Дорожные работы по наследству
Кстати, о «кушать», спрыгнув с подножки, не спеша двинулась к родной девятиэтажке. Есть уже не хотелось, хотелось жрать. Может, мама сварила хотя бы макарошки? Сыру сверху потру, и ужин готов. Если нет, пусть будет яичница, только быстро. Вообще с изысками кулинарии у нас в семье не утруждались. Когда ребенок дома один, о нем порой слишком трепетно заботятся, когда двое, смотрят на жизнь проще, когда трое – о пустяках уже беспокоиться некогда. Чистые, здоровые, сытые – и ладно. Причем «сытые» легко превращается в «не хочешь есть, не ешь, пока не проголодаешься». В случае со старшими детьми последнее преобразуется в «не нравится, готовь сам».
Я же, каюсь, готовить ненавижу, лучше помыть всю квартиру, перегладить белье и совершить марш-бросок по пяти магазинам с восьмью сумками, чем один раз постоять у плиты. Ну не мое это категорически, не из того места растут руки. Даже макароны ухитряюсь недоварить/переварить/недосолить/пересолить. Или вообще совершить над ними какое-нибудь немыслимое кощунство: к примеру, бросить в воду вместо соли соду, перец, разрыхлитель теста (ненужное подчеркнуть). Увы, случалось всякое! Потому сама почти не готовлю, и никто из домашних моими кулинарными шедеврами расширять свой гастрономический кругозор не рискует. Словом, лучше я съем, что есть, а если нечего, так просто чаю с хлебушком попью. Потолстеть не боюсь, метаболизм хороший, во всяком случае пока. Будет по-другому, буду переживать, а сейчас ем все, что хочется, хотя скорее, что имеется, и не парюсь.
Дом у нас стандартная девятиэтажка. Уже далеко не новая, конечно, зато основательно-кирпичная. Шумоизоляция, в пику современным халтурным красавцам в один слой кладки или панелей, хорошая. В тех-то от падения тапочки с лапки таракана просыпается весь этаж, а от случайного чиха соседа – весь дом.
Ну да, лифт частенько на приколе стоит, как крейсер «Аврора», но мы не жалуемся, бег по лестнице – та же зарядка! А район красивый, детский садик через квартал, потому все вокруг зеленое. Рядом с домами раньше деревья сажали, а не парковки закатывали, как сейчас. Машины, конечно, дело нужное и важное, но красавцы каштаны или клены мне нравятся больше, чем самая крутая тачка. Хотя, может, все потому, что это чужая тачка, а деревья для всех?
Или я просто ворчу, потому что весна с летом промелькнули, как не бывало, и осень уже не просто на пороге, а грязными сапогами влезла в жаждущую еще хоть чуточку летнего тепла душу? А может, меня эта паутинка-паучок раздражают? Приду, первым делом душ приму и переоденусь, чтобы унять зуд, а ужинать уже потом буду.
Тряхнув головой, я добилась феерических результатов: одна коварная волосинка угодила в глаз, а вторая в рот. Остановившись на углу соседней пятиэтажки, до дома оставалось всего ничего, долго отплевывалась и терла глаз. Когда проморгалась, недовольно поморщилась. У моего феерического сражения с собственными волосами появился свидетель.
Какой-то странный тип – фрик, гот, эмо или заблудившийся по дороге на маскарад мажор. Костюм черный, кажется, под кожу, белопенная рубашка (кружев на ней было больше, чем ткани), темно-красные линзы в глазах, и самое главное, как у тех, из мультика, про нелетающего страуса – ХВОСТ. Нет, не из попы. Хвост волос, длинных и совершенно белых. Классный парик! Я себе такой же хочу на Хэллоуин. Буду вампиршей! Только помаду кроваво-красную прикупить, и вперед! Свои темные волосы – это отлично, но этот белый хвост – он лучше. Хочу такой хвост!
– Эй, – довольная улыбочка слиняла с красивой, но какой-то хищной, что ли, морды фрика, когда он уловил мой жадный взор. – Ты что?
– Хочу! – начала было я озвучивать свои намерения, но тут проклятые волосы снова попали не туда, куда нужно – в нос, и я неудержимо расчихалась.
– Меня? – самоуверенно предположил этот «догадливый» кадр, великодушно дождавшись окончания нового раунда борьбы с шевелюрой.
– Хаэр, – пояснила я и ткнула в его хвост пальцем: – Супер! Хочу такой!
– Это мои волосы, – процедил разочарованный в лучших чувствах мажор.
– Так я с тебя скальп снимать и не рвусь, – пожала я плечами, не понимая реакции, и продолжила шутку: – Навыка нет, испачкаться боюсь и кожу выделывать не умею.
– Ты воистину наследница Гвенда, в грядущем можешь стать достойной заменой Дварду и новой ригаль-эш Киградеса! – довольная лыба снова вернулась на физиономию фрика.
– Не-а, я ролевки иной раз люблю, но сейчас точно не из вашей игры. Если проблема, лучше мастеру звякни, – покачала я головой, только теперь сообразив, что фрик не фрик, а фанат манги или анимэ. А меня он принял за одну из участников игры по неизвестной франшизе. У них там много всяких длинноволосых красавчиков совершенно европейской внешности в импозантном прикиде. Правда, каким боком я в джинсах и футболке прошла кастинг, не представляю. Но, может, у них там такой перс тоже числится, вроде «самой обычной подружки».
– Да, нам нужно к хранителю, наследница, – о чем-то поразмыслив, согласился беловолосый. Метнулся ко мне, обхватил за талию. Не приобнял игриво, а сжал так, что воздух из легких вышел разом, и тряхнул головой. В его белых волосах, оказывается, была спрятана красная роза. Причем красным было все: и листья, и стебель, и шипы, а не только полураспустившиеся лепестки. Сейчас этот странный, будто созданный из застывшей крови, цветок стал падать. Но не как обычный предмет по законам гравитации, а будто листок бумаги, с которым играет ветерок – медленно и плавно.
Почему-то я, как загипнотизированная, уставилась на это диво. А от розы расходились круги. Словно падал красный цветок в воду, только круги были прямо в воздухе и тоже красные, как роза, только очень бледно-красные. Но почему-то отчетливо видные в тускловатом вечернем свете.
Когда роза упала, этот розовый свет взметнулся в стороны и вверх, будто вода от упавшего в воду камня, и нас накрыло, закрутило, понесло. Короче, смыло!
«Так вот зачем хвостатый в меня так вцепился», – пришло запоздалое откровение.
Вечер в городе перестал быть томным. Он вообще перестал быть вечером и в городе. Ключевое слово – «быть». Я и этот мажор в черно-белом маскарадном костюме неслись, кружась, куда-то, как сумасшедшие танцоры в космическом вальсе. В ушах звенело, перед глазами крутился калейдоскоп красок и образов. Но сосредоточиться и вычленить что-то одно никак не получалось.
В следующий миг мы рухнули. Не на грязный после осенних дождей потрескавшийся асфальт, а на очень жесткий и крайне холодный пол из красно-черного камня. Пол в каком-то большом зале с гобеленами на незнакомые мне сюжеты и оружием на стенах, стрельчатыми проемами окон, забранных витражами с узорами строгих геометрических форм. Большей частью ромбов.
Собор, что ли, какой? Не похоже. Оружие на стенах имеется, ничего на религиозную тему в интерьере нет. Это точно не единственная в нашем городе католическая церковь, сейчас являющаяся концертным залом.
– Эй, полярный лис, мы где? – хрипло уточнила я у валяющейся рядом тушки с белой гривой. Глаза мужчины были открыты, но затянуты мутной пеленой, и дышал он с присвистом. Будто через силу.
– Эй? – снова позвала я и попробовала его легонько тряхнуть.
Беловолосый застонал, будто мое касание ожгло, как крапива, или сработало вместо дефибриллятора. Но в глазах у него прояснилось. Потому я поспешила повторить самый насущный вопрос:
– Мы где и как здесь оказались?
– Не тут… Не так, – беленький прохрипел ответ и сделал вялую попытку сесть на полу.
Я поднялась на ноги и оглядела зал еще разок уже со своих метра семидесяти пяти. Все то же, только за витражи получилось заглянуть. Лучше бы не глядела, для сохранения жалких остатков душевного спокойствия. Там луна была. Нет, не то окончание и другое ударение, луны. Одна красная, вторая сиреневая. Один плюс один – это два. Неправильная математика, цвет не тот и вообще пространство какое-то неевклидово.
– Что не тут и не там, я и без тебя вижу. Обратно как вернуться?
– Невозможно, – просипел очень красноречивый собеседник с таким видом, будто он вот прямо сейчас двинет кони. На ноги беловолосый и бывший совсем недавно энергичным тип все-таки встал. Но качался, как тонкая рябинка на ветру. Вынужденно попытался облокотиться о стену и с воем отдернул ладонь. Кожа выглядела так, будто руку приложили к раскаленному металлу.
– Не трогай здесь ничего, наследница, – поспешно выплюнул из себя предостережение хвостатый, пока я его пыталась поддержать в стоячем положении.
Совершенно не понимаю, как он ухитрился обжечься о холодную с виду и вовсе не пышущую жаром даже на минимальном расстоянии стенку. Но проверять, тыкая сама: холодный камень или, подлюка, только кажется таковым – не буду. Мне мои ручки дороги, как память.
– Мы в замке Киградеса, а должны были перенестись в Нейссар, – разродился загадочной информацией мой похититель.
Глава 3. Странная экскурсия по Киградесу
– Должны? Ты меня зачем похитил? – уцепились я за последнюю фразу, оставив странные названия (никогда раньше не слышала, и в области их точно нет!) пока за кадром, и чуток сердито встряхнула болезного.
– Наследница, я нанят, дабы отыскать тебя и сопроводить к хранителю, – пояснил мысль хвостатый, попытался отстраниться от меня и опять чуть не рухнул.
Я уцепила его за пояс, чтобы держать понадежнее. Хотя, если начнет падать, можем загреметь костями уже на пару. Он же здоровенный мужик! Вдохнув-выдохнув, спокойствие, только спокойствие, и плевать, что на деле хочется топать ногами, визжать и вопить, я постаралась уточнить детали:
– Эй, белобрысый, я не андестенд, кто, куда, когда, откуда, как, зачем и почему! И если ты сейчас тут в ящик сыграешь, я так ничего и не узнаю.
– Тогда не отпускай, наследница, иначе меня раздавит защита Киградеса, – с кривой усмешкой поделился мужчина очень странной рекомендацией.
– Вот сейчас вообще все понятно стало, – мрачно хмыкнула я.
Но вверх на всякий случай голову задрала и проверила. Опускающийся потолок отсутствовал. Был почти обычный: все тот же камень, лепнина, правда, все это едва заметно, как угасающие светодиоды в гирлянде, светилось бело-голубым. Специальная краска? О, да и на лестницах она же имеется. Только красили не стены, а сами ступеньки. Мы такое в гостинице на юге видели. Это правильно, если считать носом, то хотя бы знать, что считаешь.
– Я Чейр, охотник крови, – собрался с силами и начал вещать хвостатый, – призван хранителем великого княжеского дома Киградеса Ивером для поиска наследницы. Я отыскал тебя и должен был доставить к хранителю. Но роза проложила обратный путь не в замок Нейссар, где пребывает хранитель, а в резиденцию ригаль-эш Киградеса. Здесь невозбранно находиться могут лишь сам князь и его наследник. Иным места в чертогах, без прямого на то дозволения, нет.
Мой похититель в доказательство махнул рукой, где на глазах выцветал ожог после знакомства со стеной. Регенерация зашибись! А он вообще человек или какой-нибудь «людь Х», а может, и «нелюдь Х»?
– Ты ошибся, охотник Чейр. Никакая я не наследница. Своих маму с папой знаю, давай ты меня обратно верни и ступай дальше искать, кого нужно, – постаралась я вернуть жертву недоразумения на путь истинный.
– Невозможно! Роза привела, кровь поет, замок открыл для тебя врата, наследница. Я никогда не ошибаюсь. Гвенд мог спрятать тебя, но я всегда нахожу того, чей след взял. Не важно, кого ты прежде считала своими родителями, ты – кровь и плоть ригаль-эш Гвенда, великого князя Киградеса! – уверенно и самодовольно объявил Чейр.
Слишком самодовольно. И я прикусила губу, давя возражения. Эта наглая физиономия действительно просила кирпича, но… Отец и мать. Если действительно есть зов крови, то для родителей в моем случае он звучал очень тихим шепотом. Да и в случае Лёна тоже. Вот младшенького братца Даньку они любили, баловали, тискали при каждом удобном случае, а мы…
Мы просто были записаны в паспорте на нужной страничке как дети. Нас полагалось кормить, одевать, учить, даже развлекать. Но любить по записи в паспорте невозможно. И они, эх, даже не пытались. Завидовала ли я малому, на которого изливались потоки родительского обожания? Конечно, порой завидовала. Но пусть у меня не было нежных родителей, зато был Лён, братишка, с которым мы делили вкусняшки и нахлобучки поровну.
Тем не менее сходство моей мордашки с мамиными детскими фото и Леньки с отцовскими было налицо. А любовь… ну не срослось. Бывает. Маленькая была, переживала малость, потом забила.
– Сбой в любой работе бывает. У тебя тоже накладка вышла, из-за которой все кувырком пошло. Давай мы отсюда вернемся в город, и ты дальше свою наследницу искать будешь! – внесла я здравое предложение.
Приключение – это, конечно, здорово, если читать или смотреть, но сейчас домой надо вернуться, потому как очень есть хочется – раз, и Лён уже должен беситься, не понимая, куда сестра подевалась, – два.
– Наследница, в замок Киградес не может ступить ничья иная нога, кроме законного ригаль-эш и его наследника, – терпеливо с выражением муки «создал же бог такую идиотку» повторил-пояснил Чейр. – Ты точно реш-кери по крови. Лишь нам от рождения, где бы мы ни появились на свет, доступно знание языка того мира, куда приходим, и того создания, с которым ведем беседу.
– Ну-у, может, я какая-нибудь дальняя родня, очень дальняя. Мало ли кто в моем роду отметился? – почесала я маковку свободной от поддержания болезного спутника рукой. Только сейчас сообразила, что общаемся мы с хвостатым вовсе не на русском. Точно не на русском! И поторопилась объявить: – Раньше я чужих речей с налёта не понимала. Учила, как все прочие. Только здесь и сейчас смогла с тобой говорить без перевода.
– Дальняя родня? Вряд ли. Не понимала раньше, но понимаешь речь ныне? Кровь спала, а сейчас пробудилась, – ударил своими аргументами Чейр в ответ на мою беспомощную попытку придумать разумную версию и продолжил инструктаж: – Нам придется найти ригаль-эш Гвенда самим. Не существенно, хранителю Иверу или самому князю я доложу об успехе миссии. Он переправит нас в Нейссар. Я получу награду, а ты можешь остаться и продолжать отказываться от титула наследницы или принять его.
– Еще бы я знала, о чем ты талдычишь, – вздохнула я, ничего в происходящем не понимая, и пожаловалась: – Есть хочу! Обед был давно, а до ужина я добраться не успела, ты меня по дороге перехватил.
– Возможно, в замке есть еда, но безопаснее сначала предстать перед князем. Без воли ригаль-эш находиться в Киградесе невозбранно не может никто, – настороженно предостерег Чейр.
– А где его искать, твоего князя? – уточнила я. – Есть варианты? Обслугу сначала поискать или как-то вызвать, пусть подскажут?
– Здешние слуги? – неожиданно ухмыльнулся Чейр. – Нет, наследница, не советую. Очень не советую. Пока ты не вступила в права официально, это все может скверно кончиться. Сама ищи. Иди туда, куда тебя кровь зовет.
– Мы точно в Киградесе, а не в русской сказке? – буркнула я, «обнадеженная» ценным предложением. Слишком близко оно показалось к традиционному «иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». – Кстати, хватит уже меня «наследницей» тыкать, Алира я, лучше просто Лира.
– Достойное имя, – одобрил хвостатый. – Солнце надежды.
– Э, вообще-то нет, что-то вроде «свет бога», – поправила я, пытаясь припомнить, о чем мне как-то говорила мама, выбиравшая имя не по значению, а по красоте. Звучание имени мне самой нравилось, но смысл как-то неоднозначно воспринимался.
– На реш-кери твое имя означает «солнце надежды», ты же сама слышишь, али-эра-и, – процитировал Чейр и подтолкнул: – Ищи нашего ригаль-эш, наследница. Не уверен, что твоя кровь будет укрывать нас обоих долго. Не успеем, придется тебе одной поиски завершать.
– А подсказку? – спросила я, чувствуя легкий азарт, как обычно перед интересной задачкой, будь она в учебнике или в жизни. Вот и теперь завелась: оказалась неизвестно где, неизвестно с кем, а едва очухалась, с ходу попыталась сообразить, где некий ни разу не виданный мне типус квартирует. И почему слова «ригаль-эш» и «князь» звучат словно в унисон, то ли дублируя, то ли замещая друг друга? Интересный эффект! Тоже языковые заморочки?
Здешний замок, конечно, внушал, даже в той крошечной малости, какую удалось разглядеть. Если бы не голод и невнятные угрозы, вообще бы все здорово складывалось! Только Леньки не хватало. Вдвоем бы мы все быстро облазили.
Чейр фыркнул и сказал чуть растерянно:
– Подсказку? Если мне надо кого-то найти, я иду и нахожу. Хорошо, если есть запах нужной крови, но если нет, все равно нахожу. Ты иди по следу своей. Вы из одного истока.
– Я чего тебе, служебная-сторожевая собачка? – буркнула я. – Еще скомандуй голос, апорт и фас.
– Пробуй поиск, я здесь слеп и глух, – почти попросил Чейр.
Я задумчиво цокнула языком и пожала плечами. Он просто идет и находит, а мне как быть? В «горячо-холодно», что ли, поиграть? Других-то вариантов нет.
Придерживая одной рукой хвостатого, второй я повела в воздухе. Ладонь держала раскрытой, пытаясь понять, откуда-нибудь чую тепло или нет? Я так несколько раз потерянные вещи искала и даже находила. Ключи, часы, мобилку, пульт – все, что ухитряется потеряться именно тогда, когда оно позарез нужно и как можно быстрее. Кстати, у Лёна тоже такой поиск получался. Но если я ладонью чувствовала тепло, а потом и жар от близости искомого, то он ветерок. Мы так даже играли порой с братом в прятки.
Я снова повела рукой перед собой и передернула плечами, поймав резкое ощущение жара, будто по ладони прошелся луч полуденного июльского солнышка. Есть! Раз что-то получилось, стоит сходить и проверить, что именно. «Раз-два-три-четыре-пять, выходи искать!» Под звучащую в голове песенку, переделанную из мультяшной, я пошла вперед. Но почему-то повел меня жаркий лучик не вглубь замка, вверх или вниз по пустынным лестницам, так и продолжавшим светиться сами по себе бледно-голубым светом без всяких ламп и факелов, а наружу. Может, этот самый незнакомый мне князь любит прогуляться под луной, то есть парой лун, любуясь окрестностями и совершая вечерний моцион? Или он лунатик? Неважно, для начала его надо найти!
Как сиамские близнецы-неразлучники, мы с хвостатым двинулись, огибая уходящие ввысь к потолку колонны и обходя ступеньки начинающихся лестниц. Ковров или дорожек тут не имелось, лишь каменный пол, потому запинаться или спотыкаться в принципе было не за что, а почему-то хотелось.
Нам пришлось в полной мере прочувствовать дурацкую поговорку «каждый шаг по рублю». У меня создавалось впечатление, что иду через густой кисель с натянутой по всему периметру в сотне направлений разом бритвенно-острой проволокой. Мы с Чейром проходили сквозь нее, но почему-то не распадались на куски, как в каком-нибудь дешевом старом ужастике вроде «Пункта назначения».
Эти странные чувства на обострившуюся паранойю и голодные галлюцинации списать не удалось. Чейр, неслышно ступавший рядом, закусил губу. Бисеринки пота выступили у хвостатого на висках как раз в тот момент, когда я в очередной раз продиралась сквозь незримые заграждения. С уст мужчины сорвался не то сдавленный стон, не то рык.
– Ты чего? – почему-то шепотом спросила я.
– Защита замка очень сильна. Она давит, режет саму суть каждый миг, – одними губами шепнул спутник.
– Коржики-пирожки, а я думала, у меня личные глюки, – хрипло ответила я, кое-как дошкандыбав до массивных дверей из ада, и налегла плечом на прикрытую створку, огромную, выше меня в высоту больше чем вполовину. Двери были деревянные, пусть и с широкими металлическими полосками-заклепками. Думала, осилю. Я же крепкая. Ха! Наивная чукотская девушка, створка даже не подумала отделиться от своей товарки. Будто была приклеена или заперта снаружи. Но хоть не ожгло при касании о стенку, как хвостатого.
Рядом налег на препятствие плечом Чейр. Он не сдержал стона боли, стало быть, для мужчины термоэффект стен сохранялся и на двери. Створка едва заметно дрогнула.
– С маху, на счет три? – азартно предложила я.
– Три! – провокационно выдохнул хвостатый, без всякого раз-два. Вот она разница мышления в действии!
Но среагировать рефлекторно на циферку я успела. Нашим совместным усилиям створка поддалась. Немного, не более полуметра проема. Но просочиться во двор на свежий воздух в ночную звездно-лунную тьму мы смогли, не ободрав бока.
Глава 4. Очень странные находки
– Надеюсь, тут голодных сторожевых собачек ночью не спускают? – первым делом опасливо поинтересовалась я у спутника.
– Собак? Нет, я слыхал только о призрачных тварях, обитающих в замке и стерегущих покой князя, – «обнадежил» меня Чейр, а потом все-таки в самом деле подбодрил: – Истинную наследницу не тронут.
«Даже уточнять не хочу, что ты имеешь в виду насчет тварей», – передернув плечами, мысленно решила я и сосредоточилась на ощущении горячего лучика на ладони. Нелепо, конечно. Какие лучи в прохладную двухлунную ночь? Но пока действует, пусть действует.
Приоткрытая нами дверь так и осталась в положении доступа в замок, а мы с Чейром двинули куда-то налево. Ну что ж, налево так налево. Хорошо еще, не в странные кусты справа.
– Реварра, растет на толщину пальца в сотню лет, – отметив мой интерес к насаждениям густо-зеленого цвета, пояснил гид.
– Декоративные или какая практическая польза есть? – я повнимательнее пригляделась к тому, что выглядело как пушистые сосенки-лилипуты, растущие кустами наподобие сирени.
– Ее аромат приятен, освежает разум и убивает всех, не принадлежащих расе реш-кери, лоэ-диэль и дро-су, – беспечно дал справку Чейр.
– Ик! – встала я столбом, пытаясь сообразить, я уже умираю или еще чуток поживу.
– Что случилось? – рука хвостатого соскользнула с моего плеча и словно ненароком прошлась по нижним девяноста. Если бы с нашими парнями в универе дела не имела, точно бы решила, что все это случайность. Ага, только это «бы» имелось в наличии. Разберусь, но для начала следует уточнить шкурный вопрос:
– Мы от этой реварры помрем или противоядие какое имеется?
– Зачем нам противоядие? – неподдельно изумился хвостатый. У него даже рука потянулась почесать лоб. – Я реш-кери, ты, наследница, тоже. Твой запах тому подтверждение. Я уже говорил.
– То есть если я каким-то боком это самое реш-кери, то от ядовитой хвои в ящик не сыграю? Уже хорошо. Еще лучше будет, если ты прекратишь меня лапать, и совсем замечательно, когда я отсюда свалю домой к брату.
– Прости, Алира, красивые женщины – моя слабость! – без всякого намека на угрызения совести повинился Чейр.
– Оно и видно, – невольно рассмеялась я.
Еще не понятно, в какую переделку угодил и выберется ли из нее с гарантией целым и невредимым, чуть ли не вопил пару минут назад от боли, а мимо красивой попки руку пронести органически не способен.
Оставив терки на потом, заливаемые красным и сиреневым светом местных спутников, мы потащились дальше, туда, куда вел меня незримый жаркий лучик.
Идти по двору было чуть легче, чем по холлу замка. Незримый кисель ощущался как жидкость меньшей плотности, да и «проволока» оказалась натянута не столь часто. Потому получалось лучше сосредоточиться на поиске.
Двор замка был громаден, как и сама подозрительно безлюдная махина здания из серого камня с темно-серой сланцевой крышей. Присмотревшись, заметила горгулий на выступах стен и под сводом замка. Нет, конечно, не традиционно-уродливых французских каменных образин, но что-то весьма близкое, хоть и без крыльев. Только камень статуй был темно-красным с черными прожилками, будто выступившие вены. Стильно, однако! Надеюсь, этих «импозантных красавцев» писали не с натуры неведомых мне призрачных тварей?
Налево, куда тянул меня «компас», пришлось идти недолго. Минут через пять мы уже встали перед небольшим зданием. Не сарайчик и даже не будочка задумчивости. Габаритами это сооружение походило на каменный домик, который мы как-то снимали по знакомству всей семьей летом на юге. Только окон в этом не было от слова совсем. Но лучик повел вокруг, заставил обогнуть стену постройки и уперся снова в двустворчатую дверь.
Ладно хоть она гигантизмом не страдала. Я налегла на одну из створок, и дверка открылась. Без зловещего скрипа для антуража, удивительно легко, несмотря на массивность. Окон тут, как я уже говорила, архитектор не предусмотрел, зато весь потолок светился знакомой спокойной голубизной, как лестницы и потолок в замке. Впрочем, тем, кто оказался внутри «домика», нервничать было уже поздно и совершенно начхать на цвет, свет и аромат.
Короче, мы оказались в склепе. На его первом этаже. Минусовые, судя по лестнице в углу, тоже в реестре числились. А уж сколько – не ведаю и не испытываю особого желания обрести знания по столь интригующему вопросу на практике. Про такие места интересно только читать хорошие сказки, чтобы нервы пощекотать, а самой лазить – ни-ни!