Пятнадцатью минутами ранее в кабинете совещаний.
Во главе длинного стола сидел командир батальона полковник Герасимов. По правую и по левую руку от него располагались пять командиров рот, включая майора Коновалова. Окна в кабинете были занавешены. На столе, освещаемые свечами, лежали карты, одна из которых отображала Россию крупным планом. Европейская ее часть до рек Обь и Иртыш была заштрихована черным цветом. Собравшиеся же изучали карту поселка и его окрестностей.
– Александр Семенович, давайте хоть одну занавеску приоткроем. Ну, совсем невозможно работать, – сказал Коновалов.
– Не стоит. Мы до сих пор не знаем, есть ли у них шпионы или нет, – ответил Герасимов, указывая пальцем на заштрихованную часть России.
Комбат встал, подошел к окну и украдкой глянул за занавеску. Не найдя ничего странного, он сел обратно.
– И что у нас получается? Активность этих тварей увеличилась вдвое, – сказал он. – Сволочи буквально вздохнуть нам не дают. Из Красноярска прислали интересную телеграмму.
Комбат достал из папки лист.
– Где это было? Вот. Командир 105-й бригады пишет, которая месяц назад огребла. «Перед прорывом тени стали появляться в населенных пунктах чаще», – процитировал комбат и осмотрел командиров. – Они нас выматывают. Готовьтесь к атаке, товарищи офицеры.
Двери в кабинет с грохотом распахнулись. Военные бросились на пол и, вытащив пистолеты, направили на вошедшего.
На пороге, обнажив зубы в очаровательной улыбке, стоял массивный мужчина лет сорока с пышными усами. Одет он был в коричневое весеннее пальто и черный, идеально подогнанный, смокинг. На ногах блестели коричневые лакированные туфли, на руках коричневые кожаные перчатки. Опираясь на трость, мужчина в знак приветствия приподнял над головой черный цилиндр, обнажив лысую голову.
Ошеломленные военные потеряли дар речи.
– Приветствую, господа, – бархатным голосом произнес джентльмен.
Сорвавшись с места, он пронесся вдоль окон, раздвигая занавески. Ослепительно улыбнувшись, джентльмен изящно бросил пальто на спинку стула и сел, закинув ногу на ногу. Затем снял цилиндр, положил на стол справа от себя и, сцепив руки в замок, опустил их на колени. Его лысая голова, отразив свет из окон, осветилась, как нимб.
– Прошу Вас, господа, присаживайтесь. Не стоит кататься по полу в моем присутствии. Я всего лишь человек.
Покраснев от злости, комбат заорал:
– Взять!
Командиры подорвались с пола. Несмотря на свою массивность, джентльмен резким прыжком оказался на столе.
– Господа! – гаркнул он так, что командиры приросли к стульям. – Дражайше Вас молю не опускаться до такой похабщины, как рукоприкладство и насилие. Давайте все решать цивилизованным путем.
Опустившись на корточки, джентльмен положил на стол гранату. Снова ослепительно улыбнувшись, он достал из пиджака еще две. Носком лакированной туфли он подтолкнул цилиндр к комбату.
– Сложите оружие, господа.
Командиры посмотрели на комбата, комбат на джентльмена. Джентльмен, улыбаясь, подбросил гранату.
– Считаю до одного.
Убедившись, что гость не шутит, комбат кивнул подчиненным на цилиндр и первым положил в него пистолет.
– Теперь я попрошу вас сесть спиной друг к другу, – благожелательно улыбаясь, произнес джентльмен.
Комбат, трясясь от злости, кивнул, и все выполнили приказ. Улыбчивый гость обмотал их веревкой и привязал к ней две гранаты так, что если бы кто-то встал, они бы взорвались. Удовлетворенно вздохнув, гость сел во главе стола.
– Прошу простить мои манеры, я не представился, – искренне сожалея, сказал он. – Меня зовут мистер Перрилорд. Я – черный колдун.
Лица военных густо покраснели, ладони покрылись потом, никто не знал, что сказать. Даже комбат. Всем было стыдно признаться, что их, бывалых вояк, шестерых здоровенных мужиков с оружием, только что взял в заложники одиночка-психопат. В голове не укладывалось, как это вышло.
Натянув на лицо довольную улыбку, колдун оперся на стол локтями.
– «Товарищ колдун, разрешите полюбопытствовать, зачем это вы к нам пожаловали?» – передразнивая комбата, сказал он. – Я слышал, в вашем батальоне служит человек, который чувствует теней, как говорится, пятой точкой. Хотелось бы с ним поговорить, – откинувшись на спинку, ответил колдун сам себе.
Лица военных покрылись испариной. Казалось, они пытались перемножить в уме трехзначные числа.
– Это он, наверное, Броднина имеет в виду, – сказал Коновалов.
Комбат, нахмурившись, посмотрел на мистера Перрилорда, потом на гранату.
– Татаринов! – позвал он часового.
Вбежал щуплый сержант.
– Батюшки мои! – вырвалось у него.
– Броднина мне позови!
Нервно дернув головой, Татаринов исчез.
Броднин явился через полчаса. Через тридцать долгих мучительных минут, прошедших в кабинете в молчании.
В штабе же все стояли на ушах. Никто не понимал, что происходит, что делать и как реагировать. Ситуация не вписывалась ни в какие инструкции. Джентльмен запретил кому бы то ни было, кроме Броднина, появляться в кабинете, и больше в переговоры не вступал. В случае невыполнения приказа грозился взорвать командира батальона.
Ничего не объяснив, Ярослава затолкали в совещательную.
– Вызывали, товарищ комбат? – спросил он, зайдя в кабинет и тут же замер.
Обведя изумлёнными глазами представленное зрелище, Броднин вопросительно посмотрел на комбата.
– Ярослав, тут к тебе вот, – кивнул Герасимов на мистера Перрилорда.
Броднин посмотрел на улыбающегося колдуна. Стало жутко. Тип явно не в себе. Мистер Перрилорд подошел и, улыбаясь еще шире, протянул руку.
– Мистер Перрилорд, черный колдун.
Ярослав, пожимая руку, тряхнул головой.
– Что? – переспросил он.
– Мистер Перрилорд. Черный колдун.
Броднин округленными глазами посмотрел на комбата. Тот, возведя глаза в потолок, пожал могучими плечами. Командиры при этом ахнули, наблюдая, как опасно натянулась чека на гранате.
– Ярослав Броднин. Опальный разведчик, – с усмешкой глянув на Коновалова, представился Ярослав.
