И почему это «Спасибо» прозвучало как «Двигай быстрее»?..
На улице Эдик не прекращал оглядываться по сторонам. Шпионским чутьем он похвастаться не мог, но две рослые фигуры из массы окружающих людей выделять научился. Они тоже хороши – светятся откровенно, слишком легко дали себя вычислить.
«Похоже, им не очень-то привычно заниматься слежкой, – размышлял Эдик, шагая вверх по проспекту. – Или их смущает чужая территория? Будь я в Москве, давно бы избавились от меня!»
Октябрьский день выдался зябким, резкие порывы ветра норовили сорвать с Эдика старый шарф. Впрочем, холода мужчина не чувствовал, скорее наоборот, ему было жарко, он ощущал капельки пота, скользящие по спине. Скорее всего, поднялась температура, как всегда бывало с ним в периоды сильного волнения.
Он весь день провел на ногах – иначе не мог, ему нужно было оторваться от преследователей. Сейчас Эдик постоянно оглядывался по сторонам, стараясь разглядеть их. Он почти расслабился, когда знакомые силуэты снова мелькнули в поле зрения. Нет, никуда они не уйдут, пока не получат то, что им надо.
В общем, застрял он, как Одиссей между Сциллой и Харибдой. Эдик в своей жизни прочитал немного книжек, но все, что читал, помнил почти дословно. Обнаружив эту свою способность, он литературу забросил – нечего память лишней информацией забивать! Зато теперь отрывки из прочитанных книг периодически всплывали в памяти.
Нельзя им ничего отдавать, это слишком опасно, и для него в том числе: он перестанет быть нужным. Необходимо найти другой путь!..
Эдик как раз проходил мимо остановки, когда подъехал автобус. Не глядя на номер, мужчина вскочил в душный салон, теперь от преследователей его отделяли запотевшие стекла. Вот повезло! Эти двое задергались, видно, машины у них поблизости нет!
Эдик даже тихо засмеялся, чем заслужил неодобрительные взгляды других пассажиров. Не зря он все-таки людей не любит! Но… не настолько, чтобы намеренно вредить им.
Забившись в угол, он прикрыл глаза – спать хотелось до безумия, двое суток без нормального отдыха!
Кто знал, что все так обернется?
Встреча с Никитой Тимофеевым на конференции уж точно не показалась ему неприятным событием. От торгашей, у которых лоб шел складками в отчаянной попытке понять, что же им говорят, Никита отличался очень выгодно: он не пытался казаться умнее, чем есть на самом деле. Он честно признал, что ни черта не смыслит в науке, и попросил доступно объяснить, где используются подобные технологии.
Эдик объяснил, постарался даже сделать это доступно. Вроде бы получилось: Никита слушал, кивал, а в итоге заявил:
– Так это же гениально!
– Не факт, – смутился Эдик. – Я ничего не проверял…
– Проверишь еще, но чисто для формальности! Ты, я вижу, парень смышленый, справишься со всем! А я тебе помогу!
– Чем?
– А чем захочешь! Деньгами в первую очередь. Я тебе деньги дам, а ты ими распоряжайся, тебе же виднее.
– Я занимаюсь этим не ради денег.
– Вот чудак! – присвистнул Никита. – А ради чего тогда?
Спросить проще, чем ответить. Эдик чувствовал причину, а выразить ее в словами не мог, его не устраивал ни один из вариантов. Суть заключалась в том, что он любил работать, он иного смысла в своей жизни не находил.
Мама часто ругала его за это еще в школе, правда, не сильно – сына она обожала.
Никита выслушал, покивал – он, похоже, не умел слушать не кивая. А затем мужчина рассмеялся:
– Да про тебя фильмы снимать надо и в Красную книгу заносить! Только я все равно хочу помочь тебе, чтобы талант даром не пропадал.
– Зачем тебе это нужно?
– Я, в отличие от тебя, денежки люблю. Деньги – такая хорошая вещь! Как бутерброд с колбасой, только лучше. Ты тоже это поймешь, когда средства на колбасу появятся.
Никита отличался наблюдательностью, от него не укрылось ничего: ни заплатанный свитер собеседника, ни старые потрепанные брюки, ни скотч на дужке очков. Ему невдомек было, что это не из-за острой нехватки денег, а от врожденной неряшливости.
И все же нельзя сказать, что слова Тимофеева канули в пустоту. Эдик уже устал куковать один в большой трехкомнатной квартире. Часть его хотела завести семью, пусть и не самая большая часть.
А для этого необходимы деньги. На них клюют женщины, и он выбирает какую-нибудь одну. Дальше – загс, уют в доме, детишки пойдут. Эдик наблюдал идеальную схему жизни у своих более удачливых коллег: их детей воспитывали жены, а сами они продолжали заниматься наукой.
Он согласился на предложение московского бизнесмена.
– Ты не пожалеешь, – уверял его Никита, сжимая руку новоиспеченного партнера. – Потом благодарить меня будешь!
В первое время Эдик и правда благодарил. Он не сильно напрягался, делал то же самое, что и обычно, разве что передавал результаты Никите, а тот взамен приносил деньги. Много. По крайней мере, Эдику казалось, что много. В глубине души он подозревал, что это даже не пятьдесят процентов, однако выяснять отношения с Тимофеевым не собирался, его все устраивало.
Он сам выбирал, что и как делать, Никита не пробовал диктовать ему, он находил покупателя под товар, а не наоборот. Однажды Эдик рассказал ему о самом любимом своем детище. Собственно, над этим проектом он работал уже два года, а теперь вышел на завершающий этап.
Никита воодушевился, покупатели нашлись с ходу. Эдик пропустил эту новость мимо ушей, он слишком увлекся работой. Он теперь понимал, что чувствует марафонец, увидевший-таки перед собой финишную черту.
Он закончил. Проверил. И испугался.
Никита так и не уяснил, почему Эдик все отменил и прекратил их сотрудничество. В новых обстоятельствах его непонимание науки стало непреодолимым препятствием. Эдик же здраво оценивал перспективы.
– Ты же меня подставляешь, – шипел в телефонную трубку Тимофеев. – После всего, что я для тебя сделал!
– Извини.
– Извинениями здесь не обойтись! Ты осознаешь, что мне неустойку платить придется?!
Решил деньгами напугать? Нашел дурачка!
– Никита, я прекрасно понимаю, сколько ты на мне заработал. Я на это не указывал до тех пор, пока ты не стал меня шантажировать. Если хочешь, я верну тебе и то, что ты заплатил мне.
Эдик не блефовал, он и правда сохранил большую часть своих «гонораров». Занимаясь проектом, он так и не удосужился приманить женщин заветными деньгами и обзавестись семьей.
Никита не стремился прекращать сотрудничество, он пошел на мировую:
– Да ладно тебе, старик, не кипятись! Ты встань на мое место! Я ценю нашу работу, но это не значит, что мне нравится отказывать клиентам, да еще таким!
– Мне очень жаль.
– Забудем. Я все заплачу, а ты работай дальше, жду новых идей!
Для себя Эдик решил, что больше ничего продавать не станет, однако сказать об этом сразу не хватило решимости. Никита же только успокоился! Он решил расставить все по местам при следующем телефонном разговоре.
Проблема заключалась в том, что Тимофеев больше не звонил. Обнаружив слежку, Эдик попытался сам связаться с ним, вот только телефон Никиты оказался выключенным.
– Мужчина, вы выходите?! – Дородная дама, до этого занимавшая полтора кресла у окна, сейчас решительно пробивалась к выходу.
– Нет, – Эдик посторонился, чтобы потом занять ее место.
