Гибрид

Где прошлое сливается с настоящим,

Где разум граничит с безумием,

Где любовь на пороге войны -

Там мы

1. Две тысячи сто семьдесят шестой год

Империя Ка́рне – огромная территория, оградившаяся от всего мира. На ее границе со всех сторон возведены толстые высокие стены, которые только самоубийца рискнул бы пересечь. Гордое и величественное государство со своими устоями и порядками.

Две тысячи сто семьдесят шестой год. Двадцать второй век стал временем, когда количество роботов и людей стало практически одинаковым. Механические создания служили не только для бытовых или производственных нужд, но и пополнили ряды армий. Роботов стали использовать для военно-политических нужд, так как они оказались более выносливыми, чем человек.

Заводов по созданию роботов было огромное количество, практически в каждом уголке Империи. Но запрос на производство, а также новые разработки поступали из одного места. Это была научная лаборатория Карне, находящаяся в засекреченном для обычных людей месте. Здесь проводились исследования по роботопроизводству и его совершенствованию. Ученые этого научного центра не имели себе равных: каждый был гением в своем роде. Для того, чтобы попасть в научный состав необходимо обладать выдающимися навыками и знаниями хотя бы в одной из областей: химия, физика, проектирование, кибернетика, генетика, биология и т. д. Но был и иной путь. Научным составом лаборатории несколько десятков лет назад была открыта академия, направленная на различные отрасли научного знания. Ежегодно, в конце учебного года, на базе академии проходил фестиваль «Инновация», на котором все желающие могли продемонстрировать свои разработки. Оценивают же их сотрудники самого научного центра, а самых выдающихся приглашают к себе. Бывает и так, что несколько лет подряд никого не выбирают, а в один год пригласили сразу троих. Данный фестиваль как для участников, так и для жюри, всегда лотерея: повезет-не повезет.

Подавляющее большинство учеников академии – жители Карне, однако встречались редкие экземпляры, которые приезжали из другой страны. По соседству с Империей находилось государство Альвата, прославившееся своим стремительным развитием в области кибернетики. По площади оно значительно уступало Карне, да и исторический возраст был лет на семьсот меньше, но люди Альваты смогли совершить стремительный скачок во всех сферах жизни. Карне и Альвата активно практиковали «студентов по обмену» для получения новых знаний и опыта. Такие ученики редко участвовали в «Инновации», чаще они выступали обычными посетителями.

Но какими бы «хорошими» не были отношения Карне и Альваты, каждая из стран хотела иметь превосходство над другой во всех аспектах, однако первичный акцент делался на военный строй. Именно поэтому научная лаборатория Карне получила запрос правительства на создание нечто такого, что закрепило бы их господство. Состав ученых, работающих над этим, подписал обязательство о неразглашении работы: максимальная засекреченность и конфиденциальность. В составе было всего трое умов, однако очень способных.

Во главе стоял старик Элим. Несмотря на его возраст, а ему было пятьдесят семь лет, старческим маразмом он не страдал. Напротив, был самым старшим и самым уважаемым членом всей лаборатории. Поговаривают, что он видел мир без роботов. Видать, это вместе с динозаврами было.

Вторым по значимости и возрасту был Гувер. Разработка первого военного робота принадлежит именно ему. Он смог модифицировать обычного робота так, что в одной его руке могло храниться до семи видов различного оружия, которое сам механизм выбирал при помощи специального алгоритма. Алгоритм же, в свою очередь, подстраивался под ситуацию и противника. Данная работа получила официальное название «разработка, определяющая XXII век», а право на ее использование выкупалось многими странами за баснословные деньги. Ему было всего пятьдесят два, а он уже любит шутить на тему «с меня песок сыпется». Ох уж эти старики.

Единственным женским представителем в этой мужской обители была Жасмин. Молодая двадцати восьмилетняя девушка по праву занимала место «женщина-ученый». Обычно она работала в тандеме с Гувером. Если второй разработал военробота, то заслуги по его алгоритмизации процентов на восемьдесят – заслуга Жасмин. В лаборатории их в шутку называют «дедушка и внучка», и дело не только в возрасте. Гувер стал своеобразным наставником для девушки, открыв ей мир науки с новой стороны. Поэтому, когда деда определили в состав секретной разработки, Жасмин автоматически стала ее членом.

Эта троица работала над сверхсекретным проектом. Для того, чтобы превзойти Альвату Карне требовалось нечто такое, что встало бы над роботами, как самым сильным оружием настоящего времени. Старик Элим провел не один десяток исследований и сравнений в поисках совершенного. И, как показалось, нашел. Основной целью работы Элим ставил поиск слабых мест человека и робота, а также возможности их компенсации. Минусом человека была его слабость: хоть сутками сиди в спортзале, железо все равно мощнее. Сюда же в минусы шли низкий уровень интеллекта в сравнении с компьютерами и низкая выживаемость в экстремальных условиях.

Что касается роботов, сила и интеллект были их сильными сторонами, но все это было невозможно без человека. Зависимость от естественной жизни – вот недостаток железа. Никто не знает, под чем был старик Элим, когда ему пришла эта идея в голову, но он предложил создать человека-робота: живой организм с элементами металла. Такая мысль очень долго развивалась и переваривалась, постепенно приобретая логическую и постепенную оболочку. В следствии проект был запущен, а название ему дали «Гибрид».

– Джеймс, ты готов?

– Да, – ответил мальчик.

– Тогда приступай.

В помещении раздался звук, сигнализирующий о начале тестирования. Джеймс, находясь в стеклянном аквариуме, решал задания, пока Элим и Гувер следили за показателями на экране.

– За месяц нам удалось продвинутся на 0,27 %, не самый лучший результат, – отметил Гувер, глядя в карточку Джеймса. – Прошлый месяц был более продуктивным.

– Не забывай, что он все-таки ребенок, – ответил старик Элим. – Ему всего восемь лет, а его интеллектуальные способности уже превышают норму в семь раз, и это не предел. Впрочем, нам некуда торопиться.

Джеймс стал тем самым ребенком, из которого создавали гибрида. Заменять его органы и конечности на импланты ученые пока не рисковали, поэтому было решено начать с повышения мыслительных навыков. Команда поставила почти невозможную цель: «прокачать» Джеймса так, что время на решение задач и алгоритмов у ребенка у компьютера будет одинаковым. Для этого была написала специальная программа, по которой обучался мальчик. Его будни состояли из постоянных задач, упражнений и любой другой мыслительной деятельности. Слегка искривленная осанка была показателем недостатка физических нагрузок. Взрослый-то не может сидеть сутками на пролет, а ребенок так тем более.

Старик Элим привел Джеймса семь месяцев назад. Ученый рассказал, что мальчик – беспризорный, и они случайно столкнулись в парке, когда тот хотел стащить бумажник из заднего кармана брюк. Никто не знал, почему старик решил именно его использовать, однако первые же результаты заставили научную команду забыть об этом. Джеймс улавливал все моментально, впитывая информацию, как губка. Работникам научного центра было уже все равно, откуда взялся это парень; самое главное – он идеально подходил на роль экспериментального гибрида.

Первые месяцы реализации проекта для Джеймса были адскими. Согласившись на эту авантюру, он буквально поставил крест на своем детстве. Хотя, сложно назвать беспризорность счастливым-то детством. Из-за того, что объем памяти ребенка был невысок, ученым пришлось замещать имеющуюся у Джеймса информацию на нужную, что привело к частичной потере памяти. На данный момент он совсем не помнит, как жил до попадания в научный центр, а в идущих буднях и запоминать нечего: сплошное соревнование с компьютером.

В помещении раздался сигнал о завершении тестирования. Джеймс покинул застекленный аквариум и подошел к Элиму.

– Ну что, старик, я сегодня молодец? – Джеймсу не было знакомо слово «субординация», поэтому он был «свой в доску».

– Ну я бы не сказал, – Элим ехидно улыбнулся. – Сегодня Алёна решила свой пакет задач быстрее тебя на десять минут. Что-то мне подсказывает, что это она молодец, а не ты.

– Она робот, – обиженно фыркнул Джеймс.

– А я думала, что я твой друг, – прозвучал позади электронный голос.

К старику Элиму и остальным подъехал робот, высотой примерно с Джеймса, может чуть выше. Белоснежный корпус, голубые вставки, вместо привычного лица голограмма. Это была та самая Алёна, что соревновалась с мальчиком. Конечно, по документам она робот АЛ-327, но для Джеймса и всего коллектива она просто Алёнка. Ее создали специально для гибрида для развития мыслительных навыков. Никто не ожидал, что Джеймс и АЛ-327 подружатся. Они общались в свободное время, обсуждали обычные бытовые темы, выходили гулять на территорию центра. Для мальчика Алёна не была роботом – она была другом. Здесь, среди кучи взрослых дяденек и военроботов эти двое оставались детьми.

– Ты больше, чем просто друг, – Джеймс протянул руки Алёне и улыбнулся. – Но все равно, ты же робот!

– Знаю, знаю, не напоминай. Должна заметить, господин Элим, мне пришлось сильно постараться, чтобы опередить Джеймса. Может, все-таки, он молодец?

– Как скажешь, – старик Элим даже спорить не стал с этим детским садом. Что еще ребенку для счастья надо? Просто похвалить.

– Сейчас у тебя небольшой перерыв, – обратился к мальчику Гувер. – Сходи поешь, днем будем тестировать кое-что новое, будь готов.

– Опять? Да сколько можно? – пусть Джеймс и умнее некоторых взрослых, но детские капризы никто не отменял.

– Сколько потребуется, – холодно ответил Гувер и отвернулся. – Съешь обязательно яйцо и шоколад на десерт, минимум кусочков пять. После придешь за препаратом.

Для стимуляции мозговой активности Джеймс два раза в день делал инъекцию: какой-то суперский укольчик, повышающий «думательный уровень». Именно так о нем думал мальчик, потому что запоминать названия препаратов ему не хотелось.

– Джими, идем? – позвала мальчика Алёна.

– Да, пошли.

Друзья спустились в кафетерий в цокольном этаже центра. Джемс подошел к столу раздачи, где его сразу узнали. Он был на особом питании, поэтому работники кафетерия выдали ему все необходимое. Усевшись за стол возле высокого фикуса, оба приступили к обеду.

К слову, про обед. Нет, роботы не питались человеческой едой. После провального эксперимента с попыткой накормить робота бургером, когда у него все микросхемы полетели, для механических друзей сделали специальные аккумуляторы. Они были встроены в различные предметы центра: стены, столы и стулья, перила лестниц. Это было придумано для того, чтобы у роботов была всегда возможность экстренной подзарядки. Для нее было достаточно просто коснуться любой частью тела аккумулятора и немного подождать.

В кафетерии такая зарядка была встроена в стулья. Джеймс сел на обычный, а Алёна на зарядный. Голубые вставки на ее теле засветились, обозначая, что пошел процесс.

– Не злись на Гувера, он хороший, – заговорила Алёна.

– Я знаю, но иногда я устаю от этого, Джеймс откинулся на спинку стула. – Я ничем больше не занимаюсь, только решаю всякие задачки. Лучше в виртуальный футбол играть, чем торчать в этом аквариуме.

– Ищи во всем положительное. Зато, ты знаешь, что такое автоэлектронная эмиссия.

– Алёна, ты уверена, что ребенок в восемь лет должен это знать? – Джеймс косо посмотрел на механическую подругу. Он действительно был слишком взрослым для своих лет; понимал то, чего возможно не следовало бы, рассуждал мудрее старика Элима, и, при желании, мог бы дать пинка Гуверу.

– Мне всего год, но я знаю больше тебя, – Алёна непонимающе посмотрела на друга.

– Да, но ты робот, Алёна…

Дальнейший обед прошел в тишине. Джеймс тихо жевал стручковую фасоль, а Алёна ушла в «спящий режим». Закончив с подзарядкой, друзья направились обратно в лабораторию к Жасмин.

– О, ребята, заходите! – Жасмин была одной из немногих, кто относилась к АЛ-327 по-человечески. Некоторые считали ее своей дочерью даже, но это были те, кто принимал участие в ее сборке и прошивке. Для остальных – просто робот.

– В левую руку? – уточник Джеймс, усаживаясь на кушетку.

– Да, сегодня в нее.

Жасмин достала шприц и начала набирать препарат. Алёна закрыла лицо руками, будто боялась.

– Алёна, тебя собирали огромные механизмы, прошивали станками и специальными иглами, тестировали в экстремальных условиях, и ты боишься обычного укола? – посмеялся Джеймс над подругой-роботом.

– Если ты не забыл, вундеркинд ты, меня прошили «очеловеченной программой», т. е. максимально приближенной к человеческому поведению, а вы всегда уколов боитесь, – переиграла и уничтожила.

– Не правда, – обижено буркнул мальчик. – Я не боюсь! Ай!

На этой фразе Жасмин, словно по таймингу, поставила укол.

– А теперь полежи, сегодня я тебе ввела на кубик больше обычного.

– Почему? – спросил Джеймс.

– Это был запрос Гувера. Я не одобряю это решение, но его мало волнует мое мнение, – по недовольному лицу Жасмин можно было прочитать все, что она думает про Гувера. – Рано тебе дозу увеличивать.

– Ты же входишь в секретный состав, так почему с тобой не считаются? – спросила Алёна.

– Потому что есть личности, считающие себя умнее других, – ответила Жасмин.

– Но ты же работаешь с Гувером в тандеме много лет?! – друзья решили завалить девушку вопросами.

– И что? – Жасмин тяжело выдохнула. – Запомните раз и навсегда: ученые – самые настоящие эгоисты. Если речь заходит о научном открытии, они забывают о любых моральных ценностях. Да, с Гувером интересно работать, но ровно до того момента, когда он становится одержимым.

– Чем он одержим сейчас? – спросила Алёна.

– Мной, – резко ответил Джеймс. – Все они одержимы мной.

В воздухе повисло неловкое молчание. Жасмин подошла к мальчику и села рядом на кушетку.

– Ты и правда слишком много понимаешь для своих лет.

Увеличенная доза препарата не вызвала побочных действий, поэтому, немного полежав, Джеймс и АЛ-327 направились в свой отдел.

– Сегодня мы хотим протестировать тебя в экстремальных условиях, – начал объяснять Гувер, когда друзья вернулись. – Твои показатели в спокойной обстановке впечатляют, но в реальности комфорта нет.

– Закинете меня в клетку с медведями? Или я должен решать химию, плавая в бассейне с кислотой? – иронично произнес Джеймс.

– Я стойкая к кислоте, ты можешь плавать на мне, – поддержала шутку Алёна.

– Идея хорошая, надо запомнить, – прервал смех подошедший старик Элим. – Но сегодня все будет сравнительно гуманней. Температура в аквариуме будет периодически резко подниматься и опускаться. А на завтра, так уж и быть, организую бассейн с кислотой.

– Требую отборную щелочь.

– Ну разумеется, для тебя все самое лучшее.

Все рассмеялись, даже на лице вечно хмурого Гувера мелькнула улыбка. Когда к общему сбору присоединилась Жасмин мальчик направился в аквариум. Он увидел новое оборудование, которое будет отвечать за перемену температуры.

– Ну что, посмотрим, кто кого? – игриво спросила Алёна.

– Да как дискриминант вычислить.

У друзей был особый ритуал: перед каждым тестированием бросать друг другу вызов. И пускай каждый раз выигрывала Алёна, Джеймса это ничуть не останавливало. Вот только юный гибрид еще не знал, что его ждет после победы над металлической подругой.

В помещение раздался сигнал. Джеймс и Алёна приступили к решению алгоритмов. Спустя пару минут мальчик почувствовал, как в аквариуме становится жарче. Температура постепенно поднималась, на лбу выступили первые капельки пота. Руки ощущались вяло, дыхание стало тяжелым и сбивчивым.

– Джеймс, как ты себя чувствуешь? – Жасмин связалась с мальчиком через микрофон, заметив его состояние.

– Жарко, – еле выдавил из себя Джеймс, не отвлекаясь от задания.

– Нужно охладить помещение, Гувер, это перебор! – девушка обратилась к наставнику.

– Этим я и занимаюсь, – ученый провел пальцем по панели, и температура пошла на спад.

Джеймс сразу почувствовал спад. Сначала он выдохнул с облегчением, однако в следующее мгновение легкая дрожь охватила его тонкое тело. Температура была где-то четыре градуса ниже нуля. Пот неприятно обжигал холодом тело, не позволяя Джеймсу сосредоточится на задании. Мальчик поднял глаза на Алёну: робот спокойно продолжала выполнять задания, будто не замечала окружающие перемены. Картинка перед глазами поплыла – Джеймс отключался.

– Алёна… – шепотом проговорил мальчик и обессиленно упал на стол.

Яркий свет слепил глаза. Немного поморгав, Джеймс обнаружил себя на кушетке медкабинета. За ширмой кто-то стоял и что-то бурно обсуждал. По голосу Джеймс узнал Жасмин, старика Элима и Гувера.

– Элим, это перебор! – возмущалась Жасмин. – Вы подняли температуру на десять градусов, а потом резко опустили на тридцать четыре! О чем вы думали? Он ребенок!

– Он гибрид, – влез Гувер. – Мы взяли его для эксперимента, а не под родительское крыло.

– Не будет никакого гибрида, если вы не сбавите обороты! Он может просто умереть от перегрузки. Думаешь, почему он отключился?

– Давление, – спокойно ответил Гувер. – Жасмин, если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь покинуть нас. Это секретная разработка, тебя допустили сюда как специалиста. Так будь ученым, а не слабохарактерной женщиной.

– Прекратите! – осадил старик Элим. – Мы не можем пойти против детской природы. При естественном развитии Джеймс никогда не сможет вынести такого перепада, а это только начало.

– Что вы предлагаете? – спросил Гувер.

– Мы долго откладывали вмешательство в его тело. Думаю, самое время вернутся к этому вопросу.

Джеймс невольно чихнул, чем прервал обсуждение его будущего. К нему тут же подошли.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Жасмин, глядя то на мальчика, то на подключенную к нему аппаратуру.

– Голова кружится, – ответил Джеймс.

– Как минимум пару дней он должен отдохнуть здесь, никаких экспериментов! – почти крича произнесла девушка, глядя на коллег. – Иначе проект будет на гране срыва!

– У нас как раз будет время подумать, – спокойно ответил Элим, взял за плечо Гувера и удалился из кабинета.

– Что со мной будет? – спросил Джеймс, оставшись наедине с Жасмин.

– Не знаю, Джеймс, не знаю. Хочешь, я позову Алёну?

– Да, пожалуйста.

Жасмин вышла из палаты, оставив мальчика наедине с мыслями. У него не раз случалось переутомление, но до такого еще не доходило. Джеймс впервые задумался о том, что будет дальше. Во что перерастет решение безобидных задач? Жизнь обычного ребенка и так сильно отличалась от его, так еще из него и робота хотят сделать. Страх перед неизвестностью окутал юного гибрида с ног до головы, в уголках глаз блеснули слезы.

– Джими! – задорный электронный голос вернул мальчика на землю.

– Алёна, – мягкая детская улыбка появилась на лице Джеймса. – Ты пришла.

– Конечно! Между прочим, это я сюда тебя принесла! Я так сильно испугалась, когда ты упал, что даже алгоритм не досчитала!

– Что ж, буду знать, что я тебе дороже задачек, – произнес Джеймс и друзья рассмеялись. – Алёна.

– М?

– Какого это – быть роботом?

На несколько секунд в воздухе повисла тишина. По Алёне было непонятно, задумалась она или подвисла.

– Давай сначала ты мне ответишь, – вдруг заговорила подруга-робот. – Каково быть человеком?

– Я всего лишь ребенок, вряд ли смогу точно ответить.

– Ты не просто ребенок, Джими, – настаивала Алёна. – Попытайся.

– Человек довольно странное существо. Он зависим от всего и свободен одновременно. С самого рождения мы нуждаемся в заботе и уходе, так как без этого можно просто умереть. Подрастая, человек становится жертвой обстоятельств, появляется зависимость от общественного мнения. Но в тот же момент не существует чего-то такого, что могло бы ограничить полет мыслей. Человек может сказать то, что от него хотят, а вот мечты останутся лишь о самом сокровенном. Свобода выбора является лишь иллюзией, но все же, однажды наступает момент, когда что-то становится зависимо от нас, например наши дети, подопечные.

– Ого, – Алёна удивленно посмотрела на друга. – А теперь представь полную зависимость – это жизнь робота.

– О чем ты?

– Нас создают люди. От них зависит наше предназначение, наши навыки и способности. Само наше существование в человеческих руках. У нас нет своих мыслей и желаний, мы всего лишь запрограммированные машины с разными целями.

– Но сейчас ты рассуждаешь, как обычный человек!

– Потому что во мне заложена очеловеченная программа. В моем алгоритме есть чувства и эмоции, я знаю их название и могу определить по внешнему виду человека. Но почувствовать я их никогда не смогу.

– Твой голос… Он немного грустный, – обратил внимание Джеймс.

– Всего лишь часть программы. Когда люди говорят о чем-то серьезном или не веселом, их голос грустнеет, – ответила Алёна. – Джими, мы роботы, мы не можем отойти от заданной программы, в отличие от людей.

– Целью проекта «Гибрид» является создание робота, способного чувствовать и проявлять эмоции, – тихо проговорил Джеймс. – Но что будет, если механическая часть будет преобладать надо мной, и я стану обычной программой?

– Именно поэтому я и спросила, каково быть человеком, – голос робота немного повеселел. – Ты сказал, что не существует чего-то такого, что могло бы ограничить полет мыслей. Твои чувства и желания нельзя подчинить, ты сам решаешь, кем стать.

– Вот бы ты была настоящей девочкой, – по щекам предательски катились слезы. Ох, Джеймс, ты и правда еще совсем ребенок.

– А я и так настоящая, – звук электронного смеха звучал так живо, что касался каждой струны детской души.

– Ты же знаешь, что у меня проблемы с памятью из-за всех этих экспериментов? – спросил Джеймс.

– Да, я слышала от Элима.

– Я готов забыть каждый опыт, каждую секунду, проведенную в аквариуме. Но твой смех… Где бы я не находился, я хочу помнить его и слышать отовсюду.

Алёна неспешно пододвинулась к Джеймсу и обняла.

– Спасибо, Джими.

2. Двадцать четыре часа

Джеймс сидел на широком подоконнике у открытого окна. Ночной прохладный воздух не только заполнял комнату, но и освежал разум. Джеймс хорошо помнит, когда он полюбил ночь: как только попал в научный центр. Он, конечно, не особо помнит жизнь до центра, однако любовь к темному виду из окна появилась именно с началом проекта. Сегодня ему опять пришлось решать несколько десятков задач, от чего мозг тихонечко закипал. А ночью можно отдохнуть, поразмышлять о чем-то неважном.

На часах было без десяти полночь. Тишину улицы нарушало стрекотание кузнечиков в саду, полет светлячков и изредка слышимый лай собаки, что живет за пределами центра. Звездное небо сегодня было особенно чистым: оно растянулось бесконечным полотном, окутав горизонт со всех сторон, словно заботливая мама укутала дитя в теплое одеяло. Джеймс любил представлять, как кто-то, живущий выше облаков, создает эту красоту для него одного. Кто-то такой, кто видит в нем ребенка, а не экспериментальный объект. И если родительской любви он не получил (а может просто не помнит), то другие чувства все же ему посчастливилось испытать.

Часы пробили ровно двенадцать, наступил новый день. Джеймс улыбнулся и тихонько пропел:

– С Днем Рождения меня…

– С Днем Рождения тебя! – дверь в комнату открылась.

– Алёна! – радостно воскликнул именинник.

– Тише, Джими, разбудишь кого-нибудь, – рассмеялась девочка-робот и подошла к другу с крепкими объятиями.

Алёна всегда становилась той, кто первой поздравлял Джеймса с праздником. Ровно в полночь она приходила, стараясь не потревожить остальных. И так каждый год.

– Никто ничего не заметил? – спросил Джеймс.

– Будь уверен. Гувер попытался меня отключить вечером, но я вовремя переключила режим на «ожидание».

Друзья рассмеялись. Об их ночных встречах было известно многим, но никому так и не удалось помешать хотя бы одной. Для каждого ребенка день его рождения всегда особенный, но для Джеймса он был еще более долгожданным. На двадцать четыре часа он становился свободным человеком, которого не нагружали тестами и прочей ерундой. Практически полная свобода действий и вкусный торт с подарками. Разве что-то может быть желанней?

– И так, что мы будем делать днем? – Алёна упала на кровать и загадочно посмотрела на друга. Пускай она и робот, а эмоции проявлялись не хуже человека.