Фатальное колесо. Шестое чувство

– А ну покажи, что у тебя, – потребовал я у молодого, прищурившись. – Фальшивки небось?

– У меня… это… не здесь. Там. – Он махнул рукой в сторону общественного туалета за дорогой.

О-о! Знакомая тема.

Это я снаружи выгляжу как советский студент. Наивный и лопоухий. Внутри же – тертый калач, и переживший девяностые, и много чего повидавший за свою жизнь. Эти прихватки – «у меня товар не здесь, а там» – родом из московской «Лужи». И они мне очень хорошо знакомы. Плавали, знаем. И что выходит? Гопники с вещевого рынка на Лужниках – теперь вовсе и не родоначальники этого развода? Тут раньше эту схему придумали?

По всем признакам, это чудо меня ограбить собирается!

А в туалете – по-всякому подельник прячется. И обязательно с крупной ряхой, откормленной на советских харчах. Ох, катится страна к своему краху, катится!

– Ну пошли. Покажешь, – вдруг неожиданно для самого себя заявил я.

Эй, ты чего, парень? Тебя кто за язык-то тянет? Или решил в орлянку с судьбой поиграть?

– Ага, покажу, – засуетился алконаркоман обрадованно. – Целая коробка денег!

– Куда идти-то?

– Пойдем-пойдем. За мной. Тут близко.

А ведь это снова шалит моя молодая половина!

Ну почему молодости не живется спокойно? Даже в моем конкретном, без всякого сомнения, фантастическом состоянии очень наглядно видно – юные бунтари упрямо нарываются на неприятности даже тогда, когда прекрасно осведомлены о последствиях своих решений. Летят мотыльками на пламя свечи, даже не догадываясь, а точно зная, какой шашлык из этого может получиться! Как и в моем конкретном случае.

Что за нонсенс?

А может… иначе и нельзя? Ежели «иначе» – то это уже и не молодость вовсе по большому счету. Так… старость души. Скоропостижно наступившая.

Философия, однако.

– Ага. Пришли, – повернулся ко мне впередиидущий обладатель дешевого товара. – Проходи вперед.

Пока все по схеме – ему обязательно нужно перекрыть путь для моего возможного отступления. А может, я плохо думаю о людях? Кто мне давал право судить преждевременно?

Я шагнул внутрь туалета.

В сумрак, остро воняющий хлоркой и иной прочей гадостью. И тут же из дальнего угла справа в мою сторону качнулась темная массивная тень. И чего, спрашивается, я хотел доказать? И кому? Себе, который отчасти пока еще молодой, но уже в достаточной степени безмозглый? Или себе, который все же мозгами уже старый, но волей ослаб – ибо не в состоянии управлять своими молодыми гормонами?

Что тут и говорить.

И, кстати, судить людей уже можно? Ведь уже не «преждевременно»? Да?

– Слышь, козел, деньги давай!

Как-то так я себе все это и представлял. И почему, кстати, чуть что, сразу «козел»?

В полумраке тускло сверкнула сталь.

Финка.

Сноски