Изра. Незан – султанский дворец
Звонкие трели экзотических птиц разливались по дворцовому саду, окутывая его уютом и навевая чувство покоя, свойственное лишь местам, подобным этому. В тени тысячи пальм и других растений можно было укрыться как от палящих солнечных лучей, так и от любопытных глаз. Еще при правлении шахов сад часто использовался для тайных встреч и свиданий. И он прекрасно для этого подходил. Любой, кто не был досконально знаком с проложенными по саду тропами, рисковал заблудиться в хитросплетениях его лабиринтов.
В самом центре сада – в разбитой рядом с искусственным фонтаном изящной беседке, стояла закутанная в черную шаль женщина, своей неподвижностью напоминающая выточенную из обсидиана статую. Выглядывающие из-под закрывающего лицо платка желтоватые глаза задумчиво разглядывали синеватые струи воды, бьющие из ближайшего фонтана, а пальцы правой руки тихо выстукивали какой-то ритм по ограждению беседки.
За ее спиной, стоя на одном колене, покорно склонился человек в черной броне пехлевана. Не меняя позы и сохраняя полную неподвижность, он спокойно ждал, пока на него обратят внимание.
Наконец, женщина, словно очнувшись от каких-то своих размышлений, повернулась к коленопреклоненному воину.
– Встань, – произнесла она тихим и одновременно властным голосом. Пехлеван поднялся с колен и поклонился, приложив правую руку к сердцу.
– Ты помнишь, как несколько лет назад я оказала тебе услугу? – спросила женщина немного задумчивым голосом, словно вспоминая сама. – Помнишь, как ты удостоился чести стать одним из избранных нашего повелителя, его карающим мечом и исполнителем его высокой воли?
Пехлеван кивнул.
– Ты тогда сказал мне, что настанет день, и ты вернешь мне этот долг. Так вот, Халфа, – желтые глаза на миг встретились с глазами пехлевана. – Сегодня этот день настал.
Брага – лагерь арилорской армии
Тирас обвел задумчивым взглядом пространство вокруг себя, стараясь собраться с мыслями. Его взгляд то и дело падал на четыре пустующих стула. Сегодня в палатке их было трое. Он сам, Паблус и недавно вернувшийся из Изры Торвальд. Отсутствие остальных невольно навевало мрачные мысли и заставляло задуматься о будущем. Когда-то семеро магов, отделивших себя от Старой Империи, считали, что с началом новой эпохи будет меняться мир, но отнюдь не они сами. И лишь время показало, насколько они заблуждались. Изменения – стремительные и молниеносные, повлияли, прежде всего, на самих архонтов. И они, положив начало этой пресловутой новой эпохе, со временем оказались вынужденными считаться с ее веяниями.
Сначала, после того, как совет покинули Таранис и Мариус, было решено прибегнуть к старой сенатской практике: начать принимать кандидатов из провинций. После, уже он сам предложил принимать в их узкий круг магов из других западных стран, прекрасно понимая, что это палка о двух концах. С одной стороны, этот шаг, безусловно, усиливал влияние архонтов на бывшие имперские провинции, с другой… стоит, хотя бы, вспомнить Гилярмо. Новички своим присутствием 'разбавляют' привычную среду, несут с собой изменения. И не всегда во благо. И вот, теперь очередная новость. И не с кем даже ее обсудить. Юфимия в Браге – в нескольких шагах отсюда, но установить с ней связь сейчас не представляется возможным, да и нельзя: на всякий случай не стоит пока привлекать к ней ненужное внимание имперцев. Дамиан в Арилоре, здесь только они трое. Собравшись с мыслями, Тирас начал:
– Похоже, собратья, вести о том, что мы покинули тессаригский лес и сейчас осаждаем Брагу каким- то образом дошли до Катреоны, это, само по себе, приводит к неприятной мысли о том, что здесь – среди нас, есть шпионы Великого Инквизитора. Но речь сейчас не о том. Совсем недавно я получил от него письмо. Великий Инквизитор желает выдвинуть очередного кандидата на звание архонта.
– Сразу, минуя все предварительные стадии[2 - Согласно введенному архонтами протоколу кандидат на высокое звание сначала должен быть представлен совету. Потом он в течение некоторого времени проходит что-то вроде предварительного обучения. Время обучения одновременно является для кандидата испытательным сроком.]? – едва скрывая равнодушие, перебил его Паблус.
– Похоже, 'Светоносный' уверен, что необходимости в них нет, – глава совета бросил на целителя раздраженный взгляд. В последнее время поведение Паблуса начинало его беспокоить. – 'Брат Лорио' , по его заверениям, является весьма квалифицированным магом.
– И весьма искусным политиком, если верить последним донесениям из Ксандрии, которые, правда, несколько устарели, – вмешался Торвальд. – Но если, все-таки, верить им, все эти годы он крепко держал эту страну в кулаке. И теперь его хотят прислать к нам.
– Разве это не очевидно, – раздраженно бросил Паблус. – К нам посылают шпиона!
– Которого я собираюсь принять, – веско уронил Тирас. Паблус удивленно поднял брови,
Торвальд хитро улыбнулся.
– Если 'Светоносный' в очередной раз желает сунуть нос в наши дела, – продолжал Тирас, – мы, в свою очередь, воспользуемся случаем и присмотримся к его человеку в наших рядах.
– И кто будет к нему 'присматриваться' ? – не унимался Паблус. – Да и когда нам этим заниматься? Мы развязали войну…
Тирас бросил на мага жесткий взгляд.
– Мы развязали войну? – спросил он тихо. – Как интересно…
Паблус равнодушно пожал плечами.
– Так или иначе, – продолжал Тирас с желчной усмешкой, – речь сейчас не о том. Мы понесли потери. И с этим надо что-то делать. Гильярмо нас покинул. И Сольвинус тоже. Пусть мы сейчас и на войне, состав совета должен быть восполнен хотя бы для того, чтобы мы не казались слабыми в глазах остального мира. Особенно сейчас, когда нам нужны все наши силы.
– А если в этом все дело? – снова вмешался Торвальд. – Что, если в Катреоне каким-то образом прознали об исчезновении Сольвинуса и сделали для себя выводы. Это ставит нас в опасное положение. Плюс скорость, с которой пришло письмо, сама по себе означает, что катреонские шпионы, которые…
– По крайней мере, – перебил его Тирас, – ты видишь проблему. И да, она существует. Тем больше причин принять в наши ряды еще одного катреонского мага и, как я уже сказал, внимательно к нему приглядеться.
Быстрыми шагами глава совета покинул шатер. Выйдя наружу, Тирас резко вдохнул утренний воздух и огляделся вокруг. Приготовления шли полным ходом. Латники и арбалетчики осматривали оружие, инженеры возились со своими машинами. Скоро начнется осада. Сразу же, как только будут завершены последние приготовления в городе.
Чего не заметил никто, включая верховного архонта, так это тихой тени, медленно и осторожно отошедшей от палатки. Человек в коричневой мантии ученика немного прошелся по лагерю и, удостоверившись, что за ним никто не следит, быстро направился в сторону голубятни, вынул из внутреннего кармана мантии свернутый свиток и стило. Развернув свиток, он быстро просмотрел содержимое, удовлетворенно кивнул и, добавив некоторые пометки, снова свернул свиток. Затем, подойдя к клетке, взял оттуда голубя, поднес начавшую дергаться птицу к лицу и что-то прошептал одними губами. Птица ощутимо вздрогнула. Снова удовлетворенно кивнув, ученик прикрепил свиток к лапке голубя, подбросил его в воздух и поспешно удалился.
Воспарив в небо, голубь полетел в сторону далекой Катреоны.
Часть 1
Милость Солнца
Глава 1
Лес в пяти милях от Сарагассы. 95 год пв. Через три дня после убийства архонта Гильярмо.
Что чувствует волк, загнанный собачьей стаей? Что чувствует раненный лев, окруженный стаей гиен. Что чувствует зверь, превратившийся из хищника в добычу.
Ночной лес дышал жизнью. Он принимал ее в свои объятия, но не обещал защиты – ему никогда не было дела до жизни, существующей и обрывающейся под его могучими кронами. Тысячи живых существ проживали здесь свои жизни и заканчивали их, порой, в зубах других. Природа не ведает жалости. Хищнику нет дела до того, что чувствует добыча… пока он сам не стал ею.
Он бежал сквозь ночной лес, дыша через силу, спотыкаясь на каждом шагу. Охота была в самом разгаре, охота на него. Здесь не было ничего, что могло бы ему помочь – ни знакомых мест, ни знакомых следов или запахов. Этот лес не обещал ему защиты, он был для него чужим.
Человек судорожно обернулся. В лунном свете его глаза на миг блеснули желтым. Не было ни людских криков, ни собачьего лая, его преследователи передвигались абсолютно бесшумно. Лишь среди деревьев раз за разом мелькали порывы ветра. Человек оскалился и побежал дальше. Он был молод или выглядел молодым. На поджаром мускулистом теле была одежда явно с чужого плеча. Кожа была загорелой, но сквозь загар нет- нет, да и пробивался ее бледноватый цвет. Короткая щетина волос придавала его голове немного квадратную форму. Черты лица явно выдавали в нем тилланца – редкого гостя в этих местах.
Силы покидали его. Он чувствовал это, с неумолимой ясностью понимая, что слабые человеческие ноги рано или поздно откажутся его нести, и он, обессиленный, упадет посреди леса, сам отдавая себя в руки охотников. А те все приближались. Все чаще мелькали среди деревьев порывы ветра, иногда превращаясь в смутные тени, похожие на силуэты людей. Охотники были неутомимы. Передвигаясь будто на крыльях ветра, они словно сами были его частью, частью воздуха. Человек побежал дальше.
Кто-то из крестьян донес. Точно. Не могло быть иначе в стране, полной лазутчиков, доносчиков и запуганных подхалимов. Возможно, он не был осторожен. Кто-то что-то заметил. Какой-нибудь неуловимый признак – слишком резкие черты лица, желтизну глаз, в минуту гнева сменяющих синеву глаз его человеческого облика. В любом случае, он был неосторожен, и последствия не заставили себя долго ждать.
Человек принюхался. Он чувствовал их – стаю. Они были здесь – совсем рядом, и они были сейчас не нужны. Он отвечает за них и потому не смеет надеяться на их помощь. По крайней мере, сейчас, он должен увести погоню подальше от них. А та все приближалась. Все чаще мелькали среди деревьев смутные тени. Мельком он разглядел среди них одетую в черную кожу фигуру в стальной маске под черным капюшоном. Грянул гром. Тут и там на ясном небе засверкали молнии, хотя еще минуту назад ничто не предвещало грозы. На миг он прислонился к ближайшему дереву, чтобы отдышаться и тут- же об этом пожалел. Белоснежная молния расколола древесный ствол на части, и он отдернул руку, бросившись прочь от горящих ветвей. Через секунду снова грянул гром.
Тропа вывела его на поляну. В ее центре стоял, напоминающий своей формой искривленный сталагмит, синий камень, горящий ярким светом, ярче даже, чем свет полной луны. Он был окружен камнями поменьше – плоскими и круглыми, образующими неровный круг. Понимание пронзило его, словно кинжал. Он здесь не случайно – его привели сюда, загнали как дикого зверя! И ловушка вот-вот захлопнется.
Тени, все это время мелькавшие среди деревьев, стали выходить на поляну, постепенно обретая четкие очертания. Люди в черненой броне и мелькавших из-под капюшонов стальных масках стали подходить ближе, обнажая длинные, чуть искривленные клинки. Точно такая же группа вскоре вышла из недр засиявшего еще ярче портала. Итак, он попался. В таком случае, выход, действительно, только один. Человек начал меняться. Болезненная трансформация вырвала из его горла крик, сменившийся затем звериным рыком, невольно заставив охотников податься назад.
Его руки и ноги удлинялись, кожа резко обрастала шерстью. Ставшие звериными, глаза окончательно пожелтели, уши заострились, зубы превратились в клыки, а ногти на руках – в длинные когти.
Вскоре посреди поляны, освещенный синим светом камней, на задних лапах стоял огромный рыжий волк, громко рыча и скаля острые зубы. Массивные задние лапы, размером с львиные, оставляли в земле глубокие борозды. Мощный торс был полностью покрыт шерстью, на передних лапах поблескивали в лунном свете длинные кривые когти. Зверь принюхался, вбирая в себя ночной воздух. Он чуял лес, чуял запах хвои, грозы, ярости и страха.
Они бросились на него все разом. С едва заметной человеческому глазу скоростью замелькали в воздухе стальные клинки. Их быстрые росчерки оставляли на шкуре волка слабые, тотчас заживающие, царапины, не причиняющие ему ни малейшего вреда. В то же время, каждый удар когтистой лапы отбрасывал прочь имевшего несчастье попасть под него охотника, но и они были не так страшны, как жуткие укусы мощных челюстей. Людская волна вскоре отхлынула, оставив на земле пять трупов.
Издали послышался вой, не услышанный никем, кроме волка – зов стаи. Они хотели прийти на помощь к вожаку, разорвать на части его врагов. Этого допоскать нельзя. Хоть сейчас человек в нем и уступил ненадолго место зверю, и его сознание уступило животным инстинктам, прежде других были инстинкты вожака. Загнавшие его в ловушку двуногие охотники лишь отчасти походили на людей. У них был очень странный запах, какой-то текучий, словно эти существа частично состояли из воздуха. И они больше не чувствовали страха. Он поднял голову к луне и завыл. В этом вое звучал приказ, в нем был запрет, и стая повиновалась. Где-то, совсем недалеко от этой поляны, они один за другим скрылись среди деревьев, и ушли прочь.
Охотники же пока не спешили возобновлять атаку, словно ждали чего-то. Прозвучала отрывистая команда, и люди дружно направили на волка острия своих мечей, по которым начали пробегать короткие искры. Снова грянул гром, и в волка начали бить ветвистые молнии. Яркие и жгучие, они оставляли на его шкуре болезненные ожоги, зараставшие медленно, так медленно…
Нельзя оставаться на месте! Со скоростью, почти неуловимой человеческим взглядом, зверь бросился вперед. Из рядов черных фигур вышел человек с двумя мечами, загородив ему дорогу, буквально, в последний момент. Внешне он ничем не отличался от остальных. Такой же капюшон, маска, броня. Но было что-то в его осанке, движениях, в самом его облике. Вожак – понял волк и прыгнул. Громадные лапы оставили глубокие борозды в том месте, где только что стоял странный охотник, и плечо волка тут же обожгли два коротких комариных укуса. Оборотень в ярости обернулся и лишь впустую щелкнул в воздухе клыкастой пастью, человек был уже у него за спиной. Волк рычал, махал лапами и бросался из стороны в сторону, не в силах задеть размытое пятно, невероятно быстро машущее стальными клинками. А молнии все били и били. Собрав последние силы, волк снова прыгнул – разорвать на части надоедливое существо, убить его, уничтожить! Человек направил на него руку, и ударившая с неба молния отбросила рыжее тело к самым деревьям. Волк попытался подняться, даже сделал несколько шагов, но тут силы окончательно оставили его, и крупное тело с шумом рухнуло на землю. Медленно закрылись желтые глаза, и сознание покинуло волка, унося с собой боль.
Глава 2
