Я споткнулась о камень и, вскрикнув от боли, присела. На большом пальце выступила кровь. Я упала на траву и заплакала. Потом на душе стало немного легче, я подняла цепь из травы и побежала.
Одна из наших собак, с которой у меня молчаливая дружба, как всегда, выскочила навстречу. Она чувствует меня издали и несется так, как будто хочет свалить меня. Но в последний момент резко сворачивает и начинает прыгать вокруг.
На этот раз я не протянула к ней руку и она, учуяв мое настроение, просто побежала рядом.
Отца нигде не было, но никого не хотелось расспрашивать. Напрасно поискав там, где его можно было застать, я пошла в свою комнату.
На столе стоял нетронутый остывший завтрак. Я подошла к столу и, протянув руку, заставила разжаться пальцы, выпустив цепочку, которая как змея заструилась золотой чешуей на полированное дерево.
В глубокой тишине, при неярком свете из далекого окна, выходящего на террасу, я опять услышала слабые отдаленные голоса. Они не походили на далекие звуки. Далекие звуки трудно разобрать, а эти голоса, если только я их могла уловить, доносились с отчетливым смыслом. Казалось, что это мои собственные мысли непослушно выскакивают на поверхность, такая я вот ненормальная. Как-то я спросила у подружки об этом и когда она поняла, о чем я говорю, то обозвала меня сумасшедшей.
Я подошла к зеркалу. На меня смотрела большими глазами на смуглом лице худая золотоволосая девочка. Настолько худая, что самой не верилось. Почему я не как все? Взгляд слишком взрослый… или это желтые зрачки создают такое впечатление?
Я почти верила, что там за зеркалом, на меня смотрит мать и меня это пугало, но когда бывало вот так пусто в душе, одиноко в этом мире, то хотелось, чтобы мать приласкала меня и взяла туда с собой. Она любила смотреть на море. Или куда-то, что было дальше моря.
Я пошла на террасу. Пусть мать смотрит моими глазами.
Солнце взошло уже высоко. Море-небо стало бездонно голубым сияющим пространством свободы, и когда легкий соленый ветерок ласково лизнул лицо, мне вдруг показалось, что я уже там и что этот глупый мир уже не сможет удержать меня.
Позади раздались тяжелые уверенные шаги.
– Дебра! Говорят, ты пришла?
Я обернулась в тот момент, когда отец вышел на террасу.
– Я уезжаю вечером на два дня. Не скучай. Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, пап, спасибо.
– Ну и хорошо. Почему не ешь ничего?
– Знаешь, пап… – я запнулась, – Мигус просил тебе сказать…
– Мигус? – отец удивленно поднял брови.
– Да… Он просил передать цепочку… Она там, на столе…
Отец развернулся на каблуках и молча пошел к столу.
– Ого! – он повертел в руке искрящуюся золотыми бликами цепь и внимательно посмотрел на меня с чуть заметной усмешкой.
– Та-ак! – его рот начал расплываться в довольной улыбке, – Значит, просил тебя передать мне!
– Да… Он сказал, что придет завтра поговорить.
Ноги стали совсем слабыми, и я чуть не упала после этих слов. Отец испугано поддержал меня.
– Ну, Дебра! Ты что? Это же просто замечательно! Ты не представляешь, как тебе повезло!
Он подвел меня к креслу и, усадив, присел передо мной, разглядывая меня смеющимися глазами.
– Что ж, значит я никуда не еду сегодня!
– Пап, он увезет меня?
– Конечно, но это еще не скоро случится. Кому ты такая худющая нужна сейчас!
Он со смехом придавил пальцем мой нос.
– Но ты будешь что надо, Дебра! – он с шумом втянул воздух ноздрями, поднялся во весь рост и задумался.
– Пап, а кто меня так назвал, ты или мама?
– Я, конечно. Твоя мама даже не пыталась тебя как-то называть.
– А почему ты никогда не рассказываешь, где ты ее встретил?
Отец мельком взглянул на меня и, как всегда после этого вопроса, только насупился.
– Тебя нужно теперь многому научить, – наконец вернулся он из своих раздумий, – Хм… пора бы ей прийти…
– Кому, пап?
– Твоей няне.. а, вот и она!
В комнату зашла моя няня, недовольно поморщилась, косясь на нетронутый завтрак.
– Ах, Деби, ты итак такая худая! Ладно, со всеми не хочешь есть, так я тебе сюда приношу, но…
– Да любой подавится, глядя в эти желтые глазищи! – махнул рукой отец, – Захочет, сама поест. У нас новость!
– О, как я не люблю новости! – болезненно усмехнулась няня.
– Это хорошая новость! Завтра за Дебру сватается Мигус.
– О, боже…
– Ты не рада? А я рад. Научи ее всему, что положено знать женщине. Ну, там грамоте, по хозяйству и остальное, – он весело подмигнул и от души хлопнул няню по заду.
– Ох, Миталь, ну и хороший же урок ты преподаешь своей дочери!
Отец уже собирался выйти, но обернулся.
– Да. Действительно преподаю. И урок этот состоит в том, чтобы понимать, что может позволить себе твой мужчина!
С этими словами он вышел.
– Миталь добрый человек, Деби, – сказала няня, – гораздо лучше других. Тебе повезло. Садись к столу и покушай немного.