Исповедь Призрака. Confession of a Ghost. Премия им. Ф.М. Достоевского / F.M. Dostoevsky award (Билингва: Rus/Eng)

40 До/1 После. Возвращение на Афон

Где-то во Вселенной

Пытаясь абстрагироваться от увиденного в потенциальном Будущем, я собралась распахнуть дверь в Дом №1, как Селена остановила меня.

– Не спеши, Рух! Пообщаемся вчетвером в звёздном саду, – с улыбкой произнесла она и повела меня к небесным качелям. – Как думаешь, что тебя ожидает на Земле?

– Когда Хранитель пробудил меня ото сна, я думала о светлом и радостном. Мне говорили, что земные родители помогают душе освоиться в новом пространстве, потом дети вырастают, встречают земную любовь, создают семью в домах, где тепло и уютно, заботятся друг о друге и работают, делая нечто полезное для мира. Но теперь не знаю, что и думать. Я так и не поняла, кем стану и через что мне предстоит пройти.

– Всем страшно перед воплощением, – успокоила меня Селена. – Небесный паспорт – не приговор, но лабиринт с коридорами предопределённых вариантов. Выходить за рамки лабиринта запрещено, но внутри него почти всегда есть право выбора.

Мы с Селеной уселись на качелях, а Сириус и Хранитель потихоньку их раскачивали.

– Ты находишься в отправной точке судьбы, – произнёс Сириус, – в моменте первого вдоха на Земле. Эта точка называется Асцендентом, она попадает в один из 360 градусов небесного круга, Часов Жизни, и фактически определяет всю твою земную жизнь.

– И что это за градус? – поинтересовалась я, и на экране Вселенной замерцало Созвездие Большого Пса.

– Магический градус тайны и пророческого дара, – сказала Селена, – один из самых мистических, именно здесь Солнце соединяется с Сириусом. Сириус, Альфа Созвездия Большого Пса, Небесный Волк, – символ людей-одиночек, которым неважно мнение окружающих, их тянет к исследованию Незримого Мира, что может закончиться весьма трагично из-за ослабленного чувства самосохранения.

– Кстати, градусы имеют цвета, – уточнил Сириус. – Мой – фиолетовый, знак посвящённых, означает прямую связь с Небом и высокую духовность. Данный градус обычно акцентирован у аскетов и духовных учителей-просветителей, но иногда и у великих учёных, литераторов, переводчиков, дизайнеров интерьеров – у неординарных и загадочных личностей, чаще – гениальных, чьи жизни переполнены таинственными событиями и «случайными» совпадениями.

– Будешь предчувствовать грядущие события, – добавил Хранитель.

– Сириус – великий маг, – подтвердила Селена. – Ему 250 миллионов лет. Королевская звезда ярчайшего света! Светимость Сириуса превышает солнечную в 25 раз. Звезда посвящённых, получающих духовную поддержку из Тонкого Мира. Она передаёт ключи от Тайных Знаний, обеспечивает авторитет, славу и всевозможные почести. Сириус акцентирован в небесных паспортах множества известных людей.

– А кто все эти люди? – поинтересовалась я, с любопытством рассматривая голографические портреты на экране.

– Альберт Эйнштейн, лауреат Нобелевской премии в области физики. Он проникал в Тонкий Мир, исследовал Пространство и Время, предсказал квантовую телепортацию и гравитационные волны, занимался проблемами космологии и изучал воздействие полей, – сказал Хранитель.

– Елена Петровна Блаватская, – добавил Сириус, – посвятила жизнь исследованию Тонкого Мира, написала много книг по Тайным Знаниям, основала Теософское общество.

– Лауреат Нобелевской премии по литературе, поэт, писатель и художник Герман Гессе, – улыбнулась Селена. – Он интересовался психоанализом, исследовал душу и её состояния, занимался философией и сравнительным религиоведением.

– Сириус можно назвать «пламенем бессмертия», – сказал Хранитель. – Души, воплощающиеся под Сириусом, оставляют значительный след на Земле. Какой именно – зависит от соединения Сириуса, его аспектации и небесного паспорта. В Древнем Египте дети-Сириусы определялись на роль жрецов.

– Однако запомни, – предупредил Сириус, – я предоставляю человеку колоссальную энергию, которой сложно управлять, – даже небольшое действие может произвести пожар. Но если мою энергию не использовать или использовать во зло, человек будет ею же сожжён или укушен, я же заведую волками и собаками.

– Либо человек служит человечеству, – резюмировала Селена, – сознательно принося своё «Я» в жертву, за что получит славу и признание, либо его отзывают с Земли. Моя роль не столь велика, но поддержка Высших Сил тебе гарантирована на протяжении всего воплощения!

– Селена, планета Света, умножает мои силы, – добавил Хранитель.

– Верно, – улыбнулся Сириус, – а мы с Селеной попытаемся оградить тебя, Рух, от Чёрной Магии. Станешь человеком, от которого исходит Небесный Свет, люди потянутся к тебе за помощью. Селена склоняет к альтруизму, но энергетические доноры привлекают вампиров-манипуляторов, а Светлые существа ненавистны Силам Тьмы. Нечисть будет сужаться вокруг тебя плотным кольцом и вряд ли оставит в покое до твоего возвращения в Небо. Аналогичное положение Селены у Жанны Д`Арк, обвинённой в колдовстве и сожжённой на костре во времена инквизиции. Тебя не сожгут, но пострадать придётся. Обладая экстрасенсорными способностями и даром целительства, сможешь стать Белым Магом.

– У Святого Серафима Саровского аналогичная Селена, – добавил Хранитель. – Полюбишь природу, и она ответит взаимностью, животные будут тебя слушаться. На Земле очень красиво, Рух! Горы, деревья, цветы, бабочки порхают, пчёлы трудятся. Но нам пора в Библиотеку, читать книжку из Будущего!

Библиотека Вселенной

– Ничего себе! – воскликнула я.

– Величайшее книгохранилище. Здесь собраны даже черновики из когда-либо существовавших в проекции. А уж рукописи и воистину, как сказал один писатель, не горят!

– Но как здесь сориентироваться и добраться до нужной книги?

– Сформулировать мысленно, что требуется найти.

Мы заняли кресла в Читальном Зале. Едва я вспомнила название, как книжка появилась прямо передо мной. Я посмотрела на обложку и прочитала имя и фамилию автора.

– Кто это – Алиса? Ты её знаешь, Ангел?

– Конечно! Это ты.

– Ничего себе сюрприз! Я-то думала, что просто общалась с призраками. Возможно, в книге указана причина стёртой памяти? О нет! Нет! – воскликнула я, прочитав аннотацию. – Это рассказы, написанные в детстве! Здесь не может быть причины!

– Все люди – родом из детства. Да и нет ничего случайного, тем более для души с Сириусом и Селеной на Асценденте!

Книга раскрылась на рассказе «Письмо», и я прочитала текст загадочного послания из переписки третьих лиц, живущих в конце XIX века и явно связанных с Теософским обществом госпожи Е. П. Блаватской. Заканчивалось оно так: «„Безусловно, в жизни моей происходили и другие необъяснимые случаи, связанные с перешедшими в Мир Иной, но признаюсь Вам, что больше всего меня всегда беспокоили взаимоотношения живых людей, ведь именно они превращают некоторых из нас в призраков… 13 апреля 1883 года“ P.S. Письмо найдено автором книги в Астральных Скрижалях 13 апреля 1994 года. Подчёркивания сохранены…»

– Как это понимать, Ангел? Она, то есть я в детстве, залезла в Астральные Скрижали, нашла это письмо 111 лет спустя после его написания третьим лицом четвёртому лицу и зачем-то опубликовала?

– Сделай запрос в Астральные Скрижали на существование оригинала.

Я сосредоточилась, отправила мысленный запрос, и перед моим взором возникла прозрачная старинная бумага, исписанная заковыристым женским почерком.

– Сверь дату, – предложил Хранитель. – Найди отличия между оригиналом и копией. И заметь, что несколько слов, переданных не калькой, но верно по смыслу – не такой уж и плохой результат!

Урануполи, Афон, Греция

Наконец-то! Я – здесь! Боже, какое же это счастье возвращаться сюда снова и снова! Я ожидала выдачу багажа в аэропорту Салоники с предвкушением чашки кофе на балконе с видом на море в моей уютной норе в Урануполи. В августе я снимаю квартиру на верхнем этаже в доме Николетты, 5—7 минут пешком до парома на Афон. Афон в Греции – не только государство в государстве, православная монашеская республика на Святой Горе, куда не пускают женщин. Афон – полуостров, почти целиком принадлежащий Православному Афону до войны с Турцией. Позже, для расселения греков-беженцев, часть монастырской территории была передана светской Греции со сдвигом границ к Урануполи, городу Неба (или Урана – планеты, заведующей Небом), ныне – небольшую деревушку, доступную для проживания всех желающих. Из неё рано утром отправляется паром в Дафни (порт Афона), а в 10 – экскурсионный корабль до Святой Горы, чтобы туристы полюбовались монастырями издалека и приложились к Святыням, которые приплывают к кораблю на лодках с афонскими монахами. У подножия Горы захватывает Дух! – огромный столп Света уходит в Небо. Эх, бы я была мужчиной, поднялась на Гору, пожила в монастырях и… вернулась бы? Счастье – умереть на Святой Земле. Но и в Урануполи чувствуешь распахнутые Врата, и тебя мгновенно слышат в Небе, каждое слово и мысль. Я люблю Урануполи! Мне нравится там всё: люди, море, еда, атмосфера душевного спокойствия и Дух Святой Горы. Афон – это любовь с первого взгляда, и моё сердце навсегда останется с ним.

Багаж начал выползать на ленту. Перемещая взгляд с одного чемодана на другой, я заметила Монаха-Старца. Я встречала его раньше, но где и когда? Впрочем, на Афоне повсюду – монахи, особенно в августе, – пик паломничества, ведь отмечается множество православных праздников, включая день Святителя Пантелеимона, в честь которого назван афонский Русский Монастырь, и Успение Богородицы. И я люблю слушать истории про Афон, когда монахи, останавливаясь на ночлег в Урануполи, ужинают в кафешках и делятся впечатлениями. Я вышла из здания аэропорта. На улице, как и обычно, меня встречает Костас, друг моей подруги Димитры. Он хватает мои вещи, и вот мы уже мчимся по серпантинам «домой». Через час – полтора я брошусь в объятия Николетты, схвачу ключи от своей норы, закину вещи, выпью чашечку кофе и побегу на море – самое прекрасное, лазурное, райское море с видом на сказочный остров Амульяни, на Святую Гору и таинственную Башню; море с рыбками и белым песочным пляжем, на котором всегда мало людей, но есть тень от оливковых деревьев. К обеду я возвращаюсь домой и до 18-ти занимаюсь рукописями, на этот раз – чудом уцелевшими рассказами из книги «Верите ли Вы в призраков?». В 18 жара начинает спадать, и я отправляюсь на променад – встречать закат на границу с Афоном у полуразрушенного монастыря Зигу, где можно искупаться в скрытой от посторонних глаз бухте, а затем возвращаюсь к Башне – символу Урануполи (бывшая гостиница для монахов, а ныне – музей), пью кофе с друзьями, обмениваясь историями, в том числе про Святых и иконы. Я люблю Афонские иконы, люблю подолгу на них смотреть – чувствовать, здесь много живых и уникальных! В полночь я возвращаюсь домой.

Урануполи

– С возвращением! – воскликнула Николетта. – Квартира Алисы ждёт свою хозяйку! Кофе?

Я распахнула дверь на балкон и улыбнулась: «Привет, Город Неба! Привет, Солнце и Море! Здравствуй, Афон и Святая Гора!»

Внезапно зазвонил телефон, но номер не определился.

– Привет, Алиса, – раздался знакомый мужской голос. – С возвращением!

– Рэй?! – я не верила своим ушам.

– А где ты сейчас? – поинтересовался он.

– На Афоне… Послушай, но…

– На Афоне? Хм… – казалось, он был удивлён.

– Я всегда на Афоне в августе… Но Рэй…

– В августе?! – ещё больше удивился он.

– Да послушай же ты меня! Как ты можешь мне звонить? Ты – призрак!

– Призрак, и что? Ты никогда не общалась с призраками?

– Вот так, как сейчас с тобой, нет.

– Значит, пришло время, чтобы теперь и так – тоже.

– А что ты хотел мне сказать? – спросила я, почти расслабившись и смирившись с возможностью общаться по телефону с призраками, звонящими в прямом эфире на Афон с неопределяющихся номеров.

– Да так… Ладно, я понял. Увидимся.

– Где? Здесь, на Афоне? – удивилась я.

– Кто ж меня, колдуна, на Афон пустит? Во сне! – засмеялся Рэй, и связь прервалась.

…

В Урануполи всего две многолюдные улицы: морская, с кафешками и магазинами, и центральная, через два дома от морской, в основном с иконными лавками. Улицы начинаются у Башни.

Иконная лавка Димитры находится на центральной улице прямо напротив Башни, а Святая Марина, замахивающаяся на Дьявола топориком, приобретённая у Димитры, – моя первая афонская икона. Димитра и вся её семья – греки. Мы общаемся по-английски.

– Привет, Алиса! Надеюсь, Костас домчал тебя молниеносно? Как море?

– Я – в Раю, спасибо! – улыбнулась я и заскользила взглядом по стене с рукописными иконами.

– Марина у тебя уже есть, и Святое Семейство – тоже, – Димитра помнит все иконы, которые у меня уже есть. – Кстати, как поживает Марина? Она ещё не зарубила Дьявола топориком?

– Всё ещё рубит, – вздохнула я. – Мне нужна икона Святого Петра.

– У меня есть Пётр и Павел!

– Пётр и Павел у меня есть. Кстати, я хожу в церковь Святых Апостолов Петра и Павла, подворье Оптиной Пустыни. Знаешь, что они символизируют?

– Я не такая набожная, поэтому и расспрашиваю тебя про иконы, пользуясь тем, что ты любишь кофе, – Димитра улыбнулась.

– Пётр и Павел – символ дуальности мира, чёрное и белое, слитое воедино, левый и правый путь. Пётр считался главным апостолом в Католичестве, а Павел – в Православии. На Афонском изображении они обнимаются, и их объятие – в форме сердца.

– Белая и Чёрная Магия?

– Можно и так сказать, но мне нужен Пётр с ключами, – уточнила я, продолжая осматривать рукописные иконы, многие из которых я уже видела здесь в прошлом году.

– С ключами от Рая? – переспросила Димитра.

– У него там два ключа, – засмеялась я, – и не факт, что оба – от Рая!

– Ты же у нас на Афоне – уже в Раю! – сказала Димитра, доставая амбарную книгу, в которой ею ведётся учёт всех заказанных на Афоне икон, их поступление и продажи. – Нет, Петра с ключами я никогда не заказывала. Позвоню завтра монахам-близнецам в скит Святой Анны, возможно, они успеют написать икону до твоего отъезда.

…Я зашла в иконную лавку семьи Яниса. Его родители говорят по-гречески, но Янис изучал русский. Он всегда поздравляет меня с православными праздниками, отправляя фото рукописной иконы праздника из их магазина. Недавно у Яниса родилась дочка.

– Алиса! С приездом, дорогая! Как дела? Как поживает Ваш кот?

Кот – не мой, но периодически у меня гостит и, совершая обход по квартире, включая открытые полки с Афонскими иконами, прикладывается к иконам лбом, прямо как человек. Я фотографировала кота, чтобы показать афонцам.

Отец Яниса здоровается со мной на греческом и сразу же просит девочек, работающих в их лавке, сварить кофе. Янис показывает новые иконы и делится последними новостями, а я медленно обхожу пространство и здороваюсь со Святыми, и те приветствуют меня в ответ. Янис говорит, что я чувствую живые иконы. А ещё есть следящие – Святые смотрят прямо на тебя, независимо от твоего перемещения в пространстве.

– Николай у Вас есть, и Александра тоже, – Янис помнит все иконы, которые у меня уже есть. – А чего у Вас нет?

– Лестницы, – призналась я.

– Редкая икона! Позвоню завтра в келью Святого Николая, узнаю, нет ли у них писаной, и тогда закажу, если нет, чтобы успеть до Вашего отъезда! Надо только выбрать образ – сейчас покажу, как у нас её пишут, и размер. Лестница помогает душам пройти Мытарства. Надеюсь, у Вас никто не умер? – Янис открыл страничку в Интернете и показал мне варианты лестниц.

Выбрав Лестницу, я оглянулась по сторонам, чтобы обозначить желаемый размер, и мой взгляд остановился на нижней полке в угловом стеллаже, откуда на меня пристально смотрела Богородица, явно живая, и я непроизвольно вздрогнула:

– Вот такого размера…

Кофе мы пьём на улице у входа в магазин Яниса. Здесь так принято: владельцы магазинов пьют кофе, общаются с прохожими, потом переходят улицу и пьют кофе с теми, кто напротив, обмениваясь новостями или молча рассматривая туристов с пакетами: пакеты, мелькающие чаще других, – указание на самую процветающую лавку в Урануполи. А Янис рассказывает мне про Афон, он бывает в кельях, беседует со старцами и водит туристов на Гору.

– Не встречали 12 отшельников? – поинтересовалась я.

– Чтобы их встретить, надо быть Святым, – вздохнул Янис и нырнул в лавку к только что зашедшим в неё покупателям.

– Как я рада, что Вы снова с нами! – воскликнула Лия, грузинка, моя ровесница, живущая здесь почти десять лет, сотрудница Яниса. – Слава Богу, Вы живы и здоровы! Вы очень светлая, даже хозяйка говорила: в Алисе – иная доброта, настоящая, с Неба.

– Спасибо, Лия! А Вы не знаете, как называется вот та икона Богородицы? – я показала её Лие сквозь витрину.

– Даже не помню, откуда она у нас. Но завтра скажу!

…Кирияки – племянница Димитры, да и Янис – её племянник, в этой деревушке почти все – родственники, хотя и не все дружны между собой. Кирияки досталась по наследству иконная лавочка её отца, который два года назад переквалифицировался в продавца мороженого. Лавочка, как и у Димитры, была небольшой, но Кирияки закупала большие и дорогие иконы. Мне нравился один из иконописцев, который писал для неё, и за приемлемые деньги.

– Привет, Алиса! Я снова беременна, как видишь! – улыбнулась она.

– И опять мальчик?!

– Ага! – засмеялась она и после приветственных расспросов приступила к обзору своих новинок.

– Алиса, очень рад тебя видеть! – обнимая и целуя меня в щёки трижды, произнёс зашедший в лавочку отец Кирияки. – Надолго к нам? Знаешь, а ведь ты никогда не уедешь! Останешься навсегда жить на Афоне!

– Кирияки, а у тебя нет, случайно, Святой Варвары с чашей? – поинтересовалась я, размышляя над словами её отца.

– С чашей – нет, а так – есть! А зачем тебе? Она от внезапной смерти оберегает? Чтобы не умереть без причастия?

Кирияки обещала узнать про Варвару, а я направилась к Сократису.

Сократис – друг Димитры, грек, но мы общаемся по-итальянски, хотя он говорит и по-английски. На итальянском нас никто не понимает, да и полезно попрактиковаться. Сократис любит редкие иконы и мне про них рассказывает – эмоционально! – похож на итальянца темпераментом.

– О! Алиса! С возвращением! Эх, что я тебе покажу! – кричит он издалека, а затем достаёт телефон и находит фото: – Про меня написали статью в National Geographic! Смотри! Видишь? Вот моё имя, вот название и адрес моей иконной лавки! А это мои иконы, вон они – на той стене! Прикинь, пришли журналисты и даже не сказали, кто они и откуда! Я, ты же знаешь, всегда говорю правду про иконы, и я им всё сказал! И они написали!

– Поздравляю! – улыбнулась я и, переведя взгляд на стену с иконами, замерла как вкопанная.

– Кофе? – предложил Сократис, не заметив моего оцепенения.

– Ты знал! Мне нужна эта икона, нигде не могла найти, даже решила, что её не существует!

– Какая из?

– Четырёх Евангелистов!

– Ха! У меня всегда есть то, чего якобы не существует! Ты же здесь – как местная жительница, всё про всех знаешь, что по чём, кто и чем торгует, разбираешься в техниках письма. А зачем тебе Четыре Евангелиста?

– Переписать Будущее.

Где-то в Тумане

Мы поднялись на лифте на последний этаж огромного торгового комплекса.

– Закрой глаза и дай мне руку! – загадочно произнёс Мишка и повёл куда-то, а затем шепнул: – Открывай!

– Вау! – воскликнула я, поскольку прямо перед нами, будто зависший в воздухе над пропастью, под куполом торгового комплекса, находился Фиалковый Остров, к которому вёл узкий мостик.

– Да не бойся, мост – настоящий, не рухнет! Потрясающая кафешка, и здесь сегодня завтракаем только мы!

Мы приземлились на диван, утопающий в фиалковых зарослях: они окружали нас со всех сторон – настоящие, крупные, красивые и… печальные. Официантка удалилась, приняв наш заказ, а Мишка достал и протянул мне подарочную коробочку:

– С Днём Святого Валентина!

– Спасибо! Ангелы всегда нужны, их много не бывает, – улыбнулась я, увидев чудесного серебряного Ангела-Хранителя, а затем, ещё раз окинув взглядом цветы, вспомнила: – Фиалки в Греции – символ траура! Представь, молоденькую Персефону, собирающую фиалки, похитил владыка Царства Мёртвых. С тех пор греки усыпают фиалками преждевременно умерших девушек.