Спасти ЧАЭС: 1987. Книга 7
Конечно, насчет судьбы смешно получилось. Это сказал человек, который изменил ту самую судьбу электростанции, целого города и района. А может, и всего СССР.
Через несколько минут все было кончено.
Над ущельем повисло облако сизого дыма, ощутимо воняло жженым металлом, пороховыми газами. Воцарилась тишина, лишь кое-где слышались короткие переговоры от бойцов спецназа. Некоторые добивали раненых.
– Савельев, твой выход! – скомандовал Ветров.
Я тут же стащил с себя маскхалат и закинув винтовку за спину, рванул к разгромленному каравану. Спускаться по каменной насыпи было неудобно, поэтому пару раз я чуть не шваркнулся.
Картина впереди была эпичной – от горящего грузовика в небо поднимался столб черного дыма – сильный демаскирующий признак. Видно издалека, а значит, скоро здесь будут гости. Тут и там в хаотичном порядке стояли изрешеченные машины, валялись трупы, повсюду гильзы, кровь.
К счастью, с нашей стороны погибших не было, только трое раненых. Им уже оказывали первую медицинскую помощь.
Не теряя времени, первым делом я бросился к осмотру техники. О, если бы я еще знал, что именно мне искать… Теоретически, это могли быть любые чемоданы, папки с документами, кейсы…
Бойцы, добив раненых, оцепили место, внимательно глядя по сторонам – теперь опасность могла прийти откуда угодно и нужно быть начеку.
Я начал с ближайшего ко мне пикапа, что первым налетел на мину. После взрыва, ни о каком продолжении движения не было и речи – одно колесо оторвало напрочь, а что там творилось под днищем, можно было только гадать. И как машина вообще не взорвалась? К счастью, на дороге и закладывали не противотанковую мину, а что-то попроще.
Двери машины были распахнуты, рядом лежало окровавленное тело водителя. Во многих частях корпуса были видны дыры от пуль – все-таки калибр семь и шестьдесят два страшная вещь. Кто-то говорил, что пуля из старого Калашникова может перешибать рельсу. Не знаю, насколько это правда…
Заглянув внутрь салона, я увидел еще двух мертвецов – оба были в странной военной форме, и на наших солдат они совершенно не были похожи. Да и огнестрельное оружие оказалось совсем не советским – легкоузнаваемые американские М-16А1. Про морды пассажиров и водителя я вообще молчу – типичные пиндосы. А вообще, черт его знает, кого сюда принесло…
Дерьмо, какого черта здесь забыли американцы? Нет, так-то я прекрасно знал, что на протяжении всей Афганской войны, они активно поддерживали оппозицию, тренировали боевиков и в большом количестве поставляли им оружие.
Но почему здесь только одна машина? Где прикрытие, где нормальная охрана? Подставились как-то совсем глупо. Ну, понятно, на то такие операции и разрабатываются, чтобы застать потенциального противника врасплох. Но зачем им так рисковать? Я мог бы объяснить это лишь по одной причине – для них встреча тоже оказалась незапланированной и произошла не так, как планировалось изначально.
В салоне ничего интересного я не нашел. Да и в багажнике, кроме кучи хаотично наваленного оружия, тоже ничего существенного не было. Бросился к другой машине. Там тоже ничего.
Рванул к следующей. Ветров и Нагибин ходили следом, помогая осматривать изрешеченную технику. Это только в американских боевиках показано – как транспорт ни обстреливай, а пули рикошетят даже от простого пластика. На деле же картина была абсолютно иной – часть машин в решето. Сплошные рваные дыры. И повсюду кровь.
Я насчитал сорок четыре трупа. Из-за фактора неожиданности и того факта, что большинство моджахедов были на открытом пространстве, получилось так, что первыми же залпами сразили чуть ли не половину всех противников.
Осмотрев все легковые машины, я перешел к грузовикам. В горящий ГАЗ-63 можно было даже не соваться. Если бы там что-то и уцелело после взрыва, оно уже сгорело, тушить бессмысленно, да и нечем. А вот «шестьдесят шестой» оказался практически целым и весьма интересным. Внутри были ящики с НАТОвским оружием, станковые минометы, ящики с минами и еще какой-то хлам.
Все это, конечно, круто – мы пресекли что-то незаконное, что точно не пошло бы на пользу советским войскам. Думаю, что и сам товарищ Черненко плохо понимал, что именно тут было запланировано.
Эх, знать бы еще то, что на самом деле знал он. Ведь не просто же так Алексей Владимирович так ухватился за эту соломинку и отправил именно меня… Что у него, других доверенных лиц нет? Есть, конечно же. Быть может дело в том, что он никому не доверяет после предательства Пономарева?
– Все не то… – процедил я, глядя в открытые ящики. – Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать КГБ!
При этих словах Нагибин окинул меня слегка удивленным взглядом, но я не обратил на это никакого внимания. Оставался последний транспорт – старый побитый УАЗ. Кстати, во время штурма, машина попыталась сдать задом, но водитель что-то не рассчитал и задние колеса попали в глубокую яму, откуда машина уже не смогла выбраться.
Едва я подошел к дверям, как изнутри раздался какой-то подозрительный шум.
– В сторону! – рявкнул я, одновременно падая на землю и выхватывая пистолет. Ветров и Нагибин едва успели отпрянуть, как из машины раздалась автоматная очередь. Пули прошили тонкий металл, просвистев над нашими головами.
Старлей выругался и тут же вскинув свой Калашников, дал длинную очередь, перечеркнувшую весь кузов «буханки».
Повисла тишина. Изнутри раздался сдавленный стон.
Ветров зашел чуть левее, знаком показал открыть дверь.
Поднявшись, я осторожно протянул руку и рывком дернул правую дверь на себя. Та с грохотом распахнулась и в глубине машины я увидел человека в афганской одежде. На моджахеда он похож не был.
Человек явно был ранен и попытался вновь воспользоваться автоматом, но не сумел – рука у него в двух местах была прострелена.
– Брось! Брось оружие! – потребовал я, взяв «стрелка» на прицел.
Тот, с перекошенным то ли от боли, то ли от ненависти лицом, не только понял, но и подчинился. Раненая рука отпустила Калашников, а другая медленно поднялась вверх.
– Надо же, чуть не продырявил! – проворчал Ветров, заглядывая внутрь. – Молодец, лейтенант, хороший слух. Так бы он нас троих на тот свет отправил.
– Вылезай! – крикнул Нагибин, открыв боковую дверь. – Ну, живо!
– Не стреляйте…
Так и оказалось, это был не афганец. По крайней мере, он не только понимал, но и говорил по-русски, причем без какого-либо явного акцента.
К раненой руке на цепи у него был пристегнут среднего размера серебристый кейс. Не нужно быть гением, чтобы понять – ради него меня сюда и отправили. Такое просто так не пристегивают к человеку и не отправляют, не пойми куда. Что же там такое, что чемодан пришлось цеплять к курьеру?
– Ты русский? – спросил я.
Тот неопределенно качнул головой, буравя меня странным взглядом. Что-то мне в этом взгляде не понравилось.
А в следующую секунду, тот вдруг произнес:
– Я тебя узнал… Ты был на станции?
Еще не поняв смысла вопроса, я замер в нерешительности. А тот вдруг резко потянулся к поясу и совершил какое-то непонятное действие. Одновременно, старший лейтенант Нагибин ухватил меня за руку и резко оттолкнул в сторону, повалив на землю. Я еще успел расслышать крик Ветрова, растворившийся во внезапно раздавшемся гулком взрыве…
Глава 5. Мясорубка
– Лейтенант! Савельев, давай, давай… – откуда издалека раздался приглушенный голос. – Ну! Приходи в себя!
Я почувствовал, как по щекам шлепнули пару раз. Затем через несколько секунд под нос сунули нечто твердое с сильным резким запахом…
Ну, конечно же, нашатырь. Тот, кого хоть раз приводили в чувство стеклянным пузырьком с нашатырем, никогда этого не забудет.
С трудом приподнял голову, кое-как осмотрелся. Осознал, что лежу у края ущелья, весь в пыли. Рядом возился медик, копаясь в своей аптечке. В районе правого предплечья расползлось небольшое кровавое пятно, но ощутимой боли я пока не чувствовал. Так, что-то слегка тянуло.
– Я что, помер? – первым делом спросил я. – Сколько прошло времени?
– Да пока не помер! – небрежно хмыкнул майор. – Пара минут. Тебя контузило слегка и осколком чуть ниже плеча зацепило. Хорошо, что Нагибин тебя в сторону оттолкнул. Ты зачем впереди нас полез? Героем решил стать?
– Некогда было разбираться, – отозвался я. – Кто ж знал, что в «буханке» будет такой сюрприз! Да какая разница теперь-то… Нагибин жив?
– Жив. Но без сознания. Хорошо еще, что взрывное устройство маломощное было, иначе костей бы не собрали.
– Выходит…
– Эта гнида с поясом шахида была! И ведь, черт возьми, наш человек был… По-русски понимал и говорил.
– Это был свой?
– Нет! – жестко ответил Ветров. – Это мог быть кто угодно. Все, хватит разговоров.
После взрыва самодельного взрывного устройства, меня перенесли левее, в тень. Рядом сидели и другие бойцы, раненые в ходе боя, к счастью, у всех ранения были легкие. И лишь старший лейтенант Нагибин без движения лежал на импровизированных носилках. Мы готовились к отходу.
– Где кейс? – спросил я, озираясь по сторонам.
Ветров небрежно махнул рукой в сторону.
– Там! Некогда мне за этим дерьмом следить! Группа, внимание, готовность три минуты и выдвигаемся, здесь небезопасно. Мы и так слишком задержались, рискуем попасть в засаду.
Среди камней лежал серебристый чемодан, со все еще пристегнутой к нему оторванной рукой смертника. Чуть дальше стоял «УАЗ» с открытыми нараспашку дверьми, а рядом с ним останки того, что ранее было человеком. Неприятное зрелище.
Да-а, со смертниками я даже в прошлой жизни еще не сталкивался. В Сирии, где мусульманину убить себя, при этом забрав жизнь неверного – чуть ли не подвиг, подобное встречается повсеместно, но меня, к счастью, обошло стороной.
До валяющегося среди камней и покрытого пятнами крови чемодана никому не было дела – часть бойцов оказывала медицинскую помощь, другая стояла в оцеплении и следила за периметром. Их это вообще не касалось, они свою работу сделали как надо.
С трудом поднявшись на ноги и наспех стряхнув с формы светлую пыль, пошатываясь, я направился к чемодану. Вытащив руку из цепи, отшвырнул ее в сторону. Сам кейс при взрыве почти не пострадал, так – несколько царапин на корпусе.
– В «буханке» больше ничего ценного не было, – заявил майор. – Так что, полагаю, задача выполнена. Что бы ни было в этом кейсе, твоя задача – доставить его на базу. А там уже саперы придумают, как его вскрыть и отправить в Москву. В столицу ты его повезешь?
Но я лишь пожал плечами. На этот счет никаких инструкций не было, ведь с Быстровым я так и не встретился.
Честно говоря, сейчас меня волновало совсем не это! Я думал о последних словах смертника перед тем, как он подорвал себя – кем бы он ни был, он определенно меня знал. И это было странно, ведь его лицо не казалось мне знакомым. Более того, где-то внутри меня повисло странное ощущение, что его слова имеют какой-то смысл… Но откуда он мог меня знать?
Я сдул пыль с серебристой поверхности чемодана, повертел его в руках. Попытался открыть, но ничего не вышло. На нем был кодовый замок и, само собой, правильного кода я не знал. Замок вроде бы простой, без наворотов. Но вскрывать его силой, тем более в таких условиях, не стоит. Вдруг внутри установлено взрывное устройство, чтобы содержимое не попало к тем, кому оно не предназначено? Конечно, распилить чемодан на части было бы несложно, но только не в сложившихся условиях и непременно при участии опытных саперов.
– Все, уходим! – решительно скомандовал майор.
Бойцы один за другим покидали позиции и поднимаясь вверх по тропе. Раненых тоже понесли к тропинке, что вела через небольшой перевал к замаскированным внизу машинам. Там быстро загрузимся и свалим отсюда – как-то слишком тихо было в ущелье. Чуйка не давала мне расслабиться, я все время озирался по сторонам. Только бы не наткнуться на неприятности. Но судьба распорядилась так, что эти самые неприятности нашли нас сами…
Едва мы успели подняться на десяток метров вверх, как вдруг сзади раздался истошный крик:
– Тревога, духи!
И в этот момент откуда-то сверху раздалась автоматная очередь, по камням защелкали пули, осколки каменной крошки брызнули в лицо… Я тут же бросился на землю, сверху навалился кто-то из бойцов. Послышалась ответная стрельба.
Петляющая тропа была узкой, даже разойтись было сложно. Как тут отстреливаться? Мы у всех на виду, как пластиковые мишени в тире. Вокруг продолжали щелкать пули, одна высекла крошку буквально у моего уха.
Люди Ветрова дружно открыли беглый огонь, потихоньку продолжая отходить вверх по горной тропе. Куда делась моя СВД после взрыва самодельного взрывного устройства, уточнять было уже поздно. А от пистолета Макарова на таком расстоянии не было никакого толка.
Продвижение сильно замедлилось. Часть засела наверху, часть, как и я, оказалась зажата за камнями. Чем дольше мы находились в таком положении, тем больше духов вливалось в бой.
– Савельев! Сюда! – крикнул Иванов. Капитан оказался выше по тропе метров на пять, среди россыпи огромных валунов.
Вокруг гремела позиционная стрельба, что, естественно, нас не устраивало. Чем дольше мы тут находимся, тем сложнее будет выбраться из кольца. С каждой минутой здесь становится все больше моджахедов. Эта территория не контролируется ОКСВ, а значит, и помощи ждать неоткуда. Вертушки сюда не прилетят, их даже вызвать не получится. Да и опять же, с Баграма им лететь около часа, за это время нас на котлеты разберут.
Используя попадающиеся по пути укрытия, я рванул вверх. Где-то пришлось прижиматься к камням вплотную, где-то ползти на животе. Минуты через три я добрался до верха, где уже вовсю работал наш снайпер, а сам Ветров лег за пулемет. Позиция у него была хорошая, с одной стороны его прикрывал уступ, с другой – большой валун.
Внизу, в небольшом каменном мешке, уже стояли машины, на которые грузили раненых. Я устремился вниз, таща за собой чертов чемодан. Метров за тридцать я оступился и едва не полетел вниз. И как оказалось, не зря.
Откуда-то сверху раздался хлопок и шипящий свист. Краем глаза различил дымный след от реактивной струи, в сторону ближайшего пикапа, где стояли ящики из-под нашего оружия. Оглушительно рвануло, машину объяло пламя. Меня обдало волной плотного жара. Сидевший внутри водитель погиб на месте, кажется, другим тоже досталось.
– Суки! – яростно заревел майор, увидев объятый пламенем пикап. – Васильев, сними гранатометчика!
Снайпер среагировал мгновенно – принялся искать позицию противника.
Это был несложно – вокруг одни скалы, все на виду. Особо и не спрячешься – да и моджахед с трубой гранатомета РПГ-7 на плече, прятаться явно не собирался. Мгновение и он полетел вниз, выронив гранатомет.
– Живо на машины и уносим ноги отсюда!
Дальше все завертелось безумной каруселью. Боевики лезли изо всех щелей, словно тараканы. Стреляли, стреляли, то и дело мазали.
Одни падали, но на их месте появлялись другие. Со всех сторон гремело, слышались крики. Взрывы. Наверное, спасало нас то, что навыки стрельбы у большинства духов были слабыми…
Отходить в таких условиях было очень тяжело, но у нас немыслимым образом это получалось. Однако нашим бойцам просто не хватало стволов, чтобы держать духов на нужном расстоянии. Мы были на дне небольшого ущелья, сначала стреляли с одной стороны, потом уже с двух.
Иванов швырнул пару дымовых шашек, чтобы хоть как-то прикрыть наш отход. В общем-то, немного помогло.
Прямо на бегу краем глаза я видел, как двое бойцов Ветрова упали, сраженные случайными пулями. Подобрав чей-то автомат и выстреляв десяток патронов, я буквально залетел в кузов, перевалившись через борт. Швырнув в угол проклятый чемодан, я прижался к борту. Внутри кузова уже лежал снайпер Васильев и прямо из положения лежа, бил из своей винтовки по духам, что бегали между камнями.
– Савельев, хватай пулемет! – крикнули мне.
Рядом в открытом оружейном ящике действительно лежал ПКМ с темно-зеленым коробом на двести патронов. Судя по положению ленты, он был готов к стрельбе.
Подняв его и уперев в борт, я открыл огонь короткими очередями, по три-пять патронов в сторону тропы, с которой мы только что спустились. Двоих срезал, а остальные прекратили продвижение и спрятались за камнями.
Плохо помню, что происходило дальше. Пикап, взрыв колесами грунт, резко рванул вперед, что-то грохнуло. На ходу стрелять по людям из пулемета – такое себе, поэтому я отложил его в сторону.
Справа я увидел еще одну машину, которая уткнулась бампером в яму. Все лобовое стекло было в белых отверстиях и пятнах крови. Кажется, с ней все. Вряд ли в сложившейся обстановке там кому-то еще можно было помочь.
Со мной в кузове лежал еще кто-то раненый, но ни лица, ни звания я не разглядел. Из всех четырех машин, вырваться из капкана смогли только две. А сколько человек успели спастись, я не разглядел.
Водитель нашего пикапа жал на педаль газа так, что едва справлялся с управлением. Несколько раз колеса сползали с накатанного полотна и нас жестко заносило. Влететь во что-нибудь на такой дороге – проще простого. Приподнявшись, я заглянул в салон и увидел, что за рулем сидел сам майор Ветров. Рядом, на пассажирском сиденье лежала маленькая оранжевая коробка, бинт и использованный шприц…
Странно, но как только мы тронулись с места, по нам практически прекратили стрелять. Я ожидал, что сейчас откуда-то покажется машина преследования и погоня продолжится. К счастью, этого не произошло, видимо, у духов техники поблизости не оказалось. А может, они не рискнули лезть дальше, ведь рядом была уже контролируемая территория советских войск.
Через несколько минут мы окончательно вырвались из опасного района, и все закончилось. Дальше было пологое предгорье, а далеко впереди можно было различить тот самый блокпост, откуда мы выдвинулись на операцию. Вторая машина сильно отставала, судя по всему, виной были простреленные колеса. Да и неудивительно, как мы вообще оттуда ноги унесли? Это была настоящая мясорубка! И, черт возьми, я не мог поверить, что меня даже не зацепило… Ну да, несколько ссадин, пара царапин. Осколком при взрыве зацепило… Пожалуй, тот самый случай, про который говорят: «Новичкам везет». Не знаю, насколько это уместно.
Помимо меня и снайпера Васильева, в кузове лежал раненый старший лейтенант Нагибин, который пришел в себя во время движения. Он морщился от боли, прижавшись спиной к борту. Судя по количеству повязок, у него было не менее шести осколочных ранений.
Постепенно мы начали сбавлять скорость. Я повторно заглянул в салон и увидел, что Ветров вел себя странно, кривился от боли и постоянно тряс головой, будто бы прогоняя дрему. Заметил, что вся правая рука майора была в крови. Дело плохо.
– Тормози! – крикнул я, хлопнув ладонью по крыше. – Все, майор, тормози!
Водитель не стал возражать и постепенно остановился. Я выбрался наружу и распахнул водительскую дверь. Вид у Ветров и вправду был неважный. Лицо бледное, весь вспотевший. На ноге огнестрельная рана, на плече, судя по всему, тоже. Еще и в районе живота было небольшое, подозрительное темно-красное пятно. Черт возьми, да у него не одно ранение, а целых три! Вот дерьмо…
– Серьезно зацепило? – спросил я.
– Жить буду… Сам-то цел? – тихо прохрипел он. Видимо, ему было совсем хреново и держался он только на морально-волевых.
– Цел. Я вообще везучий. Перелезай на пассажирское, дальше я поведу. Водитель из тебя сейчас не очень. Давай, давай… Толку бодаться?
Возражать майор не стал, понял, что спорить со мной бессмысленно. Конечно, обезболивающий укол промедола это хорошо, но совсем не панацея. Да и шприц-то всего один. А других средств в нашем распоряжении и не было.
С моей помощью Ветров все-таки перебрался на пассажирское сиденье. Принялся перетягивать рану на бедре резиновым жгутом. Получалось у него плохо, но он справился.
– Сколько живых в кузове? – между делом поинтересовался он.
– Двое. Васильев и Нагибин. Остальным не повезло. Но сзади нас еще одна машина, может, там больше бойцов уцелело?!
Глупо было на это надеяться, учитывая обстоятельства. Командир с досады долбанул кулаком боковую стенку. Бессильно скрипнул зубами.
– Надеюсь, этот чертов чемодан стоит пролитой крови моих парней! – спустя несколько секунд процедил он, глядя куда-то за горизонт. – Не потерял?
– В кузове лежит.
Нас нагнала вторая машина, где тоже оказалось четверо уцелевших. У пикапа были прострелены оба задних колеса, именно поэтому машина и отставала. В итоге получилось, что из семнадцати человек, участвующих в операции, выжило чуть больше половины. Судьба остальных была очевидна. Раненых либо добьют, либо возьмут в плен и будут пытаться обменять. Как ни прискорбно, но в той обстановке помочь остальным мы не могли – скорее всего, остались бы там все. Навсегда. И тогда весь смысл операции сходил на нет.
– Долго мы еще будем здесь торчать? Поехали уже… – тяжело выдохнул Ветров.
Заняв его место, я направил машину в сторону виднеющегося вдалеке поста. До него было минут пятнадцать езды. Так и оказалось, когда мы добрались до блокпоста, нас уже ждали. Из Баграма вызвали вертушку.
Гарнизон был поднят по тревоге, ожидалось, что нас могли преследовать. Раненым тут же принялись оказывать медицинскую помощь, а изрешеченные пулями машины отогнали в сторону и бросили. Свою службу они сослужили.
Я наравне со всеми помогал с ранеными, хотя, пожалуй, это было лишним. Медиков тут хватало.
Ждали, что на нашу дерзкую выходку будет какая-то реакция, но было тихо. Так прошло около часа. С авиабазы из Баграма прибыло две вертушки, Ми-8 и сопровождающие ее два двадцать четвертых.
На вертушке прибыли гости. Один из них привлек мое внимание.
– Где лейтенант Савельев? – спрашивал тот, подходя то к одним, то к другим.
Когда он подошел ближе, я разглядел его. Это был капитан Быстров, которого я видел на фотографии, что мне передал помощник полковника Черненко. Ну, лучше поздно, чем никогда. Впрочем, этого стоило ожидать.
Решительно направился к нему, держа в руках серебристый кейс, который достался нам такой дорогой ценой.
– Это оно? – спросил капитан, кивнув на чемодан. Он прекрасно понимал, что нам пришлось пережить, поэтому не стал задавать лишние вопросы относительно самой операции, ответы на которые и так были очевидны. Их сейчас как раз грузили в «восьмерку».
Я молча кивнул.
– Так… – выдохнул он. – Сейчас вертушка пойдет обратно на базу. Летишь со мной. Дальше свяжемся с Москвой и решим что делать.
Я не стал возражать, устраивать демагогию по поводу всего произошедшего. Это и без меня сделают. Позже. Тот же майор Ветров, ему бы только сил набраться и на ноги встать. Куда смотрела разведка? В горах, помимо каравана, было подозрительно много духов и это неспроста. Уж не ловушкой ли это было?
Одним из выживших во второй машине был командир первой группы спецназа, капитан Иванов, получивший пару легких ранений в руку. Почему-то Быстров говорил только со мной, хотя ему стоило бы выслушать доклад командира первой группы – Ветров был совсем плох.
Нужно было торопиться, поэтому отлет был назначен тут же.
За свою долгую службу на вертолетах я летал не один десяток раз. Из-за опасности быть сбитыми из хваленых американских «Стингеров», которые так полюбили моджахеды, наши вертолеты летали очень низко над землей. Из-за этого звук работы двигателя, отраженный от земли, искажал общий фон, а потому казалось, будто летишь не на вертолете, а на чем-то особом.
У меня разболелась голова. Гул в салоне и вибрация отнюдь не способствовали самочувствию. Но я держался, тем более вряд ли сейчас кто-то стал бы искать для меня обезболивающее.
Пока летели, картина снаружи была одной и той же – сплошные горы. Я не заметил ни одного поселения, ни одного признака, что в этом районе есть жизнь. Пару раз были какие-то руины, но они мало походили на аулы.
То ли пилот вертушки намеренно выбирал такой маршрут, чтобы из какого-нибудь двора не прилетело, то ли это реальные последствия войны, что длилась на этой земле уже столько лет.
К счастью, до Баграма мы добрались без проблем. Хватило с меня экстремальных событий. Когда Черненко говорил, что эта командировка будет легкой прогулкой и мне ничего не угрожает, я и подумать не мог, что попаду в такую жесткую мясорубку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.