно. Я буду ждать.
– До встречи. Люблю. – Последнее слово разносит в щепки, заставляя почти скулить от важного и неожиданного признания парня.
Не успеваю ответить, звонок обрывается, а я сжимаю в ладони телефон, расплываясь в идиотской улыбке, веря, что теперь всё будет хорошо. Спустя пару минут чувствую колючий взгляд и поворачиваю голову. Блондин, развалившись в кресле и подперев кулаком подбородок, неотрывно сканирует меня. Думаю, ему в принципе незнакома искренность и открытость. По этой причине на дне ледяной прозрачности застыло непонимание.
– Вы сказали «мы», – решаюсь уточнить. – «Мы будем в центре». Значит ли это, что…
– Можешь остаться до утра. Тем более оно уже через четыре часа.
– Вы меня не выгоняете?
– Чтобы, выйдя из подъезда, ты сразу нашла приключения на свою задницу? Мне только шумихи и ментов не хватает под окнами. Завтра вечером я должен быть в другом месте, и возня с тобой в мои планы не входит.
– Спасибо, – мнусь, сцепив пальцы и опустив голову, чтобы не попасть под молот его недовольства, которым сквозит каждый звук, произнесённый им. – Тим обязательно меня заберёт.
– Лучше бы так и было, потому что компанию я не планировал.
И это означает, что в случае отказа Тимура приехать блондин без сожаления избавится от меня. Не хочется слоняться по незнакомому месту и нажить проблем в виде нетрезвых экземпляров с вполне приземлёнными намерениями. В случае повторения защиты ждать неоткуда.
Осматриваюсь, заметив одно спальное место – кровать. Не двигаюсь, ожидая распоряжений мужчины. Раскладывает кресло, которое освободил несколько минут назад, бросает простыни и маленькую подушку, намекая, что спать буду именно здесь. Лучше, чем ничего, потому что я подумала о коврике у двери. Он добрее, чем кажется на первый взгляд, или же я, уставшая и вымотанная, откликаюсь на любую заботу. Оборудую кресло и занимаю горизонтальное положение, прикрываю глаза, исподтишка наблюдая за мужчиной.
Стягивает рубашку с плеч, аккуратно вешая на спинку стула, расстёгивает ремень, оглушая подстёгивающим резким звуком, избавляется от брюк, которые отправляются к рубашке, и остаётся в трусах. Мышцы перекатываются под кожей от каждого движения, завораживая, и я, блуждая взглядом по его телу, успеваю оценить мужские формы. Привлекательные формы. Уверена, женским вниманием блондин не обделён. Но такие, как я, не его уровня. Мужская сила и уверенность, которые он источает, сбивает с ног. С таким и в аду не страшно: защитит, закроет, не позволит упасть. Даже сейчас, находясь в нескольких метрах от него, чувствую себя защищённой от опасного и недоброжелательного мира, стремящегося сломать.
И пока мой взгляд прикован к мужчине, он идёт к кровати и, откинув подушку в сторону, укладывается на спину. И теперь, не опасаясь быть пойманной, нагло рассматриваю сильное тело.
– Ты во мне дыру проделаешь. – Резкий возглас пугает, и я переворачиваюсь на другой бок, чтобы не видеть его.
Молчу, стыдливо закусив губу.
– Влада отказалась вам платить, – начинаю несмело, опасаясь нарваться на грубость, – вы работали на отца?
– Я работаю на себя. Выполнил для него заказ. По правилам часть суммы в момент заказа, вторая после выполнения. Я приехал за второй.
– Вы были не в курсе, что он умер?
– Нет. Виделся с ним две недели назад: здоров, бодр, полон сил. Внезапная смерть в сорок восемь лет вызывает подозрение. Что было написано в заключении?
– Острый инфаркт миокарда. Мачеха позволила мне ознакомиться с документом. Никаких посторонних веществ в крови не обнаружено. Я разговаривала с ним за час до смерти…
Замолкаю, вновь переживая момент ужасного известия, перевернувшего мою жизнь пять дней назад. Похороны, множество лиц, разборки с Владой и осознание своего ничтожного положения, когда в одночасье я стала никем. Никому не было дела до моего горя, и лишь Тим поддерживал и утешал, насколько это было возможно в условиях изоляции.
– Советую углубиться в этот вопрос и более детально разобраться в его смерти. Люди не умирают просто так. Особенно такие люди. Особенно те, кто тщательно следит за своим здоровьем.
И блондин прав. Раз в год папа проходил полное обследование, опасаясь онкологических заболеваний. Причиной смерти бабушки и дедушки стали именно они, поэтому отец был уверен в нехорошей наследственности. Если бы был хоть намёк на проблемы с сердцем, он бы не задумываясь обратился в клинику.
– Для того что выяснить детали, нужны люди. Им нужно платить, и немало. Как вы заметили, у меня даже обуви нет, не говоря обо всём остальном. И дома теперь тоже нет.
– У тебя есть наследство отца.
– Его тоже нет. А чтобы тягаться с мачехой, нужен грамотный адвокат. Не думаю, что кто-то согласится мне помочь за «спасибо». В жизни всё измеряется деньгами.
– Есть вещи, которые не имеют цены, но ты, видимо, с ними ещё не сталкивалась.
– Я…
– На сон осталось три часа. Не трать время зря.
Мужчина обрывает, заканчивая разговор. Ему не нужны проблемы. К тому же он не получил плату за свою работу. Интересно, чем он занимается и как был связан с отцом? Любой вопрос останется без ответа, потому как я мимолётный эпизод в его размеренной жизни. И тот факт, что я забралась именно в его багажник, не имеет значения. На его месте мог быть кто угодно. Качаюсь на волнах дрёмы, вспоминая несколько последних бесед с отцом, перебирая в памяти каждое слово и сообщение, понимая, что он всё же дал мне наводку, о которой говорил блондин…
Глава 4
– Подъём!
Ощутимый толчок выдёргивает из приятного сна. Теряюсь, не сразу вспоминая, где я, но мужская фигура, нависшая сверху, возвращает в реальность. Он был прав, когда сказал, что времени на отдых совсем немного, потому что сейчас приходится собрать остатки сил и сесть, чтобы не провалиться в сон.
В отличие от меня, блондин одет и гладко выбрит, а приятный аромат заполняет комнату, давая понять, что мужчина не привык экономить на себе. Идеален. Плетусь в ванную, прихрамывая, потому что место прокола неприятно ноет. Смотрю в зеркало, отмечая, насколько мой внешний вид неудовлетворителен. И спали мы вроде одинаково, вот только я вижу растрёпанную, помятую девушку: непослушные рыжие локоны торчат в разные стороны, потому что я завалилась спать, не подсушив основательно волосы, и сейчас имею непослушную копну. Под глазами тёмные мешки, а веснушки, рассыпанные по носу и щекам, кажется, стали ярче. Повернув голову, бросаю взгляд на блондина. Мы с ним словно из сказки «Красавица и чудовище», вот только чудовище не он. Не найдя расчёски, стягиваю волосы в тугую косу, закрепив резинкой. В данный момент сойдёт и так.
На машинке мои вещи – чистые и сухие. Снимаю мужскую рубашку и облачаюсь в своё. Всё моё имущество на мне. Ну и старенький мобильник, который даёт о себе знать жёсткой вибрацией.
– Ты уже на месте? – Голос Тимура взволнованный, резкий.
– Ещё нет, но скоро буду. Ты едешь, Тим? Ты едешь за мной?
– Конечно, Майечка, каких-то полчаса, и мы окажемся вместе. Только дождись!
Он отключается, а внутри вновь загорается надежда, что всё наладится, как только я окажусь рядом с любимым мужчиной, который защитит, укроет заботой и теплом. Кроме Тимура, у меня никого нет, поэтому сейчас я без раздумий отдаю свою судьбу в его руки.
– Если готова, можем ехать. – Блондин идёт к двери и подхватывает сумку, предварительно оценив мой внешний вид. – Стой здесь. Сейчас вернусь.
Скрывается за дверью, а я, облокотившись на стену, просто жду. Может, в машине у него имеется пара женских туфелек, потому что шлёпать босыми ногами по грязным ступеням подъезда не хочется. Есть шанс вляпаться во что-то неприятное или найти ещё один гвоздь. Мужчина возвращается, проверяет, везде ли выключен свет и приборы, а затем подхватывает меня на руки. Кажется, что я для него невесомая, потому что он ловко проворачивает ключ в замке, удерживая меня одной рукой, и спускается. Заботливо усаживает на заднее сиденье.
– Ничего не трогай. Сиди спокойно.
В салоне такая же чистота, как и в багажнике, и запах тот же – медицинский. Ни одной пылинки или пятна. Наблюдаю, как блондин обходит машину, открывает дверь, но на несколько секунд замирает, а затем плюхается на сиденье, заводит мотор и резко сдаёт назад. От неожиданности меня бросает в сторону, бьюсь головой о ручку, и, потирая ушибленное место, хочу возмутиться, но меня отвлекают громкие хлопки и лязг металла. Звуки приближаются, становясь частыми, а блондин совершает резкие манёвры, отчего меня кидает из стороны в сторону.
– Что это? – ложусь на сиденье, закрыв голову руками, чтобы оставаться в одном положении.
– Что это, блядь? – гаркает так громко, что заглушает звуки снаружи. – Выстрелы! Нас обстреливают!
– Обстре…
Не успеваю закончить, как хлопки звучат почти над ухом, превращаясь в частую очередь. Слышу, как отскакивают пули, сталкиваясь с металлом, и удивляюсь, почему стёкла в машине ещё целы. Блондин давит на газ, отчего автомобиль ревёт, а иногда издаёт визг. Не знаю, кто за нами гонится, потому что закрываю уши ладонями и не шевелюсь, позволяя водителю решить сложившуюся проблему. Уверена, мы попали под обстрел из-за него. Он причина и следствие. Никак иначе. В какой-то момент автомобиль резко останавливается, и я решаюсь поднять голову, чтобы осмотреться. Но тут же утыкаюсь взглядом в разъярённого мужчину.
– Кого ты привела?
– Что?
– Они пришли не по мою душу, – захватывает пятернёй моё горло, сжимая так, что становится трудно дышать. – Они пришли за тобой.
– Я, – хриплю, царапая его ладонь и стараясь вырваться, – не знаю. Я звонила лишь Тимуру, своему парню. Больше никто не знал, где я. Никто.
– Не подумала о том, что телефон можно отследить?
– Он старый, – оправдываюсь, не зная, как такое вообще возможно.
– Старый не значит безопасный. Дура! Проваливай! – отпускает, и я, не успев сгруппироваться, падаю, словно тряпичная кукла.