Мама с сыном выбежали из дверей сада.
– Мама, почему ты так поздно? Говорила, что отгул. Пораньше заберёшь.
– Дорогой, сначала я ходила в ЖЭК. Потом полы мыла. И что-то подзадержалась. По дороге к тебе – вот, в лужу грохнулась.
Павлик закивал:
– Да, видок у тебя ещё тот!
– Надо торопиться, – мама потянула сына за руку. – Саша ждёт.
И они побежали в сторону школы. Хорошо, та была в десяти минутах ходьбы от садика.
Во дворе под надзором учительницы околачивался паренёк лет девяти. Он гулял сам по себе. А взрослая женщина чуть поодаль то и дело поглядывала на часы и хмурилась. Наглухо застёгнутое чёрное пальто, такого же цвета шляпка и сапоги. Лишь красные перчатки и шарф оживляли вид уже немолодой женщины. Больше никого во дворе – другие ребята давно разошлись по домам.
– Саша! Где же мама? – спросила учительница.
– Екатерина Анатольевна, она обещала забрать пораньше.
В ответ женщина криво улыбнулась, но в темноте мальчик не заметил. Он прыгал с ноги на ногу и подкидывал камушек. Шапка съехала на макушку, из-под неё смешно торчали уши. Куртка застёгнута наперекосяк. Зато глаза с задорной искринкой и улыбка до ушей выдавали весёлый нрав.
И тут во двор влетели запыхавшиеся Маша с Павликом. Учительница сказала сердито:
– Марья Ивановна, я же просила!
– Да-да, Екатерина Анатольевна, – устало произнесла Маша. – Обещаю, это больше не повторится.
Маша, Паша и Саша вышли за ворота школы. Моросил осенний дождь. В темноте свет фонарей красиво отражался на мокром асфальте. Но никто из троих не обратил внимания на очарование осеннего вечера.
– Мама, я устал, – заканючил Паша.
– Есть хочу, – подхватил Саша.
– И я, – поддержал младший.
Маша покачала головой:
– Ужин я не успела приготовить.
– Давай зайдём в магазин, купим что-нибудь!
– Ну, уж нет, потом ужинать не будете.
– Мама, ну сил уже нет!
– Мама, я столько тебя ждал! А после полдника мне ничего не перепало.
– Ну, ма-аа-м-ааа, – ребята дружно тянули Машу в сторону магазина и не давали придумать новые аргументы. И Маша устало сдалась.
Они вышли из магазина, и мальчишки весело захрустели обёртками.
Минут десять царило молчание. Потом Паша погладил сытый живот и сказал:
– О, Санёк, моя-то вкуснее оказалась.
– С чего ты взял? – взъерепенился старший. – Моя и больше, и такое объедение!
– У меня внутри начинка клубничная была. А у тебя что?!
– А у меня зато снаружи шоколадом облитая.
Паша решил, что шоколад перевешивает клубничную начинку, и такое положение вещей показалось ему крайне несправедливым. Он скомкал обёртку и бросил в Сашу. Старший брат, который успел выбросить фантик в урну, тут же подобрал камешек и с силой запульнул в спину Павлика, удиравшего от расправы. От боли, смешанной с яростью, Павлик взвыл и набросился на обидчика с кулаками.
На глазах прохожих Маша разняла драку и повела насупленных сыновей за руки, как маленьких: одного справа, другого – слева. Грустные мысли нахлынули с новой силой.
Вот и дурацкая лужа, в которой она не так давно искупалась. В глаза бросилась уже знакомая табличка «Курсы богинь». «Да по-любому „развод“», – сердито подумала Маша.
Наконец, они пришли домой.
Дома обычная вечерняя картина – Машин муж и отец семейства Дмитрий лежал на диване с пультом в одной руке и пакетом чипсов – в другой. Двойной подбородок, округлый живот и двухдневная щетина. Трудяга, сразу видно.
Маша тихонько вздохнула, снимая многострадальное пальто.
Дима работал водителем на подстанции скорой помощи. У него был удобный и лёгкий график, но ему как-то удавалось создать вокруг себя ореол великого труженика.
– Привет! – донеслось с дивана. – Вы чего так поздно? Пришёл – никого. И поесть нечего.
– Что-то сегодня день не задался, – грустно произнесла Маша. – Ты бы не мог почистить картошечки, Дим, а? А то мне нужно вещи застирать – я в лужу свалилась. И ещё уроки проверить.
Ответом ей было бормотание телевизора, по которому шёл футбольный матч.
Сперва Маша посадила Сашу за уроки. Мультики заняли младшего. А её ждала ванная. Мокрой губкой она тщательно оттирала пятна с пальто. Другой одежды для осени не было и перспектив к её появлению тоже. Вычистив пальто, она занялась собой. Горячий душ смывал грязь, но против вихря тоскливых мыслей он был бессилен.
«Ох, а сапоги-то! – вспомнила она уже с полотенцем в руках. – Придётся ещё и…»
– Мама! Полдевятого, а у нас ещё маковой росинки во рту не было. Ужинать хотим!
Раздражение всё-таки прорвалось в голос:
– Я просила вашего отца почистить картошки.
В ответ Паша протянул:
– У него футбол. Он будет есть перед телевизором. И спать тоже, – добавил мальчик и улыбнулся.
Маша обречённо вздохнула.
В морозилке веяло холодом и пустотой. Лишь на нижней полке сиротливо лежала последняя пачка пельменей.
