С первого взгляда

Глава 14. Алия

Утро встречает головной болью и мешками под глазами. «А чего, собственно, ты ожидала? – скептически говорит мое выражение лица в зеркале. Тихо прореветь до трех утра, с остервенением стирая мокрые дорожки от слез обиды. Хотела Стельмаха? Получи и распишись. Вот так о тебя одним предложением вытерли ноги и указали свое место.

Провожу ладонью по запотевшему зеркалу и, тяжко вздохнув, прогоняю все мысли прочь. Мне нужно выбраться из города и этой рутины. Подальше от работы и… Артёма. Срочно. Пока эта чернота под названием депрессия не засосала меня окончательно. Смена обстановки всегда помогала. И сейчас поможет. Уверена. С понедельника по среду как раз намечается командировка в Стокгольм. Продлю ее на день два, устрою себе легкую перезагрузку вдали от бытовых проблем. Мышку оставлю с родителями, знаю, они точно против не будут. Сами пинками готовы уже отправить отдыхать.

Накручиваю из волос смешной пучок, наскоро принимаю контрастный душ и плетусь в спальню Майи. Ночью почти всю дорогу от дома Стельмаха малышка проспала. Я как можно аккуратней занесла ее в квартиру, раздела и укутала в одеяло, умудрившись даже не разбудить.

Приоткрываю дверь тонущей в сумраке детской и тихонько плетусь к смешной розовой кровати с рисунками диснеевских принцесс по бортам. Зеленоглазка моя сладко посапывает, развалившись звездочкой в ворохе подушек. Присаживаюсь рядом и невесомым прикосновением глажу по головке. Удивительно, как легко она приняла Артёма. Такое ощущение, что чисто на подсознательном уровне малышка знает, что этот человек не чужой. Будто родную кровь чует. Сердечко кольнула досада, которую я тут же задушила. Даже если, чисто теоретически, Стельмах однажды узнает, что Майя его дочь, не факт, что он ее примет. Вчера он хорошо дал понять: где он, а где мы.

– Муся… – слышу сонное сопение мышки.

– Дочурка, просыпайся.

Улыбаюсь, когда сонные глазки открываются, и гномик тянет свои маленькие ручки. Я крепко целую в щечку свою малышку и крепко-крепко прижимаю Майю к себе.

– Доблое утло, – улыбается сонный гномик, целуя меня своими сладкими губками.

–– Доброе утро, моя девочка.

Укладываюсь дочурке под бок и еще какое-то время мы просто валяемся, хохоча и болтая. Майя действительно впечатлена вчерашними «посиделками» с Артемом и без устали щебечет, как ей у него понравилось. Похоже, Стельмах и правда нашел общий язык с малышкой. Что сказать? Я удивлена. И впечатлена. Вечер, который у них так хорошо прошел, закончился нашим лобовым столкновением.

В моей спальне трезвонит будильник на телефоне, напоминая о записи в салон.

Прием. Точно. А все так хорошо начиналось!

Весь день пролетает в суете. Мало того, что надо собрать себя, так еще и Майю. Ударить в грязь лицом нельзя, слишком ответственно. Много знакомых, коллег, друзей отца… и Стельмах. Почему-то о нем я думала больше всего, пока парикмахер, волшебница Алёна, крутила мне шикарные локоны, а стилист-визажист Ксения прятала корректором мои огромные, как у кенгуру, мешки под глазами. Все время, стоит остаться наедине со своими мыслями, в голову лезет он. Картинками проносятся воспоминания вчерашнего вечера. И болью в сердце отдается чувство стыда. Мне стыдно, что я сделала этот шаг! Стыдно, что поцеловала. И невыносимо обидно, что меня так грубо «оттолкнули». Ведь я видела, ощутила, что для него это тоже был не просто поцелуй. Глаза, горящие огнем, руки, сжимающие так, словно боится, что исчезну. Горячо невероятно. И унизительно до невозможности – оказаться в такой ситуации, когда мужчина прогоняет, как какую-то падшую женщину.

– Гордость, детка, – качает головой Алёна, умело орудуя расчёской и утюжком. – Он не стоит твоих слез…

Не стоит. А было их уже много. Но теперь хватит. Я сдаюсь. Не сделаю больше ни единого шага в его сторону, отпущу его из головы и из сердца. Раз уж это не судьба, я ничего не в силах поделать. Между нами слишком большая пропасть.

Думаю, а сама весь этот шик и лоск навожу едва ли не для него одного. Последний выпад. Хочу, чтобы он видел, что теряет.

Телефон, по обычаю, разрывался, но я его с упорностью барана игнорирую весь день. Только рабочие вызовы, разумеется. Катерина была предупреждена, что в эту субботу я недоступна. И стойко держала оборону офиса весь день.

Начало вечера было назначено на семь. В шесть мы с дочуркой были уже при параде. Ждали, когда мать с отцом подъедут за нами. Поехать на своей машине я отказалась категорически. Хотела выпить хотя бы бокал шампанского. Сесть за руль подвыпившей для меня табу. Именно поэтому роль шафера досталась папе.

– Ой, а вот и наши красавицы! – расплывается в улыбке отец, когда мы с Майей выходим. Разводит руки и ловит мчащую к нему внучку.

– Деда, буся!

– Мамуль, папуль.

Пока иду, стараясь не запутаться в подоле платья, пробегаю взглядом по нарядам родителей. Отец, как всегда, безупречен: идеальный смокинг черного цвета сидит, как влитой. Уверена, подбор костюма – дело рук мамы. Она, кстати, тоже прекрасна. В изящном длинном платье, подчёркивающем ее потрясающую фигурку, выглядит гораздо моложе своих лет.

– Ты прекрасно выглядишь, мам, – улыбаюсь, целуя родительницу в румяную щечку. – Уверена, все будут думать, что мы сестры.

– Или подруги, – смеется отец. – Девочки мои, вы, конечно, меня простите, – машет рукой папа, – не в обиду тебе, Алия, но самой красивой девушкой вечера я объявляю Майю.

– Да что ты, папуль, мои же гены, – смеюсь, приглаживая выбившуюся из косички прядь дочурки. Она у меня сегодня и правда маленькая принцесса.

А мне уже давно не надо было расточать кучи комплиментов. Я и так была самодостаточной личностью, и с самооценкой, слава богу, был порядок. Длинное, в пол, платье цвета марсала, полностью закрытое спереди, под самый подбородок, и провокационно открывающие спину до самой поясницы, сидело на мне потрясающе. Плюс добавьте сюда трехчасовую укладку: волами ниспадающие светлые локоны и эпатажный Smoky Eyes, подчеркивающий большие голубые глаза в обрамлении густых и длинных ресниц.

Я была хороша. И я это знала.

Но все равно внутри был легкий мандраж. Особенно сильно волновала реакция одного из гостей. Верней, даже виновников торжества.

Прием был организован с размахом. Весь столичный бомонд был приглашен на объединение фирм. Это дело масштабное и громкое. Проведение была организовано в отеле «Плюмаж», один из пятизвездочных творений отца и его компании. Пересекая сияющий мрамором и хрустальными люстрами холл, радуюсь, что взяла с собой на праздник мышку. Будет повод уйти пораньше. В круговерти прошедших дней чувствую, как усталость не отпускает.

– Лия, привет, – слышу до боли знакомый голос.

– Егор? – бросаю взгляд в сторону и округляю глаза, сталкиваясь с парнем едва ли не нос к носу. – Что ты здесь делаешь?

–Ты потрясающе выглядишь, – произносит парень с придыханием, жадным взглядом пробегая по платью, изучая горящими глазами чуть ли не каждый изгиб тела. Это ты еще спину не видел, дорогой. И вроде должна польстить такая реакция секс-партнера. Ан, нет. Ровно.

– Спасибо, – выдавливаю вежливую улыбку, пробегая глазами по присутствующим в фойе людям. Тихо радуюсь, что отец с матерью увели Майю. Мне сейчас только «знакомства» не хватало. – Так ты…

Пытаюсь подтолкнуть Егора к ответу.

– Фирма «СпецМонтаж»… – машет рукой парень и с надеждой смотрит на меня. Шарю по чертогам памяти, а там пусто.

– Фирма, в которой я финансовый директор, Алия.

Парень с упреком смотрит на меня, качая головой.

– Мы сотрудничали с фирмой твоего отца. А теперь вот и с компанией Стельмаха.

Ясно. Точно. Пустая моя голова. Как я могла забыть! Именно на одном из таких приемов мы с Егором и познакомились.

– Точно. Прости, в голове каша.

Но парень видит, понимает, что это пустые отговорки. Конечно, я за почти сутки ни разу не ответила на десятки его звонков и смс. Вот вам и «съехала».

– Ладно, проехали. Тебе бы в отпуск.

Мы, не сговариваясь, направляемся в сторону лифтов. Банкетный зал на тридцать пятом этаже, и по всем законом хорошего тона мне следует уже появиться там.

– Сейчас решу текущие вопросы и сразу отдыхать.

– Твои текущие вопросы не заканчиваются, – ухмыляется собеседник, пропуская меня в открывшуюся кабину лифта.

Я молча жму плечами. Ответить мне на это нечего. Лифт ползет катастрофически медленно. Абсолютно не торопится менять цифры на табло.

– Ты знакома с этим Артемом Стельмахом? – вроде как непринужденно спрашивает парень, но по лицу пробегает недовольная гримаса.

– Конечно. Это же друг отца.

Три ха-ха.

– Говорят строгий, властный мужик. В работе просто зверь.

Возможно, в работе и зверь, но в жизни пушистый котик, особенно рядом с Майей. Про себя молчу, я – особый случай и его главный раздражитель, по-видимому.

– Не знаю, Егор. Я с ним не работала.

Вот и весь наш диалог. Чувствуем мы себя рядом друг с другом неловко и немного дёрганно. Думаю, Егор и без объяснений понял, что в наших «отношениях» поставлена точка. Очень надеюсь, что примет он это спокойно и без скандалов.

Когда лифт останавливается на этаже и мы выходим, парень тянется ко мне в попытке приобнять за талию. Я напрягаюсь, понимая, что совершенно не хочу войти в зал вместе с ним, и от моего резкого замечания Егора спасает неожиданно подошедший знакомый. Могу спокойно выдохнуть, потому что парень извиняется и отходит в сторону. Я окидываю его фигуру быстрым взглядом и заталкиваю все сомнения в самую даль своего сердца. Не моё.

Вытягиваю спину, как по струнке, сердце делает кульбит и замирает, предвкушая встречу с тем, кого мне полагается ненавидеть. Подхватываю пальчиками подол платья и едва ли не поступью царицы вплываю в открытые двери банкетного зала.

Глава 15. Стельмах

Утро встречаю в состоянии полной разбитости. Голова гудит, похмелье жуткое. Открываю глаза, и воспоминания сметают лавиной. Мобильный настойчиво трезвонит где-то в ворохе плюшевого безобразия на моей кровати. Приходится приложить неимоверные усилия, чтобы его «откопать». Как только слышу в динамике голос пиар-директора фирмы, который распыляется по поводу задержек рекламы, понимаю, что времени изображать «потерянность» нет. Тащу свое тело в холодный душ и практически пинками вывожу себя из состояния прострации. Более или менее привожу себя в человеческий вид и ухожу с головой в решение проблем.

Забираю машину с парковки и, пока мчу в агентство, с которым заключили договор, чтобы устроить щедрую раздачу люлей, звоню в клининговую компанию. В квартире хаос, а времени заниматься самому, естественно, нет. До вечера ребята должны выкинуть и заменить разбитую технику и привести квартиру в первоначальный вид.

– А игрушки, Артём Валерьевич?

– Какие игрушки?

– Вся спальня и гостиная в игрушках, – растерянно сообщает мне выездной администратор Мария.

– Черт… – про них-то я совсем забыл.

– Выкидываем? Жалко же…

– Выкидывайте! – кладу трубку, чтобы не слышать слезливых возражений.

Точка.

Хватит. Выдирать, так с корнем.

Я и так усердно давлю в себе воспоминания о вчерашнем вечере, стараясь не оставаться со своими мыслями ни на минуту. И хоть перед глазами все еще мелькают проклятые картинки, но раз уж принял решение, то будь добр, следуй до конца. Уверен, Алия через пару лет еще спасибо скажет за наш несостоявшийся «роман».

Еще для полного «избавления» демонтирую этот противный потолок в спальне. Сегодня в пьяном бреду какой чертовщины только не снилось! Пытки сном. Существует вообще такое понятие? Потому что именно это, как ни что другое, хорошо характеризует мою сегодняшнюю ночь.

После обеда Жанка неожиданно решила устроить террор мозга со своими фотографами и макетами обложек. Она тоже получила в свой адрес пару ласковых.

До кучи день делали невыносимым пробки и элементарная нехватка времени, чтобы хотя бы выпить кофе. Поэтому к началу приема я заведен до предела и зол, как чёрт. Еще и Гаевский лыжи намылил за город, будь он неладен.

– Стельмах, здорово. – бодреньким голосом через пару гудков отвечает Макс.

– И тебе не хворать, Гай. Ты ничего не забыл?

В трубке виснет тишина.

– Да вроде нет.

– Прием. В честь объединения фирм.

– Твою мать, так и знал, что Леся что-то напутала в графике! – чертыхается друг, грозясь уволить свою невнимательную секретаршу.

Уволил бы, да только если бы она ему постель не грела.

– Давай, собирайся, и чтобы появился на вечере. Отель «Плюмаж», начало в семь.

– Тёмыч, может без меня?

– Не может. Я какого … столько бабок вложил в «Рассвет»? Будем связи налаживать. Сам же понимаешь, такие птицы высокого полета – самые быстрый путь к окупаемости.

– Да по подсчетам моих ребят, мы и так выйдем на самоокупаемость уже через три-четыре месяца.

– Много, Гай. Задействуем рекламное агентство, баннеры, флаеры и прочую ерепень. У нас открытие через месяц, так что давай. Хватит булки мять.

– Да я тут кое-что другое мял, пока ты не позвонил и весь кайф нам не обломал, Стельмах.

– Потом закончишь. Отключаюсь.

Собираюсь, натягиваю этот опостылевший синий костюм и заезжаю за подругой в начале седьмого. Отмечаю, что она, как всегда, безупречна: ресничка к ресничке, волосок к волоску. Темное, цвета бордо платье сидит по фигуре как влитое, обтягивая аппетитные формы девушки. Расточаю вежливые комплименты, как истинный джентльмен, открываю Жанке дверь и морально готовлюсь к долгому вечеру.

– Успокоился немного? – прерывает молчание любовница, когда я забираюсь в машину. – А то утром, как с цепи сорвался.

– Знаешь же, что я не люблю всю эту херню.

Выруливаю на трассу и начинаю нервно отстукивать пальцами по баранке руля.

– Просто было интересно твоё мнение. Ну да ладно. Лучше расскажи, как вчера с зеленоглазой красоткой посидели?

Напоминание о вчерашнем вечере, да еще и в таком ехидном тоне, мгновенно растрясает осевшую было злость.

– Закрыли тему.

Жанна пожимает плечами, и в машине устанавливается тяжелое молчание, которое спустя пару минут становится просто невыносимым.

– Определилась с обложкой? … – спрашиваю, чтобы хоть за что-то зацепиться. Не могу сидеть в тишине. Потому что ощущаю: чем ближе к семи, тем хуже с нервами. Подруга начинает что-то в красках расписывать, но я, к моему стыду, даже в пол-уха не слушаю. Меня колотит не по-детски, словно в лихорадке. Пока что я не представляю, как переживу этот прием. Внутри идет борьба с самим собой. Понимаю, что до дрожи в теле хочу увидеть виновницу моего полного раздрая. И в то же время, лучше бы ей вообще не появляться.

До отеля, в котором будет проходить прием, доезжаем меньше чем за двадцать минут. Окольными путями, дворами и закоулками. Город стоит в одной большой пробке и, если Серганов выехал только час назад, боюсь, к началу может не успеть. Как бы на меня вступительная речь не перекинулась.

Мы с Жанной переступаем порог банкетного зала. Первая мысль: дорого, изысканно и со вкусом. Дочка Серганова определенно знает толк в таких вещах. Видно, что организаторы постарались на славу. Обслуживающий персонал снует одетый с иголочки, а гости пестрят исключительно новинками из мира моды, разодетые во все цвета радуги.

Пожимаю руки знакомым, здороваюсь с парой-тройкой новых людей и потихоньку «вкатываюсь» в атмосферу вечера. Жанна неумолимо следует за мной и очаровывает подходящих своей льстивой улыбкой. Всем хватает такта не спрашивать, в каких мы отношениях, но думаю, большинство здесь присутствующих и так знают всю мою подноготную.

– Многих ты здесь знаешь? – окидывает взглядом зал подруга.

– Тебе точную цифру сказать?

– Стельмах, я просто пытаюсь поддержать разговор. Ты сегодня весь день на меня рычать собираешься?

– Вот чего я точно делать не собираюсь, так это выяснять сейчас отношения.

Смотрю на любовницу, которая качает головой и застывает с легкой ухмылкой на губах.

– Ты права. Просто настроение – дерьмо.

В конец концов Жанна не виновата в том, что у меня с головой беда.

– Артем Валерьевич… – слышу, как кто-то зовет, и оборачиваюсь. Наш с Сергановым финансовый директор. Задвигаю все личные проблемы на задний план и наконец-то ловлю рабочую волну. Этот вечер – хороший способ наладить контакты с местными заправилами и привлечь новых инвесторов. А это нужно. Если я планирую задержаться на российском бизнес-пространстве. В чем я уже не уверен.

Глава 16. Стельмах

– Шампанского? – спрашивает пробегающий мимо официант, когда мы с Жанной снова остаемся одни. На автопилоте хватаю два бокала, хотя сам не настроен пить. Приехал за рулем и также планирую и уехать.

– Весьма недурно, – поджимает губы спутница, пригубив дорогое Asti. – Широко и с размахом. Даже оркестр пригласили.

Да, действительно, живая музыка наполняет зал легкой, непринужденной мелодией.

– Сколько дочери Серганова? – как бы невзначай кидает Жанка.

– Двадцать пять.

У меня нет никакого желания обсуждать Алию с любовницей. Это какая-то извращенная форма мазохизма получается. Но после ее вопроса впервые задумываюсь всерьез о возрасте дочери друга. Только сейчас до меня доходит реальное положение вещей: когда мы переспали, ей было уже двадцать. И девственница… В голову закрадывается очередной червячок сомнении, который так и грызет изнутри, заставляя шестеренки в голове крутиться быстрее. Почему я раньше об этом не задумывался? Девчонка она красивая, даже очень: утонченная, смелая, дерзкая, да что тут говорить, если у меня на ней просто свернуло башню. Невероятно горячая и… невинна? Может, и ее смелый флирт, и провокационные «выпады» в мою сторону тоже не просто так? Мысль, что не спонтанный это был секс с ее стороны, не дает покоя. Но тогда получается абсолютная чушь: значит, она знала, кто я, так что ли? Ерунда.

– Ау, Артем, слышишь меня? – машет перед глазами ладошкой Жанна.

А я моргаю и понимаю, что нет. Последняя фраза пролетела мимо.

– На вечер, говорю, есть особые пожелания?

– После приема ко мне поедем. Если у тебя планов нет, – бросаю короткий взгляд на спутницу. Приглашаю, связывая себя тем самым по рукам и ногам обещанием. Жанка расплывается в хитрой улыбке, глаза загораются озорным блеском, а длинные пальчики пробегают по груди, подбираясь под ворот расстёгнутой рубашки.

– Сегодня я вся твоя.

Легонько целует в щеку Жанна, а я кидаю взгляд на вновь прибывшего гостя. Гай в клетчатом костюме уверенным шагом пересекает зал, направляясь к нам, попутно перекидываясь приветствиями и рукопожатиями с гостями.

– Думал, не приедешь, – жму протянутую руку друга.

– Решил, что надо тебя поддержать, ты же у нас антисоциальный человек, а я само обаяние.

Мы с Гаевским ровесники. Только если он в нашем тандеме был хороший полицейский, то я был злым. Нет, конечно, контактировать с людьми умел и, на удивление, неплохо находил общий язык, но это дело никогда не доставляло мне удовольствия. Гаевский же расточал улыбки, комплименты и флиртовал направо и налево. Такой рубаха-парень. Начинали мы бизнес вместе, в девяностых. Потом я перебрался в Штаты, а Макс остался в России. Начинал с баров и поднялся до сетки клубов и ресторанов в более чем двухстах городах в пятнадцати странах.

– Смотри, а то растратишь весь запас обаяния, и на любовниц не останется, – ухмыляюсь я, поглядывая на часы. Почти семь часов. Где, интересно, Серганов с женой? И его дочь… с внучкой?

– Познакомить не хочешь? – расплывается Гаевский в улыбке, поглядывая на мою спутницу.

– Жанна – это Макс, Макс – это Жанна.

Друг протягивает руку и запечатляет легкий поцелуй на тыльной стороне ладони моей подруги. Благородный рыцарь, ни дать ни взять.

– Лучший друг этого буки. Очень рад знакомству.

– И мне приятно познакомиться, Максим, – кивает головой Жанна, вызывающе постреливая глазками. Знаю, что в постель моего друга она не прыгнет, должно же быть элементарное уважение к человеку, с которым спишь. Но даже если бы и решила закрутить шашни с Гаевским, меня это несильно волнует. Мы друг другу ничего не обещали. Жанна – взрослая, свободная, сексуально-раскрепощённая женщина и в монахини не подавалась. А Гаевский – вполне себе типичный принц, при смазливой мордахе, деньгах и статусе. Девчонки таких любят.

– Масим! – слышим звонкий голосок, разносящийся по всему залу. Мы дружно, как по команде, поворачиваемся в сторону двери, и сердце ёкает.

Майя. Значит, и мать ее тоже уже здесь.

Малышка в пышном темно-красном платьице бежит к нам, семеня забавными туфельками по сверкающему мраморному полу, раскинув ручки и смешно тряся кудряшками, собранными в высокий хвост. Такая прелестная, как ангелочек.

Я улыбаюсь детской непосредственности, и только когда Гаевский с гордым видом подхватывает дочь Алии на руки, до меня доходит – что-то не то.

– Привет, принцесса! – смеется друг и расцеловывает зеленоглазку в обе щечки. Отчего та забавно морщится и хохочет.

– Пливет, Масим. А муся сказала, что ты не плиедишь.

– Муся пошутила. Как я мог не увидеться со своей красавицей Майей?

– Пливет, дядь Алтем! – улыбается мышка, устремляя на меня свои большие чарующие глаза.

– Привет, мышка.

Я определённо после вчерашних «посиделок» вошел в круг доверия этого ребенка. Она тянет свои ручки и целует меня в небритую щеку.

– Ты колючий, – выдает непоседа. Спрыгивает с рук Гая и снова мчит к Серганову с Верой, которые не спеша двигаются в нашу сторону.

Тихо и искренне смеюсь, впервые за весь день забывая про всю херню в моей жизни. Хоть кому-то я искренне рад сегодня вечером.

Смеюсь, пока до меня не начинает медленно доходить: Серганов с Гаевским не знакомы. А, соответственно, и дочь его не должна быть знакома с этим любвеобильным ловеласом.

– Ты знаком с дочкой Серганова? – обращаясь к другу, когда ребенок уже на достаточном расстоянии. Пытаюсь сделать непринужденный тон, но получается весьма дерьмово. Кажется, даже рык проскочил. Судя по «теплой встречи» с дочуркой Алии, знаком близко. Осталось понять, насколько и не съездить ли ему в нос. А то странная темнота прорывается в груди, заставляя сжимать бокал с шампанским до боли в пальцах.

– Более того, Алия – менеджер в «Модис».

«Модис» – клуб Гаевского, в котором я являюсь соучредителем.

– Это ее тебе надо благодарить за выступление «Демонов», – ржет Гаевский, а я уже едва не скрежещу зубами. Ненавижу этих мужланов. Отвратительная группа, дебильные песни. Но народу, что говорится, заходит. Но в данный момент больше раздражает укол ревности. Мысль, что Гаевский гораздо плотнее общается с Алией, тогда как у меня с девчонкой крайне непростые отношения. Думаю, после вчерашнего она рада бы вообще меня не видеть.

––Увижу, обязательно скажу спасибо.

Жанка, все это время молчавшая, дёргает меня за руку.

– Выдохни, Стельмах. Сейчас взорвёшься, – шепчет любовница.

– Уже.

Наконец наша маленькая компания пополняется подошедшими Димычем и Верой. Я знакомлю друзей, и понимаю, что семья Алии знает о наличии такого, как выразился Димыч, "близкого друга" у их дочери. Тихо продолжаю закипать и делаю мысленную пометку – поговорить с Гаевским. Мы перекидываемся парой фраз, и к нам подходит один из организаторов вечера.

– Все собрались, Дмитрий Михайлович, – кивает Серганову, – Артем Валерьевич, – переводит взгляд на меня, – было бы неплохо произнести речь, и сразу представим логотип новой сети отелей.

Мы с партнёром переглядываемся. Димыч кивает, соглашаясь на эту авантюру первый. Поднимается на сцену с микрофоном. Кивает оркестру, прося паузы, и поднимает бокал с шампанским.

В нашем тандеме был негласный уговор. Я по бумагам, он по связям. Каждый занимает свою нишу. Красноречием я никогда наделен не был, в отличие от Серганова. Он был признанный оратор и мог часами толкать речи. Да такие, что за душу берут.

Вот и сейчас в зале тишина. Гости прониклись торжественным моментом. Я, как и все, вслушиваюсь в поток благодарственных слов, когда странное наитие заставляет обернуться на вход в банкетный зал.