Денетория. Золотой дракон

Глава 1

Хранитель старой башни с упоением наблюдал за тем, как солнце медленно закатывается за горизонт. Его старческое лицо озарялось лёгкой улыбкой. Ещё один день прошёл. На этот раз на заставе было тихо, не то что вчера, когда двое орков попытались сразить старого хранителя и завладеть богатствами башни. Эх, знали бы они, что расстанутся с жизнью ради каких-то двух досов, завалявшихся у него в карманах – едва ли сунулись бы сюда. Сокровищ в старой башне никогда не было, и вряд ли они когда-нибудь будут в этом забытом богами месте.

Хранитель громко вздохнул и сел на истёртый ветрами камень, невольно задумался и поморщился: смена должна была прибыть только через пять дней. «Скорей бы», – думал старый воин. Без малого месяц он просидел в этой дыре в ста милях от Тарога, в компании шумящих волн, да разбойников, которые нападали чуть ли не каждый день. Благо, башня была хорошо защищена, а хранитель был превосходным лучником.

Старика уже клонило в сон, когда вдалеке послышался стук копыт и громкое ржание. «Опять разбойники», – пронеслось у него в голове. Он с проворством рыси поднялся, молниеносно взлетел на уступ башни, стянул с плеча лук, выхватил заранее приготовленную на такой случай стрелу и стал ждать.

Не прошло и десяти минут, как из-за ближайшего косогора выскочил всадник, а за ним ещё двое. «Видимо, бандиты преследуют свою жертву», – оценил ситуацию хранитель. Лошадь убегавшего была вся взмылена, и едва ли прошла бы ещё двести метров, в то время как у наступавших скакуны были резвые и свежие.

Беглец подскакал к башне, спрыгнул с лошади, которая уже билась в предсмертной агонии, и упёрся спиной в каменную стену, приготовившись драться до конца. Двое преследователей медленно подъехали к башне, слезли с коней и обнажили мечи.

Хранитель недовольно усмехнулся: это были орки. Слишком уж много этой падали развелось в Денетории за последние годы, а Старому королю дела до них, похоже, нет. «Так скоро, чай, и в домах наших будет жить это проклятое племя и еду нашу есть…» Тем временем беглец был прижат к стене, но не растерялся, а, наоборот, с грозным напором и вызовом двинулся на своих преследователей. В руке у него – только подумать! – сверкал клинок из Драконьей стали.

«Вот диво, – чуть не вскрикнул хранитель. – Я уже, пожалуй, и не припомню, когда в последний раз видел такое оружие, разве что у короля Киридора в той битве…» Мысль хранителя прервали: внизу раздался звон клинков, завязалась крепкая схватка.

Хранитель теперь точно был уверен, что обладателю Драконового клинка следует помочь, достав лук с плеча, он начал методично выцеливать прорехи в доспехах орков.

Беглец, однако, и сам пока неплохо справлялся. Первые два выпада он отразил быстро, и уже успел хлёстко полоснуть одному орку под колено, и, если бы не доспех, который принял на себя половину удара, орк наверняка бы лишился нижней части ноги.

Но, хотя первый удар и выбил врага из колеи, он очень скоро отошёл от него и ринулся в бой с удвоенной яростью. Дело принимало очень нехороший оборот и явно грозило закончиться смертельным исходом храброго беглеца.

И вот уже когда рука устала отбивать удары, когда орк занёс над головой воина свою секиру, раздался визг тетивы. Секира упала в нескольких сантиметрах от головы храбреца, рядом с ней рухнул и орк с торчащей из глаза стрелой. Второй орк на миг замешкался, пытаясь отыскать взглядом стреляющего, и этого времени вполне хватило для того, чтобы беглец выхватил из-за пояса кинжал и распорол ему горло. Дико кряхтя и плюясь чёрной кровью, он повалился рядом со своим товарищем.

Отдышавшись, воин громко воскликнул:

– Я не знаю, кто ты, но смею считать тебя другом, раз ты решил помочь мне одолеть этих тварей.

Хранитель, немного подумав, решил, что заговорить с незнакомцем все-таки стоит, настороженно проговорил:

– Кто ты, незнакомец, и что ты забыл в этих оставленных богами местах?

– Моё имя Килан, я странник и иду на север.

– Зачем же тебе на север, Килан? – недоверчиво спросил хранитель.

– Там меня ждут дела, – уклончиво ответил воин, и тут же с жаром проговорил: – Послушай, хранитель башни, я не враг тебе, и не желаю тебе ничего плохого. Раз уж ты спас меня, позволь же, я тебя хоть отблагодарю монетой.

– Деньги мне здесь без толку, – равнодушно ответил старик, – но не найдётся ли у тебя фляги ржаного пива? Это я бы с радостью принял.

– Спускайся, и выпьем же за нашу встречу! – Килан вытянул из-за пояса два бурдюка, наполненные хмельной жидкостью.

Всё недоверие старого хранителя мгновенно улетучилось, он спустился вниз с башни и подошёл к воину. Старик оценивающе взглянул на возмутителя своего спокойствия.

У воина был сильный торс, впрочем, как и у любого представителя его профессии; на вид ему было лет двадцать пять – тридцать. Лицо его имело немного угловатые формы, оно было покрыто чёрной щетиной, на губах отпечаталась жёсткость, а по подбородку было видно, что в него не раз прилетало. Чёрные длинные волосы ниспадали на его лицо. Но особо запоминающимися были его глаза – цвета холодного моря. От них сквозило льдом и решительностью.

– Так, стало быть, откуда путь держишь, Килан? – старик был уже изрядно навеселе и считал своего ночного гостя чуть ли не своим лучшим другом.

– Я странник, старик. Я нигде долго не задерживаюсь. Иду же я с юга, из города Ивора.

– О, у меня там как раз сестра живёт, та ещё карга. Чай, будет старше меня раза в два, а всё ещё строит из себя неписаную красавицу, курам на смех.

– Ну, так, женщины… – весело ухмыльнулся Килан.

– Ой, и не говори, друг, не говори, дурная тема… Так как там, в Иворе?

– Народ недоволен, налог подняли почти в два раза. Многие говорят, что Старый король совсем из ума выжил.

– Да, оно видится мне, недалеки эти разговоры от правды. Взять хотя бы эту башню: орки сюда чуть ли не каждый день наведываются, а король что? Как могли мы допустить, чтобы по нашей земле ходило это проклятое семя?

– Да уж, дело гнусное…

– Ты вот мне скажи… – перебил Килана хранитель. – Скажи, где ты научился так драться, и откуда у тебя Драконья сталь?

По лицу воина пробежала тень, от которой старика бросило в дрожь.

– Достался от отца, он же и научил сражаться, – холодно ответил странник.

По взгляду и тембру его голоса хранитель понял, что эту тему лучше не продолжать, и поэтому повёл беседу в другое русло. Они ещё с полчаса проговорили о всяких пустяках, а потом хмель срубил их окончательно, и они, уснули крепким сном.

Если бы в округе в это время рыскали разбойники, они непременно смогли бы застать их врасплох. Но, к счастью, ночь была тиха и безмятежна, и лишь только дикие птицы нарушали всеобщий покой своими криками.

Наутро старик проснулся в одиночестве, ночной гость пропал. Хранитель было подумал, а не приснилось ли ему всё это, но, увидев около стены два трупа, залитые запёкшейся чёрной кровью, живо отбросил эту мысль.

– Ну и диво, – только и проговорил он.

***

Днём в таверне было шумно. Слишком шумно. Из угла в угол носились две бойкие девчушки лет пятнадцати, только и успевая забирать грязную посуду. Корчмарь, заплывший жиром с ног до головы толстяк, гневно тряс двумя своими подбородками в сторону тех, кто ещё не расплатился. Люд – а, к слову сказать, публика здесь собралась самая разношёрстная – отвечал корчмарю отборной бранью, которой может ругаться только солдатня.

Пригород Тарога, хотя сложно назвать пригородом два полуразвалившихся здания, одно из которых и было нашим заведением (второе некогда принадлежало одному богатому придворному, но на Последней войне его убили, а дом впоследствии разграбили), славился разгульем, кутежом и убийствами. Тарог – старый военный форт, крепость, утопающая в грязи и гнилье. Когда-то она видала лучшие времена, сюда приезжал сам король. В Последней войне крепость была разрушена, в королевстве наступили тяжёлые времена, и поэтому финансирования на её восстановление никто не выделил. Вместо этого солдатам форта выдали лопаты и кирки, и приказ восстановить крепость – и они восстановили, и неважно, что после этого «восстановления» Тарог стал выглядеть ещё хуже. Войн не было, поэтому командование махнуло на всё рукой, а солдатам этой твердыни не оставалось ничего иного, кроме как надираться в стельку, да тискать гарнизонных девок.

Корчмарь лениво вертел головой из стороны в сторону, стараясь ничего не упустить и не позволить какому-нибудь прощелыге выскочить из-за стола не заплатив. Неожиданно внимание зорких глаз толстяка упало на незнакомца, сидевшего в дальнем углу и спокойно попивающего яблочный херес.

Толстяк вытащил свои телеса из-за барной стойки, шевельнул боками и медленно, как корабль в тихую погоду, поплыл в сторону незнакомца.

– Здравствуйте, мсье, вы впервые в нашем заведении? – широчайшая улыбка озарила поросячью морду корчмаря.

– Да, милсдарь, в округе говорят, что у вас самое лучшее заведение по части выпивки на всём окраинном севере, – монотонно, не отвлекаясь от своего напитка, произнёс незнакомец.

Корчмарь уловил нотки сарказма в голосе незнакомца, но, не обратив на них внимания, просипел:

– Смею вас уверить, мсье, что слухи правдивы, – и тут же, переминаясь с ноги на ногу, перешёл к основному: – Мсье, вероятно, не знает, что у нас сначала платят, а потом пьют?

– Да, вы правы, и сколько же с меня?

– Пятьсот досов.

Незнакомец вытащил из-под стола походную сумку и, недолго порывшись в ней, выудил на свет озвученную сумму.

Толстяк, раскланявшись, сунул деньги в свой грязный карман и двинулся обратно к стойке, пробираясь между густо наставленными столами.

Экрон сидел молча, однако же в голове у него клокотала злоба. «Это ж надо, пятьсот досов за такую мочу! Но, увы, делать нечего – покуда они не пришли, я должен сидеть здесь и ждать, и смотреть на то, как эта морда жадно скалится в мою сторону».

Так получилось, что Экрон прибыл в оговоренную точку сбора немногим раньше положенного времени, и ему приходилось ждать и не подавать виду, что его что-то не устраивает.

Через два часа в двери заведения вошли пятеро: четверо людей – три мужчины и одна женщина – а также гном.

Корчмарь, завидев столь весомую компанию, немедленно направил свой баркас в их сторону. Но, увидев его, они достаточно быстро отмахнулись, заказав самое дешёвое пиво, и толстяк ушёл не солоно хлебавши.

– Эх, друзья, я уж думал, не вытерплю, так хотелось всадить затрещину этой свинье, – проворчал Экрон.

Экрон был отпетым забиякой всё то время, сколько он себя знал. Почти двухметровый рост и кулаки, размером с наковальню, очень часто решали многие вопросы, которые нельзя было решить на словах. Густая борода и длинные рыжие волосы придавали ему вид сурового жителя Северных земель, и поэтому лишь самые близкие ему люди, коих было очень мало, знали, что он родился на юге.

– Да полно тебе, Экрон, тебе лишь бы кому-нибудь врезать, – усмехнулся Тардор.

Тардор был, можно сказать, полной противоположностью Экрона: он был невысокого роста, худощав, и мало кого могли испугать его кулаки. Но зачастую внешность обманчива: уроженец Северных земель Тардор в схватке один на один был непобедим.

– Да попробовал бы ты усидеть тут пару часов, я бы на тебя посмотрел.

– Успокойся, Экрон, ты ведь сам виноват, что пришёл раньше, – спокойно сказал Меагорн.

Меагорн, черноволосый маг, очень любил своих друзей, а так как почти все они были воинами, зачастую становился разнимающим и судьёй в их спорах.

– Раз уж на то пошло, я бы вообще тут всё развалил! И толстяка, и корчму, и форт этот в придачу, – грозно ухмыльнулся Форин.

Форин – гном, относился к одним из немногих представителей своей расы, которые оставили родные подземелья Кастер-Тулума и отправились на поверхность искать счастье в жизни солдата, наёмника или торговца.

– Кто бы сомневался. Но заметьте, нам бы не помешало поговорить о деле, а мы тут говорим о какой-то ерунде, – стальной голос Анарии заставил мужчин вздрогнуть.

Как затесалась в такую компанию эта привлекательная девушка – мало кто знал. Также мало кто знал, что если эту привлекательную девушку обидеть, она срубит обидчику голову своим клинком, ни разу при этом не моргнув.

– Анария права, друзья, перейдём к делу, – голубые глаза цвета утреннего бриза с поспешностью обежали всю компанию, и Килан продолжил: – Я хочу знать всё о том, как прошла ваша разведка, всё и во всех подробностях.

– Пожалуй, я начну, – тихим голосом проговорил Экрон.

Компания сблизилась, и здоровяк почти шёпотом начал свой рассказ.

– Год назад, после того, как мы расстались, я отправился прочь через Центральные земли. Время было суровое, зима уже очень настойчиво стучалась в двери. Центральные земли всё так же богаты и прекрасно обустроены, знать по-прежнему шикует и тратит людские деньги в своё удовольствие. Но хотя… Честно сказать, и простой народ там живёт недурно. Почем знаю – потому что в одну очень ненастную ночь, когда пурга мела так, что на метр впереди себя ничего не было видно, я попросился на ночлег в одну крестьянскую избушку на краю деревни. Простой люд там добр к путникам, меня впустили, налили горячего глинтвейна, накормили досыта. Хозяин ещё при этом постоянно жаловался, что, мол, нынче власти совсем одурели, последнюю рубашку с народа стаскивают. Я кивал, поддакивал, а сам потихоньку взором окинул дом. И, к слову сказать, был он очень недурно обставлен. На стенах, куда ни кинь взгляд, висят головы животных, а вы сами знаете – это сейчас недешёвое удовольствие. Прибавить к этому огромные запасы разнообразной выпивки, причём, опять-таки, не дешёвой… Как узнал об этом, не спрашивайте, – Экрон усмехнулся в густые усы.

Здоровяк отхлебнул с нескрываемым отвращением из чарки и продолжил:

– Но, как вы знаете, путь мой лежал дальше на запад. Если быть точнее, то на юго-запад, в город Брестис.

– Ох, Брестис… Городок на самом краю Пустоши, милое местечко. Ни за какие коврижки я бы не согласился опять туда вернуться…

– Город просто весь насквозь кишит разбойниками и прохиндеями. Не успел я попасть в сам город, как в одной пригородной таверне меня обчистили. Вытянули из карманов все досы и избавили меня от двух кинжалов. Меч двуручный, по счастью, остался при мне, видать мастерства не хватило спереть. Однако же, пропажа денег меня не сломила, я быстренько устроился работать в одной местной кузне, где и остался до конца своего пребывания.

– А что насчёт основной цели? – деликатно поинтересовался Килан.

– Как я уже говорил, город кишит разбойниками, население ропщет. Даже знать, говорят, уже не совсем верна своему королю, но это могут быть всего лишь слухи. Простому же люду такая жизнь надоела. Я думаю, что чаша их терпения скоро переполнится и выплеснется наружу с сумасшедшей силой народного бунта.

– Ну что ж, это хорошо, – улыбнулся Тардор. – Ведь так, Килан?

Предводитель собрания был задумчив, и ответил лишь лёгким кивком.

– Да, пожалуй.

– Ну, вот и всё, в принципе, – продолжил Экрон. – Как только время начало подходить к нашей встрече, я быстренько уволился, забрал весь гонорар и отправился сюда.

– В дороге были неприятности? – настороженно поинтересовался Меагорн.

– Ну так, не особо, но, однако же, все тракты просто кишат орками.

– Да уж, я думаю, что каждый из нас это заметил и вживую убедился, – вставил Килан и тут же добавил: – Но об этом позже. Спасибо за доклад, Экрон. В будущем, я думаю, эти сведения нам очень помогут.

– Пожалуй, я возьму слово, если никто не против, – серьёзно проговорил Тардор.

Никто не был против, и северянин начал свой рассказ.

– Что ж, друзья, мне очень льстит, что для выполнения этой миссии вы выбрали именно меня, и смею сказать, что в своём деле я немало преуспел. Мой путь пролегал через массивы лесов Драхм, по Забытым землям. В общем-то, местность и правда полностью подтверждает своё название. На протяжении большей части моего путешествия мне не встретилась ни одна живая душа. Хотя, если считать кровожадных хищных зверей, то тогда я был просто окружён вниманием со всех сторон. О, они не отходили от меня ни на шаг! Помню, одним вечером, когда я улёгся на огромном дереве, на земле спать было смертельно опасно, на меня напал летуч. Для тех, кто не знает, кто такой летуч, я коротко опишу его. Представьте себе дракона. Вживую, конечно, никто из нас его не видел, но я прекрасно знаю, что здесь собрались знатоки всех легенд и преданий Денетории… Поэтому, прошу, представьте дракона. Представили? Хорошо, теперь уменьшите эту тварь, и у вас получится летуч. Летуч, конечно, не наделён огненным дыханием, но всё же, у него очень острые когти. В общем, улёгся я, значит, на дереве, погодка была чудесная… Вот уже вроде начинаю засыпать, как вдруг чувствую, что за мной следят – мерзкое, в общем-то, ощущение. Приоткрыл один глаз, внимательно оглядел местность и обнаружил невдалеке от себя гнездо, огромное такое гнездо. Я ещё подумал: как это я не заметил его, когда поднимался на дерево. Хозяин столь шикарных хором себя ждать не заставил: хвала моей реакции, что я успел соскочить с ветки. Падение на землю, конечно, оказалось не из приятных, но синяки, на мой взгляд, это лучше, чем остаться без руки или головы. Благо, преследовать меня эта тварь не стала, иначе вряд ли бы я смог сейчас разговаривать с вами. Итак, возвращаюсь к основной теме – путь был тернист и сложен, но как бы долго он не продолжался, всему есть окончание. Я добрался-таки до Эннора. О, он немало меня впечатлил! Я ожидал увидеть захолустье, что-то вроде Брестиса, а попал в роскошный город, раскинувшийся между густыми кронами тысячелетних деревьев. Наше мнение об Изгоях неверно, они отнюдь не оборванцы, не воры и не мошенники, а прекрасные эльфы, но вот с гостеприимством у них беда. Чужаков они не просто не любят, они их ненавидят. Хотя понять их можно, эльфы всё-таки, всегда ко всему недоверчивы.

– Тем более, после Раскола, – вставила Анария.

– Да, они ненавидят лютой ненавистью Благородных эльфов и желают им страшной и жуткой смерти. И винить их в этом нельзя, они перенесли немало страданий из-за них, и они только начинают налаживать жизнь в этом месте.

– Друзья, а из-за чего, собственно, произошёл сам Раскол? А то я не особо следил всё это время за эльфами, – пробасил Форин.

– Ну, в общем-то, здесь всё более-менее просто. Изначально существовало два рода эльфов. Только в те дни оба рода считались благородными, но идиллия между ними не продлилась долго. Всему виной город Гельавэнь: раньше в нём жил род, ставший теперь Изгоями. Эльфы бессмертны – кто-то называет это даром, а я считаю проклятием. Король другого рода эльфов, Даринор, слишком долго прожил на свете – настолько долго, что его мысли начали выходить за рамки дозволенного. Он решил захватить Гельавэнь. В итоге был разработан специальный план, и Благородные эльфы, а по сути – алчные и грязные братоубийцы, – напали на ничего не подозревающих горожан ночью и вырезали чуть ли не половину населения, включая короля Февэ и двух его сыновей Глеладода и Келара. Младший и единственный оставшийся сын короля Лорлин сбежал с остатками своего народа и долго скитался по всей стране, пока не нашёл наконец-то Эннор. И вот теперь, в этой лесной крепости, Изгои копят силы и ждут шанса отомстить.

– А что же людской король? – поинтересовался Форин.

– К сожалению, монархам никогда не было дела до междоусобных войн эльфов, – с грустью проговорил Килан.

– Да и тем более Даринор очень щедро заплатил королю, – добавил Тардор. И тут же продолжил: – Эльфы готовы поднять восстание хоть сейчас, им плевать за кого сражаться, лишь бы против Даринора.

– Рвение их похвально, но пока они ещё слишком слабы, им нужно время на то чтобы восстановить былую мощь… Правда, у нас времени этого, увы, нет, – подытожил Килан.

На несколько минут разговор смолк, но нить тишины вскоре опять разорвал Килан:

– Каковы были твои поиски, Меагорн?

Маг медленно пошевелился на стуле, отхлебнул из своей кружки и вступил в разговор:

– Мне предстояло действовать инкогнито. Потому что маг, который направо и налево расспрашивает о бунте против короля, да ещё и в самом центре королевского оплота в Гельавэне, очень сильно рискует быстренько лишиться головы. Я действовал скрытно и незаметно, но, хоть мне и не довелось повстречаться с летучем, и не пришлось спасаться от гнёта стихии в первом попавшемся селении, проблемы всё равно не обошли меня стороной. Как-то раз, сидя в захудалой таверне, где собирается один только сброд, я собирал новые слухи, как неожиданно нагрянули стражники. Они мгновенно преградили путь к выходу и их командир начал обыск. Оказывается, какой-то прохиндей уворовал у его жены деньги на дневной ярмарке, и теперь этот вояка обходил со своими головорезами все таверны и притоны, пользующиеся дурной славой. К сожалению, по какому-то нелепому стечению обстоятельств, на воре был точно такой же плащ, как у меня. Это единственное, что смогла тогда увидеть жена командира, и этого единственного вполне хватило, чтобы меня, невиновного человека, взяли под стражу. Естественно, о сопротивлении не могло быть и речи, я не мог себя выдать. Меня отвели в камеру пыток, где я поклялся на чём свет стоит, что не воровал никаких денег ни у какой дамы, и вообще не находился в то время даже близко с ярмаркой. Естественно, мне никто не поверил. Меня кинули за решётку и оставили ждать до утра вердикта командира. Увы, я прекрасно понимал, что вердикт будет вынесен самый что ни на есть строгий. И вот тут, как всегда со мной бывает в тревожных и опасных ситуациях, мой мозг начал лихорадочно анализировать ситуацию и искать пути к спасению. Крепкая решётчатая дверь, четыре стены непробиваемой толщины, и… о моё спасение, окно! Я быстро влез на подоконник, окно представляло собой кривую дыру, которую обрамляли три вертикальных прута. Не нужно было использовать много магии, чтобы выломать их, однако же, без неё эти хлипкие на вид прутья едва ли поддались бы мне. Я высвободился, и напоследок, дабы перекрыть всё моё вечернее невезение, удача вывела моё окно прямо на тропу к небольшому леску в пригороде. Насколько я знаю, командир пришёл в ярость, но найти меня тогда они, конечно, уже не смогли. Если вернуться к нашей теме, то боюсь, что у меня плохие новости. Благородные эльфы и душой, и кошельком за короля, и вероятнее всего – скорее солнце упадёт на землю, чем они поднимут против него восстание.

– Ну что ж, я ожидал такой ответ, – вздохнул Килан, – но ведь никто не говорил, что будет просто…

– Милсдари, я надеюсь, теперь вы уступите место даме в качестве главного рассказчика? – мягко проговорила Анария.

Все кивнули.

– Так вот, я была в Порт-Калорне. И скажу вам, гиблое это место. Если твой кошелёк не набит досами, там делать нечего. Этот прибрежный городок – просто золотая жила, он как отдельное государство под протекторатом пиратов. Эти головорезы вроде бы и не признают королевскую власть, но и идти против неё не решатся. У них всё предельно просто: король не лезет к ним – они не лезут к нему, правда, за это они и отстёгивают его величеству сорок процентов от общей добычи, но никто не жалуется. Все говорят, что лучше уж пусть будет так, чем он соберёт армию и разгонит их славное береговое братство ко всем тварям морским. Я боюсь, что у меня вряд ли найдётся какая-нибудь занятная история наподобие ваших. Да, не всё прошло гладко, девушке вообще не особо просто приходится столь долгий период времени рядом с таким отродьем как калорнские пираты. Они пытались как-то приставать, но после того как я пришила нескольких мерзавцев, они эту практику живо прекратили и начали меня бояться, или, по крайней мере, в какой-то степени уважать. И да, ещё я очень рада, что вновь встретила вас, мне очень сильно не хватало весь этот долгий год нашей весёлой компании, – сказав это, Анария выразительно посмотрела на Килана.

Он же был ещё более задумчив, чем раньше, и прошло немало времени, прежде чем до него дошли слова Анарии, и он ответил:

– Я думаю, что все мы снова рады видеть напротив лица своих друзей.

Мужчины поддерживающе загалдели.

– Однако же, на пиратов у меня было больше надежды. Но ладно, с ними, я думаю, мы ещё разберёмся, но немного позже. Форин, будь добр, не напивайся в хлам, покуда не расскажешь свою историю.

Килан с улыбкой взглянул гнома, который от его слов мгновенно преобразился, протёр развеселевшие от хмеля глаза и с лёгкой ноты прокряхтел:

– Братья и ты, сестрёнка, ох какое у меня было путешествие… Если бы вы знали, где я был! Если бы вы знали, что я видел!

Форин старался каждое своё слово подкреплять жестом, что выглядело очень комично.

– Ох, а видел я такое… Сейчас вот только допью это проклятое пойло, которое никак не может отпустить мой разум на волю, и сразу же всё расскажу.