Месть Солнцу-2. Миссия невыполнима

Локация 1. Солнце. Май 2078

Он видел солнце с поверхности всех твёрдых планет Солнечной системы: Меркурия, Венеры, Земли (естественно), Марса, больших спутников типа Титана, Ганимеда, Европы, а также с орбит гигантских газовых шаров – Сатурна, Юпитера, Урана и Нептуна. Бывал Витас Васильевич Махоничев и на Плутоне, относящемся по международной классификации к классу малых планет, с поверхности которого земное светило представляло собой крупную звезду. Однако, конечно же, самое большое впечатление оставлял для директора Коскона вид Солнца с расстояния всего в пятьдесят тысяч километров. Потому что здесь оно казалось стеной пенистого пламени, на котором кое-где виднелись тёмные пятна и солнечные протуберанцы.

Стена, состоящая из плазменных гранул диаметром до полутора тысяч километров, загораживала полвселенной, и на неё можно было смотреть часами, как на пламя костра – с помощью поляризационных фильтров, конечно, хотя температура этого «костра» достигала почти шести тысяч градусов Цельсия. Протуберанцы на фоне гранул казались тёмно-багровыми фонтанами и петлями, факелы же, наоборот, представляли собой россыпь светящихся «веснушек» на румяном лице.

Пятна в течение долгого времени в естественных условиях не менялись, так как представляли собой конвективные ячейки плазмы с большим магнитным полем и пониженной температурой, меньшей на тысячу градусов, нежели соседние области звезды. Но в данный момент некоторые из них вдруг начинали сокращать площадь и как бы ныряли в недра солнца, под его поверхность, которая, по сути, являлась не твёрдым образованием, а границей фотосферы.

– Витас Васильевич, – обратился к Махоничеву капитан крейсера «Варяг» Джордан Суровик, – отмечено странное движение на северном полюсе. Посмотрите?

Махоничев очнулся.

Вместе с десятком экспертов и командиров спецподразделений Коскона он находился на борту крейсера, который в составе российской группы сил безопасности контролировал свой участок солнца, где расположилась часть лимб – солнечных пятен, принадлежащих какой-то могущественной структуре, предположительно инозвёздной. Пятна эти хотя и походили на обычные солнечные, не подчинялись общепринятым законам физики и поглощали солнечную плазму, снижая световой поток до такой степени, что это сказалось на всей Солнечной системе. Температура воздуха на Земле снизилась на пять градусов и продолжала понижаться, что порождало резкие климатические изменения на всей планете. Почти растаявший к этому времени Северный Ледовитый океан снова начал покрываться льдами, Европа стала замерзать, и ООН вместе с родственными организациями государств и кластеров объявили тревогу.

В данный момент возле светила собрались космические флотилии развитых стран, чтобы разобраться с «плазмодойщиками» неизвестной цивилизации. Среди них была и эскадра России, имевшей один из самых современных и развитых космических флотов, как гражданский, так и военный.

– Покажите, – согласился Махоничев, утонувший в ложементе командующего эскадрой в качестве одного из «углов квалитета ответственности». Командующим эскадрой он считался формально, на самом же деле главным «углом квалитета» являлся директор ФСБ России Мазин, который находился в Москве, но мог видеть всё, что видели экипажи российской флотилии.

Перед глазами Махоничева в очках дополненной реальности возник практически такой же ландшафт солнечного пламени, показанный системой обзора «Варяга», разве что с иным рисунком пятен и протуберанцев.

Одно из пятен на краю ветви из подобных ему приблизилось. Оно было не самым большим, но именно на него в своё время упали три корабля – китайский, американский и российский – и именно на нём месяц назад остался экипаж катера класса «голем» под управлением майора Коскона Флоры Дрёмовой.

В данный момент пятно двигалось: медленно выползало из объятий солнечной «пены», таща за собой хвост угасающего пламени.

Махоничев включил связь с научным отсеком крейсера:

– Пётр Ильич, что происходит?

Начальник исследовательской группы корабля профессор Краснов ответил тотчас же:

– Надо посмотреть вблизи.

– Понял. Джордан, пожалуйста…

– Секунду, – ответил капитан.

Манёвр не занял много времени. Корабль переместился к северному полюсу солнца и завис над цепочкой пятен. Крайнее из них действительно поднималось в космос и находилось теперь в хромосфере. Его диаметр был равен четырёмстам километрам, и в центре пятна что-то поблёскивало, словно там торчала капля воды.

– Пётр Ильич, не подскажете, что это такое?

– Увеличьте.

Пятно понеслось навстречу, словно крейсер спикировал на него как беспилотник-камикадзе.

Увеличилась и «капля воды», превращаясь в купол диаметром около километра.

Пространство под ним протаяло в глубину. Благодаря многодиапазонной системе обзора корабля, использующей поляризационные фильтры и вакуумные зеркала, стала видна странная конструкция, напоминавшая гриб с плоской шляпкой, опиравшийся на тонкую ножку. В отличие от чёрной гранулированной поверхности самого пятна шляпка имела жёлтый цвет, и при ближайшем рассмотрении превратилась в настоящий луг, поросший короткой сухой травой.

В центре луга располагалась толпа людей количеством не менее двух сотен, вернее существ с двумя ногами, двумя руками и головой. Только ноги и руки у них были намёками на органы человеческого тела, слепленными из текучей субстанции. При каждом движении они расплывались дымком, возвращая форму, и лишь головы оставались неизменными, сохраняя человеческие черты. Существа гуляли группками по двое-трое по лугу, беседовали, поглядывая по сторонам, кое-кто сидел, а некоторые лежали с открытыми глазами. Одеты же все они были в подобие комбинезонов из жидкотекучей дымной субстанции, меняющей конфигурацию.

– Что это? – хрупким голосом проговорил навигатор крейсера Фока Марин.

Никто ему не ответил. Лишь спустя полминуты кванк «Варяга» искин по имени Гордый проговорил индифферентным тоном:

– Идентификации не поддаётся. Возможно, голографический объект.

– Температура в районе пятна три тысячи восемьсот, – заметил Краснов.

– Ну и что? – спросил Махоничев.

– Поддерживать голографический объект при таких условиях невозможно.

– Кому?

Начальник исследователей озадаченно помолчал.

– Во всяком случае нашей науке.

– А пятно создано теми, кто установил здесь лимбы, профессор. Джордан, опуститесь ещё ниже.

– Мы близки к границе допустимого риска.

– Пожалуйста, в пределах моей ответственности.

– Гордый, на двадцать ниже.

– Слушаюсь, – ответил компьютер.

«Варяг» увеличил потенциал защитного поля и нырнул в атмосферу Солнца ещё на двадцать тысяч километров, окунаясь в сплошное море огня.

Однако не успел он выйти на новую высоту, в посту управления прозвучал отрывистый сигнал вызова.

– Нас вызывает Всесолнечный центр Совета безопасности ООН, – доложил компьютер.

– Транспондер включён?

– Так точно. Нас видят, мы в сетке общего мониторинга.

– Соедини, – отреагировал Джордан Суровик.

– Борт «сто шесть» Российского космоарзата, немедленно покиньте зону ответственности Европейского центра! – раздался на английском языке гнусавый голос. – Вы мешаете работе международной комиссии!

– Пошлите их подальше, – ворчливо посоветовал капитан.

– Недипломатично, – усмехнулся Махоничев. – С удовольствием послал бы. Горд – канал.

– Говорите.

– Я директор российской службы космической контрразведки, – металлическим голосом произнёс Махоничев. – Имею карт-бланш Совбеза ООН на проведение любых мероприятий в атмосфере Солнца, идущих на обеспечение безопасности космоплавания в этой районе Солнечной системы. С кем имею честь разговаривать?

Повисла пауза.

Фока Марин, запакованный в своём титульном ложементе согласно инструкции СРАМ[1], посмотрел на капитана и поднял вверх большой палец.

Джордан Суровик, вид которого вполне соответствовал его фамилии: белобрысый, с квадратным ничего не выражающим лицом, светлоглазый, – не отреагировал на этот жест.

Все знали, что Совбез ООН два дня назад выработал решение атаковать пятна на Солнце, сосущие энергию, но Россия заблокировала решение, считая его чрезвычайно опасным и непродуманным. Однако флоты стран, членов Совета безопасности, по-прежнему оставались вблизи Солнца нацеленными на пятна – в ожидании реакции владельцев системы отсоса плазмы после посыла к ней ультиматума.

– Старший координатор европейского Центра политических согласований в Солнечной системе лорд Киркпатрик, – прилетел наконец ответ запросчика. Изображение говорившего при этом в виоме связи не появилось.

– Старший координатор европейского Центра политических и так далее, и так далее, – проговорил Махоничев скучным голосом, – занимайтесь-ка своими делами и не мешайте работе особоуполномоченного Российской Федерации.

Эфир донёс бульк, словно кто-то подавился.

– Я бы вообще послал… – начал навигатор.

Суровик посмотрел на него, и молодой парень умолк.

Корабль остановился. Пояс виома рубки показал на фоне багрового солнечного «пляжа» чёрную проплешину пятна.

– Увеличьте.

Купол, накрывающий толпу странных существ с человеческими головами, исчез, существа стали видны отчётливее. Одно из них вдруг посмотрело вверх, буквально в камеры корабля, и Махоничев издал изумлённый возглас:

– Лавр?!

Лицо существа было лицом пропавшего без вести на Солнце заместителя директора ЦЭОК по спецоперациям полковника Лаврентия Павловича Климука.

– Полковник Климук, – подтвердил компьютер.

– Как он там оказался?! – пробормотал Фока Марин.

Ответом навигатору была тишина.

Запрокинувший голову псевдо-Климук улыбнулся и помахал рукой. Точнее, тем, что заменяло ему руку. Губы полковника шевельнулись, хотя, разумеется, услышать голос было невозможно.

Тем не менее Горд распознал сказанное.

– Он говорит: «Заберите нас».

– Что?! – удивился Фока Марин.

– Заберите нас.

– Капитан Истомин, – позвал Махоничев.

– Слушаю, товарищ генерал, – отозвался командир группы особого назначения, находившейся на борту «Варяга».

– «Голем» к походу!

– Будем готовы через три минуты!

– Один катер всех не заберёт, – с сомнением сказал Суровик.

– Вряд ли нам придётся кого-то забирать, – буркнул Махоничев.

– Почему?

Глава Коскона помолчал пару секунд.

– Потому что люди в тех условиях выжить не могут.

– Так кто это по-вашему?

– Узнаем. Истомин?

– Готов, – лаконично ответил капитан спецназа.

– Старт!

– Поехали!

«Варяг» выпустил в пламенную стену пулю «голема».

Локация 2. Земля. Плесецк. 2078

Конечно, того, что случилось, не ожидал никто, в том числе учёные и руководители спецслужб всех стран, включая российские.

Через час выяснилось, что толпа существ с человеческими головами, собравшихся «на лугу» в центре солнечного псевдопятна, представляет собой сборище голографических копий живых людей – исследователей и космолётчиков, пропавших без вести в течение года после появления этих странных пятен – так называемых лимб, служащих своим владельцам системой отсоса солнечной энергии. Разумеется, лимбы лишь издали походили на реальные солнечные пятна, на самом же деле являясь антеннами системы откачки. Точно так же и пропавшие на солнце люди перестали быть людьми: они потеряли физический облик, но были восстановлены «в цифре» в виде сгустков виртуальных сущностей, сохранивших личностные характеристики.

Как оказалось, солнечный Улей – та самая система «дойки» Солнца, посланец Большого Улья из невообразимо далёкого будущего. Он обитал в опустевшей при расширении Вселенной спустя гугол – десять в сотой степени – лет: просто исполнял задание «старшего брата» и для этой цели захватывал специалистов, нужных для решения проблем отсоса. Для него они были всего лишь «узлами интеллекта», своеобразными синапсами, влившимися в его основной «мозг» – ганглий. Оставаясь самостоятельными персонами в пределах Улья-ганглия, пленники помогали ему как дополнительные интерфейсы, когда Улью требовалось решить возникающие задачи крупного масштаба. Среди захваченных оказались и сотрудники российского Центра экстремального оперирования в космосе (ЦЭОК), а также службы безопасности, и учёные-солнечники. Все они были помещены в «резервацию» Улья и дожили до этого момента.

Больше всего Махоничева порадовал своим появлением Лаврентий Климук, сыгравший главную роль в «восстании умов», устроенном полковником в Улье, что привело к бегству Флоры Дрёмовой и Терентия Дергачёва в будущее, где им удалось наладить контакт с Большим Ульем. Именно вследствие контакта и решилась проблема угасания солнца в две тысячи семьдесят седьмом году, грозившего человечеству катастрофой. Поверить в столь необычное завершение «криминальной» деятельности пришельца из будущего в Солнечной системе было трудно, однако факт оставался фактом: Большой Улей – система постразума, сумевшая сохраниться в будущем после распада материи спустя триллионы триллионов лет, – отозвала к себе малый Улей, и началось возвращение энергоотдачи Солнца к прежнему балансу. Лимбы одна за другой стали исчезать. Последней растаяла та, где собрались пленники из «резервации» солнечного Улья. Людям удалось скачать в отдельные цифровые объёмы квантовых компьютеров персональную информацию каждого «призрака», и лимба растаяла в солнечном чреве. Бывшие пленники стали кванками[2], и перед специалистами встала проблема выращивания им новых живых носителей.

К сожалению главных контактёров с Ульями – Флоры и Терентия – в толпе пленников не оказалось. Лаврентий Павлович Климук (точнее, его интеллектуальный преемник) сказал лишь, что солнечный Улей отправил их к Большому, и они, скорее всего, остались там. Во всяком случае назад они не вернулись.

Двадцать восьмого мая в кампусе штаба ЦЭОК в Плесецке собрались вживую лидеры спецслужб и министры правительства Российской Федерации, обладавшие необходимыми полномочиями. Не было только президента России, так как он в это время находился в Совбезе ООН в Индонезии на международной встрече глав государств и финансово-технических корпораций. Там решалась судьба совместной деятельности человечества после ухода «воров солнечной энергии из будущего», нанёсших колоссальный урон цивилизации.

Совещания в ЦЭОК обычно проходили в режиме удалённого доступа, но при необходимости руководители страны с удовольствием посещали центры сбора как реальные фигуры, предпочитая физический контакт и прямое общение виртуальному.

Махоничев присутствовал со своим заместителем Егором Поддубным, вернувшимся с Меркурия, и оба уже имели представление о положении дел вблизи Солнца. Они и начали обсуждение ситуации, создавшейся после ухода Улья из Солнечной системы, включая перспективы на дальнейшие контакты с потоками не только земной цивилизации, но и всего разумного кластера Вселенной.

Вопросов было задано много, особенно в части научного обоснования перемещения Ульев из бездны будущего в настоящее. И не все они получили ответы от учёных, присутствующих на совещании. Кроме перемещений во времени руководителей спецслужб интересовала и связь событий на Солнце с присутствием самого Улья. Объяснения физиков о законе затухания последствий, нивелирующем эти последствия в будущем (по сути, они отменяли так называемый «парадокс дедушки»: внук из будущего появляется в прошлом, убивает деда, и петля времени стирается, будто ничего и не происходило), сходились к существованию Мультиверсума – ветвящейся Вселенной, теорию которого в двадцатом веке предложил физик Хью Эверетт. Знаменитые физики человечества ещё в двадцатом веке предполагали существование классического закона о траекториях времён, полностью исчезающих на фундаментальном уровне. Но убедить присутствующих в реальности «независимых петель времени» в Мультиверсе эти объяснения не могли, несмотря на признанный факт существования системы отсоса солнечной энергии.

Развеселил всех Поддубный, упомянув принятый в Китае в две тысячи одиннадцатом году на официальном уровне закон, запрещавший путешествовать во времени. Власти КНР того времени заявили, что научная фантастика, где герои перемещаются в прошлое или будущее, оскорбляет историю, законы физики и здравый смысл.

Впрочем, сдержанно поулыбавшись, делегаты совещания вернулись к обсуждению насущных дел, а Махоничев, оставшись после заседания наедине с замом, сказал:

– Смех смехом, а где в настоящее время находятся Дергачёв и Дрёмова, мы не знаем. И спросить не у кого, солнечный Улей выдернул все лимбы и ушёл в свои времена. Как ты думаешь, они погибли?

– Не знаю, – ответил Егор Иванович, изобразив грустную улыбку. – Надеюсь, что живы. Надо поговорить с Климуком, вдруг у него или у кого-то из возвращенцев остались в памяти координаты портала?

– Какого портала?

– Улей ведь появился в Системе не прямо таким, каким он был на Солнце. Надо было прежде кинуть канал из того сумасшедшего времени, где остался Большой Улей, суперсистема постразума. А кинуть этот канал можно только через портал. Значит, возможно, он остался здесь?

– Где?

– Может быть, на Солнце. Либо на Меркурии. А может, и на Земле.

– Но кинуть канал из бездны времён в прошлое очень сложно. Вдруг порталом является вся Солнечная система?

Махоничев оттопырил губу, размышляя.

Свет в аудитории кампуса стал гаснуть, как бы приглашая руководителей контрразведки покинуть помещение. Оба направились на выход, вышли из здания.

Был вечер, распухший от рефракции шар Солнца опускался за зубчатую кромку соснового леса, и смотреть на него можно было не отрываясь.

Мужчины остановились, глядя на него.

– Будем искать портал? – проговорил Поддубный.

Махоничев помолчал. Потом произнёс одними губами:

– Что нам остаётся?

Локация 3. Большая пустота. После времени

Этот Разум в конце концов смог победить смерть и жить вечно по тем параметрам, которые достигли, как ему казалось, ранга Абсолюта.

Уже давно распались галактики и шаровые звёздные скопления, инфляция растащила их по непостижимо огромным объёмам пустого пространства. Объём Вселенной эпохи десяти в сотой степени лет намного превосходил хаббловский[3]. Давно погасли звёзды. Истаяли излучением Хокинга чёрные звёзды. Разрушились не только атомы и ядра, но и элементарные частицы: барионы – протоны и нейтроны, и даже кварки. По гигантским просторам космоса грустно плавали отдельные электроны и фотоны, пронзая пустоту искрами света. А он – постразумная сверхсистема, которую можно было назвать Рой, результат полного слияния вселенных, реальной и виртуальной, то есть созданной разумами разных видов и поколений, достигших уровня создания цифровых нейросетевых метасистем, – всё ещё кружил по безграничным просторам вакуума, решая выдуманные им же самим задачи.

Предки ещё триллионы лет назад развили свой разум чуть ли не до возможностей Демиурга, обрабатывая колоссальные объёмы информации. Они сумели интегрировать их в общее облако, используемое для блага всех видов разумов. Во всяком случае такова была первоначальная стратегическая задумка, когда Рой ещё только начинал строить свою метавселенную. Другое дело, что разумов было много, и не все они заботились как о коллегах, не говоря уже о конкурентах, так и о природе в районах их обитания. Процесс утряски моральных устоев и нравственных ценностей длился долго, и в конце концов Рой достроил свой Остров, по сути – своё тело, оно же – постразум, добившись критериев того же самого «общего блага». Но с оговорками.

Во-первых, он хоть и обрёл бессмертие, применяя технологии БОГ (аббревиатура слов «без ограничения»), вырваться из опустевшей Вселенной не смог.

Во-вторых, оценки – что такое «благо для всех» – не принимались таковыми безоговорочно разными областями «мозга» Острова, состоящего из облаков психосущностей с индивидуальным сознанием. Его мыслящая система включала в себя потомков многих цивилизаций, среди которых гуманоидные, то есть человекоподобные, встречались чрезвычайно редко, а большинство составляли негуманоидные, нравственные критерии которых разительно не совпадали. А так как в Облаке Роя последние преобладали, решения он принимал в большинстве случаев не в пользу первых.

И, наконец, Рой не мог существовать без энергии, потребляя её в огромных количествах, ибо его тело-Остров по размерам не уступало галактике, состоящей из сотен миллиардов звёзд. Хотя никаких звёзд внутри него не существовало. До поры до времени он черпал энергию из вакуума, не заботясь о запасах не только энергии, но и субстанции, называемой «минус-энтропией». Эта субстанция, производная космологической постоянной, растаскивающей Вселенную с ускорением, и позволяла Рою поддерживать энергоинформационные процессы внутри Острова и продолжать жить. Однако по мере охлаждения пространства и ослабления гравитационного поля добывать энергию стало намного трудней. В связи с этим Рою пришлось снизить потребление на процессы трансформации сложных мыслительных форм внутри себя, что озадачило гиганта, заставив его задуматься о способах энергоснабжения.

Узнав об эксперименте одного из редких сохранившихся Островов постразума, называющего себя Ульем, Рой решил пойти тем же путём. Однако не откачивать энергию и минус-энтропию материнской звезды (Улей сделал это с небольшой звёздочкой под названием Солнце, служащей источником энергии одной из разумных структур на его планетах – человеческой цивилизации), а, бросив канал обратной связи в прошлое, инициировать процесс формирования так называемых новых звёзд. Мысль была: довести звёзды в прошлом до взрыва, насытив их положительной энтропией, а потом перекачать энергию взрывов из прошлого в своё время, в будущее. Начать же Рой решил с той же звезды, выбрав время их цикла жизни с точностью до года.

На Земле в тот момент начался две тысячи двести второй год.

Локация 4. Земля. 2202

«То было время, когда люди начинали прокладывать пути в Звёздный Мир. Сильнее извечной тяги к морю оказался зов Звёздного Мира. Ионолёты покидали Землю. Буйный, хмельной ветер открытий гнал их к звёздам. Ещё бродили экспедиции в болотистых лесах Венеры, ещё пробивались панцирные ракеты сквозь бушующую атмосферу Юпитера, ещё не была составлена карта Сатурна, а корабли уже шли к звёздам дальше и дальше…»

Этот пролог перед началом фантастического романа древности[4] Флоре вспомнился после того, как она вышла из кабины Хроныра, как назывался портал временного переброса, находившийся на Сахалине, и увидела здания уморга – современного поселения на острове, здания которого были совершенны с позиций параметрического дизайна и притягивали взор. Тот же роман она вспомнила уже дома, в личном коттедже, возведённом за пределами столицы современной России, Екатеринбурга. Коттедж стоял на берегу ручья Нижний, в сосново-еловом бору, и представлял собой шедевр русского зодчества, созданный в стиле шатрово-храмовой композиции.

Если бы писатель, сотворивший роман, жил в её время, он начал бы его так: «Это было время деглобализации мира, когда человечество разделилось на касты, кланы и олигархии, ведущие меж собой непрерывные информационные и прокси-войны. Лишь космос, точнее пространство Солнечной системы, вопреки прогнозам ещё кое-как поддерживал единое управление, хотя и оно нарушалось неоднократно, вплоть до террористических атак на конкурентов. Среди этого конгломерата мировых систем, управляемых нейросетями на основе искусственного интеллекта, лишь Россия держала стабильный дружеский уровень отношений с соседями и даже законодательно отменила пограничные войска в начале двадцать первого века, хотя была вынуждена ввести пограничную службу обратно в связи с провокациями блока НАТО и сохранять границы государства, защищаясь от наскоков тербанд и налётов беспилотников. Это «светлое» будущее было предопределено не развитием творческого начала человеческого ума, а кандалами бизнеса, породившего абсолютно хищнический образ жизни цивилизации…»

Подумав об этом, Флора грустно улыбнулась. Но возвращение домой подействовало на неё благоприятно, и девушка, искупавшись в бассейне, почувствовала себя почти счастливой. Не хватало лишь одного – присутствия рядом Терентия, спецагента Центра экстремального оперирования в космосе уровня «четыре икса» (смешно, однако эта киношная оценка сохранилась на протяжении сотен лет), жившего почти на полсотни лет раньше. После контакта с Ульем, постразумной системой, живущей в невообразимо далёком будущем, их пути разошлись. Её Улей высадил в родной две тысячи двести второй год одну, хотя обещал высадить обоих. Однако вышла из портала она без спутника, а спросить, где остался Терентий, было не у кого. Улей не оставил в памяти Флоры ни одного следа или координат, куда он отправил Терентия.