Индульгенция на любовь
***
Я всё успел. И только когда с балкона увидел подъезжающую на электросамокате Кэт, понял, что у меня ничего нет к вину. Блин! Засада!
Спускаюсь вниз, чтобы встретить девушку и помочь ей с самокатом. Она в платье свободного кроя, чуть выше колен. Уверенно смотрит мне в глаза, а я при этом смущаюсь, как мальчишка. Нет, она определённо особенная. Улыбается мне. Спокойная. Её глаза блестят – видно, что она уже выпила сегодня.
Поднимаю в подъезд её самокат и пропускаю её подниматься выше.
– Поднимайся! Дверь открыта, проходи.
Люблю так делать. Мне нравится смотреть на девушек в этом ракурсе – всегда видны ножки, попка, талия. Особенно кайфую, когда, поднимаясь по лестнице, девушки так красиво вращают своими попками, что кружится голова.
У Кэт сзади был очень приятный вид. Она волновала меня. Я чувствовал нарастающее возбуждение. Оно пьянило меня и путало мысли.
Кэт с улыбкой скидывает сандалии на пороге и мягкими, кошачьими шажочками проходит по моей маленькой гарсоньере.
Поворачивается ко мне с улыбкой.
– Где сидим? Здесь? – кивает на стол.
– Лучше на балконе, – мой голос уже хрипит.
Откашливаюсь. Прохожу вперёд на балкон. Кэт идёт следом. Сажусь на дальнее кресло и сразу же закуриваю.
Спохватившись, спрашиваю:
– Куришь?
– Нет.
– Ничего, что я буду курить?
– Норм. Кури, конечно.
В полумраке балкона вижу её улыбку. Она успокаивает меня. Наполняю её бокал вином, а свой – скотчем.
Мы незаметно разговорились. С Кэт было интересно болтать. Мне всё равно было, что думают те девушки, что были здесь раньше, но когда услышал, что Кэт из тех редких русских, которые не с поехавшим от пропаганды мозгом, был приятно удивлён. Она явно была умной и начитанной, спокойно разговаривала на разные темы, задавала умные вопросы, внимательно слушала, да только у меня всё время билась одна и та же мысль в башке, всё громче и громче: «Хочу тебя поцеловать… Хочу тебя поцеловать… Хочу тебя поцеловать…»
И я это сделал. Кэт продолжала что-то говорить с улыбкой, когда я протянул к ней руку и утопил в своей ладони её тёплый затылок… Я прикоснулся к её губам… и улетел… Она вспыхнула, как сухое облачко тополиного пуха от спички… Она отвечала на мой поцелуй с такой страстью, которой я никак не ожидал – я застонал в ответ на её поцелуй… Наши губы, языки исполняли свою дикую пляску, а руки уже раздевали друг друга… Кэт рывком сорвала с меня футболку и дергаными, рваными движениями расстëгивала ремень… Я дышал, как паровая машина, грудь вздымалась кузнечными мехами… Её платье, бюстгальтер полетели в стороны… только маленькие трусики телесного цвета ещё закрывали желанную плоть… Господи, как же я её сейчас хотел!.. Мой член, казалось, просто готов был лопнуть от напряжения… Кэт провела по нему ладошкой:
– Презервативы?..
– Резинка есть… Сейчас…
Судорожно ищу резинку в шкафу, достаю квадратик, разрываю упаковку зубами и быстрым движением раскатываю латекс по стволу. Готово. Хочу её, хочу, просто нет такого слова, насколько я её сейчас хочу!
Тянет меня к себе, и мы тут же, падая на постель, впиваемся друг в друга губами, зубами… Кажется, наши души желают слится, поглотить друг друга… Вхожу в неё одним рывком, и тут же из меня вырывается глухой стон:
– О… какая… сладкая…
Стонет, так сладко стонет, кричит подо мной, а я улетаю… улетаю, какая она…
– Ты охуенная… пиздец… ты такая охуенная…
Громкий стон обрывается, и Кэт расслабляется подо мной, вибрируя и конвульсивно вздрагивая…
– Ты ж моя сладкая… ты ж моя хорошая… давай ещё разок…
Поднимаю её, расслабленную, тихо стонущую, и ставлю на колени на краю постели. Размещаюсь сзади и резко, быстро вхожу в неё… Понимаю, что не нужно спешить, нужно не так, не так быстро, но меня несёт на такой бешеной скорости, что через минуту я уже перестаю слышать её стоны – только собственный шум в ушах и звёздочки во всю башку…
Прихожу в себя, когда она проводит ладошкой по моему стволу и вопросительно смотрит на меня.
– Что?.. Проверяешь, не порвался?.. Всё в порядке…
Ухожу в ванну, надеясь вернутся в комнату и увидеть её, расслабленную, улыбающуюся, под одеялом – хочу ласкать и безбожно трахать её всю ночь…
ГЛАВА ПЯТАЯ
КЭТ
– Ты прокусил мне губу?..
– Я кусаюсь… извини…
– Ничего, – улыбаюсь я в ответ, – я тоже кусаюсь…
– Почему ты оделась?.. Я думал, мы полежим… Ты торопишься?..
– Конечно. Я же замужем. Я не могу больше остаться.
– Ты замужем? – изображает такое искреннее удивление, что я даже не знаю, что и думать.
– То есть, кольца ты не заметил?
– Нет… Тебе уже нужно идти?
– Минут десять у меня ещё есть.
Демонстративно закуривает. Молчит. Ничего не понимаю. Да какая ему разница, замужем я или нет? Я что, предложила ему отношения?
– Так что случилось у тебя, я так и не спросил? Ты написала, что не знаешь – то ли утопиться, то ли напиться. Что случилось?
– Обычно до такого состояния женщину доводит мужчина, а мужчину – женщина.
– Ну да, это правда. Твой муж тебя расстроил так?
– Муж, да. Ему понравилась другая тëтя. Ведёт с ней переписку теперь. А может и не только переписку. Не знаю пока.
– Сколько вы уже вместе?
– Девять лет.
– Это много. Простишь, и будете жить дальше.
– Давай не будем об этом говорить. Можешь о себе что-то рассказать? У тебя есть девушка?
– Да. Есть. Сейчас она в Москве. У неё там бизнес.
– Приедет к тебе? Или ты к ней?
– Она ко мне.
– Пока её нет, ты расслабляешься?
– Ну, не заниматься же всё время онанацией, – ухмыляется, – я сейчас – как дежурный хуй на лужайке.
– Я называю это бесплатный тренажëр. Ладно, мне уже надо ехать. Было приятно. В следующий раз будет без алкоголя. Алкоголь снижает чувствительность.
– А будет следующий раз?
– Может быть. Почему нет?
Усмехнувшись, опускает взгляд. Да всё равно, если честно. Я получила то, что мне было нужно. Остальное не важно. Мне всё равно, что он думает – обо мне, обо всём, что сейчас было – всё равно. Мне сегодня это было нужно.
***
Да, вино у Эмина было явно лишним. Я вообще не люблю алкоголь и употребляю его крайне редко. А уж в таком количестве и подавно. Внешне я может быть и не выгляжу употребившей лишнего, но внутренне я чувствую, как меня штормит, и сознание плавает и покачивается на волнах алкодурмана. Лететь на самокате ночью с горы и так для меня экстрим, а уж с затуманенным мозгом так и вообще перебор. Изо всех сил нажимаю на заднее колесо, пытаясь притормозить и сбавить скорость. Не знаю, какие ангелы меня сейчас поддерживали с обеих сторон, но я не упала и не расшиблась, свернув благополучно на ровную дорогу.
Тут можно расслабиться. Ночь. Пешеходов нет. Машин минимум. Можно немного прибавить скорость. Эх, зря я так решила… Не свернув себе шею на горах, я навернулась на совершенно ровной дороге и пребольно расшибла лодыжку.
Потом я долго вспоминала эту лодыжку. Это явно было мне знаком. Эта боль была всего лишь малой частицей той боли, что я испытала потом. Ты принёс мне только боль, и ничего больше. Уже много позже я сделала эти выводы – ты был дан мне Всевышним для боли. И только для неё…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ЭМИН
– Керим?
– Да, брат? Как она? Горячая штучка на этот раз? Может, уговоришь, и я тоже подойду? Как в прошлый раз?
– Домой иди. Нет никого.
– Не пришла?
– Да… так. Не пришла.
– Ну! Не расстраивайся, брат! Давай, я счас здесь девчонок возьму, и мы приедем? А? Как? Хочешь?
– Керим, завязывай! Отдыхай, если хочешь. Сюда сегодня никого не веди, очень тебя прошу.
– Я понял, брат! Ты не жди меня, я поздно буду! Да и ты приходи!
– Всё, давай, братишка.
Всё было просто супер. Она охуенная. Она такая, что другой не захочешь, да только почему-то такая тоска на душе, что видеть её больше никогда не хочется. Никогда! Знаю я причину этой тоски и злости. А я именно зол сейчас! Бесконечно зол на свою судьбу. Почему снова? Почему снова именно так? Чем я заслужил это? Чем?
Я не понимаю, почему я снова возвращаюсь к тому, из чего с таким трудом вырвался. Я не готов пройти через это снова. Я не готов… И я сделаю всё, чтобы никогда больше не почувствовать то, через что прошёл десять лет назад. Я не дам этому ни единого шанса.
Мне есть ради кого жить. Есть к чему стремиться. У меня есть Рита. Её Марьяшка за семь лет стала мне как родной. Это семь лет назад, когда мы познакомились с Ритой в ночном клубе Кемера, четырëхлетняя девчушка была Марьяшкой. Сейчас ей уже одиннадцать, и она разрешает называть себя только Мэри, и никак иначе! Такая мадам, вся в маму – властная, требовательная и очень-очень себе на уме.
С Ритой мы познакомились в Турции. Она прилетела отдыхать, привезла дочь на море. В ночном клубе, где я на тот момент трудился администратором, она со своей гривой ярко-рыжих длинных кудрей сразу вспыхнула зажигательной звëздочкой. Полненькая, но подвижная, с такими аппетитными формами, что не только мои глаза следили за ней весь вечер – она ловила жадные взгляды всех мужчин, особенно турок. И я не смог упустить такой лакомый кусочек.
Уже давно я не искал с женщинами серьёзных отношений, меня устраивал секс на один раз, не больше. А уж в Кемере этого добра было – завались! Каждый день в клубе можно было подснять новую туристочку. Практически все были готовые и безотказные, как автомат Калашникова. Чего ещё желать? После Айгюны я не представлял себе никого рядом с собой. Но мысли о ней приносили только боль. Даже через три года.
Рита легко согласилась на знакомство, обрадовавшись мне как родному, услышав родную речь. Турки пытались познакомиться, но из русских слов знали только – " ти Наташа» и «красивая, лублу».
Мы проболтали всю ночь напролёт – я технично переложил свои обязанности на одного из охранников и увел Риту на набережную. С ней было легко. Болтали обо всëм и не о чëм. Она рассказала мне свою грустную историю.
Рита сбежала от садиста-мужа в Москву вместе со своей маленькой дочкой. Уже года три живёт в Москве. И до сих пор никто из близких не знает, где она. Она боится им сообщать. До сих пор боится, что муж может отыскать еë. До сих пор её мучают кошмары из её прошлой жизни. В Москве у неё свой маленький бизнес – крошечный маникюрный салон. И этот маленький бизнес позволяет им с дочкой держаться на плаву.
Рита казалась мне очень тëплой и близкой по своим душевным переживаниям – она пережила многое со своим неадекватом-мужем, он причинил ей много боли и зла. А я, слушая Риту, погружался в свои воспоминания и как будто заново переживал ту боль, что причинила мне Айгюна. Я не смог найти в себе сил на ответный стриптиз души и рассказать Рите об Айгюне. Наверное, я никому не смогу этого рассказать. Но нам было о чем поговорить кроме этого.
А потом мы пошли ко мне и всё утро занимались сексом – тихо, спокойно, расслабленно, ласково. Её губы были такими мягкими, такими ласковыми, как лепестки роз. Я таял от её ласк. Она прикасалась своими губами везде, вылизывала меня маленьким язычком, как мама котёнка. И это было блаженство…
Я и сейчас помню это утро. Тогда, уже в то утро, я решил, что хочу быть с ней. Не хочу отпускать Риту. Не хочу с ней одноразового секса. Хочу увидеть её снова. Хочу ещё одно такое утро, а потом ещё и ещё одно…
Но Рита улетала через три дня. Это был удар. Она мягко предложила:
– Хочешь – прилетай! В Москве полно ночных клубов, ты всегда найдешь себе там работу.
– Шутишь? В Москву? У меня нет гражданства.
– Эмин, попробуем это как-то решить, правда! Прилетай! Мы с Марьяшкой будем ждать тебя!
– Мне надо подумать. Я не могу дать ответ так сразу.
– Хорошо. Ты пока подумай, а я своих знакомых поднапрягу чтобы с гражданством помогли решить, с регистрацией. Я очень буду ждать тебя! Я уже забыла, что можно так хорошо себя чувствовать с мужчиной.
– Взаимно, Рита… Я тоже давно не чувствовал, что хочу быть с кем-то в отношениях. С тобой – хочу. В самом деле хочу.
Этот разговор был в аэропорту. Я провожал Риту с Марьяшкой домой в Москву. Аэропорт стал каким-то ключевым местом в наших отношениях. Сколько потом за семь лет будет ещё этих аэропортов, сколько будет разговоров по душам именно там. Мы всё время расставались, всё время кто-то из нас вынужден был улетать, а потом долгие месяцы в разлуке. И кто мы теперь друг другу? Непонятно…
Я тогда и в самом деле улетел в Москву. Доработал сезон и полетел к Рите. Они с дочкой ждали меня, верили, что прилечу, да и я хотел снова почувствовать губы Риты на своём теле – никто мне не дарил того блаженства, что могла подарить она. Не могу сказать, что я вдруг стал верным и перестал подснимать туристок для одноразового секса, но я никого из них не воспринимал всерьёз. Секс ради секса.
Москва встретила меня промозглым дождём, а Рита – тёплыми губами и спокойной улыбкой. Она щебетала всю дорогу до дома, уверяя меня, что всё быстро решим с гражданством, с регистрацией, что у неё хороший знакомый – муж её клиентки – пообещал содействие.
Я не волновался по этому поводу. Просто как-то сразу невзлюбил Москву. Вот так сходу понял, что это не мой город – здесь не мой воздух, не моё солнце, не мои люди – вообще всё не моё.
Я почувствовал всеми внутренностями, что мне не быть здесь долго. Не смогу. Мне хотелось прямо сразу взять обратный билет и улететь. Но Рита… Она не знала моих мыслей и была уверена, что раз я прилетел, теперь мы вместе, и всё у нас будет прекрасно-замечательно. Она уже строила планы на вечер, куда меня отвести, что показать. Я отдался течению. Я решил не сопротивляться, а просто сдаться во власть желаниям Риты.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
КЭТ
«Привет! Как дела?»
«Привет! Всё хорошо, у тебя как? Что там с моей машиной? Не смотрел? Было сегодня время до неё?»
«Пока нет, завтра гляну. Наташ, я поговорить хотел. Что между нами?»
«Я ж тебе уже говорила – мы только друзья. У тебя семья, мне такое не нужно. Мне нужно, чтобы мужчина был только мой»
«Значит, секса не будет?»
«Нет, Серëжа, я же уже говорила. Я очень хочу семью, но не так, чтобы разрушать чью-то»
Нет, это не снова пойманный на переписке муж. Это я.
Серж и девочки уже спали, когда я прихрамывая приковыляла домой. Злости уже не было. Я отомстила. Теперь мы были квиты. Обида и злость растворились этим вечером. Но я должна была знать, был ли у них секс. Спрашивать смысла нет, это понятно. Я взяла телефон Сержа, нашла в вотсапе его новую знакомую и сама написала ей от имени Сержа. Заодно пристальнее разглядела фото на аве.
Приятная, миловидная блонди, слегка полноватые черты лица, такая милая припухлость щëк, губ, спокойный и как бы невинный взгляд то ли голубых, то ли светло-серых глаз.
Мужики любят таких, это да, заманчивая внешность. Если там ещё и мягкие округлости во всех местах, то понятно, почему моего мужа так туда потянуло – это же его любимый типаж.
Ну, что ж. Хорошо. Секса у них не было. И не будет, надеюсь.
«Наташа, это не Сергей. Это его жена. Я прочитала вашу с ним переписку и, надеюсь, больше она не возобновится. Мне нужно было понять, перешли ли вы с ним черту и был ли уже между вами секс. Как понимаю, до этого не дошло?»
«Между нами с Сергеем ничего не было. Мы просто друзья. Он помогает мне с машиной, ничего больше, поверьте мне»
«Охотно верю, но, думаю, Вам нужно поискать другого мастера»
Ответа я не дождалась. Видимо, приятной блондиночке Наташе сегодняшним вечером тоже придётся о многом поразмыслить.
Да, мой муж по факту не изменил мне. Возможно не изменил. Возможно. Но факт того, что он выбрал другую и выстраивал с ней отношения сломало меня. Для меня это было предательство.
Желать доброго утра, спрашивать – как спалось и выспалась ли, желать спокойной ночи и приятных снов, изо всех сил показывать участие и желание помочь – это не просто приятное общение, это выстраивание отношений. Планомерное, постепенное, целенаправленное.
В течение дня Серж пообщался с Наташей больше и приятнее, чем со мной. Наше с ним общение в вотсапе давно свелось к решению бытовых вопросов. Ещё неприятнее было осознать, что я – для быта, а приятная блонди – для приятного общения.
Обида снова жгучей кислотой начала разливаться по венам, разъедая внутренности. Даже осознание того, что я уже отомстила, и теперь моя вина не меньше, чем у Сержа, не остудило обиды, не растворило её полностью. Да и не чувствовала я себя виноватой.
Даже в том, что я от обиды и отчаяния полетела отдаваться практически незнакомому парню, виноват был Серж. Я по-человечески могу понять, что за девять лет семейной жизни привыкаешь к партнёру настолько, что он перестаёт рождать сильные эмоции, желания, хочется новых эмоций и новых энергий. Могу понять. Не могу понять, почему не уберёг меня от того, чтобы я всё это узнала. Почему не уберёг от унижения узнать, что ты больше не интересна. Ты больше не рождаешь желаний и эмоций. Теперь эмоции рождает другая – приятная блондиночка Наташа.
А ещё могу понять, что значит уже и нет никакой любви. Потому что или люблю, или выбираю другую. И можете мне что угодно рассказывать про полигамию мужчин. Что они способны любить сразу нескольких женщин. Пусть эти сказки мужчины рассказывают друг другу. А по моему понимаю, если есть любовь – нет предательства. Если есть предательство – нет любви. Чем угодно уже можно назвать это чувство, но не любовью.
Эту ночь я не спала до самого рассвета. И впереди у меня ещё много таких ночей. Эта была первая. Мыслей было много, и они не собирались ложится спать, они клубились в моей голове, как змеи в брачный период – жадно и неутомимо.
Что теперь? Как дальше? Что дальше? Как теперь? Как принять? Как простить? Развод? Но как? Жить дальше? Но как?
Под утро я всё-таки устала задавать себе вопросы и пытаться найти на них ответы и наконец-то забылась сном. Я не проснулась даже, когда Серж ушёл на работу, а старшая дочь Вита – в школу.
Ближе к полудню меня разбудила младшая дочь Вероня. Она притомилась играть сама по себе и устала ждать, когда проснётся разоспавшаяся не на шутку мама.
В голову тут же дробью застучали ночные мысли. Я зажмурилась, как от зубной боли. Не хочу больше об этом думать одна. Пусть Сержик тоже поломает теперь голову над этими вопросами.
Вчера я стёрла мою переписку с Наташей. Я хотела увидеть глаза Сержа, когда начну задавать ему интересные вопросы. Да, я хочу увидеть его глаза – они без слов скажут всё.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ЭМИН
– Ты идешь сегодня в казик? Давай сыграем, брат? Давно же не играли! Я тебе сто процентов говорю, сегодня наш день! Сегодня выиграем, я чувствую! Мы сегодня сделаем эту рулетку, как сучку!
Ухмыляюсь и со вздохом качаю головой. Неужели этому парню скоро тридцать? Неужели никогда не повзрослеет?
– Слушай, Керим, как тебе не жаль всё заработанное в рулетку спускать? Ты работаешь, чтобы казино становилось богаче, так?
– Зачем так говоришь, брат? Ты помнишь, сколько раз я выигрывал?
– Да-да, помню. Помню, сколько раз ты проигрывал. И проиграл ты намного больше, чем выиграл, так, братишка?
– Так ты подожди! Сегодня я столько выиграю, что все проигрыши покрою, увидишь!
– Не зли свою фортуну, Керим! – усмехаюсь я.
В самом деле, я иногда чувствую, что я его отец, а он – мой неразумный сын. Наверное, я тоже виноват в том, что Керим никак не хочет вырасти. С тех пор как десять лет назад мы уехали вместе из Баку в Турцию, я слишком сильно опекаю его.
Даже когда я улетал в Москву к Рите, всё равно продолжал на расстоянии решать его проблемы, снабжать деньгами и изо всех сил стремился вбить в его башку хоть каплю осознанности и здравого смысла. Получалось у меня, честно сказать, не очень. Да и до сих пор не получается – Керим продолжает чудить и жить одним днём. А мне страшно бросить его и предложить выплывать самому – зная его, я понимаю, что он начудит так, что мне придётся потом вдвойне разгребать его проблемы. Понимаю, что не смогу так поступить, поэтому просто по мере сил и возможностей стараюсь контролировать Керима и не давать ему совсем уже сходить с ума.
Сегодня мне было не до Керима – Кэт не выходила у меня из головы, сидела там острой, колючей занозой. Впервые за долгое время меня так волновала девушка. И хоть прошло уже десять лет, но я прекрасно помню, как было с Айгюной, как реагировало моё тело на неё, как реагировало моё сердце на неё – я помню всё. Я помню, что влюбился в неё с первой встречи, с первого прикосновения к её руке, с первого взгляда в её глаза. Я помню, что творилось со мной что-то нереальное – я, не переставая, думал о ней – утром, в обед, вечером, ночью – она поселилась у меня в голове, она всегда была в моих мыслях, чем бы я не был занят. А при встрече я начинал вести себя как идиот – или говорил ерунду, или молчал, как сыч – буквально отнимался язык.
Айгюна рождала во мне что-то невозможное! Я даже не мог назвать это чувство любовью – это было что-то космическое, запредельное. Когда у нас случился первый секс, первая близость, я был настолько счастлив, что буквально никак не мог поверить, что она – моя, что она – со мной, и теперь так будет всегда! Наивный мальчишка…
Хотя, какой уж там мальчишка – в двадцать семь-то лет. Но сейчас, вспоминая себя того, чувствую, что был тогда в самом деле мальчишкой – наивным, доверчивым, открытым, эмоциональным. Айгюна дала мне и максимальную порцию счастья, и такую же максимальную порцию боли. Она сделала меня другим. Теперь уже нет того открытого, эмоционального мальчишки, теперь с закрытым на пудовый амбарный замок сердцем мрачный, неразговорчивый мужчина.
С Ритой всё как-то просто сложилось. Легко и просто. Я не противился её желаниям, она сама как-то устраивала нашу общую жизнь. С ней мне было тепло и спокойно. И сердце моё билось ровно. Удобная женщина. Очень удобная. Но не любимая. Уезжая, разлучаясь с Ритой на несколько месяцев, я не страдал, моё сердце не рвалось.
Я помню, как мне тяжело давались расставания с Айгюной даже на один день! Она уходила вечером домой, к мужу, а меня разрывало на лоскутки… Как же мне хотелось, чтобы однажды она больше не ушла! Сколько я просил её об этом, сколько всего готов был ей пообещать, и обещал, лишь бы осталась, лишь бы никогда больше не оставляла меня…
И вот сейчас моё сердце давало мне знать, что снова что-то не так. Что больше не будет тихой, ровной жизни. Снова я чувствовал сумасшедшее притяжение к женщине. И я не мог допустить, чтобы ещё раз пройти через то, через что прошёл десять лет назад. Да и прошёл ли до конца? До сих пор воспоминания об Айгюне отдавали саднящей, нудной болью в груди.
С Кэт история повторяется. Всё то же самое – меня потянуло к ней с первого взгляда. Её голос, её глаза, её фигура, её женственность, её страстность – всё это отзывалось во мне, всё рождало приятные вибрации – меня тянуло к ней. С первого дня, с первой нашей встречи. А то, что было вчера… Впервые за много лет я испытал с женщиной то, что испытывал только с Айгюной – потерю контроля и чистое, дистиллированное чувство счастья!
История повторяется во всём – Кэт замужем. И пришла она ко мне не потому что хотела меня, хотела быть со мной, а от обиды на мужа. Всё так же было и с Айгюной. Это я мечтал об Айгюне с первой встречи, а она пришла ко мне, когда поссорилась с мужем, и ей срочно нужен был мужчина.
Она знала, что я безумно её хочу, хочу быть с ней, и просто воспользовалась этим. И Кэт тоже пришла ко мне по той же самой причине. А я думал о ней с той самой встречи, когда она приехала на своём самокате менять рубли на евро. В обоих случаях я не нужен был этим девушкам, они просто использовали меня в своих целях.
С мистическим каким-то шоком я отмечаю, что повторяется не только это – у Кэт с Айгюной есть что-то общее – в чертах лица, в фигуре, в поведении, мне казалось, даже голос Кэт чём-то напоминал голос Айгюны – такой же мягкий, дразнящий какими-то особыми нотками. Кэт старше меня, и Айгюна была старше. И конечно темперамент – и Кэт, и Айгюна – обе были страстные, просто обжигающе страстные. И обе кусались во время секса, как и я. Я помню, как я любил кусать губы Айгюны, мгновенно зажигаясь уже от самого этого действа. Не знаю, почему, но больше ни с кем, ни с одной девушкой это не срабатывало, и вот сейчас я тоже самое испытал с Кэт.
Не понимаю, чем я прогневил богов, что снова получаю такую девушку, с которой не смогу быть и которая так нужна мне. Всё требует сейчас её присутствия – моё тело, моя душа, мой разум – всё жаждет снова увидеть Кэт и быть с ней. Но я знаю, что сейчас всё это оборвать будет намного легче, чем когда, не дай бог, мы встретимся снова и будем близки. Тогда я пропаду окончательно и стану послушной, безвольной игрушкой в её руках.