– Ничего. Разве что разочарование от того, что когда-то мы были близки, а теперь стали совершенно чужими людьми. А ты? – вдруг спросила Ника, пристально взглянув на сестру.
– Что – я? – удивилась та.
– Он действительно тебе понравился?
– Только издалека, – улыбнулась Марта, поправляя волнистые волосы. – Кто ж знал, что это твой бывший?!
– Тебе нужен хороший парень, – сказала Ника, обнимая сестру. – Из вашей творческой тусовки. Чтобы вы были с ним на одной волне.
– У парней из нашей, как ты выразилась, творческой тусовки не всегда крыша на своем месте, – хмыкнула Марта.
Она занималась музыкой на профессиональном уровне. Училась на втором курсе оркестрового факультета государственной консерватории имени Сергея Прокофьева, часто выступала на сцене и была лауреатом разных конкурсов. Ника искренне восхищалась талантливой сестрой, которая играла с самого детства. У нее редко находилось время, чтобы просто так погулять – Марта постоянно была занята на репетициях или разучивала дома новый материал.
В чем-то она даже завидовала сестре – Ника обожала рисовать, и, надо сказать, получалось это у нее талантливо. Однако родители не поддержали Нику, когда та захотела поступать на дизайнера – сказали, что все это глупости, а профессию нужно получать правильную. По мнению родителей, правильным профессиям обучали только на двух факультетах: юридическом и экономическом. И Ника выбрала второй вариант, хотя на самом деле ей было все равно, где учиться. После университета отец пристроил ее в компанию своего друга. Работа была скучной, связанной с бесконечными цифрами и отчетами, зато с хорошей зарплатой. Правда, рисовать Ника не бросила – баловалась на досуге, понимая, как сглупила, выбрав не ту профессию.
– Слушай, а может быть, тебе ему отомстить? Ты можешь приручить Сашеньку, а потом бросить. В наказание. Чтобы мучился! – Глаза Марты недобро блеснули.
Она была милой девушкой, но терпеть не могла изменников. А все из-за того, что в детстве отец бросил их с мамой и ушел к любовнице. Оказывается, несколько лет он жил на две семьи, «на два фронта», как говорила бабушка, и от той женщины у него была другая дочь, а потом родилась и вторая – Марта. То, что отца считали интеллигентным и умным человеком, объездившим полмира, не помогло ему стать верным мужем и хорошим отцом. По крайней мере, по отношению к Марте и ее маме.
– Наверное, раньше я бы так и сделала, но сейчас не хочу, – честно ответила Ника.
Характер у нее был непростой, и раньше она часто устраивала гадости обидчикам. А теперь повзрослела. Набралась ума и поняла, что все это глупости. Ника умела ставить на место, но играть в детские игры ей не хотелось.
– Почему? – разочарованно спросила Марта, которая в отличие от сестры была максималисткой – наверное, сказывался возраст.
– У меня нет к Дионову глубоких чувств – ни любви, ни ненависти. А на разочаровании далеко не уедешь. Ну его в баню.
– А почему ты назвала имя Никита? – неожиданно спросила Марта. – Ты до сих пор думаешь о нем?
Ника вздрогнула и посмотрела на сестру неожиданно пустыми глазами. Правду о Никите она никому не рассказывала. Для родственников он был одним из ее парней, с которым она рассталась. Однако проницательная Марта понимала, что дело нечисто. Но не лезла. Если сестра захочет, сама расскажет.
– Закроем тему, хорошо? – глухо сказала Ника. – Предлагаю купить по коктейлю и пойти гулять, пока тепло.
– Я не пью алкоголь, – отказалась Марта, сообразив, что тему продолжать не стоит. Сестра насмешливо на нее покосилась.
– Ага, я не пью алкоголь, я пью только кровь других людей. Вообще-то, я имела в виду молочные. Вон в том киоске.
Сестры заказали по молочному коктейлю, каждый из которых увенчивала шапка из взбитых сливок, и направились бродить по парку. Потом спустились на набережную, сидели у воды, наслаждаясь чудесным видом на другой берег, разговаривали обо всем на свете и смеялись. Сашу больше не вспоминали. И Никиту – тоже.
Спустя несколько часов сестры отправились по домам. Попрощались и сели в разные автобусы.
Ника жила в довольно новом и все больше застраивающемся районе под названием Южная Пристань. Он находился далеко от центра и имел не слишком хорошую репутацию. Не зря несколько лет самая «популярная» преступная группировка носила название «пристанские». Полиция с трудом захватила ее лидеров, в том числе человека по имени Андрей Кузнецов. Он же Андрей Март, старший брат Никиты. Долгое время Никита был вынужден выполнять его поручения, и именно поэтому его считали пособником преступников, хотя сам он криминалом не занимался.
Нике довелось познакомиться с этим страшным человеком. И она сделала для себя вывод, что Андрей бывал в двух состояниях. Нормальном состоянии – тогда он становился разговорчивым, интересным и даже интеллигентным. Он неплохо разбирался в литературе и производил впечатление умного человека. Но внезапно, словно по щелчку пальцев, мог переходить в другое состояние – опасное. Тогда Март становился агрессивным, и в глаза его было страшно смотреть. Даже в преступном мире его считали психом, который способен на все. И называли беспредельщиком. А его банду откровенно боялись.
Андрей Март был неуравновешенным. Однако у него были свои представления о чести. Тогда, два года назад, когда его поймала и ранила полиция, он не стал тратить время на то, чтобы убежать. А позвонил Никите и велел ему убираться из города. Фактически Андрей Март пожертвовал своей свободой ради будущего младшего брата. А самого Никиту не поймали только потому, что Ника спрятала его на квартире знакомой.
«Как ты? – думала Ника, прижавшись лбом к прохладному стеклу окна. – Все в порядке? Ты в безопасности? У тебя есть деньги? А девушка? Есть ли рядом с тобой кто-нибудь, кого ты любишь? Никит, ты ведь не один?..»
Ответов на эти вопросы не было.
Приехав домой, Ника рухнула на кровать и почти мгновенно заснула.
Глава 3
В отличие от сестры Марта жила на тихой улочке. Всего четыре остановки в компании с Вивальди, играющим в наушниках, – и она почти дома.
Чувства от встречи с сестрой остались смешанные. С одной стороны, Марта была рада тому, что у нее получилось вырваться, сходить в кино и погулять. Сегодня она устроила полноценный выходной, а за новую скрипичную партию она возьмется завтра. А с другой стороны, Марта ощущала неловкость. Как можно было сказать Нике, что ей нравится тот брюнет, который оказался ее бывшим?! Понятное дело, издалека со своим зрением она его не разглядела и приняла за незнакомца. Но было кое-что еще. То, о чем Марта никогда не рассказывала Нике.
Саша оставил след в ее сердце еще тогда, когда ей было лет четырнадцать. Ника только стала встречаться с ним и пригласила на день рождения. Марта тоже была на празднике – именно она открыла Саше дверь и уставилась на него большими глазами. Он был высоким и независимым, в кожанке, с серьгой в ушах и дерзкой ухмылкой. В его руках был букет снежно-белых роз и огромный медведь.
Марта смотрела на него и чувствовала, как быстро бьется сердце. Было в его зеленых глазах что-то особенное, и она не могла оторвать от парня завороженный взгляд.
«Привет, я к Нике на день рождения», – сказал Саша.
Услышав его голос, Марта словно очнулась и спешно пропустила его в квартиру, где уже вовсю праздновали друзья Ники. За столом Марта сидела напротив Саши и наблюдала за ним. Он очень нежно относился к Нике – обнимал ее, целовал в щеку, что-то шептал. Они казались красивой парой. Красивой и счастливой. Когда Марта случайно заглянула под стол, чтобы поднять телефон, то заметила: рука Саши лежит на коленке Ники, а ее ладонь покоится сверху. Между ними будто искрило. Так бывает при первой влюбленности, когда страсть накрывает с головой.
Спустя пару часов Ника, ее друзья и Саша уехали в модный клуб «Алигьери». Марта осталась – во-первых, была слишком мелкой для этого, а во-вторых, с утра нужно было готовиться к конкурсу и много репетировать.
С тех пор Марта еще несколько раз видела Сашу, но мельком. И каждый раз испытывала неловкость из-за того, что ей сложно оторвать от него взгляд. Даже самой себе ей было сложно признаться, что парень сестры нравится ей. Так, как не нравился никто другой. Уверенный, красивый… Она представляла даже, как он целует ее, а однажды ночью ей приснился такой сон… От воспоминания о котором Марта до сих пор краснела.
Почему-то она была уверена, что Ника и Саша поженятся, однако тот бросил сестру. Сначала Марта злилась на него за отвратительный поступок. А потом и вовсе забыла. А он опять появился, да еще и так внезапно! Необычайно изменился, возмужал, но… Почему ей так сложно не думать о нем?
Марта вышла из автобуса и направилась к дому. Ее дом – старый, так называемый сталинский, монументальный, с высоким бельэтажем и облицовкой из гранитных плит – располагался напротив спокойной заводи. Окно комнаты Марты как раз выходило на нее, и каждое утро она видела, как рассвет растворяется в воде.
Марта жила с мамой и бабушкой, которая для нее и Ники была общей. В их квартире всегда было много света и воздуха – наверное, из-за больших окон и высоких, почти под три метра, потолков. Марта поболтала с бабушкой, которая готовила пирожки – аромат был просто умопомрачительный. Потом пошла в свою комнату, в которой царил легкий творческий беспорядок. Это было настоящее царство нот. Они лежали повсюду. На столе, на подоконнике, на черном тонконогом пюпитре, что возвышался напротив окна. Даже на кровати живописной горкой покоились листы с нотами нескольких сонат Иоахима Раффа – это были ксерокопии страниц одного редкого издания в библиотеке. К сожалению, многие ноты приходилось либо брать в библиотеке, либо искать в интернете, потому что в продаже их просто-напросто не было. Иногда к ксероксам выстраивалась целая очередь студентов, потому что на вынос ноты и книги не давали.
Раскрытые ноты были немного помяты и пестрели карандашными пометками – Марте приходилось учить и отрабатывать множество произведений. Несмотря на то что обычная память у нее хромала, ноты она запоминала влет – каждая из них была особенной, несущей свою определенную эмоцию и мироощущение, и именно на волне этих чувств Марта умудрялась учить текст наизусть. Если произведение сильно ей нравилось, то скорость запоминания магическим образом увеличивалась. Но если Марта не могла проникнуться произведением, то и запоминала его с большим трудом.
В углу комнаты стоял коричневый кожаный футляр, в котором хранилась скрипка Марты. Она в шутку называла ее «мисс Бетти» и любила как живое существо. Как бы странно ни казалось, но скрипка для Марты была чем-то большим, нежели просто музыкальный инструмент. Скрипка в первую очередь была другом. Близким другом. Этот друг не умел разговаривать и двигаться, но легко мог перенести Марту в другой мир и подарить самые разные эмоции. К тому же этот друг никогда не предавал ее. С «мисс Бетти», прижатой к подбородку, и со смычком в руке Марта провела тысячи часов. Они знали друг о друге все.
Хотя Марта выглядела мило и даже беззащитно, внутри у нее, как у всякого музыканта, был железный стержень. Марта славилась своей целеустремленной и настойчивой – по крайней мере в том, что касалось музыки. И точно знала, что однажды будет выступать вместе с самыми знаменитыми оркестрами страны или, может быть, даже мира под руководством лучших и талантливейших дирижеров.
***
Музыка была частью Марты. И она не представляла себя без нее. До сих пор помнила, как в раннем детстве впервые услышала звучание скрипки. Вместе с мамой они пришли в гости к крестной. Ирина Ивановна – так звали эту женщину – была профессиональной скрипачкой и согласилась сыграть им одно из произведений бессмертного Паганини. Она встала у окна, за которым хлопьями падал снег, и взяла скрипку со смычком.
Услышав мелодию, маленькая Марта перестала играть, с ногами залезла в кресло и круглыми глазами уставилась на крестную, не понимая, как той удается извлекать такие красивые звуки из какой-то деревянной штуковины. Марта слушала музыку, и в ее глазах стояли слезы, которые она усердно скрывала ото всех, прижавшись щекой к пахнущей кожей спинке кресла. Она не знала, почему плачет, и до сих пор не могла понять, что заставило ее, четырехлетнего ребенка, лить слезы из-за скрипичной игры. Ей вдруг захотелось играть так же красиво. Чтобы все вокруг плакали и смеялись.
В тот вечер крестная исполнила «Каприс № 24» Паганини. И это стало одним из самых ярких воспоминаний Марты. В тот вечер она влюбилась в музыку. И решила, что хочет играть как крестная.
Ирина Ивановна первой заметила любовь крестницы к миру музыки. И поняв, что у Марты тонкий слух, настояла на том, что его нужно развивать. Кроме слуха у нее был прекрасный выразительный голос и чувство ритма. Мама Марты часто потом повторяла, что музыкальный талант – это единственное хорошее, что смог подарить девочке отец, известный в профессиональных кругах пианист.
Когда Марте стукнуло пять лет, по совету Ирины Ивановны ее отвели в одну из лучших музыкальных школ в городе, где крестная, кстати говоря, и преподавала. Поскольку Ирина Ивановна заведовала скрипичным отделением, то и Марту было решено обучать игре на этом инструменте. Она и не сопротивлялась – скрипка завораживала девочку, а смычок казался настоящей волшебной палочкой. Почему-то тогда, в далеком детстве, Марта думала, что все дело в смычке – именно он и «поет» такие завораживающие песни и рождает необыкновенные мелодии. Уже в музыкалке она поняла, что звук, тембр его звучания и сила зависят не только от смычка, а от многих других факторов. Например, от того, из какого материала изготовлена скрипка и какой лак при этом был использован, правильно ли подобран подбородник. Ну и конечно, почти все зависит от мастерства самого музыканта. Профессионал способен сыграть отлично и на плохом инструменте, а недоучка, даже если ему дать лучшую скрипку в мире, не сможет выжать из нее ничего, кроме пары бездушных звуков.
В четырнадцать лет Марта закончила девять классов. И легко поступила в музыкальное училище, куда блестяще сдала все выпускные экзамены и где проучилась четыре года. А в прошлом году Марта начала обучение в консерватории имени Прокофьева на оркестровом факультете.
На скрипке Марта играла превосходно, и люди восхищались ее игрой и ловкостью пальцев. Почему-то те, кто не был знаком с миром музыки, в первую очередь всегда обращали внимание на руки исполнителя и его технику. На то, как бегают по струнам пальцы левой руки, а пальцы правой с такой же грациозной ловкостью сжимают порхающий смычок. Людям казалось это красивым и естественным, но мало кто понимал, что стояло за каждым движением тонких пальцев скрипачки.
