Книга Локон с Изумрудного моря - читать онлайн бесплатно, автор Брендон Сандерсон. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Локон с Изумрудного моря
Локон с Изумрудного моря
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Локон с Изумрудного моря

– Десять тысяч? – переспросила Ульба. – О луны! Это ведь очень много!

– Сегодня мы отмечаем свадьбу Дирка и принцессы Дремании! – прокричал герцог, высоко воздев руки.

Толпа молчала, все еще пребывая в замешательстве.

– Я привез вам тридцать бочонков вина! – сообщил герцог.

Только теперь раздались аплодисменты.

Итак, праздник начался. Горожане двинулись к пиршественному залу. Они восхищались красотой принцессы и удивлялись тому, как хорошо Дирк сохраняет равновесие при ходьбе, учитывая, что его центр тяжести, должно быть, располагается где-то в верхней части торса.

Мать заверила Локон, что на празднике та наверняка получит ответы на свои вопросы, а потому женщины последовали за толпой. Однако, когда Локон оправилась от шока, она заметила, как ей кто-то машет с причала. Это был Флик, слуга герцога, – добряк с такими огромными ушами, что казалось, они только и ждут возможности наполниться ветром, оторваться и улететь.

– Флик, что произошло? – тихо спросила девушка, пробившись сквозь толпу. – Что за несчастье? Где Чарли?!

Флик взглянул на вереницу людей, тянущуюся к пиршественному залу. Герцог с семьей присоединился к гостям; он теперь находился далеко, так что его хмурые взгляды теряли свою силу из-за сопротивления ветра и перепада высот.

– Он просил передать вам это. – Флик протянул девушке мешочек.

Когда девушка взяла мешочек, внутри брякнуло. Судя по звуку, керамические осколки.

Пятая чашка.

– Он так старался, мисс Локон, – прошептал Флик. – О, вы бы видели молодого господина. Он сделал все, что мог, чтобы отвадить этих девиц. Он запомнил восемьдесят семь сортов фанеры и все способы их применения. Он обстоятельно рассказывал каждой принцессе, к которой его сватали, о питомцах, что были у него в детстве. Он даже говорил о… религии. Я думал, ему придется жениться на принцессе из пятого королевства, потому что она была глухой, но молодой господин и тут не растерялся – за обедом его вырвало.

– Вырвало? – изумленно переспросила Локон.

– Прямо на колени принцессе, мисс Локон. – Флик огляделся по сторонам, дал девушке знак следовать за ним, взял с причала какой-то багаж и понес его в более уединенное место. – Но его отец в конце концов догадался, мисс Локон. Понял, чего добивается молодой господин. Герцог страшно разозлился, будто с ума спятил. – И Флик кивнул на мешочек в руках Локон.

– Понятно, но что же все-таки случилось с Чарли? – спросила девушка.

Флик опустил глаза.

– Пожалуйста, ответь! – взмолилась Локон. – Где он сейчас?

– Отправился в Полуночное море, мисс Локон, – грустно ответил слуга. – Прямо под Танасмиеву луну. И там его сцапала Колдунья.

У Локон по спине пробежал холодок. Полуночное море? Владения Колдуньи?

– Зачем ему понадобилось плыть к Колдунье? – растерянно осведомилась девушка.

– Ну… э-э-э… видать, отец заставил. Колдунья ведь не замужем. И король уже давно мечтает ее как-нибудь обезвредить. Так что…

– Король отправил Чарли свататься к Колдунье?

Флик не ответил.

– Нет, – наконец догадалась Локон. – Он послал Чарли на верную смерть.

– Я ничего такого не говорил! – испуганно зачастил Флик. – Если кто-нибудь спросит, я ничего такого не говорил!

Ошеломленная, Локон присела на причальную тумбу. Она прислушалась к шелесту спор – звук напоминал шуршание песка. Даже на таком отдаленном острове, как Скала, знали о Колдунье. Ее корабли периодически совершали рейды к границам Изумрудного моря, и противостоять этой армаде было невероятно трудно. Свою крепость Колдунья спрятала где-то в Полуночном море, наиболее опасном из всех двенадцати морей. Чтобы добраться туда, нужно пересечь Багряное море, чуть менее смертоносное, чем Полуночное, но совершенно необитаемое.

Узнать о том, что Чарли пленила Колдунья, – все равно что узнать о его путешествии на какую-нибудь луну. Но нельзя же поверить на слово одному человеку. В столь серьезном вопросе – нельзя. Девушка не осмеливалась беспокоить расспросами других слуг, но прислушалась к их разговорам с портовыми рабочими, спешившими разгрузить корабль и принять участие в празднике. Все слуги на разные лады пересказывали историю Флика: Чарли действительно отправили в Полуночное море; решение принято герцогом совместно с королем; так что, видать, идея-то неплохая – кто-то должен дать Колдунье укорот; и Чарли… э-э-э… очевидный выбор по определенным причинам.

Услышанное привело Локон в ужас. Герцог с королем поняли, что добиться от юноши подчинения невозможно, и решили избавиться от него! Дирк был назначен наследником через несколько часов после того, как пришла весть об исчезновении корабля Чарли.

В глазах знати это элегантное решение проблемы. У герцога наконец-то появился наследник, которым он может по-настоящему гордиться. Король получил выгодный брачный союз с принцессой из другого королевства. А Колдунья теперь повинна еще в одной смерти, так что общество получило лишний повод для войны с ней.

Три дня спустя Локон наконец осмелилась обратиться к Брансвику, управляющему имением герцога, с просьбой рассказать все, что ему известно на данный момент. По достоинству оценив кулинарный талант девушки, Брансвик признался, что от Колдуньи пришло письмо с требованием выкупа. Но мудрый герцог заподозрил, что это уловка, чтобы заманить больше кораблей в Полуночное море. Король официально объявил Чарли погибшим.

Еще несколько дней прошли как в тумане, поскольку девушка наконец осознала, что никому нет дела до случившегося. Люди считают это политикой. Хотя у нового наследника ума не больше, чем у размокшей горбушки, он популярен, красив и очень хорош в деле убийства других людей. В то время как Чарли… Собственно, Чарли – это Чарли.

Локон несколько недель собиралась с духом, прежде чем отправиться к герцогу с просьбой заплатить выкуп. Такой смелый шаг дался ей нелегко. Она не была трусихой, но навязываться людям… Это было противно самой ее природе. Однако в этом решении Локон поддержали ее родители, и она, в очередной раз взобравшись по тропинке к замку, спокойно высказала его хозяину свою просьбу.

Герцог обозвал ее шлюхой с патлами лещинного цвета и запретил мыть окна не только в замке, но и вообще в городе. Локон была вынуждена вязать носки вместе с родителями, что значительно сократило семейный бюджет.

Шли недели, и Локон впала в нечто вроде летаргического сна. Она чувствовала себя не человеческим существом, а человеком, который влачит существование.

Остальные обитатели Скалы быстро вернулись к обычной жизни. Никто не собирался ничего предпринимать, им было все равно.

Спустя два месяца после возвращения герцога девушка приняла решение. Ей-то не все равно, и она должна что-то предпринять. Локон не из тех, кто свои беды перекладывает на чужие плечи.

Она решила, что сама спасет Чарли.

Часть 2

6. Инспекторша

Сделав выбор, Локон испытала громадное облегчение – будто наконец сумела распутать упрямую прядь волос.

Она сделает это. Пусть сейчас понятия не имеет, как хотя бы выбраться с острова, но она обязательно пересечет ужасное Багряное море, войдет в Полуночное и спасет любимого. Да, каждая из этих задач выглядит невыполнимой. Но почему-то не такой невозможной, как попытка прожить остаток жизни без Чарли.

Однако прежде всего Локон решила поговорить с родителями. (Хотелось бы, чтобы герои подобных историй поступали как Локон.) Она усадила обоих за стол, рассказала о своей любви к Чарли, о намерении ему помочь, а также об опасениях, что ее отсутствие может причинить семье определенные трудности.

Родители выслушали молча. Отчасти молчание объяснялось тем, что Локон испекла пироги с перепелиными яйцами. С набитым ртом гораздо труднее возражать против временного помешательства дочери.

Как только Локон закончила говорить, Лем попросил добавки. Похоже, чтобы понять услышанное, одного пирога ему было мало. А вот Ульба съела только половину своего пирога, после чего откинулась на стуле. То есть для осознания всего масштаба бедствия ей хватило половины порции?

Отец принялся за второй пирог с нарочитой осторожностью: откусил сначала сверху, затем прогрыз середину и двинулся к краям, приберегая корочку на потом. Наконец Лем доел и уткнулся взглядом в тарелку. Неловкая пауза затягивалась.

Может, ему требуется аж три пирога, чтобы переварить рассказ дочки?

– Я вот что думаю, – сказал Лем, поворачиваясь к Ульбе. – Не будем ее отговаривать.

– Но это же чистой воды безумие! – воскликнула мать. – Покинуть остров? Отправиться в Полуночное море? Украсть пленника у Колдуньи?

Лем взял салфетку и стряхнул ею крошки с усов.

– Ульба, разве ты не считаешь нашу дочь более практичной, чем мы?

– Ну, в нормальных обстоятельствах я бы с тобой согласилась.

– И более рассудительной?

– Она всегда подумает, прежде чем что-то делать, – согласилась мать.

– Как часто она навязывается людям с просьбами?

– Почти никогда.

– Следовательно, – подвел итог отец, – ее решение правильное. Наверняка она перебрала все варианты. Покинуть остров ради спасения любимого? Это может показаться безумием, но если все остальные варианты отброшены, то безумие может быть и практичным.

Локон вся затрепетала. Так отец не против?

– Локон, – Лем подался вперед, положив некогда сильные руки на стол, – мы позаботимся о твоем брате и о себе. Пожалуйста, не беспокойся; ты чересчур о нас печешься. Но никто из семьи не сможет составить тебе компанию. Ты это понимаешь?

– Да, отец, – кивнула Локон.

– Мне всегда казалось, что наш остров слишком мал для таких, как ты, – заключил Лем.

Локон нахмурилась.

– Тебя что-то смутило в моих словах? – спросил он.

– Не хочу показаться грубой.

– Тогда говори – молчание станет еще большей грубостью.

Нахмурившись еще сильнее, Локон спросила:

– Отец, почему ты считаешь, что остров слишком мал для таких, как я? Во мне нет ничего необыкновенного. Если на то пошло, это я слишком мала для острова.

– Все в тебе необыкновенно, Локон, – возразила мать. – Вот почему ничто в отдельности не бросается в глаза.

Что ж, родителям положено так считать. Они должны видеть лучшее в своих детях, иначе жизнь с маленькими социопатами сведет их с ума.

– Значит, я получила ваше благословение? – на всякий случай уточнила Локон.

– Я все же считаю это ужасной идеей, – вздохнула Ульба.

– И ты права, – согласился Лем. – Но ужасная идея, блистательно воплощенная, лучше блистательной идеи, воплощенной ужасно. Взять хотя бы пеликанов.

– Верно говоришь, – кивнула мать. – Но способны ли мы совершить нечто блистательное?

– Нет, – сказала Локон. – Но быть может, если мы совершим много маленьких поступков, все вместе они покажутся блистательными тому, кто нас не знает.

Затем все трое взялись за дело. Локон прекрасно понимала, что Чарли в плену, скорее всего, несладко, но решила не торопиться. Раз уж она вознамерилась совершить такую глупость, как побег с острова, то прежде всего необходима осторожность. Возможно, последняя разбавит глупость, подобно тому как хорошей мукой разбавляют лежалую.

Прихватив вязанье, Локон шла к прибрежному обрыву, чтобы наблюдать за приходящими и уходящими кораблями. Ульба теперь устраивалась вязать носки за столом возле пристани. По вечерам мать и дочь обсуждали добытые сведения, а Лем слушал и высказывал собственное мнение.

Локон всегда интересовалась судовождением, а теперь появилась возможность вникнуть в нюансы этого ремесла. Разумеется, в первую очередь она выясняла поведение моряков. Высадившись на берег, те шли за покупками или оседали в тавернах. В этом отношении Скала ничем не выделялась, разве что пиво, которое варил Брик, славилось в окрестных морях. Когда щедро зальешь этого пива в брюхо, прочие радости жизни доставят куда больше удовольствия.

Кроме моряков, право регулярно покидать Скалу имели королевские чиновники. К их числу принадлежали не только герцог со всей семьей, но и другие администраторы, такие как сборщики налогов, посланники и инспекторы. Аристократы, посещавшие Скалу, тоже могли уплыть в любой момент. Обычно они так и поступали, едва осознав, насколько опрометчивым было решение заявиться на Пик Диггена.

Самую большую проблему представляла собой инспектор портового контроля. Эта суровая женщина проверяла грузовые декларации и осматривала трюмы на наличие зайцев. Хотя мало кому нравилось жить на Скале, остров мог кое-что предложить жителям других морей. Соль из шахт, отменное пиво и даже пух и перья чаек.

Островитяне имели право продавать все это только морякам с кораблей, получивших особое королевское разрешение. Его наличие и проверяла портовый инспектор. Обладательница сей должности приступила к своим обязанностям в начале года. Она категорически отказывалась открыть свое имя, требуя, чтобы ее называли просто инспектором. Женщина была уверена, что не задержится на Пике Диггена, а потому не видела смысла в разглашении личной информации.

Не было на памяти Локон более строгого инспектора в порту. Эта особа всегда носила палку и пускала ее в ход по малейшему поводу. Сущая мегера. Как будто ее не родили, а выродили, и потом она не росла, а метастазировала.

Локон вместе с матерью часами украдкой изучала работу инспекторши: как та взвешивала мешки с перьями и в поисках безбилетников прокалывала до дна содержавшуюся в бочках соль. Но не любую тару можно вскрыть без риска испортить товар. Что, если человек спрячется в бочке с пивом? А оставшийся объем заполнит солью или чем-нибудь, по весу и плотности похожим на жидкость?

К сожалению, инспекторша предусмотрела и такой вариант. У нее имелась штуковина, похожая на стетоскоп. Поговаривали, что она обладает феноменальным слухом и способна уловить даже сердцебиение нарушителя.

Существует ли вообще способ сбежать с острова при таком строгом досмотре?

Однажды ночью, спустя две недели после того, как Локон решила отправиться на поиски Чарли, она перелистывала свой блокнот, полный безумных идей. В небе ярко светила Изумрудная луна, как всегда стоически неподвижная. Где-то вдалеке падали споры – как будто светящиеся кристаллы сыпались с небесного тела.

Лем, прихрамывая, подошел к дочери, сел рядом и дал знак показать записи. Внимательно прочитав, он сказал:

– Может получиться.

– Мочь-то оно может… – Локон протяжно зевнула, – но, скорее всего, не получится. Допустим, я обману толпу моряков, но мне нипочем не провести Брика, Гремми или Сора. Они обязательно заподозрят неладное.

Девушка потерла глаза. Она готовила план побега, не тратя времени на сон, презрев усталость и беспокойство. (Беспокойство можно назвать падальщиком среди эмоций. Другие, более положительные эмоции, притягивают его, как поле боя притягивает ворон.)

– А зачем их обманывать? – спросил Лем. – Возможно, они захотят помочь.

– Я не могу просить их о помощи, – возразила Локон. – Что, если инспекторша меня разоблачит? Тогда моим помощникам не избежать неприятностей.

Лем понимающе кивнул. Разумеется, его дочь не могла ответить иначе. Он предложил ей лечь спать. У нее слипались глаза, и это кое о чем говорило, если учесть, сколько болтовни она выслушала от Чарли, даже ни разу не зевнув.

Когда Локон поднялась к себе, Лем взял трость, надел пальто и вышел из дому. Отцу предстояло доказать, что он достоин такой дочери.

7. Отец

Лем не был беден.

Вы можете возразить: «Хойд, но ведь все, что ты нам поведал, говорит об обратном. Семья Лема вечно экономит, чтобы свести концы с концами». И я вам отвечу: «Пожалуйста, не перебивайте».

Лем не был беден. У него просто было мало денег.

Когда Локон отправилась спать, Лем, прихрамывая, спустился по длинной дороге к таверне Брика. Он точно знал, что застанет там Гремми и Сора. Ведь таверна открыта до двух часов ночи.

Было еще достаточно рано для привычного шума и веселья. Вечера в таверне, как вы знаете, подобны огню в очаге. Эти заведения живут двойной жизнью.

В одной жизни они полны шума и веселья, в них царит атмосфера праздника. Но на исходе вечера таверна наполняется холодом, темнотой и тишиной. Обитателям этой второй жизни нужно общество – но не общение.

Вторая жизнь должна была начаться еще не скоро, так что Лем увидел в таверне шахтеров, оживленно болтающих за игрой о своих будничных делах. Заметил он и Гремми с Сором – эти сидели вдвоем, как обычно. Портовый рабочий и начальник порта, два конца одного гвоздя. Гремми был приземист и плоскоголов; волосы подстрижены на самый дешевый манер. Сор редко упоминал о своем высоком статусе – опасался, как бы ему не пришлось платить за двоих. В отличие от Гремми, он был высоким и стройным. В таверне он всегда потягивал пиво, чтобы никто не догадался, что он может позволить себе вино.

Брик, конечно же, трудился за стойкой: чтобы ловить взгляды посетителей, ему приходилось забираться на табурет. Локон нуждалась в помощи всех троих, но Лем не подошел ни к одному из них. Вместо этого он встал рядом с мишенью для дротиков. Джул, собравшийся бросить дротик, предложил это сделать Лему. Тот с радостью согласился.

Дротик вонзился на несколько футов ниже мишени в доску, рядом с двумя сучками, где уже имелась тьма дырочек от таких же промахов.

Джул одобрительно хмыкнул и метнул, попав в доску рядом с дротиком Лема.

– Слышал, ты снова выручил Гремми, – сказал Лем перед своим вторым броском. – Очень правильный поступок.

Джул признательно кивнул.

Следующая игра была против Рода, старого тавернщика. К сожалению, Лему не удались два броска. Первый дротик полетел так плохо, что даже попал в мишень. Однако третий вновь воткнулся около сучков.

– Недурно, Лем, – прокомментировал Род. – Должно быть, это трость помогает тебе не шататься. Сдается, после аварии ты стал играть намного лучше.

– Трости не помогают метать дротики, – возразил Лем. – Чего не скажешь о вынужденном безделье.

Род хмыкнул.

– Ты все еще помогаешь Брику с пивом по выходным? – спросил Лем.

– Чаще да, чем нет. – С этими словами Род сделал бросок.

Он отошел, уступив место другим игрокам, и пропустил две игры подряд. Подходя к доске, каждый игрок читал на лице Лема молчаливые вопросы.

Они вспомнили, как однажды вечером Лем помог в стельку пьяному Роду добраться домой. Еще он пособил Джулу в укладке новой черепицы на крышу, после того как старую сорвала буря. Подобных историй были десятки. Для этих людей Лем был как глубокий колодец, из которого всегда можно напиться чистой воды. Он предлагал свою помощь, ничего не требуя взамен. И не напоминал после о сделанном.

Если только ему не требовалось нечто исключительно важное.

Так что, пожалуй, с деньгами для уплаты налогов у Лема было туговато. Но если мерить состояние человека в той единственной валюте, которая имеет настоящую ценность, то Лем был сказочно богат.

В ту ночь по городу пополз слушок, что Лему что-то нужно от Гремми, Сора и Брика. Лем – человек без долгов – так сильно нуждается в этой услуге, что может даже попросить о ней. На языке таких людей это означало, что он молит о помощи.

Лем продолжал метать дротики, причем довольно успешно. Дело в том, что целью был вовсе не центр мишени. Пару лет назад кто-то заметил, что группа сучков на доске очень похожа на человеческое лицо. А точнее, на лицо герцога, если представить, что древесные волокна – это его волосы, а мишень – фамильный герб на его груди.

И конечно же, под мишенью на стене имелись два сучка, примерно там, откуда растут ноги.

Лем сделал бросок, и стоявшие рядом мужчины поморщились, как от боли.

– Точнехонько, – отметил один из них.

В течение этой ночи был сведен баланс в невидимых гроссбухах. Решения были приняты, но не озвучены – в этом не было необходимости. А утром, задолго до начала рабочего дня, Локон увидела на пороге своего дома троих: бармена, начальника порта и портового рабочего. Эти люди изъявили готовность помочь во всем, что бы она ни задумала.

Дней через десять Гремми доставил на пристань огромную бочку. Вместе с пятью точно такими же.

В тот день к Скале причалило идеальное для осуществления плана судно под названием «Мечта Ута». Оно не часто посещало Пик Диггена, и у капитана имелось королевское разрешение на покупку Брикова пива.

Матросы с «Мечты Ута» уже было взялись катить бочки, однако капитан хорошо помнил текст королевского разрешения.

– Разве груз не положено досматривать? – осадил он подчиненных. – Без этого нас не выпустят из порта.

Вызвали инспекторшу. Вид у нее был настолько хмурым, что способен был убить споры, а рука сжимала палку, всегда готовую покарать нарушителя. Женщина осмотрела первую бочку, затем приложила к ней свой прибор.

Рядом с ней стоял Сор и глядел на свои карманные часы, считая секунды. Его сердце бешено колотилось. Гремми вытер пот со лба, когда инспекторша двинулась к следующей бочке. Брик пихнул его локтем, чтобы не вел себя так подозрительно.

Наконец инспекторша добралась до последней бочки, достаточно вместительной, чтобы внутри могла свернуться калачиком юная девушка. Как ни прислушивалась инспектор, она не уловила ничего необычного.

Взмахом руки женщина разрешила грузить бочки на борт. Трое заговорщиков переглянулись.

Но вдруг инспектор резко обернулась. И резким движением опрокинула последнюю бочку.

Раздался тяжелый удар.

За ним последовало приглушенное «ой!».

– Так я и думала!

Инспектор взяла с настила пристани фомку, вскрыла ею бочку и обнаружила страшную правду: с острова пыталась улизнуть молодая особа с волосами цвета воронова крыла.

– Наполнитель – перья! – воскликнула инспекторша. – И ты надеялась, что они обманут мой слух?

С этого момента события понеслись вскачь.

– Без посторонней помощи тут не обошлось! – заявила инспекторша начальнику порта. – Это явный заговор!

Бедный Гремми не выдержал и разрыдался. Брик пытался успокоить его, а Сор размышлял вслух, не приказать ли Гремми, чтобы принял кару вместо своего начальника.

– Король обеспокоен вашей нелояльностью, – продолжала инспекторша с усмешкой. – Он меня предупреждал на этот счет. Ему непременно доложат, что вы сообща пытались обойти закон. Капитан, заплатите только за пять бочек.

Досмотренный груз переправили на борт «Мечты Ута», и та взяла курс на Срединный архипелаг Изумрудного моря. На этом же судне уплыла и инспекторша, оставив порт на попечение своего помощника. Напоследок пообещала, что лично доложит королю о творящемся на Пике Диггена беззаконии.

Возможно, вы решили, что обнаруженная молодая женщина – вовсе не Локон. Если да, то вы совершенно правы.

Возможно, вы решили, что Локон спряталась в одной из остальных бочек. Если да, то вы ошиблись.

Локон не пряталась в другой бочке.

Локон вообще не пряталась.

Локон была инспекторшей.

8. Заяц на борту

Локон видела, как вдалеке к порту приближается настоящая инспекторша – крошечная фигурка яростно машет руками в сторону уходящего корабля. Ей скажут, что капитан настоял на отплытии без досмотра. К этому времени Грет, дочь начальника порта, уже вылезет из пустой бочки и спокойно пойдет домой. На Скале не останется других свидетелей произошедшего, кроме Брика, Гремми и Сора, чьи долги теперь выплачены.

Отныне Локон свободна. Пик Диггена все уменьшается по мере того, как корабль набирает скорость. Практически все, кого Локон знает, живут на этом острове. Вскоре он скроется из виду.

Локон не чувствовала воодушевления. На сердце было тяжело. Каждый ребенок с нетерпением ждет того дня, когда он сможет выбрать путь, отличный от пути его родителей. Локон искренне надеялась, что ее путь не закончится обрывом.

Побег прошел без сучка без задоринки. Девушка надеялась, что ей удастся с такой же легкостью решить все остальные свои проблемы. А почему она на это надеялась? Да потому, что не получила гуманитарного образования. Иначе бы она знала, что такое злая ирония.

Девушка перевела взгляд на небо. Здесь, вдали от шахтного смога, оно было таким голубым. Это почему-то казалось аморальным – как будто небо голое. А пахло… уже не солью, а чистотой. И опасностью. Отсутствие соли означало наличие живых спор.

К счастью, фальшборт был инкрустирован серебром. И конечно же, люди не стали бы путешествовать по Изумрудному морю, будь это слишком опасно. Паруса вздымались и хлопали, когда судно делало очередной поворот; вахтенные матросы перекликались друг с другом.

Королевское разрешение обязывало капитанов брать на борт государственных чиновников, которым требовалось уплыть со Скалы. Поэтому никто не обращал внимания на «инспекторшу», стоявшую в кормовой части корабля, на шканцах, недалеко от штурвала, возле которого капитан болтал с рулевым. Локон была одета в ярко-красный с золотом длинный камзол. Его украли минувшей ночью; это была запасная форменная одежда, которую инспекторша хранила в своем шкафу. Мать идеально подогнала камзол под фигуру дочери. И разумеется, в журнале регистрации, хранившемся в комнате инспекторши, время отплытия «Мечты Ута» было указано неверно, поэтому женщина и опоздала.