Академия драконьих всадников

Но есть то, о чём невозможно молчать.

– Надеюсь, мы и дальше будем продолжать так спокойно разговаривать. Серьёзно, мне очень страшно, когда вы кричите на меня и превращаете в дракона.

– Я не превращал вас в дракона.

И ведь поверила же ему, пусть он накануне и говорил обратное. Снова замутило, как от перемещения в пространстве.

– Тогда что происходит? – от отчаяния воскликнула я на пару тонов выше, чем стоило. – Почему я здесь? Вы меня каким-то магическим вирусом заразили или что?

Он нахмурился, и у меня похолодело в животе от нехорошего предчувствия. Наорёт или вырубит опять, а вопросы так и останутся.

– Признаюсь, вероятно, частично виноват я.

Что? Я не ослышалась? Он всё-таки раскаивается или снова говорит то, что на время усыпит мою бдительность?

– Пока не пойму всю механику процесса, однако предполагаю, что так получилось в результате столкновения полярно разных миров, – продолжил Дарнли. – Сначала я подумал, что в вашем мире нет магии, но вы не показались мне совершенно несведущей.

– Так вы правильно подумали. У нас нет магии, она считается вымыслом из сказок, – подхватила я, обрадованная тем, что диалог складывается более или менее удачно.

– Хм.

Дарнли погладил одну из лежавших на столе книг, как бы для самоуспокоения, и почему-то отвёл взгляд.

– Вы еле держитесь на ногах и нуждаетесь в отдыхе.

И опять встрепенулся страх:

– Не усыпляйте меня! Я буду хорошо себя вести!

Мне послышалось, что он хмыкнул.

– Александра, не бойтесь. Я не собираюсь делать с вами ничего оскорбительного.

Он подошёл к книжному шкафу и небрежным взмахом руки отодвинул его в сторону, открывая таким образом проход в соседнее помещение. Внутри зажёгся мягкий свет, и я разглядела маленькую жилую комнатку. Отличное дизайнерское решение, как по мне. В кабинете можно принимать посетителей, а личные покои спрятаны от посторонних глаз и никого не смущают.

– В других обстоятельствах я бы не пригласил даму в свою спальню, но вряд ли кто-то нас осудит. Я решил, что будет лучше по ночам прятать вас у себя, раз с наступлением темноты вы отделяетесь от Снежинки.

Без возмущений и кокетства я прошла туда, хотя мне и было неловко от того, что он жестом пригласил меня зайти первой. Дамы вперёд, всё такое.

Практически всё место занимали платяной шкаф, заправленная кровать и небольшой столик со стулом у окошка. На ничем не прикрытой столешнице возвышался простой бронзовый подсвечник с оплывшей свечой, свет которой падал на тарелку с аккуратно нарезанными кусочками холодного мяса, рыжую булочку, нож с вилкой и пустой бокал.

– Прошу. – Дарнли отодвинул стул. – Это для вас.

От обострившегося чувства голода и благодарности в носу и глазах противно защипало. Только бы не расплакаться, а то ж до трясучки его доведу.

– Вы хотите меня покормить?

– Угостить ужином, – переиначил он. – Да, это не лучшая пища для юной девушки, но больше, к сожалению, мне нечего вам предложить.

Поблагодарив его без эмоций, я села за стол, чтобы, как пишут в исторических романах, отдать должное яствам. Так странно, вчера мы молнии друг в друга метали, а теперь спокойно общаемся, несмотря на более чем напряжённую ситуацию. Может, у нас прошёл первый шок?

Даже не заметила, как Дарнли появился передо мной с зеленовато-коричневой бутылкой.

– Не волнуйтесь, разбавленное, – сказал он, наливая белое вино в одинокий бокал.

С алкоголем у меня натянутые отношения. Часто видела, как мама напивается на выходных и праздниках со своими подружками, поэтому пью только шампанское на Новый год. Ну раз разбавленное, почему бы нет.

– Не думала, что вы будете добры ко мне. Вчера у нас с вами не срослось, а ещё я те бумажки съела, выставив вас на посмешище, – виновато промямлила я.

В рыжеватом свете свечи лицо Дарнли было не таким напряжённым, как раньше, и на нём даже не отразилось досады от упоминания утреннего фиаско.

– Ночью я долго не мог заснуть, поэтому у меня было время проанализировать ту некрасивую сцену.

– Некрасивых сцен было несколько, – вздохнула я.

– Допустим, я имею в виду наше знакомство в целом. Начну с того, что поначалу мне было сложно представить себя на вашем месте. Появись какой-то наглец у меня в кабинете, ему бы мало не показалось. Как маг я имею право воспользоваться своим даром, если мне или моему имуществу угрожает опасность. В некоторых пределах, разумеется. И мне не составило бы труда развязать язык злоумышленнику и узнать, как и с какой целью он проник на чужую территорию. А вы – всего лишь беззащитная женщина. К тому же из мира, в котором не практикуются магические науки. И, знаете, я счёл ваше поведение достойным.

Хорошо, что я в тот момент не глотала, а то непременно бы подавилась.

– Вы не закатили истерику, не накинулись на меня в попытке нанести увечье. Хотя вам и не хватало присущей слабому полу мягкости. Вы говорили как мужчина, но, смею полагать, вам это простительно, так как ваши штаны намекают на то, что в вашем мире стёрты многие различия между полами. Вы были беспомощны, действовали так, как вам позволяло воспитание, и вместе с тем вы не поддались трусости. Любая леди бы просто убежала, если бы не упала в обморок. И я вёл себя не лучшим образом. Я был с вами излишне резок и провоцировал на дерзость.

Чудеса. Тот, кто недавно смотрел на меня как на несносную обезьяну, признаёт свою вину в нашем конфликте.

Чувствуя, как от стыда начинают гореть уши, я отложила вилку.

– И я была хороша. Когда нашла вас здесь… – Чуть-чуть задумалась, припоминая подходящий синоним слова «психанула». – Вспылила.

– Страшно представить, что я бы сделал с тем, кто заколдовал меня, – сказал Дарнли с улыбкой и вдруг нахмурился.

Наверняка вспомнил, как опозорился со студентами. Жаль его, вроде уважаемый человек, да ещё сам сын какого-то лорда, а не может найти управу на зарвавшихся поганцев. Если он всё время живёт в таком стрессе и считает, что кругом враги, неудивительно, что у него время от времени нервишки пошаливают.

– Я вас покину, не буду вам мешать. – Он, скорее всего, машинально, удостоил меня лёгкого поклона. – Снова подумаю над тем, как вернуть вас домой.

Домой. Как бы ни хотелось разобраться в том, что здесь творится, надо возвращаться.

– А вы вернёте меня в тот же день? В то же время? – спросила я уже вдогонку.

Он обернулся в проёме:

– О нет. Человеческая магия на это не способна. И вряд ли с момента вашего исчезновения нарушилось течение времени.

В горле появился горький ком.

– Я не позвонила вчера папе. И сегодня… Может, он уже думает, что меня маршрутка сбила или что меня изнасиловали, убили и закопали в лесу…

Слеза была горячей, просто обжигающей. Я стёрла её рукой и отвернулась от Дарнли. Не надо себя накручивать. Лучше представлю, как папа обрадуется, когда я вернусь и расскажу о своих приключениях.

– Я очень вам сочувствую.

К счастью, этим маг и ограничился. Просто удалился без неловких попыток утешить.

Несколько минут ушло на то, чтобы успокоиться. Я не разревелась, создав море слёз, как у Кэрролла, но от этого моё состояние всё равно нельзя было назвать нормальным. Дыхание сбилось, в груди будто что-то сжалось, а руки тряслись так, что я не могла держать столовые приборы. Кое-как успокоившись, доела скромный ужин и заставила себя выпить всё, что было в бокале. Некрасиво было бы оставлять объедки. Как только поставила вилку и нож друг напротив друга, случилось кое-что неожиданное – посуда заблестела, стала идеально чистой и вспорхнула в воздух. Я ойкнула и отодвинулась так, что чуть не сверзилась вместе со стулом.

– Извините.

Вошедший в спальню Дарнли непринуждённым жестом показал посуде дорогу, и всё добро проворно залетело в открывшийся шкаф.

– В следующий раз мне нужно предупреждать вас о том, что я собираюсь воспользоваться магией? – спросил он без очевидного самолюбования.

– Если это безобидное волшебство, то необязательно, – дипломатично ответила я.

Интересно, это же та самая трикстерская магия, о которой читал Валь? Если верить учебнику, профессора Дарнли можно считать крутым магом. Уточнять не буду, а то опять обидится, как тогда на колдуна. И так уже уяснила, что он, бедняга, нервный.

Я хотела встать, но замерла, услышав «Подождите». Маг скрылся и тут же вернулся с фарфоровой чашечкой на блюдечке. В комнате терпко запахло свежесваренным кофе, и моя внутренняя жадина, обычно просыпающаяся в книжном магазине, тут же пришла в экстаз. Если это не мне, то я умру!

– Это вам, – обнадёжил меня Дарнли и с мелодичным звяканьем поставил подношение на стол. – Знаю, что дамы любят баловаться ликёром, когда никто не видит, но у меня, к сожалению, ничего подобного нет. Придётся вам кофе пить так.

– Это неважно. Мне приятно, что вы хотите мне угодить, и даже неудобно как-то…

– Прошу вас, не берите в голову.

– Но правда же! У нас раньше кофе считался напитком богачей, его привозили издалека. Может, у вас тоже так.

Он коротко засмеялся, словно я, как пятилетняя девочка, сказала очаровательную глупость.

– В Междуземье кофе тоже когда-то считался лакомством привилегированных сословий. Но благодаря магическим уловкам его стали выращивать на юге страны, а цены на отечественный продукт несравнимо ниже, чем на заморский. Александра, не стесняйтесь, вы меня не обделяете.

Ему опять удалось отвлечь моё внимание, и на стол шмыгнула небольшая плоская коробка. Её крышка бесшумно слетела, продемонстрировав содержимое. Конфеты! И, судя по виду, ассорти! Круглые, сердечки, с полосочками тёмного шоколада и даже в розовой глазури! Уровень моей стеснительности мгновенно подскочил до потолка. Это уже как-то слишком!

– Сахара нет. Это чтобы подсластить горечь напитка, – сказал Дарнли прежде, чем я успела открыть рот.

– Вчера я бы и не подумала, что вы можете быть… таким милым.

Ляпнула и тут же приготовилась к словесному удару. Однако в ответ ничего такого ужасного не прилетело.

– Вчера мы оба не были способны к нормальному общению, и у каждого из нас были на то причины. Не робейте, берите сколько хотите.

Под его пристальным взглядом я выбрала круглую конфету. Сердечки и розовые выглядели чересчур легкомысленно, а образ тургеневской барышни с каждой минутой давил, как узкие туфли.

– А ещё я бы не подумала, что вы любите сладкое, – осмелела я.

– Я не большой охотник до шоколада, но мать иногда присылает его мне. Держу его для гостей.

Поражённая его искренностью, я понимающе кивнула. Для любящей мамы он, наверное, до сих пор ребёнок. А моя даже не звонит мне никогда первая. И про день рождения забыла.

Если бы всем было так же наплевать на меня, было бы легче смириться с попаданием в другой мир.

Усталость изматывала меня. Я лежала в полумраке на чужой кровати, поверх одеяла, вертелась, пытаясь придумать подходящую позу для сна, и прислушивалась к невнятным звукам из кабинета. Хорошо, что нашла в кармане резинку для волос и заплела косу, а то образовавшееся на голове воронье гнездо вряд ли бы меня украсило.

Но как уснуть, если столько мыслей и эмоций просто рвут тебя на части? А вдруг вот-вот зайдёт Дарнли и скажет, что уже нашёл способ вернуть меня домой?

И чем он там занимается? То шипит что-то, то хлопает… А теперь вообще чудится, что он с кем-то разговаривает!

Вконец измаявшись, я встала, обулась и тихонько прошла к щели, соединявшей спальню с кабинетом. Если действительно кто-то пришёл, затаюсь, как мышка, а если это опять нанесла визит горгулья, тогда вообще не о чем переживать. Главное, под горячую руку не попасться, если опять нарисованного ежа принесли.

То, что смогла увидеть, поразило меня так, что я остолбенела. В клетке из непонятной светящейся субстанции метался приземистый человечек в красном колпаке и с серой клочкастой бородой.

– Где его можно найти? – с тягучей интонацией негромко проговорил Дарнли.

Сам маг не попал в поле моего зрения, и, если честно, в этот момент я не горела желанием смотреть на него. Так жутко прозвучал его голос.

Человечек проскрипел что-то похожее на ругательство и тут же получил яркой красной вспышкой удар в грудь. Покатился кубарем, врезался в прутья необычной клетки. Скулёж прервался новым всполохом магии.

– Отвечай на мои вопросы, урод. Ты всё знаешь.

– Пусти-и-и-и… – проскрежетало маленькое существо.

– Ты понимаешь, как заслужить свободу. Не зли меня.

– Поганый маг…

Режущая глаза вспышка, и снова плаксивый скулёж оборвался. Этого я уже стерпеть не могла!

– Что вы делаете? – Я с усилием отодвинула шкаф и кое-как протиснулась через слегка расширившееся отверстие.

Пока я возилась, Дарнли швырнул в человечка ослепительный шар, и тот взорвался, не оставив после себя даже пепла. Я бы вскрикнула, если бы тогда не была зажата.

– Александра?

И снова у Дарнли такой вид, будто дракон съел контрольные работы его студентов. Беспомощный и словно невинный.

– Вы убили гномика!

– Александра, – повторил он уверенней и мельком взглянул на исчезающую клетку, – это был не гномик. Это редкеп.

Я сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь.

Спокойно. Спокойно. Спокойно.

– Не знаю, что у вас за тайны, но вы убили живое существо.

Дарнли устало вздохнул и заложил руки за спину.

– Не совсем убил. Он просто сможет существовать только в одном мире.

– Мне то же самое говорили, когда мама уронила на пол моего хомяка! – Я сглотнула. – Говорите как есть. Я образованная, у меня не сахарная вата в голове, как у местных леди.

Маг выпрямился. Взгляд его стал жёстче, и я почувствовала, как по спине бегут мурашки. Бедные студенты, они же каждый день такое на себе выдерживают.

– Это живое существо проникало в наши земли и топило в болоте крестьян и охотников. Может, заметили его красную шапочку? Знаете, почему она красная? Редкепы красят человеческой кровью свою одежду, чтобы придать ей свойства магических артефактов. И то, что я вам говорю, не бабушкины сказки, а реально доказанный факт.

Вот сжёг его Дарнли точно не за убийства на болотах. Надо быть абсолютно слепой, чтобы не заметить, что здесь замешаны некие личные мотивы. Но кто я такая, чтобы лезть к магу с расспросами? Тем более у него настроение опять портится.

Не зная, куда себя деть, я отвела взгляд и затеребила косу. Уйти и сделать вид, что ничего не случилось?

– Александра, не бойтесь меня. Я вам не враг.

– Не могу, – призналась я. – Вы наделены силой, какой нет ни у кого в моём мире, и ведёте себе непредсказуемо. Я вас всегда хоть чуть-чуть да боюсь.

– Мне жаль, что у вас сложилось не лучшее мнение обо мне. – Из его голоса исчезли остатки яда. – Но вы должны мне доверять.

– А вам так нужно моё доверие?

Он сделал шаг вперёд, и я инстинктивно попятилась. Больно уперлась спиной в полки шкафа.

– Мне не нравится, что вы иногда смотрите на меня, как пугливый младшекурсник. Что мне сделать, чтобы вы перестали меня бояться?

От требовательного тона я ещё больше растерялась. Чувствую, такому преподу я бы с первого раза зачёт ни за что бы не сдала.

Он взял меня за руку и без явной агрессии подвёл к зелёному креслу.

– Присаживайтесь. В качестве извинения за вчерашнее и чтобы вы перестали трястись, как перед западным шипогривом, я расскажу вам одну историю. Лучше вы услышите её от меня, а не от студентов.

Самой верной позицией было – не препятствовать ему. Я послушно села и сложила руки на коленях.

Дарнли провёл рукой по волосам, выдавая своё нежелание делиться этой самой историей. Однако сделал вдох и начал рассказывать. Правда, обращаясь к ковру, а не ко мне.

– Это произошло семь лет назад. Тогда я только начинал преподавать, и мне было очень нужно завоевать авторитет среди коллег и студентов.

Он замялся, я его не торопила. Уже знала, что эта тема для него больная.

– Розыгрыш… Глупый розыгрыш… – продолжил он, глубоко уйдя в свои переживания семилетней давности. – В начале практического занятия у последнего курса я бросил в тигель не те ингредиенты… До сих пор не знаю, кто их перепутал в коробках. Говорю, и дым от того взрыва стоит перед глазами.

В этот раз трагическая пауза грозила перетечь в упорное молчание.

– Кто-то пострадал? – спросила я, ожидая услышать ужасный ответ.

– Вообще-то я, – ожил Дарнли.

– Но сейчас же всё хорошо. Вы вроде здоровы, у вас не обезображено лицо. А как вы меня напугали! Я ж уже представила, что аудиторию охватил пожар, что кто-то погиб.

Профессор даже соизволил оторваться от разглядывания узоров на ковре.

– Да лучше бы я тогда умер. Я превратился в ежа.

Опять пауза. МХАТ отдыхает.

– И? – попробовала я снова вернуться к повествованию.

– Что «и»?

С таким преувеличенным раздражением это прозвучало, что у меня мышцы лица свело от рефлекторной улыбки. Так вот в чём дело. Ёжик! Какая прелесть! Да, это, конечно, был удар по самолюбию молодого преподавателя, но спустя годы можно же вспоминать об этом недоразумении со смехом? Нельзя же всё время так серьёзно ко всему относиться.

– Извините, я думала, это не вся история, – вывернулась я.

– Вам мало?

Как-то нехорошо получается. Мне рассказали о сокровенном, а я так бесчувственно реагирую.

– Представляю, как вам тогда было… неловко. Но хватит об этом печалиться, всё уже позади.

– Как вы, должно быть, уже заметили, студенты академии – люди из высшего круга. Так что анекдот про то, как младший сын лорда Дарнли из-за чьей-то шалости превратился в ежа, разлетелся по всем салонам. Мерзкий рисунок, который мне вчера анонимно прислали, подтверждает, что история жива по сей день, хотя я уже декан факультета. Может, вы считаете, что я мелочен? А вам бы понравилось, если бы кто-то посмеялся так, как вы вчера? Вы всего лишь умилялись маленькому зверьку, как положено девице, а я слышал улюлюканье, как семь лет назад. Скажите, что смешного в ежах? Что?!

Дарнли выглядел безумно, почти как вчера. И самое неприятное было то, что он сам себя завёл. Я ведь не просила делиться со мной позорными фактами из его биографии.

И всё же он должен получить то, ради чего решился на это.

Я порывисто встала и бесстрашно посмотрела ему прямо в глаза:

– Профессор Дарнли, я больше не сержусь на вас за тот приступ ярости. И бояться вас больше не буду, если вы и дальше будете со мной откровенным. Правда же, лучше иногда показаться слабым, чем сгоряча натворить то, о чём будете потом жалеть. И поверьте, – меня немало воодушевило, что он внимательно слушал, – если бы я тогда знала об этой истории, ни за что бы не засмеялась.

Не выдержав долгого зрительного контакта, он отвернулся. Чуть отошёл и растерянно потёр переносицу.

– Наверное, люди правы, когда говорят, что я обладатель скверного нрава. Я с вами так дурно обхожусь, а вы относитесь ко мне весьма сердечно.

– Да ладно вам!

– Я приоткрою окно, вы не против?

Я просто кивнула и, вернувшись в кресло, прикрылась его курткой, благо она так и лежала свёрнутой на подлокотнике. Проникший с улицы воздух заставил зябко поёжиться, и я, не стесняясь, залезла с ногами.

Пару минут Дарнли стоял у окна, а я смотрела, как лёгкий ветерок треплет его волосы. Почему-то я думала, что ему надоест дышать свежим воздухом и он, как многие мужчины в стрессовой ситуации, закурит. Однако он этого не сделал. Более того, среди разбросанных по рабочему столу вещей я не обнаружила ничего похожего на трубку или портсигар.

– Вы пострадали из-за меня, – глухо произнёс он, закрыв окно. – Если будет угодно, из-за моих секретов, а я не знаю, как вам помочь.

Меня словно обухом по голове огрели.

– Что?

– Даже если я снова смогу открыть проход в ваш мир, вы всё равно вернётесь сюда. Потому что связаны с Валентайном Чадвиком.

– Так давайте разорвём эту связь!

Он сокрушённо покачал головой:

– Связь между всадником и драконом очень крепка даже на начальной стадии. Предугадывая ваши вопросы, сразу скажу, что маг вроде меня может провести обратный обряд, но в нашем случае это невозможно. Потому что у меня нет веской причины требовать от профессора Крейга разделить Чадвика и Снежинку. Простите, я имел в виду…

– Я поняла. Вы боитесь, что раскроете какой-то свой секрет, если ваши коллеги узнают обо мне. Только я хочу знать. Неужели ваши тайны настолько неприкосновенны, что я должна терпеть столько неудобств? Отказаться от своего дома, от себя самой? По-моему, это несправедливо.

Дарнли подошёл ближе.

– Вы можете обратиться к профессору Крейгу или самому ректору, я не вправе делать из вас пленницу. Только учтите, что вы уничтожите не только меня.

– Тогда расскажите всё. Я не буду болтать.

– Не могу. Это магия. Я опутан ею по рукам и ногам.

– Вы что, умрёте, если кому-то на ушко шепнёте?

– Да.

Так всё хорошо начиналось. И вроде не тупо ушёл в несознанку, хотя с него станется. Я отвернулась, чтобы он не видел, как мои глаза предательски наполняются слезами.

– Александра, вам надо поспать.

– Не хочу… – просипела я, чувствуя давление в горле. – Не хочу проснуться драконом.