Но ведь он знал, где она работает…
3
Тёмно-синий «дэу» Марии Андреевны Егорушкиной каждый раз подъезжал к парковке ровно в десять, хотя часы проверяй. Такая нехарактерная для женщин пунктуальность сделалась давно привычной для сотрудников фонда.
Парковка была уже заполнена машинами сотрудников, но место где обычно останавливалась Мария Андреевна, было не занято.
Как только она выходила из машины, к ней подбегал охранник Борис, светловолосый крепыш с весёлыми глазами и, пытаясь услужить эффектной женщине, интересовался, не нужна ли его помощь: Борис мог произвести и мелкий ремонт, и протереть стёкла или помыть машину.
Иной раз Мария Андреевна озадачивала его какими-то пустяками, но по большей части лишь для того, чтобы не обидеть ретивого парня, изо всех сил старавшегося понравиться ей, её даже забавляли эти его потуги.
Напарник Бориса – Платоныч, бывший военный, чудом выживший в афганской войне, наблюдал за стараниями парня с ухмылкой на тонких губах.
– Зря стараешься, – говорил Платоныч, разламывая пополам сигарету: курить ему запрещали врачи, но не курить он не мог, ограничивал себя половинкой сигареты. – У неё муж и ребёнок.
– А кто у нас муж? – поинтересовался Борис, задумчивым взглядом провожая удалявшуюся в офис ладную фигуру Марии Андреевны.
Он был здесь человеком новым, ещё не всё про всех знал, но очень хотел быть в курсе всего, особенно всех сплетен.
– Учёный какой-то вроде бы, профессор, лекции, говорят, читает, – Платоныч с удовольствием затянулся, чуть задержал дыхание и с наслаждением выпустил струйку дыма.
– Ну лекции мы тоже могём читать, – усмехнулся Борис. – Могу тебе, Платоныч, прочитать лекцию она тему акклиматизации индийских попугаев в некоторых районах Сибири и Дальнего востока. Хочешь?
– Ладно, балабол, иди вон шлагбаум поднимай, Евдокимов едет.
Настоящая зима, снежная, с морозцем лихим началась незадолго до Нового года. Зима означала для Марии возможность встать на лыжи, лыжные прогулки были её давней страстью.
Лыжи Маша обожала с детских лет, порой даже казалось, что сначала она научилась кататься на лыжах, а только потом уже ходить, хотя снег она увидела впервые лет в двенадцать: родилась она в азиатской части Советского Союза. Однако, переехав в Россию, быстро освоилась и вскоре стала первой в школе едва ли не во всех лыжных стартах.
А на соревнованиях районного масштаба неизменно оказывалась в тройке лучших, однако к досаде своей первое место ей так ни разу и не покорилось, девочки из других школ всегда оказывались проворнее её.
Учитель физкультуры Маши, тоже большой поклонник лыжного спорта, особенно биатлона, рисовал перед своей ученицей самые радужные перспективы, если она всерьёз займётся лыжами. Даже предлагал замолвить за неё словечко перед одним весьма именитым тренером, в друзьях которого он ходил.
Мама Марии Вера Витальевна была не против, чтобы дочь связала свою судьбу со спортом, если она этого действительно хочет, то так тому и быть. Просто попросила её подумать хорошенько, профессия спортсмена та ли, что ей нужна?
А шли уже для кого «благословенные», для кого «лихие», а для большинства людей нищенские девяностые года прошлого столетия. О карьере спортсмена Маше пришлось забыть, ведь даже известные своими победами на крупнейших международных соревнованиях лыжники, в том числе и на Олимпийских играх влачили жалкое существование. Так что же говорить о тех, кто никакими заслугами обременён не был?
Однако любовь к лыжам Маша сохранила на всю жизнь и при первой возможности вставала на лыжню и каталась в своё удовольствие.
Какими отточенными были все её движения! Как синхронно работали руки и ноги! Какой уверенный, чёткий ход и какая при этом гордая осанка! Многие попадавшиеся ей навстречу лыжники даже останавливались и восхищённым взглядом провожали её. Мария была этому рада и даже гордилась собой, гордилась, что до сих пор не растеряла навыков спортсмена. Значит, тело помнит всё то, что заложено было ещё в раннем детстве её учителем физкультуры!
Пробежав километров пять Мария брала небольшую передышку, а затем вновь летела по упругой, слегка поскрипывающей под пластиковыми полозьями лыжне.
А перед возвращением домой она непременно отправлялась на горки, названные местными жителями Оленьими, хотя оленей в лесу давно уже никто не видел. Ловко, как завзятый слаломист, объезжала она запорошенные снегом бугорки, выступающие из-под снега веточки.
Но в тот раз она зазевалась, отвлеклась на задорный детский смех и не разглядела торчавший под снегом пенёк, наткнулась на него со всего маха и упала, погнув лыжу.
Вот тут-то и произошло её знакомство с Артуром. Некий молодой человек подъехал к лежавшей Марии, помог подняться и предложил свою помощь. Он был так предупредителен, с таким сочувствием отнёсся к её беде, что Мария разрешила ему проводить себя.
По дороге говорили о лыжах, вспоминали забавные истории, связанные с ними и расставались уже чуть ли не друзьями.
Прощаясь, Мария сказала почему-то, что бывает в лесу каждые выходные и что на следующие непременно придёт вновь, если, конечно, не вмешаются какие-либо непредвиденные обстоятельства. Артур тоже любил кататься и тоже старался вставать на лыжню по выходным.
Красавцем он не был. Среднего роста, худощав со следами от оспы на высоком лбу, висках и скулах. И нос… Про такие говорят, что Бог семерым нёс, да одному достался. Однако обаятельная, располагающая к себе белозубая, как у киноартистов улыбка не оставила равнодушной сердце Марии Андреевны Егорушкиной.
Всю показавшуюся ей почему-то как никогда долгой рабочую неделю после этого случайного знакомства с Артуром Мария ловила себя на мысли, что думает о нём непозволительно часто, а его обаятельная, белозубая, как у киноартиста улыбка, так и стоит у неё перед глазами.
Накануне очередных выходных Мария по пути домой заехала в спортивный магазин и купила новые лыжи.
4
Мария жила в старом многоэтажном доме, расположенном вдоль Первомайской улицы.
Одно из окон её просторной квартиры выходило на исторический Измайловский остров, окольцованный тёмными водами Серебряно-Виноградного пруда, которые нынче были затянуты тонким слоем льда и припорошены кое-где снегом.
Артур был можно сказать её соседом, он обитал по другую сторону Измайловского леса на шоссе Энтузиастов, занимая небольшую квартирку в мощном, как крепость так называемом «сталинском» доме с лепными потолками и лифтом, похожим на клетку для диких животных.
Они встречались по выходным – так было удобнее Марии. Рано утром, пока муж и сын ещё спали, она брала лыжи и вплоть до обеда «каталась».
В хорошем темпе она пробегала насквозь Измайловский лес, ныряла в подземный переход через шоссе Энтузиастов, где на выходе её неизменно поджидал улыбавшийся своей неотразимой улыбкой Артур.
Как здорово, что в своё время ей так и не удалось поставить рядом с собой на лыжню Андрея! Хорошо, что и Игорёк в отца пошёл, тоже тяжёл на подъём был мальчик.
Артур был умным, начитанным и одиноким человеком. Одиночество порождало неуверенность в себе, особенно это касалось отношений с женщинами, хотя отношений как таковых и не было: в свои двадцать пять Артур был чист и целомудрен, как ангел небесный. Мария это поняла сразу. Но как упоительны были его ласки, с какой готовностью он исполнял то, что она нашёптывала ему в порыве страсти на ушко! И как он был ненасытен в любви. Её Андрей, кажется, даже и во время их медового месяца таким не был.
Марию подноготная Артура интересовала мало, то есть, совершенно не интересовала. Просто полюбопытствовала как-то мимоходом, где его родители? Оказалось, что они живы и здоровы, но давно развелись и у каждого из них новая семья и дети. А Артуру они совместно соорудили эту квартиру, с первого взгляда поразившей Марию своей совсем не холостяцкой чистотой. Был момент, когда она засомневалась даже, действительно ли так уж одинок её хозяин?
Мария, у которой всегда чесались руки совершить какую-нибудь перестановку в квартире, не удержалась и на этот раз. Письменный стол, на её взгляд, стоял совсем не там, где должен был стоять, его нужно было поставить ближе к окну, там больше света. Тоже и кресло, и, конечно же, тумбочка для постели. Мария живо подыскала им более подходящие места.
Артур совершенно не понимал, почему всё должно быть именно так, однако с восторгом соглашался со всем, что предлагала Мария. Обилием же книг, занимавшим чуть ли не весь коридор и полкомнаты Мария удивилась и даже немного опечалилась, опасаясь, что и Артур окажется таким же книжным червяком, как и её муж, скуки и уныния хватало ей и дома.
Но если Андрея ей было уже не переделать, то этого восторженного мальчика без труда можно было направить на пусть истинный, он должен интересоваться исключительно ею, а не книгами. Впрочем, когда её нет, он может делать всё, что ему угодно. Но всё равно столько книг это перебор для такой маленькой квартиры.
– Есть же эти, как их, планшеты, – сказала она. – Туда можно скачать хоть все книги в мире. И читай себе на здоровье. И места в квартире освободиться.
– Нет, мне нравятся именно книги. Я когда покупаю книгу, беру её в руки, листаю, вдыхаю запах типографской краски, глажу её, как ребёнка. Это непередаваемые ощущения, понимаешь? А в планшете что? Текс мёртвый и только. И вообще покупка книг для меня это – праздник.
– Но столько книг, жизни не хватит прочесть все.
– Так уж и не хватит, – потупил взор Артур.
– Ты хочешь сказать, что уже всё это прочёл? – Мария с некоторым недоверием посмотрела на своего молодого любовника.
– Да, – сказал он, почему-то виновато улыбнувшись. Но тотчас же поспешно добавил, словно хотел оправдаться перед Марией за этот свой «нехороший» поступок. – На самом деле их тут не так уж и много. Я бы хотел, чтобы их было больше.
– А, по-моему, и этого более чем достаточно, – возразила Мария. – А вот что тебе действительно необходимо, так это новая мебель. Смотри, какая она у тебя обшарпанная.
Артур безразлично пожал плечами, об этом он как-то никогда не задумывался.
