Дедушка принес внука домой, посадил на крылечко. Принес большую кружку молока и теплое одеяло. Тахона еще знобило от перенесенного состояния. Теперь ему нужно было восстанавливаться, а это процесс не быстрый. Даже опытным боевым гномам нужно на это время, а уж юнцу пережившему такое и подавно.
Тахон сидел на крылечке с дедушкой, оба молчали и смотрели в одну точку.
– Ты понимаешь, внучок, – начал не спеша Архид, – мне нужно посоветоваться с Гурдом, деревенские не поняли, что произошло. Я им сказал, что тролль сошел с ума и сам разорвал себя на части.
– Понятно – сказал Тахон.
– Два навыка у одного гнома никогда не было, если об этом узнают, – дед посмотрел на внука, – я могу тебя потерять, гномы соберут совет и будут решать, что с тобой делать; они заберут тебя, будут исследовать скорей всего, изучать аномалию, так сказать. Я уж не говорю о том, что будет если узнает королева.
– Понял дедушка – прошептал Тахон.
– А если узнают, что я знал про твои навыки, – задумался Архид, – и ничего не доложил совету, то мне сильно не поздоровиться. Стар я уже для всего этого, нужен совет друга, он как раз завтра придет к Альме на побывку; И тролль еще этот… откуда он там взялся? Не было же столько лет… Не к добру все это… сначала ведьма, потом чудо зеленое.
– Какая ведьма, дедушка? – удивился внук.
– Да никакая, – дед толкнул плечом гнома и показал пальцем на ступеньки, – смотри-ка, а вот и твой лютый зверь пришел.
В ногах стояла маленькая рыженькая кошечка, еще почти котенок, и в зубах держала серую мышь.
Глава 14 Клавьета
Кошечка оказалась очень даже милой и забавной, несмотря на свой малый возраст уже ловила мышей. Дед сразу сказал:
– Эту, мелкую, ставим на довольствие, понедельник-пятница вареная курочка, а по средам вкусная рыбка с местного пруда.
Дело в том, что гномы поначалу думали кошечка делится добычей, когда приносит, но оказалось она мышей вовсе не ест. Тахон тоже был от нее без ума и очень боялся раздавить, когда она лазила по нему как по большому мешку с волосами. Не понятно только как она появилась, в деревне в это время ни одна кошка не окатилась. И уж рыжих то точно в округе нет. Архид долго хохотал, держась руками за живот, и сквозь слезы радости сказал:
– Смотри-ка внучок! Она рыжая, как твоя борода! Думает мамка ты ее.
– Ну или папка, – ответил Тахон и взял кошку на руки, – назову тебя Веснушка.
Курочку с рыбкой, рыжий комок, тоже не сильно любила, за то кислые щи зеленые трескала за обе щеки вместе с гномами. Особенно жаловала корочки ржаного хлеба. А уж когда кто-то стучал ложечкой об скорлупу яичка, сваренного всмятку, так неслась к столу, сломя голову, расшибая лоб о дверные косяки.
Вчера у бабы Клавьеты был юбилей, исполнилось восемьдесят пять лет и все подружки, с кем когда-то работала на ферме, пришли ее поздравлять в Скалозубку. Для человека это уже преклонный возраст, но несмотря на это бабушки решили отпраздновать и накрыли стол в трактире Альмы. Гуляли весь день, позвали гармониста, пели частушки и песни. А вечером, как и было договорено заранее за бывшими сотрудницами приехал Боград на телеге и развез всех по своим деревням.
– Сходил бы, внучок, проведал бабку Клавьету, – сказал Архид обращаясь к Тахону, – старенькая она, и что-то не выходит из дому с утра.
– Иду, дедушка, – ответил Тахон, надевая сапог, – вот зараза мал почему-то, вчера нормально было сегодня мал, расту наверно.
– Горе ты мое луковое, – улыбнулся старый гном, – я же тебя учил, где право, а где лево. Видишь сено привязал к обуви? Это левый сапог, а где солома, тот правый.
– Ага, дедушка, вижу… – Тахон кивнул, – а нога какая левая?
Архид сходил во двор, принес немного сена и сунул внуку в карман штанов:
– Эта! Понятно? Пора тебя женить дружок, найдем гномку поспокойнее и пусть с тобой мучается, стар я для всего этого.
Тахон оделся и вышел во двор. Весна, точным прыжком, с перила крыльца, прыгнула ему на плечо и спряталась в густой бороде. Только мордочка высовывается. Она теперь всегда с ним ходила и лишь дома слезала. Ну… как ходила… каталась на нем… а в случае, если ей показалась опасность, пряталась. Бабка жила в доме напротив и гном быстро дошел. Зашел в калитку:
– Баба Клавьетааа....! – звонким голосом крикнул Тахон, – ты живая там?
Тишина. Подошел ближе, смотрит дверь не заперта. Вошел. Дом у старушки был маленький, одна комната, треть которой занимала печка. Стол, стул и кровать. Раньше она спала на печке и места получалось побольше, но теперь стала совсем стара и не может уже залезть.
– Эй, есть кто?
– Итить твою налево, сынок, – медленно проговорила пожилая женщина, лежащая на кровати, – разве можно так визжать, я думала поросенка режут под окнами.
У Тахона такой возраст, гномий организм растет и когда он пытается что-то громко крикнуть его голос частенько срывается.
– Бабушка Клавьета, с вами все хорошо? Меня дедушка послал проведать.
– Плохо мне, Тахонь, кости все болят, голова болит, не могу встать с лежанки.
– Как помочь бабуль, может дедушку позвать? – произнес гном, стараясь как можно громче сказать, но не крикнув.
– Больная я, а не глухая, чего разорался опять, сейчас шваброй огрею, – Клавьета повернулась на бок и вздохнула, – ох… не поможет мне твой старый хрыч… там в крайнем доме, гостят два фельдшера молодых, сбегал бы за ними, пусть придут.
– Хорошо, я мигом.
Тахон бегом побежал через всю деревню. Фельдшеры оказались ветеринарами, но к бабушке не отказались пойти. Зайдя в дом врачи переглянулись, учуяв знакомый запашок. Один подошел к кровати, посмотрел на старушку и с умным видом сказал:
– Вы, Клавьета, вчера случаем не выпивали?
– Агась, было дело, мы с девчонками вчера здорово посидели – бабуля снова легла на спину.
– А сколько вы выпили?
– А? Бутылочку красного, наверно, может две, а что?
– Да разве можно, бабушка в таком то возрасте столько?
– А? Чего милый? Не слышу… нагнись на ушко мне скажи.
Молодой врач нагнулся к кровати и потянулся к уху, а Клавьета взяла его рукой за затылок и поцеловала в щеку:
– Какой ты симпатичный.
Ветеринар покраснел от смущения, выпрямился и сказал другу, пожимая плечами:
– Выздоровела!
Бабушка села на кровать и тихо сказала ребятам:
– На столе, под льняным полотенцем, пироги возьмите, вчера напекла с утра… не до них было уже… угощайтесь и собой возьмите.
Потом посмотрела на Тахона, тот стоял в дверях и совал палец в замочную скважину двери.
– И старому хрычу возьми побольше, поди забыл как пахнут мои пирожки, – Клавьета тяжело вздохнула и увидев рыжую мордашку, торчащую из бороды продолжила, – там снизу с рыбой были.
