– Да не, тебе кажется… – сказал Андрей, а затем, после небольшой паузы, добавил: – Ну просто смотри какая хуйня. Вот у неё начинается этот её шизоприступ. Ну начало. Недели две она будет меня заёбывать, хуйню нести, вести себя как ебанутая, а потом по итогу всё равно уедет в дурку на отдых свой традиционный. Зачем мучить и себя, и её, ждать эти две недели, пока у неё всё там разовьётся до той меры, когда можно вызывать санитаров, если уже всё сразу известно, что чем кончится, и можно сразу же отправить её туда лечиться поскорее? Ни ей не придётся с ума сходить дома, ни мне за ней ухаживать. Понимаешь?
– Да, понимаю, – в его словах действительно был смысл. Но он был какой-то извращённый.
– Ну а то, что я, может, палку где-то когда-то перегибаю, злюсь там… Ну меня тоже понимать надо. Я же тоже от этого страдаю. И естественно, что иногда это доводит меня. Легко судить, когда сам в такой ситуации не был, – тон его оправданий действительно манил встать на его место и принять его взгляд, но я воспротивился этому соблазну, понимая, что всё-таки это ненормально.
– Да я не осуждаю, нет… Понятно, что это тяжело. Куда там в такой ситуации не раздражаться…
– Вот и я о чём.
– Что-то мне душно, можно я окно открою?
– Да, без проблем, – не отрываясь от дороги, он правой рукой нажал на кнопку между нами, и стекло с моей стороны немного опустилось, заставив отступать запотевшую область.
Некоторое время мы проехали в тишине. Я вдыхал свежий воздух и смотрел на улицы, на дома, на фонари и на снег. Мы уже были близко к Удмуртской.
– Ты бы разрушил чью-нибудь жизнь, если бы мог? – Андрей прервал тишину, которая была в моих мыслях, заставив меня вернуться в его реальность с лёгким запахом перегара в салоне и дурацкой музыкой из радио.
– В каком смысле? – я был застан врасплох внезапностью этого вопроса, а сам он казался совсем несвойственным человеку, который им задавался. Я удивился, ведь вопрос звучал как что-то глубокое и философское, а сам Андрей так не звучал ни разу за всё время нашего знакомства.
– Ну типа не совсем разрушил, но вмешался бы? Не так, как мы вмешиваемся в обычной жизни, а именно конкретно так вмешаться… Ну ты же знаешь эту хуйню, вот эту фразу мужика там какого-то известную, ты же, вроде, умный парень…
– Какую фразу? – я был польщён этим комплиментом, но не понимал, о какой фразе он говорит.
– Ну я по телику слышал. Да и по радио. Ну и вообще очень известная она. Типа что когда ты смотришь в пропасть, то пропасть смотрит в ответ или что-то типа такого.
– Ну да, я слышал такое, много где, известная. Только там не про пропасть было, вроде, а про… Бездну, – я понял, о чём он, и это меня удивило ещё больше. Может быть я слишком предвзят, но он действительно не похож на любителя философии.
– Ну и вот. Я иногда думал над этим типа. Ну знаешь, такие размышления, которые на фоне иногда думаются… И вот типа… Когда ты начинаешь вмешиваться в чужую жизнь, то это, типа, означает, что ты начал смотреть в пропасть эту, бездну. И типа вот эта бездна должна смотреть в тебя обратно. И типа получается, что чужая жизнь начинает вмешиваться в твою… – Андрей выглядел необычайно задумчиво, напряжённо пытаясь сформулировать свою мысль, и я даже начал переживать, что он забудет о том, что мы едем в машине по дороге.
– Так, ага, – я кивнул ему, хоть и видел мало связи в его словах. – А почему чужая жизнь – это бездна?
– Да не, не чужая жизнь это бездна, а вмешательство в неё это бездна.
– И… Почему?
– Ну это типа плохо, когда кто-то вмешивается в чужую жизнь, да ведь? И вот, поэтому и бездна. Бездна же это тоже же плохо?
– Ну да, звучит как не очень положительное что-то.
– И вот. И к чему я. Типа вот я издеваюсь над своей женой, да? Ну я не издеваюсь, но так кажется, да? И это потому, что я просто привык к этой жизни, и уже не вижу это как что-то плохое. И может быть да, может иногда мне даже нравится её доводить. Но ведь она меня тоже раздражает этим? И типа может показаться, что я вмешиваюсь в её жизнь и разрушаю. Но ведь она в мою тоже вмешивается и разрушает? И с хуя ли я виноват? Может, она первая начала вмешиваться в мою, то есть посмотрела в бездну, и этим самым вынудила меня вмешаться в её, то есть бездна посмотрела в неё. Понимаешь, бля? – выдавил он, и было понятно, что это стоило ему каких-то усилий.
– Ну, да, понимаю, – я действительно начал более-менее понимать, о чём он. Но всё-таки что-то было не так в его словах.
Мы повернули на Удмуртскую улицу.
– Во-от. А мало кто понимает. А ещё меньше народу понимает, что иногда бездна начинает, блять, вмешиваться в твою жизнь, хотя ты никогда, нахуй, не вмешивался в чужие. Начинает смотреть в тебя, блять. Но это не значит, что ты должен тоже начинать смотреть в неё и начинать вмешиваться в чужие жизни из-за того, что они вмешиваются в твою. Это, нахуй, нихуя не значит, что ты должен бороться с этой бездной ёбаной, блять. Но это и не значит, что ты не должен.
– Хм… – единственное, что я мог ответить. В этих словах определённо был смысл. Почему был? Есть. И есть мысль, которую он хочет донести. Но почему-то я не могу с ней так просто согласиться… Возможно, расскажи он это всё немного в другой форме…
Андрей рыгнул и продолжил:
– Ладно, похуй, извини, что загрузил. Просто пиво ёбнуло, походу, дало в голову, сам понимаешь.
– Да, без проблем. Не загрузил, но пищу для размышлений дал.
– Во-о! Это правильно. Думай, прежде чем что-то делать или приходить к каким-то выводам.
И больше сказать друг другу нам было нечего. Мы проехали перекрёсток с улицей 10 лет Октября, проехали перекрёсток с улицей Майская, продолжая двигаться в тишине, пока в один момент Андрей не сказал:
– Мы ща остановимся на минутку, ты не против?
– Нет, не против, давай, – спокойно ответил я, сдерживая только что родившийся гнев. Именно это я и имел в виду, когда объяснял причины своей неуверенности и напряжённости! «Ме-ме, давай остановимся здесь, давай остановимся там, давай заедем сюда, ме-ме, это ненадолго, ме-ме, давай заедем к одному чуваку, ме-ме…» С-с-сука… Почему, блять, нельзя, нахуй, просто доехать до туда, до куда мне надо, блять?! Или хотя бы предупредить, что хочешь куда-то попутно заехать, сука?! Откуда мне, блять нахуй, знать, что у тебя в голове, сука? Мало ты ещё хочешь заехать в десять разных мест по пути, блять, и мы доедем только на следующий день, блять, если вообще доедем? «Будь благодарен, что тебя вообще везут бесплатно!» – скажут мне… Кто-нибудь. «Да пошли вы нахуй! – отвечу я. – Сами вызвались подвозить – так везите, ёбаный в рот, блять!». Хотя тут и можно найти компромисс: просто сказать, блять, сука, что по пути заедем туда-то туда-то. И мне вообще уже не особо хочется ехать куда-то.
Пока я думал об этом, Андрей припарковался у обочины и заглушил машину. На противоположной стороне дороги, у склона холма, идущему к Немецким домам, стояла, кажется, семёрка, то ли фиолетового, то ли тёмно-синего, то ли тёмно-бордового цвета. В ней сидело несколько человек, ещё пара стояла за ней. Судя по тому, что большинство людей, – а точнее все, кроме водителя, – были женщинами, или, по крайней мере, имели длинные волосы, которые одна из двух стоящих снаружи держала другой, пока та блевала в темноту внизу склона… Не нужно быть особо умным, чтобы догадаться, что это проститутки.
– Во прикол! Я ща… – радостно сказал он, вышел из машины и перебежал дорогу в их направлении.
Водительское стекло опустилось, и Андрей о чём-то поговорил с водителем, после чего развернулся, добежал обратно до своей машины и залез в салон.
– Слушай… – колеблясь, обратился он ко мне. – Ты… Э-э-э… Не хочешь погулять малёха?
– Да не особо, знаешь ли… Всё-таки зима, ночь, снег, вся хуйня, – спокойно ответил я, кипя внутри.
– Бля. А может ты просто посидишь, пока я сзади с дамой… Поразвлекаюсь?
– Это стрёмная какая-то хуйня, блять. Может ну его нахуй? Быстрее доедем, да и ты здоровее будешь и при деньгах, – я не собирался заниматься этой еботнёй, как и не собирался ждать, пока он наебётся, блять, как сынок какой-то.
– Блять. Ладно… – он постучал пальцами по рулю, смотря вдаль. – Ладно… Ща тогда, подожди ещё малёха…
Он снова выскочил из машины и добежал до проституточной, опять о чём-то поговорил с водителем, пожал ему руку и побежал обратно. Более радостный, чем он был, когда покидал меня после разговора, он залез внутрь и завёл машину.
– Всё заебись, они долго ещё стоять будут, – улыбался он.
– Тебе чё, так невтерпёж? – я был в злом недоумении.
– Да не особо… Просто я подумал, что было бы прикольно, если бы мне отсосала та, которая блевала. Без гандона имею в виду. Типа у неё же во рту сок желудочный ещё будет, и я подумал, типа, вдруг он прикольно щипать будет хуй, хе-хе…
– Бля, странные у тебя фантазии, какие-то. Это мерзко, блять, в конце концов…
– Да я понимаю. Просто прикольно же проверить? Ты бы поржал с меня, если бы согласился и мне слишком бы щипало.
– Да хуй знает…
– Ну да похуй, потом заеду к ним, мы же недолго ещё ехать будем. Но там уже не так прикольно будет, да и проверить не получится, наверное.
– Да и не надо это проверять. Тебе повезло, блять, что я с тобой. Сберёг от потери денег и здоровья.
– Ну а хуле ты хотел? У меня жена в дурке, блять. Надо же мне как-то потребности свои удовлетворять?
