Класс. История одного колумбайна
Дмитрий внезапно подумал, что испытал бы удовольствие, ударив молотком по голове этого мерзавца в мешковатой форме. Воображение мгновенно нарисовало картину смерти полицейского, и она была настолько реалистичной, что ему сделалось не по себе. Нет, второй труп за утро в квартире его точно свел бы с ума. Дима тяжело прикрыл глаза.
Когда въедливый участковый ушел, Дмитрий вернулся в комнату. И замер – бабушки на кровати не было. Он посмотрел вниз, увидел на полу черный прямоугольный мешок с закругленным верхом.
– Лифт есть грузовой? – спросил санитар, тучный лысеющий мужчина.
Дмитрий покачал головой.
– Уже полгода не работает, – сказал он, не отрывая взора от этого жуткого мешка.
«Интересно, почему бы не сделать эти мешки белого цвета? Или хотя бы бежевого?»
– Командир, ты на девятом этаже живешь, – подал голос второй санитар, который даже во время разговора беспрестанно чавкал жевательной резинкой. – Как спускать будем? Мы не грузчики. Я, к примеру, вообще за рулем должен сидеть, а не таскать «жмуриков».
Дмитрий заторможенно посмотрел на него.
– Я могу помочь, – неуверенно предложил он.
Пухлый фельдшер ухмыльнулся.
– Только мешать будешь. Ладно, выносим.
Они подхватили мешок и гуськом двинулись к выходу.
Свободин, словно во сне, побрел следом.
У лестницы санитары остановились.
– Командир, вообще такие вещи не бесплатно делаются, – напомнил водитель труповозки, надувая из жвачки пузырь. Почесав угреватый нос, он добавил:
– Все-таки бабуля твоя. Неужели жалко пару штук?
Дмитрий машинально похлопал себя по карманам.
– У меня всего триста рублей, – признался он. – Зарплата только в конце недели.
– А бабулина заначка? – спросил фельдшер. – Бабушки бережливые.
К голове Дмитрия прилила кровь, виски сдавило. Ему казалось, что все происходящее не что иное, как кошмар. О чем они говорят?! На что намекают?! Чтобы он сейчас начал шарить по полкам в поисках бабушкиных сбережений?!
– У нас нет денег, – только и смог выдавить он.
Мужчины одновременно посмотрели на темнеющие ступеньки.
– Тогда волоком потащим, командир, – предупредил водитель. – Не обессудь.
Сплюнув жвачку в лестничный пролет, он уже ухватился за край мешка, как Дмитрий вскрикнул:
– Постойте! Нет, не надо так!
Перед глазами тут же мелькнули ужасающе дикие кадры, как тело бабушки тащат вниз, словно тюк с грязным бельем, ее голова с жутким стуком ударяется о заплеванные ступеньки, и его затошнило. Нет, он лучше сам умрет здесь, но не допустит этого!
– Что, помочь хочешь? – полюбопытствовал фельдшер. – Мы ж толкуем, тут втроем не развернуться… Вот если бы ты мотивировал, то…
– Я сам, – сказал Дмитрий и облизал пересохшие губы. – Только… помогите мне… положите ее на плечо.
Санитары переглянулись. Потом посмотрели на Дмитрия, и тот понял, что в их глазах он выглядит умалишенным.
– Смотри, командир, никто тебя не заставлял, – пожал плечами второй санитар. – Еще спину надорвешь!
Они помогли Дмитрию взвалить мешок на правое плечо, и тот, согнувшись вдвое, с трудом двинулся вперед. Санитары после короткого замешательства пошли за ним, перешептываясь и хихикая.
Он плохо помнил, как вышел из подъезда. Едкий пот заливал багровое от натуги лицо и выжигал глаза, грудь ходила ходуном, сердце вот-вот было готово выскочить наружу. Как в тумане, шатающейся походкой он приблизился к белой «Газели» с эмблемой красного креста, припаркованной у подъезда.
– Ну, командир, ты даешь, – услышал он над ухом голос санитара. Похоже, в нем даже сквозило уважение.
Плевать. Теперь на все плевать.
– Давай, дальше мы сами, – раздался голос другого. – А ты, парень, ищи деньги. Никто за бесплатно хоронить твою бабулю не станет. Утилизируют, как отходы, и все.
Когда мешок с телом бабушки загрузили в труповозку, Дмитрий обессиленно сел прямо на асфальт.
Проснувшееся солнце только-только показалось из-за верхушек деревьев, плотно обступивших их дом.
Рекламные буклеты
Телефонный звонок раздался сразу, как только он вернулся в опустевшую квартиру.
«Вот они. Ритуальные агенты», – подумал Свободин, шагая на кухню, где оставил смартфон. Однако он ошибался – звонили с работы.
Борис, руководитель рабочей группы, занимающейся распространением рекламных буклетов у станций метро, был вне себя от ярости:
– Ты где?! – заорал он в трубку.
– Борис, я…
– Это уже четвертый раз, баран! – продолжал распаляться Борис. – А меня из-за тебя премии лишат! Ты уже час как должен стоять на точке!
Дмитрий прикрыл веки, прилагая огромные усилия, чтобы не сорваться и не послать куда подальше своего истеричного начальника.
– У меня умерла бабушка. Сегодня утром, – произнес он, когда Борис умолк, чтобы перевести дух.
На какое-то время в трубке повисла напряженная пауза, и Дмитрий представил, с какой физиономией его начальник переваривает эту информацию. Спустя несколько секунд тот заговорил:
– В прошлый раз ты сидел с больной сестренкой. В позапрошлый был еще какой-то геморрой. А теперь бабушка. Фильм «Берегись автомобиля» смотрел? «Видите ли, у Деточкина много болезненных родственников по всему Советскому Союзу, и он их всех навещает!»
– Я говорю правду, – сдержанно произнес Свободин.
– И что мне теперь делать? – рявкнул Борис. – Царство небесное твоей бабушке! Или ты там поминки уже устраиваешь? Вызывай специальные службы и бегом на работу! Никто за тебя ее делать не будет, лентяй!
– Борис… Но ведь… – Свободин медлил, пытаясь правильно сформулировать мысль. – Когда умирает родственник, полагается отпуск на пару дней. Я слышал, так положено! И еще, могу ли я получить аванс? Сами понимаете, сейчас будут нужны деньги на похоронные расходы!
Смех Бориса напоминал хрюканье.
– Ага, щаз, – процедил он. – Бегу и тапки на ходу теряю. А обо мне кто подумает? Что у меня ипотека просрочена? Что у отца онкология? Могу продолжить! Так что заткни варежку, Свободин, и марш на точку!!
Разговор резко оборвался, и Дмитрий едва сдержался, чтобы не запустить телефон в стену.
Его распирала жгучая обида, которую быстро вытеснила яростная злоба.
– Видал я в гробу твою ипотеку! – выкрикнул он, глядя в стену с отслаивающимися обоями. – Понял, тварь?
«Борис точно так же видал в гробу твои проблемы, – хихикнул внутренний голос. – Каждый сам за себя, дружок».
Размахнувшись, Дмитрий ударил кулаком в стену. Костяшки пальцев обожгло острой болью, и он выругался.
А ведь это правда.
«Нам всем плевать друг на друга. Плевать, пока проблема не коснется тебя лично», – угрюмо подумал он.
В ванной он смочил ноющие от боли пальцы ледяной водой, потом вернулся за телефоном. Нужно позвонить матери и сообщить о смерти бабушки. Дмитрий знал, что бабушка и мама не особо ладили, но он попросту не представлял, кому еще можно звонить. Других родственников бабушки он не знал, а с отчимом не общался принципиально.
Однако телефон мамы молчал. Повторный звонок через пять минут тоже не принес ничего нового.
– Ты-то куда подевалась? – проворчал Дмитрий, окончательно растерявшись.
Поразмыслив, он написал матери сообщение и засобирался на работу. Только в лифте Свободин вспомнил, что даже не позавтракал. Впрочем, голода он не чувствовал и сомневался, что после утренних событий в его горло полезет хоть какая-то еда.
Забрав из офиса рекламные буклеты, Дмитрий отправился на точку. На этот раз местом раздачи рекламных флаеров была станция метро «Октябрьское поле». К тому времени небо сизым покрывалом заволокли плотные тучи.
– …только сегодня, акция, – бормотал он, протягивая рекламный листок. – …десять процентов на все товары…
Прохожие старательно обходили Дмитрия, даже не глядя в его сторону.
– …последняя коллекция… приготовьтесь к зиме заранее, – продолжал он заученно бубнить, – …не упустите… самые дешевые шубы в Москве… если найдете дешевле, мы заплатим разницу…
Стройная женщина в обтягивающем платье наконец обратила внимание на Дмитрия и легким жестом выхватила буклет из его пальцев. Заинтересованно взглянула на рекламу и фыркнула, подняв глаза:
– Молодой человек, какие шубы?! Вы что рекламируете? Это ведь натяжные потолки!
Дмитрий перестал бормотать, недоуменно уставившись на прохожую. Снисходительно качнув головой, женщина демонстративно смяла рекламный листок и зацокала каблучками к подземному переходу. Смятый флаер полетел в урну, но не попал в нее, пролетев мимо.
– Натяжные потолки, – заторможенно повторил Свободин и посмотрел на буклет. Действительно. Шубы были вчера.
Он потер глаза, судорожно вздохнув. Как он ни старался, из головы не выходил посмертный образ бабушки. Ее тускнеющие глаза, сухие, заострившиеся черты лица, тонкие холодные пальцы…
Подул сильный ветер, поднимая пыль. Скомканный буклет, выброшенный женщиной, покатился по асфальту, словно перекати-поле.
– потолки… выезд замерщика… – с трудом выговорил Дмитрий. Навстречу шли две юные девочки-подростки, о чем-то оживленно болтая, и он шагнул им навстречу, держа перед собой флаер. Девочки замерли в нерешительности и, мельком глянув в бледное, напряженное лицо молодого человека, проворно шмыгнули мимо.
Дмитрий горько усмехнулся.
«От тебя все шарахаются, – шепнул внутренний голос. – Ты хоть в зеркало глянул, когда на улицу выходил? Ты похож на привидение!»
Дмитрий заставил себя улыбнуться (первое правило раздатчика рекламы), про себя догадываясь, что гримаса на его лице мало что имеет общего с улыбкой и, скорее, еще больше оттолкнет от него потенциальных клиентов.
Кто-то сильно толкнул его в плечо, и он раздраженно обернулся. Мимо не спеша прошествовал приземистый мужчина в бейсболке, мускулистые руки которого были покрыты цветными татуировками.
– Поосторожней, – сделал он замечание, а прохожий бросил, не оборачиваясь:
– Иди на хрен, лузер.
В мозгу что-то резко щелкнуло, и на одно мгновенье Дмитрий представил, как бы выглядел этот накачанный хам с дулом пистолета у виска. Наверное, он уже не был бы таким самоуверенным и наглым. Одно движение пальцем, приводящее в действие спусковой механизм, и содержимое черепа этого разрисованного придурка вылетело бы наружу. Вместе с кепкой.
И опять. Образ расправы над мужчиной, который в настоящий момент направлялся к автобусной остановке и ни о чем таком не подозревал, был таким ярким и четким, что Дмитрий даже зажмурился, стараясь вытеснить его из сознания.
Когда он наконец разлепил веки, стал накрапывать дождик. С унылым видом Свободин посмотрел на стопку флаеров в руке. За полчаса он смог всучить всего один, который тут же выбросили, и его в неизвестном направлении унес ветер.
– И это называется работа? – вслух проговорил он, разложив листки веером, словно картежник карты. Они тут же покрылись крошечными капельками дождя. – Дерьмо все это.
Он напрягся, услышав, как завибрировал в кармане мобильник. Высветившийся на экране номер был ему не знаком. Выждав паузу, Дмитрий все же нажал на прием вызова.
– Алло? – бесцветно спросил он.
– Здравствуйте, Дмитрий, – бодро заговорил незнакомый голос. – Меня зовут Илья, я менеджер агентства «Ритуал-сервис». Примите мои искренние соболезнования по поводу кончины вашей родственницы…
– Это моя бабушка, – тихо сказал Дмитрий. – Она меня очень любила.
Дождь усиливался, но он продолжал стоять на месте, словно вкопанный в землю столб.
– …наша компания давно и хорошо зарекомендовала себя на рынке ритуальных услуг, – продолжал тараторить агент, будто и не слыша Дмитрия. – Наш прейскурант значительно ниже, чем у других организаций в этой сфере… я подъеду в течение ближайшего часа…
– Я сейчас не дома, – остановил этот словесный поток Свободин. – И… – он замялся, словно смутившись слов, которые намеревался произнести. – У нас пока нет денег на похороны.
Какое-то время в трубке молчали, потом менеджер «Ритуал-сервис» вновь подал голос:
– Давайте я подъеду, и мы все обговорим на месте. Мы взаимодействуем с рядом известных банков, которые быстро и без проволочек выдают кредиты. Уверен, как только вы увидите наш прейскурант…
– Я сам позвоню вам, – перебил его Дмитрий и сбросил звонок навязчивого агента.
Рекламные буклеты уже окончательно намокли, быстро разбухнув от влаги, и он, шагнув к урне, брезгливо швырнул туда всю пачку.
Телефон снова зазвонил, но Свободин даже не стал отвечать.
Зайдя в вестибюль подземного перехода, он направился к турникетам метро.
Свой чужак
Спустя час Дмитрий нерешительно топтался у подъезда дома, который еще недавно считал своим. До тех самых пор, пока непримиримые и принципиальные разногласия с отчимом не вынудили его переселиться к бабушке.
Он еще раз набрал мать, но ее телефон продолжал хранить упорное молчание, и это становилось невыносимым. Почему именно сейчас, когда она так нужна, до нее нельзя дозвониться?!
Попробовать подняться наверх? Но в квартире мог быть Михаил Викторович, которого Дмитрий на дух не переносил (впрочем, это было взаимное чувство), и парень все же не оставлял надежды выйти на связь с матерью.
«Вика», – неожиданно сверкнуло в голове.
Точно, ведь у него есть номер сестры! Уж она точно сможет прояснить ситуацию!
Дмитрий тут же набрал Вику. Она ответила сразу же после первого гудка, пояснив, что гуляет на улице, и пообещала подойти через несколько минут.
Пока он разговаривал с сестрой, ему вновь кто-то пытался дозвониться, но Дмитрий не стал перезванивать.
«Очередной похоронный агент», – решил он.
Наконец за припаркованными машинами мелькнула светловолосая головка с жидким хвостиком, и Дмитрий встрепенулся. Наконец-то!
К подъезду на самокате подкатила худенькая девочка десяти лет в голубом сарафане.
– Привет, Дима! – улыбнулась она, блеснув белыми зубками. – А дома никого нет!
– Привет. Поэтому я сюда пришел. Где мама? – сразу перешел к делу Дмитрий.
Вика слезла с самоката.
– Она вчера к тете Лиде уехала. В этот, как его…
– В Зеленоград? – подсказал Свободин.
Девочка оживленно кивнула, махнув пшеничным хвостиком.
– Все время забываю, – призналась она. – Да, Зеленоград.
– А что случилось?
– Тетя Лида ногу сломала. Ну, и мама с работы отпросилась, к ней поехала помогать, – сообщила Вика.
Дмитрий помолчал, осмысливая услышанное. Тетя Лида была старшей сестрой матери, жила одна, постоянно болела и при каждом удобном случае намекала родне, что ей не уделяют должного внимания. Может, там и не было никакого перелома, просто очередное обострение из серии «я никому не нужна».
– А где этот? – спросил Дмитрий, многозначительно указав пальцем вверх. Вика поняла его с полуслова.
– Дядя Миша на работе.
Она нетерпеливо поглядывала в сторону, где стайкой собралась дворовая ребятня. Наконец Дмитрий решился. Стараясь, чтобы его голос звучал как можно беспечней, он спросил:
– Вика, у тебя же есть ключ? Дай мне его ненадолго.
Девочка с готовностью кивнула, но в следующую секунду в ее глазах мелькнула неуверенность.
– Дима, а дядя Миша мне запретил тебе ключи давать…
«Вот гадина», – пронеслась у парня мысль, но он непринужденно улыбнулся:
– Да я знаю, что не разрешает. Он меня терпеть не может. Но я ведь твой брат, правильно?
– Правильно.
– И мы любим друг друга. Мне нужно всего на десять минут кое-что забрать из своих вещей. А дяде Мише мы ничего не скажем, хорошо? Ты ведь не выдашь меня?
Подумав, Вика кивнула.
– Не скажу, – пообещала она и, вытащив из кармана ключ, передала его брату. – Дима… – она на мгновение замялась в нерешительности, – а ты к нам вернешься?
Свободин, уже намереваясь зайти в подъезд, замер. Он не ожидал этого прямолинейного вопроса от сестры.
– А ты этого хочешь? – тихо спросил он.
– Я – да, – ответила она, и ее распахнутые глаза не оставляли сомнения в искренности.
– Ты – понятно, – усмехнулся Дмитрий, крутя пальцами прицепленный к ключу брелок в виде замусоленного резинового медвежонка. – А мама?
– Мама тоже, наверное.
«Наверное, – мысленно повторил за сестрой Свободин. – Неудивительно».
– А про дядю Мишу я даже не спрашиваю, – продолжал Дмитрий. – Он что-нибудь говорил обо мне?
Вика потупила взгляд, делая вид, что больше всего в настоящий момент ее интересуют собственные кроссовки, не блиставшие чистотой.
– Ну, говори, – подбодрил Свободин сестру.
Девочка вздохнула.
– Он сказал, что ты козел, – вполголоса произнесла она, глядя в сторону. – И… неудачник.
«Что ж, по крайней мере, это честно», – хихикнул внутренний голос.
Дмитрий с трудом заставил себя улыбнуться.
– Он просто сам очень неумный человек, этот дядя Миша. Ты понимаешь?
– Ага.
– Кстати, а ты почему не в школе?
– А нас раньше отпустили, все равно скоро каникулы, – объяснила Вика.
– Ладно, беги. А твои ключи я скоро обратно вынесу.
Вику словно ветром сдуло. Дима открыл массивную дверь подъезда и вошел внутрь.
«Куда и зачем ты поперся? – неожиданно поинтересовался все тот же ехидный голос. – За деньгами на похороны бабули? Ты хоть подумал о том, что будет потом, когда ты их найдешь и заберешь из дома?!»
В ожидании лифта Дмитрий нервно крутил в руках ключ. Доля справедливости в этом была, никто не погладит его по голове, если он возьмет чужие деньги.
«Ты их, по сути, украдешь», – продолжал вещать голос, и Дмитрий не выдержал:
– Заткнись! Я иду к себе домой! Я открою эту хренову дверь и войду в свою квартиру! И я сам разберусь, как мне поступать!
Последняя фраза была едва ли не криком, и в этот самый момент двери лифта бесшумно открылись. Стоящий на лестничной площадке подросток с рыжей корги на поводке изумленно уставился на него. Дмитрий торопливо вышел из лифта, и паренек в испуге отпрянул.
«Все будет хорошо, – стучало у него в голове. – Я предупрежу маму. Ведь когда-нибудь она возьмет трубку? В крайнем случае, напишу ей сообщение о том, что взял у них денег взаймы. Она поймет».
Он тяжело ввалился в квартиру и, прислонившись к стенке, устало прикрыл веки. Лишь через пару минут, взяв себя в руки, Дмитрий приступил к поискам.
Вскоре его ждало очередное болезненное разочарование – денег в квартире не было. Во всяком случае, он их не обнаружил, тщательно исследуя все возможные места, где они могли бы храниться.
«А что ты хотел? – осторожно полюбопытствовал голос. – Нормальные люди давно перестали хранить деньги дома. Все сбережения сейчас в банке, на картах…»
Дмитрий прерывисто вздохнул. И с этим тоже трудно поспорить… И тем не менее он продолжил поиски.
Заглянув в свою комнату, Дмитрий не смог сдержать грустной усмешки – он едва узнал ее. С тех пор как он съехал отсюда, в комнате сделали ремонт, после чего поменяли мебель. Теперь она больше напоминала гостевой номер в отеле, нежели его уютную комнатку, где он провел свое детство и юность…
Свободин вернулся в холл, открыв шкаф-купе. В глаза тут же бросился высоченный стальной сейф, вмонтированный в стену.
«Отчим увлекался охотой, – вспомнил он, разглядывая большой прямоугольный ящик. – Там внутри оружие. Но… а вдруг? Сейф на то и сейф, чтобы хранить в нем ценности!»
С этими мыслями Дмитрий вернулся в гостиную, возобновив обыск. Наконец в одном из ящиков комода, среди документов, он обнаружил жестяную коробочку из-под пневматических пулек, перетянутую канцелярской резинкой. Внутри что-то гремело, и он, сорвав резинку, открыл коробочку. Наружу выпало два крошечных ключа.
Окрыленный надеждой, Дмитрий кинулся обратно к сейфу.
Ключ подошел. Но на этом его везение закончилось – внутри стального ящика были лишь два ружья и коробки с патронами. Никаких денег там не было и в помине, и Дмитрий, оглушенный неудачей, сел прямо на пол. Черные стволы матово поблескивали, то и дело притягивая его унылый взор.
Резко и пронзительно зазвонил его телефон, и он дернулся от неожиданности, разозлившись сам на себя из-за столь неадекватной реакции. Вытащив сотовый из кармана, Дмитрий с облегчением выдохнул – звонила мама.
Торопясь и пытаясь не упустить из виду важное, он рассказал ей о смерти бабушки. Когда Свободин закончил, мама некоторое время молчала, и ему даже показалось, что связь давно пропала и все его слова улетели в пустоту, но тут она подала голос:
– Это ужасно, Дима. Но ты ведь сказал, что бабушку уже увезли в морг. Верно?
– Верно.
– Значит, основное дело сделано. Не волнуйся.
– То есть как это, «не волнуйся»? – не понял Дмитрий. – Бабушка умерла! И, по-моему, все только начинается!
– Сынок, послушай…
– Вы никогда ее не любили! А сейчас все сразу так свалилось! Надо решать вопрос с похоронами! Получить документы о смерти и еще много чего! Ты как-то говорила, что на кладбище было даже свободное место…
– Дима, мне сейчас совершенно некогда этим заниматься, – прервала его мама. – У моей сестры двойной перелом, сегодня я нужна здесь. Приеду вечером и поговорим.
– Мне звонят агенты из ритуальных служб, – начал закипать Дмитрий. – Нужно что-то делать! Я готов заняться похоронами, но мне нужны деньги!
– Неужели бабушка ничего не накопила?
У него потемнело в глазах.
– О чем ты говоришь, мама? – хрипло спросил Дмитрий. – Какие накопления? Ее пенсии едва хватало на коммунальные услуги и еду! Вон, на последние копейки купила Вике фломастеры!
– Дима, я тебя плохо слышу.
– Я говорю, что нет у бабушки никаких сбережений! – завопил он, окончательно выходя из себя.
– Не кричи, я тебя слышу, – с присущим ей хладнокровием отозвалась мама. – Послушай, надо обратиться в собес. Там должны рассказать, как все делать. У них есть специалисты, которые дадут тебе подробную инструкцию, как и что делать. Кстати, похоронить человека можно за государственный счет. Конечно, все будет очень скромно, но когда других вариантов нет…
– Я вам все верну, – сквозь зубы проговорил Дмитрий. – Одолжи мне хоть пятьдесят тысяч. Я знаю, что у вас есть деньги.
– Деньгами в нашей семье занимается Михаил Викторович. Но, боюсь, в этой ситуации это не вариант. Хотя…
– Что «хотя»?!
Перед глазами вновь начало все расплываться, и на несколько секунд он вовсе их закрыл.
– Я позвоню ему, – смягчилась мама. – Так и быть. Только тебе придется прийти к нему лично. Заодно извинишься за свое поведение. В ту последнюю встречу ты вел себя отвратительно.
– Пусть он просто переведет деньги на карту, – высказал предложение Дмитрий, но мама была непробиваема, как скала.
– Вы должны помириться. Я звоню Михаилу и прошу тебе помочь в твоем вопросе, а ты идешь с ним на контакт. Вы должны с ним помириться. Таково мое условие.
«В твоем вопросе», – эхом прозвучали в сознании слова матери.
«Значит, смерть моей бабушки – всего лишь мой вопрос? Который касается исключительно меня?!»
Свободин медленно поднялся на ноги.
– Хорошо, – приглушенным голосом отозвался он. – Я пойду к нему на поклон. Ради памяти моей бабушки. Он нарочито сделал ударение на слове «МОЕЙ». Раз это «его вопрос», тогда и бабушка только его!
– Вот и замечательно, – обрадовалась мама, не замечая его акцентов и раздражения. – Я считаю, что это ненормальная ситуация, когда…
Но закончить, что, по ее мнению, являлось ненормальной ситуацией, мама не успела, так как Дмитрий уже нажал на сброс.
Теперь его путь лежал к отчиму. Человеку, которого он не выносил всем свои естеством, и если бы не чрезвычайные обстоятельства, он лучше бы сунулся в змеиное гнездо, нежели отправился бы в гости к Михаилу Викторовичу.
Предстоящая лекция
Он привычным движением пробежался пальцами по панели управления, задавая режим беговой дорожке, и на экране вспыхнули нужные цифры. Мерно заработал электромотор, приводя в действие беговое полотно, и мужчина мягко шагнул на него, постепенно ускоряя шаг. Пять минут ходьбы, переходящей в бег, затем максимальное ускорение, и снова размеренный шаг.
Он взял пульт, лежащий на панели управления, и включил прикрепленный к стене плоский телевизор. На широченном экране мгновенно замерцала картинка идущих в школу нарядных детей с цветами.
– «…как заявил министр просвещения, в этом году более сорока тысяч школ страны выпускают своих подопечных… сегодня, двадцать пятого мая, для многих ребят, стоящих на пороге новой жизни, прозвучит последний звонок…» – радостно щебетал голос дикторши.
«…конечно, мы все волнуемся… я планирую поступать в институт имени Баумана, – выпускник, произнесший эти слова, слегка смущенный вниманием прессы, тут же добавил: – Но я много занимался и уверен в своих силах…»
Цифра скорости на мониторе медленно поползла вверх, и мужчина перешел на бег, через какое-то время увеличив угол наклона полотна. Сегментированные подошвы кроссовок из мягкой резины ритмично отталкивались от скользящей ленты беговой дорожки. На лбу бегуна появилась легкая испарина.