Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия
Как я узнал позже, его мать действительно вышла замуж за директора какой-то базы, но прожили они вместе недолго. Спустя год или полтора ее мужа обвинили в воровстве и дали четыре года с конфискацией всего имущества, и как следствие, у них появились трудности, как с жильем, так и с деньгами, после чего мать отправила Костика к отцу.
– Сколько ей лет?
– Месяц тому назад двадцать два исполнилось, а папаше моему вот-вот сорок пять стукнет. – Какое-то время он молчал, потом снова заговорил: – Умеет она себя подать. Да?
– Нелегко тебе приходится, Костик, – усмехнулся я. – Никак к ней не подступиться? А ведь пробовал! Да?
– В точку, – пьяно усмехнулся тезка. – Все сразу понял.
– Кстати, а кто у тебя отец?
– Профессор в Московском педагогическом институте. Занимается научной подготовкой аспирантов на кафедре марксизма-ленинизма. Куча печатных работ. Окончил в свое время Институт красной профессуры.
Неожиданно он остановился.
– Знаешь, наверное, я домой пойду. Не обижаешься?
– Нет. Пока.
Свежий, но не холодный ветерок приятно обдувал лицо. Вино слегка шумело в голове, давая некоторую воздушность мыслям, поэтому, секунду подумав, я решил продлить свое умиротворенное состояние и пройтись пешком. Одну остановку. Правда, не вдоль извилистого трамвайного пути, а надумал срезать угол и идти напрямик. Сначала улица шла между двухэтажными бараками, которых полно на окраине города. В окнах горел свет. Через открытые форточки были слышны голоса, смех, музыка вперемешку с шипением патефонных пластинок. Где-то в глубине дворов раздавалось шальное, залихватское пение под гармошку. С другой стороны улицы, из-за домов, послышался дребезжащий электрический звонок трамвая, идущего по маршруту. Скоро дома закончились, и показались развалины какого-то заводика или цеха. Проходя по пустырю, среди россыпей битого кирпича и обугленных бревен я пошел осторожно, напряженно вглядываясь под ноги. Того и гляди ногу подвернешь! Городской гул как-то сам собой отдалился, стал тихим и невнятным – наверное, поэтому я услышал тихий плач.
«То ли женщина, то ли ребенок», – определил я и направился в сторону звуков.
Как ни старался осторожно идти, все равно нашумел. Выйдя из-за частично развалившейся стены, я обнаружил маленький костер и что-то типа лежанки, собранной из двух обломков досок, на которых лежало какое-то тряпье. Огляделся, но никого не заметил, зато сразу почувствовал, что за мной наблюдают.
– Выходи. Не бойся. Ничего тебе не сделаю.
В ответ тишина. Тут я вспомнил, что перед моим уходом хозяйка дома, Оленька, сунула мне в портфель бутерброды. Сел на доски, открыл портфель и достал сверток. Развернул. Понюхал, после чего изобразил блаженную улыбку и сказал:
– Ох, и вкусно пахнет! – Выждал минуту и снова сказал: – Если есть будешь – поделюсь.
За обломком кирпичной кладки кто-то зашевелился, потом поднялась маленькая фигурка, но подойти так и не решилась.
– Как хочешь. Уйду, голодным останешься.
Фигурка сделала несколько шагов, потом еще несколько. Теперь я разглядел хозяина ночлега. Это был мальчишка лет девяти-десяти. Под его левым глазом лиловел синяк.
– Ничего я тебе не сделаю, – я протянул ему бутерброд. – Бери.
Он сделал шаг вперед, выхватил у меня из руки бутерброд и сразу отскочил назад, после чего впился в него зубами и стал быстро жевать, не отрывая от меня взгляда. Я подложил немного обломков досок в огонь, после чего спросил:
– Вкусно?
Парнишка согласно закивал головой.
– На! Держи еще. И садись к огню.
Паренек взял второй бутерброд, сел и сразу принялся за еду. Прожевав последний кусок, уставился на мой портфель. Я усмехнулся.
– Извини, парень. Больше у меня нет. Давай знакомиться. Меня Костей зовут. А тебя?
– Миха.
– Михаил, значит?
Он опять закивал головой. Я уже оглядел его и составил о нем свое мнение. Он был не беспризорником, так как, несмотря на дешевизну и грязь, одежки были явно не на помойке подобраны. Да и по размеру подходили. Очень бедная семья или… детдом. Если бы семья, то он бы здесь не ночевал.
– Сбежал из детдома?
Он приподнялся, хотел вскочить, но так как я остался неподвижен, сел обратно.
– Ну, сбежал.
– Я сам когда-то жил в детдоме. Было и плохое, и хорошее. Ничего, вырос, человеком стал, – сказав это, сразу понял, что не то сказал. Это подросток может что-то понять, а но передо мной еще совсем малыш. По моим меркам.
– Тебе за что глаз подбили? Крысятничал?
– Я? Да никогда в жизни! Ни крошки ни у кого не взял! Зуб даю! – он прямо вскинулся, глаза заблестели.
– Верю. Верю. Так за что фингал получил? – спросил я его, но сразу добавил: – Не хочешь – не говори.
– Нас с Тимой, Серегу и еще других ребят Змей с парнями заставлял просить у прохожих деньги.
– Это взрослые парни?
– Старший отряд. В следующем году в фабрично-заводское училище будут поступать.
– Ты отказался, и они, чтобы запугать остальных, тебя избили. Так?
– Сказали, что каждый день бить будут, если не соглашусь просить.
Я задумался. Пойти и набить морды? В этом я не видел проблемы, но парнишке за мое заступничество потом прилетит еще больше. Вот если как брат…
– У тебя есть кто-то из родных?
– Мама.
– Погоди! А чего ты тогда в детдоме?
У мальчишки сначала заблестели глаза, потом он захлюпал носом. Я дипломатично молчал, зная по себе, что в его годы мальчишки считали позором «распускать нюни», особенно перед чужими людьми. Немного успокоившись, сдавленным голосом тот все же объяснил ситуацию. Оказалось, что его мать вышла замуж во второй раз и уехала строить новую жизнь, где-то на Урале. Обещала, как только устроится на новом месте, то обязательно заберет своего любимого сына к себе. Прошел уже год. Из родственников в Москве была тетя Зина, старшая сестра его матери. Она его навещала раз в месяц, приносила гостинцы.
– У нее дети есть?
– Два сына. Костя и Сергей. Еще Катя. Она тоже большая.
– Ее сыновья приходили к тебе?
– Нет. Зачем? Они же взрослые.
– Знаешь, где живет тетя Зина?
– Нет. Ни разу у них дома не был.
– Нет так нет. Завтра я тебя отведу в детдом и представлюсь твоим двоюродным братом. После чего поговорю со Змеем.
Мальчишка закрутил головой.
– Не. Так еще хуже. Ты, дядя, потом уйдешь, а меня…
Вешать на себя мне эту историю не хотелось, но любое дело надо доводить до конца. Это было одно из моих немногих жизненных правил, которые я никогда не нарушал.
– Навещать буду. Обещаю. – Я немного подумал и добавил: – Раз в неделю – точно.
Мишка повеселел, потом немного подумал и согласился. Забрал мальчишку, и мы поехали в общежитие. Увидев паренька, студенты засыпали меня и его вопросами. Узнав его грустную историю, собрались завтра всей комнатой идти бить морду Змею и его дружкам. Я успокоил их, сказав, что сам все решу. Поэтому утром, вместо лекций, поехал с парнишкой в детдом. Там меня радостно встретили, поблагодарили за найденного воспитанника, после чего я отправился искать Змея. Нашел во дворе, в компании еще двух парней. Культурно представился, после чего пояснил, что мне от него надо, а в ответ меня обозвали разными непечатными словами, но так как о педагогике я не имел ни малейшего понятия, то просто сломал Змею руку. Спустя минуту то же самое проделал с другим шустрым мальчиком, приятелем Змея, который попытался ударить меня самодельным кастетом. Третий малолетний хулиган решил не искушать судьбу и сбежал с поля боя. Кастет я забрал. На всякий случай.
Пришел через три дня. Мишка обрадовался мне, как родному.
– Как Змей? Угрожал?
– Нет. Только от него приходили. Сказали, что со мной разберутся.
– Хорошо. Придется снова поговорить.
Снова нашел Змея и пообещал сломать ему ногу и затем все остальные конечности по очереди, если у него и дальше будут претензии к Мишке. Судя по его испуганному виду, он воспринял мои слова серьезно, при этом клятвенно пообещал, что ничего подобного больше не будет.
– Остальных это тоже касается, – с этими словами я пробежал глазами по лицам стоящих рядом со Змеем парней.
Те, старательно избегая моего взгляда, только кивали головами в знак согласия.
Глава 3
Жизнь шла своим чередом. Ходил на лекции. Тренировался. Вот только возможностей заработать деньги, кроме как на разгрузке вагонов, не подворачивалось. Как ни странно, помог мне в этом деле, сам того не желая, Мишка.
Воспитанников младших отрядов из детдома отпускали только в том случае, когда за ними приходили родственники, но у Мишки был лучший друг, Тима-Тимофей, которого раз в две недели забирала бабушка. Вместе с ним она иногда забирала и Мишку.
Когда я пришел в очередной раз навестить паренька, то вдруг узнал, что тот лежит в медпункте детдома. Быстро сделав выводы, я уже начал искать Змея, как увидел, что навстречу мне летит Тима, лучший приятель Миши. Мы с ним были хорошо знакомы, да и историю со Змеем он хорошо знал.
– Дядя Костя! Дядя Костя! Мне с вами поговорить надо!
– Погоди! Сначала я кое с кем поговорю, а уже…
– Да не он это, дядя Костя! Не Змей!
– А кто тогда?
Мальчишка хоть сбивчиво, но вполне понятно разъяснил, что случилось на самом деле. Оказалось, что в прошлое воскресенье они с Мишкой гостили у его бабушки Авдотьи. Придя, неожиданно увидели во дворе ее дома молодого мужчину, мывшегося во дворе над тазом. Середина октября месяца, а он моется и довольно улыбается. Увидев мальчишек, подмигнул и насмешливо спросил:
– Чего уставились, парни?
– Не холодно вам? – спросил его Мишка.
– Нет. Отец с детства приучил. В гости к бабушке?
– Ага, – оба закивали головами.
– Это хорошо, что я еще не ушел.
Он вылил воду, потом насухо вытерся и ушел в дом. Бабка, до этого молча стоявшая, неожиданно сказала:
– Это мой новый постоялец, мальцы, а теперь идите в дом. Кормить вас буду.
Мальчишки, гадая, что могут значить слова мужчины, пошли вслед за бабушкой Авдотьей. Только успели раздеться, как квартирант, уже одетый, вышел из своей комнаты. В одной руке он держал чемоданчик, а в другой – бумажный кулек.
– Это вам, пацаны.
В кульке были леденцы, которые парнишки тут же по-братски разделили. После обеда они отправились гулять и, как обычно, зашли на маленький рынок, где продавалась всякая всячина. Походили какое-то время, а затем остановились около женщины, которая продавала фарфоровых собачек. Мишке они так сильно нравились, что он никак не мог от них оторваться, а Тимофей, стоя рядом с приятелем, крутил головой и вдруг неожиданно заметил бабкиного постояльца. Тот остановился, поставил чемоданчик на землю и о чем-то начал оживленно разговаривать с мужчиной, который чем-то торговал. Вдруг Тимка увидел, как торговец откуда-то из-под прилавка достал такой же чемоданчик, что был у квартиранта, и стал его расхваливать. Дескать, купи, не пожалеешь! Тот достал деньги, протянул продавцу и забрал чемоданчик, а тот, что принес с собой, так и остался у продавца. Тимофей попытался объяснить Мишке, что случилось, но пока до того дошло, постоялец уже ушел с рынка. Они несколько раз прошлись мимо продавца, но чемоданчика так и не увидели. Решили, что тот его спрятал. После чего еще немного погуляли и уже собирались идти домой, как по дороге встретили Степку, приятеля Тимофея, жившего через дом от его бабушки. Разговорились, затем стали играть в ножики. В это время на улице появился квартирант. Проходя мимо, он улыбнулся, кивнул головой ребятам и пошел дальше. Чемоданчика в его руках не было.
– Я его у чертовых развалин вчера видел, – вдруг неожиданно сказал приятель Тимофея.
– Чертовых? Это где? – спросил Мишка.
– Да есть тут такие, – ответил ему Тимофей. – Дом большой каменный стоял, а потом взял и сгорел. Бабушка говорит, что хозяин дома был очень богатый, но богатство получил от черта, а когда тот пришел за ним, тот не захотел идти. Черт тогда разозлился и сжег его вместе с домом.
– Люди туда не ходят. Боятся, – подтвердил эти слова его приятель. – Говорят, что там иногда по ночам огоньки горят. Мать говорит, что это души незахороненных мертвецов.
– Далеко… развалины? – заинтересовался Мишка. – Сейчас светло. Давайте сходим, посмотрим!
– Не, не пойду, – сразу отказался Степка. – Мать узнала, что я вчера туда ходил, уши надрала.
– Если только посмотреть, – нехотя согласился с другом Тимофей.
Развалины подтвердили свое название. Мишка хотел забраться на стену, чтобы рассмотреть все сверху, но, забравшись до половины, сорвался. Просто чудо, что ничего себе не сломал, но сильно расшибся.
– Значит, живой?
– Живой, дядя Костя. Наш врач сказал, что через пару дней его выпишет.
– Веди, посмотрим на больного.
Посидел у его кровати, передал друзьям два небольших кулька. Один с повидлом, другой с конфетами-подушечками. Немного поговорили, и я ушел. Идя в общежитие, стал в уме прокручивать рассказы мальчишек.
«Прямо шпионская история. Если все так, то это работа для госбезопасности, а не для меня. Им за это деньги платят. Гм. Деньги… Интересный момент. Насколько я могу судить, то заброшенных агентов всегда снабжали большими суммами денег. То, что мне и нужно. Теперь надо продумать, как к нему половчее подобраться. Опыта подобной слежки у меня нет, и если он профи, то вычислит меня на раз. К тому же частный сектор, где все друг друга знают, и я буду здесь, как на ладони. К тому же в лицо его не знаю. М-м-м… Если только пойти в этом деле… не от шпиона, а от его чемоданчика. Ведь судя по словам мальчишек, можно предположить, что чемоданчик спрятан где-то в развалинах. Шпион сначала их осмотрел, нашел место для тайника, а на следующий день принес и спрятал чемоданчик там. Вот только будут ли там деньги? Найду, а там вместо денег динамит или радиостанция. Хотя нет, радиостанции сейчас большие, а чемоданчик, по словам ребят, небольшой. Может, оружие? Тоже неплохо. А что дальше? М-м-м… Шпиона – в расход, а остальное меня не волнует. Решено. Начинаем с чемоданчика».
На следующий день я отправился на рекогносцировку местности. Обойдя жилые дома стороной, осторожно подобрался к развалинам. Несколько минут понаблюдал за местом и решил, что это пепелище когда-то было усадьбой, окруженной парком. Дом сгорел и развалился, а парк со временем зарос, превратившись в лес. Осмотрев развалины более внимательно, решил, что лучшее место для тайника – это чудом сохранившийся кусок второго этажа в левом углу здания, ближе всего расположенного к деревьям. Вот только как на него забраться? С моего места забраться на него было нереально, поэтому решил сменить пункт наблюдения. Обойдя по широкой дуге, зашел с другой стороны и, став за деревом, стал наблюдать уже со стороны парка.
«Забраться можно. Вот только какой смысл в таком тайнике? Быстро не достанешь. Если только положить на длительное хранение? Хм. А почему я решил, что чемоданчик там? Может, он его здесь, в лесу, закопал или в россыпи кирпичей запрятал. Хотя… может, подвал тут есть?»
Разгоряченный подобными мыслями, я невольно поддался авантюрному желанию найти чемоданчик прямо сейчас, хотя для первого раза планировал просто осмотреться на местности.
Подобравшись к развалинам, замер на какое-то время и стал прислушиваться. Окружающая тишина успокоила меня, после чего я стал взбираться по стене. Один раз нога сорвалась, и я с трудом удержался на стене, повиснув на руках.
Добравшись до площадки, я был мокрый от пота, хоть выжимай. Но интуиция не подвела. Чемоданчик оказался здесь, как я и предположил. Внимательно осмотрел его на предмет возможной ловушки, после чего взялся его открывать. Замки щелкнули. Откинул крышку, и мое лицо расплылось в довольной улыбке. Мечта сбылась! Оружие, деньги, документы, карты, как чистые, так и с пометками. На самом дне, в углу, лежал продолговатый бумажный сверток. Осторожно его развернул. Золотые царские десятки. Пересчитал: семнадцать штук. Вот это улов! Взялся за деньги. Четыре пачки номиналом пять рублей и две пачки номиналом три рубля. Пересчитал и принялся изучать оружие. Пистолет с глушителем немецкого производства. Несколько пачек патронов. Стоило мне взять в руку рубчатую рукоять, как у меня словно кровь по венам быстрее побежала. Усмехнулся про себя.
«Черного кобеля не отмоешь добела».
Последними я осмотрел две запечатанные пачки папирос «Беломорканал».
«Яд или наркотик. Все в цвет, только монеты никак не вписываются в набор шпиона. Нет, это хорошо, что я сюда зашел».
Искать новый тайник долго не стал. Нашел раскидистое дерево в гуще парка, забрался на него и повесил чемоданчик на одном из верхних суков. Спустился. Посмотрел. Скрытый за только начавшей желтеть листвой, чемоданчик был незаметен. В кармане лежала пачка пятирублевок, грея душу. Шел через рынок. Сначала приценился к сапогам. У следующего торговца спросил цену на табак-самосад. Немецкий агент стоял на своем месте, торгуя овощами. Картошка, капуста, свекла. Посмотрел на его руки. Пальцы грубые, крестьянские. С заусеницами и черными ободками грязи на ногтях.
«Крестьянин. Причем овощи явно с его огорода. Значит, местный, – тут у меня возникла новая мысль. – Смотрится как настоящий колхозник. Неужели так в образ вошел? Как-то не так я представлял себе шпионов. А так мужик сам по себе крепкий. В лоб даст, мало не покажется».
С этими мыслями я прошел мимо него и направился к выходу из рынка.
Спустя день я снова приехал, но уже под сумерки. Рынок сворачивался. Покупателей не было. Торговцы складывали свои товары и поодиночке разбредались в разные стороны. Дождался, когда шпион выкатит свою тележку с нагруженными на нее мешками, и последовал за ним. Спустя пятнадцать минут мне стало известно, где он живет. Собаки не было, но тут было все понятно. Зачем ему пес, который своим лаем перебудит всех соседей, когда к нему наведается ночной гость. Выждал еще какое-то время, потом зашел к дому сзади. Забор был ветхий, того и гляди, что рухнет подо мной. Но обошлось без шума. Осторожно подкрался к светящемуся окну и заглянул в щелку между занавесками. Хозяин закусывал. На столе была миска, из которой тот пальцами доставал капусту и кидал ее в рот. Рядом стояла открытая банка тушенки и лежал нарезанный ломтями хлеб. Довершала этот натюрморт бутылка водки со стаканом. Шпион прекратил жевать, налил полстакана водки и махом влил в себя, после чего взял ломоть хлеба с намазанной на него тушенкой и стал жадно, откусывая большими кусками, пожирать бутерброд. Я проглотил накатившую слюну и продолжил наблюдение. Торговец, пока я за ним наблюдал, словно завороженный, смотрел в одну точку. Лицо не выражало ни одной мысли, а взгляд был словно стеклянный. Судя по тому, что я сейчас наблюдал, он никак не тянул на резидента шпионской сети.
«Нет не он. Даже на полноценного шпиона не тянет. Скорее всего, это мальчик на посылках у немецких агентов».
Наблюдал за ним, до тех пор, пока хозяин дома не допил бутылку и не встал из-за стола. Вскоре погас свет. Вернувшись тем же путем, я пошел к трамвайной остановке. Несмотря на то, что промерз, что ехать мне, по меньшей мере, час, а там еще идти пешком, настроение было бодрым. Спокойная жизнь – это, конечно, хорошо, но когда начинает кипеть адреналин и кровь быстрее бежит по жилам, мне нравилось больше. Несмотря на то, что трамвай дрожал, дребезжал и звенел, сев, я полностью ушел в обдумывание плана. Решать все надо было быстро, пока они не хватились чемоданчика. Тогда их ищи-свищи.
«Отловить агента-квартиранта и провести допрос или понаблюдать за торговцем?»
Прикидывал, пытался анализировать, но ни к какому решению так и не пришел. Устал, да и мало было исходных данных.
Утром сходил на лекции, потом забежал на фабрику-кухню пообедать, просидел несколько часов в библиотеке и снова отправился ловить шпионов. Потратил почти два часа, наблюдая издали за торговцем. Никто из подозрительных типов к нему так и не подошел. Проводил его домой, затем подобрался прежним путем к окну и стал снова наблюдать, как тот пьет и закусывает.
«Алкаш поганый. Ублюдок хренов, – ругал я его всяческими словами, сглатывая очередной раз слюну. – Чего я здесь забыл? Лучше бы на тренировку поехал, вместо того чтобы здесь…»
Додумать мне не дало рычание двигателя грузовика. Я прислушался. Машина ехала сюда. Как только грузовик, последний раз рыкнув двигателем, затормозил напротив дома торговца, хозяин сразу сорвался с места и бросился в глубь дома, к входной двери. Стараясь как можно тише ступать, я обогнул дом и услышал, как заскрипела дверь, затем затопали его тяжелые сапоги по лестнице. Осторожно выглянул из-за угла дома, но, к своему сожалению, смог только рассмотреть темные фигуры у забора. Перебросившись несколькими словами, они втроем пошли к машине. Сгрузив с кузова ящик и два мешка, потащили их в дом. Им явно было тяжело. Это было видно по согнувшимся фигурам и кряхтению, когда они взбирались по отчаянно скрипевшим ступеням.
«Вот агенты обнаглели. На машине приехали. Динамит мешками носят. Ни бога, ни госбезопасности не боятся», – но с минуту подумав, решил, что у них наверняка есть какое-нибудь официальное прикрытие. Например, приехали представители какого-нибудь торга закупать овощи.
Я угадал. Спустя какое-то время гости вышли с двумя мешками, которые были небрежно закинуты в кузов. Шофер остался у машины, а второй гость вернулся в дом. Я вернулся на место наблюдения, но что они делают, подсмотреть не удалось, так как занавески были плотно задернуты. Что делать? Не успел я задаться этим вопросом, как из-за дома послышались шаги. Заметили? Можно было махнуть через забор, но без шума это быстро не сделаешь. Присел, прижавшись спиной к стене дома. Рука сама собой выхватила нож. Фигура вышла из-за угла и, вместо того чтобы шарить по двору, целенаправленно двинулась в дальний угол. Только спустя несколько секунд я сообразил, что шофер шел к деревянному туалету, стоящему в дальнем углу двора. Скользнул в противоположный угол двора и затаился. Спустя какое-то время двигатель взревел и машина уехала.
Несколько минут я обдумывал ситуацию, а потом решил, что такого момента мне может больше не представиться. Они привезли много всего, а значит, есть вероятность того, что в этих мешках могут оказаться денежные знаки, причем в большом количестве. Теперь осталось решить, как взять хозяина дома без шума. Судя по его крепкому сложению и толстым запястьям, он обладает немалой силой, поэтому в прямой контакт вступать с ним рискованно, а ударить со спины самое то! Достал из кармана кастет, который отобрал у хулигана из детдома. Место для засады определил быстро – сзади дворового туалета. Настроился на долгое ожидание, но просидел относительно недолго. Не больше часа. Сначала услышал, как заскрипела входная дверь, потом ступени крыльца, потом раздались приближающиеся тяжелые шаги.
Скрип закрываемой двери туалета дал мне возможность неслышно оказаться за спиной торговца, когда он разворачивался, чтобы вернуться в дом. Рука с кастетом резко взметнулась вверх и почти в то же самое мгновение рухнула вниз. Шпион упал как подкошенный.
Пока я его тащил по двору, а затем в дом, то проклял все на свете. Закрыл дверь, после чего нашел веревку и связал хозяина дома. Быстро осмотрелся. По внешнему виду это было словно не жилое помещение, а временное убежище. Везде грязь, с потолка свисает паутина. Рядом со столом стояло с десяток пустых водочных бутылок. Прошелся по дому. Скоро нашел люк, ведущий в погреб. Откинул его. Пахнуло плесенью и холодом. Снова прислушался. Тишина. Бросил быстрый взгляд на хозяина квартиры и успел заметить, как у него дрогнули веки. Очнулся, голубчик. Подошел к нему.
– Очухался. Это хорошо. Значит, поговорим.
Подтащил стул. Сел.
– Глаза открывай. Говорить будем, – несколько секунд подождал, потом резко пнул его ногой в бок. Раз. Второй.
Тот выдержал минуту, затем открыл глаза и заерзал по полу, пытаясь освободиться.
– Ты кто?
– Конь в пальто! И запомни. Вопросы здесь задаю я! Ты только отвечаешь! Понял?
– Да.
Кричать и звать на помощь он не стал, но честно говорить отказался, врал и изворачивался, поэтому, чтобы не тратить время, мне пришлось вспомнить кое-какие методы, широко практикуемые при допросах в полевых условиях. Осознав свою ошибку, хозяин дома сразу стал отвечать быстро и без запинок.
Назвался Мефодием Архиповым, но было ли это его настоящее имя, меня абсолютно не волновало. Бывший кулак, который отсидел свои пять лет. Когда возвращался после отсидки, то случайно познакомился с человеком, который предложил ему помощь, но не безвозмездно. Бывший кулак, злой на Советскую власть, не раздумывая, дал согласие, а спустя какое-то время получил новые документы, прописку в Москве и деньги на покупку дома. Это было почти два года тому назад. Долгое время к нему никто не приходил, и он почти успокоился, вот только зря. Три месяца тому назад к нему пришел человек и назвал пароль. С этого дня его дом стал шпионской явкой. Передает, что ему поручено, держит у себя различные грузы, иногда у него день-два живут незнакомцы.