Так, через 90 лет, протянулись и пересеклись нити человеческих судеб: через трагическую судьбу русских морских офицеров А.Р. Гутан и Н.Р. Гутан – членов семьи человека, строившего здание Севастопольского Морского Корпуса, перед революцией, через меня, учившегося в этих исторических стенах в Севастопольском ВВМИУ и служившего в ВМФ СССР в 1968-1995 годах и пишущего эту книгу, о судьбах офицеров служивших в советском флоте в 1950-х годах прошлого века.
Ближе к вечеру с линкора съехали на берег семейные офицеры. Спустились сумерки, сильно запахло морем… Все, кроме вахты, лежали горизонтально – отсыпались. Ведь, как говаривали в то время: «на флоте от сна еще никто не умер» и, что «горизонтальное положение вредно лишь для откупоренной бутылки». Корабль затих…
На следующий день, 23 июля 1949 года разрешили увольнение на берег. Корабельный курсант Виталий Лоза с нетерпением ждал возможности побывать в городе на почте и получить заветное письмо от Лиды. Он был уверен – письмо обязательно будет.
Чтобы избежать неожиданностей при осмотре старшим помощником, Виталий подготовился к увольнению особенно тщательно: форменка отбелена, стрелки на брюках наведены, чехол фуражки белоснежен, ботинки блестят, будто облитые лаком. Корабельная трансляция объявила построение увольняющихся. Виталий быстро окинул себя взглядом, глянув на ходу в зеркало, привинченное над умывальником: чисто выбрит, подстриженный затылок, форменный воротник – гюйс, хорошо лежит на крепких плечах и еще пахнет утюгом. Виталий остался доволен своим видом. Увольняемые на берег матросы и курсанты выстроились на левом шкафуте. Старший помощник корабля принял рапорт дежурного и двинулся вдоль строя увольняемых. Справа и слева от него – начальники служб и командиры боевых частей. Матросы знали строгий нрав и высокую требовательность к внешнему виду моряков своего старшего помощника и замерли в строю в полной тишине. Старпом медленно продвигался, останавливаясь против того или иного матроса, который, на его взгляд, не был готов к увольнению. Хотя со стороны и не было заметно, но Виталий сильно волновался – в город ему надо было позарез. Наконец, старший помощник закончил осмотр, дал команду распустить строй и приказал дежурному по кораблю:
– Дежурным баркасом всех увольняемых отправить на берег.
– Есть! – ответил дежурный. В душе Виталий ликовал. – Как мало, – думал он, сжимая в ладони заветный металлический жетон, с выбитой на нем литерой, дающий право на увольнение, – как мало надо человеку, уставшему до крайности от многодневного похода, от дежурств и вахт, от учений и постоянных тревог, от обилия писанины: конспектов, планов, тезисов, которыми загрузил его командир группы, как мало надо человеку для радости – всего лишь, что бы грозный взгляд старпома скользнул мимо!
Предчувствие не обмануло Виталия. На берегу его ждал желанный конверт с обратным адресом: Кременчуг.
«Кременчуг 19/VII-49 г.
Виталька, Родной мой, здравствуй!
…Мой милый, любимый, друг черноглазый мой, как хочется тебя увидеть, поговорить, помечтать. У нас сейчас стоят чудесные погоды, свободно можно идти купаться, но я такая черная, что не охота больше загорать.
Витуська! Вот сегодня купила исключительный букет цветов, розы, жасмин, пионы, ну такой чудесный. Витусик, как сейчас хорошо вокруг, лето, тепло… Вот сегодня… открытие Зеленого острова на Днепре. Милый мой, ну, когда же ты уже приедешь, ну так хочется тебя обнять, поцеловать крепко, крепко…»
Виталий жадно вчитывался в бегущие строчки округлого Лидиного почерка и на сердце разливалась радость от ее теплых, нежных, согревающих душу слов… В ответном письме Виталий писал Лиде:
«25.07.49 г. г. Севастополь.
…Пришли в Севастополь только двадцать второго, а сойти на берег мне удалось на следующий день. И вот я как угорелый лечу на почту. О! Какое счастье!!!
Здесь на почте разрываю конверт и начинаю читать. Читаю, стараясь прочесть сразу все. Глотаю букву за буквой и, наверное, сам крокодил из Нила позавидовал бы моему аппетиту. Прочел молниеносно раз. Нет, думаю, так не пойдет. Хватаю фуражку и выхожу на улицу из этого шумного заведения. Пошел на Приморский бульвар, выбрал здесь тихую, уютную скамеечку и здесь уж я наслаждался, впитывая в себя каждую букву медленно, с чувством, с толком с расстановкой…».
Дальше он описывал, как провел этот день – пятницу 23 июля в городе, в увольнении:
«В этот день сходил в кино посмотрел еще раз «В шесть часов вечера после войны». Какая чистая, какая искренняя любовь, а вечером пошел на исторический бульвар, на массовое гулянье, потанцевал, повеселился, если можно так сказать о веселье человека, который оставил сердце и душу в Кременчуге, у своей любимой и бесценной Лидочки».
Кроме как в кино и на танцплощадку Исторического бульвара в 1949 году в Севастополе матросам пойти было практически некуда. Курсант Каспийского ВВМУ Октябрь Бар- Бирюков, стажировавшийся в Севастополе вместе с Виталием Лозой, а после выпуска из училища направленный служить на Черноморский флот, вспоминал о послевоенном Севастополе следующее:
«Гражданского населения в городе, закрытом сразу же после возвращения в него главных сил флота, проживало тогда мало. В основном это были еще довоенные жители, пережившие войну, в большинстве своем уже пожилые люди, ютившиеся в полуразрушенных жилищах. … Молодежи среди жителей Севастополя в те годы почти не было, в особенности представительниц прекрасного пола. В береговое увольнение ходили преимущественно лишь те моряки, которым посчастливилось заиметь на берегу хоть какое-то знакомство.
Уличного освещения тогда в городе не было, и с наступлением темноты передвигаться по нему приходилось лишь ориентируясь на лунный свет, да с помощью карманных электрофонарей, которые были лишь у военных патрулей, выделявшихся с кораблей и частей для обеспечения порядка (в том числе и ночью) в городе.
…Матросы и старшины предпочитали ходить во время увольнения в город до 24 часов – на «Историчку», где на частично сохранившемся Историческом бульваре проводились танцы.
Единственный тогда, в конце 40-х годов, ресторан «Приморский», восстановленный еще при немцах, …расположенный в самом центре города недалеко от Минной стенки, …пользовался большой популярностью. Именно в это заведение заходило, обычно большинство молодых холостых офицеров (а именно они составляли тогда подавляющую часть младшего и среднего флотского командного звена) – поужинать, …познакомиться или хотя бы потанцевать с малочисленными, в то время, севастопольскими дамами.
Далее сошедшие на берег моряки направлялись кто-куда… Большинство молодых офицеров – на Приморский бульвар. Особенно популярным на «Примбуле» местом свиданий у моряков и горожан был так называемый «Мостик» – верхняя передняя часть балюстрады, сохранившаяся от здания дореволюционной постройки. Эта уцелевшая площадка, огражденная каменными перилами, откуда открывается превосходный вид на бухту и стоящие в ней корабли, очень похожа на корабельный мостик. Вечерами, а так же днем по выходным дням по бульварным аллеям чинно прогуливались многочисленные посетители одетые «по-выходному».
25 июля 1949 года в стране и на флоте отмечали праздник – День Военно-Морского флота. С утра на кораблях зачитали Приказ Министра Вооруженных сил Союза ССР маршала Малиновского о праздновании Дня Военно-Морского флота:
Приказ Министра Вооруженных сил Союза ССР
24 июля 1949 г. г. Москва
Товарищи солдаты и матросы, сержанты и старшины!
Товарищи офицеры, генералы и адмиралы!
Сегодня советский народи его Вооруженные Силы празднуют День Военно-Морского флота Союза ССР и отмечают успехи, достигнутые советскими моряками и судостроителями в выполнении задач, поставленных перед ними нашим вождем и учителем товарищем СТАЛИНЫМ.
Приветствую и поздравляю Вас с праздником – Днем Военно-морского флота!
Желаю всему личному составу Советских Военно-морских сил и работникам судостроительной промышленности новых успехов в деле дальнейшего укрепления военно-морской мощи нашей великой Родины.
В ознаменование Дня Военно-морского флота СССР ПРИКАЗЫВАЮ:
Сегодня, 24 июля, произвести салют военных кораблей в Ленинграде, Кронштадте, Таллине, Балтийске, Севастополе, Одессе, Мурманске, Архангельске, Владивостоке, Порт-Артуре, Советской Гавани, Петропавловске-на-Камчатке, Баку, Хабаровске, Измаиле, Пинске – двадцатью артиллерийскими залпами.
Да здравствует Советский Военно-морской флот!
Да здравствуют Вооруженные Силы Советского Союза!
Да здравствует наша Советская Родина!
Да здравствует славная Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)!
Да здравствует наш вождь и учитель великий СТАЛИН! Министр Вооруженных Сил Союза ССР!
Маршал Советского Союза А.Василевский.
Накануне праздника в Севастополе – главной базе Черноморского флота, матросам и офицерам была объявлена форма одежды № 1: белые форменки и тужурки, белые брюки и белые чехлы на бескозырках и фуражках. Задолго до Дня Военно-Морского флота, матросы Черноморского флота готовились к параду, к массовому заплыву, к карнавалу, к шлюпочным гонкам, к соревнованиям по плаванию и водному поло. Спевались матросские хоры, разучивались стихи, организовывались шахматные и шашечные турниры, викторины, выпускались специальные номера стенгазет, обсуждались фамилии отличников боевой и политической подготовки, чтобы в День флота их имена прозвучали в приказах о поощрении и красовались на именных плакатах.
Боцманские команды приложили все силы, чтобы корабли сияли в праздничном кильватерном строю. Матросы и старшины плавали на тренировках «звездного» заплыва до синевы на губах, а поющие в хоре моряки надрывали голосовые связки – одним словом, все готовились к празднику! Севастополь украсили флаги и транспаранты, славящие товарища Сталина, партию и флот. Корабли на рейде подняли флаги расцвечивания и гирлянды лампочек иллюминации.
С раннего утра 25 июля трибуны у Графской пристани заполнили горожане и гости города. Ровно в 9 часов катер с командующим Черноморским флотом адмиралом Басистым, с командующий Таврическим военным округом генерал–полковником Поповым и секретарем Крымского обкома ВКП(б) товарищем Соловьевым направился к выстроившимся на рейде кораблям – участникам парада. На верхней палубе кораблей стояли моряки в белой парадной форме. Громкое многоголосое «Ура!» катилось по бухте в ответ на приветствия командующего флотом. На набережной Приморского бульвара, напротив чудом сохранившейся в войну, колонны памятника «Затопленным кораблям», собралось множество людей полюбоваться боевыми кораблями, выстроившимися на рейде.
Газета «Красная Звезда» за 25 июля 1949 года так описывала праздник ВМФ в Севастополе:
«На трибунах среди моряков были и строители города. Стахановцы, восстанавливающие город из руин – каменщик Алексей Татаров, станочник Георгий Сутырин, бывший моряк, старшина второй статьи и другие известные в городе люди. Морской парад длился чуть больше часа. Над бухтами не умолкало громовое матросское «Ура!», когда катер командующего возвратился к пирсу. После морского парада на Водной станции Севастополя начались спортивные состязания. Их открывали юные севастопольцы. Затем на водные дорожки вышли лучшие пловцы флота.
После взмаха красного флажка, десятки смуглых тел рассекали голубую воду. В заплывах на сто метров вышли победителями старшина первой статьи Шалимов и сержант Чаленко. Они оба были чемпионами Черноморья.
В самый разгар соревнований трибуны огласились громкими аплодисментами. К берегу быстро, одна за другой, подходили шлюпки. Это был финиш «звездного» шлюпочного перехода. Из разных городов Черноморья шли шлюпки в Севастополь. Далек был их путь, но лица гребцов дышали бодростью, крепкие руки налегали на весла. Первой подошла к финишу шлюпка из Одессы, ее привел офицер Боровский. Адмирал Басистый принял рапорт от командира шлюпки-победительницы. В эту минуту по ступенькам Водной станции сбежал мальчик в пионерском галстуке с букетом цветов. Адмирал взял у него цветы и передал их победителям перехода. В этот момент со стороны Южной бухты показались катера-знаменосцы. Они мчались на большой скорости, оставляя позади белые пенные буруны. Головной катер нес яркое полотнище знамени с портретами Ленина и Сталина. Катер вел за собой акваплан, на котором развевался флаг Советского Союза. За ним следовали катера и аквапланисты с целой серией разноцветных флагов, трепещущих на ветру. Скорость катеров огромна, но люди, которые держат флаги, не шелохнутся. Это спорт сильных и смелых людей. Диктор громко называет имена аквапланистов. Один из флагов проносит мимо трибуны опытный спортсмен капитан Мельник…». («Красная Звезда» № 174 от 25 июля 1949 г.).
Над бухтой взвилась сигнальная ракета, и с бортов кораблей «посыпались» в воду загорелые матросы. Начался «звездный» заплыв моряков Черноморского флота, в котором участвовало около шести тысяч человек. Они быстро выстроились в колонны по четыре и поплыли к берегу. Впереди каждой колоны, покачиваясь на легкой волне, плыли большие транспаранты с портретами великого Сталина, лозунги, плакаты. Чем ближе матросы подплывали к Графской пристани, тем сильнее раздавалось их матросское «Ура!», тем громче звучали аплодисменты с трибун.
С борта линкора на близком расстоянии Виталий Лоза хорошо рассмотрел один из буксируемых в воде транспарантов с портретом И.В. Сталина. Транспарант был закреплен на корабельном спасательном плотике и представлял собой пирамидку, в основании которой была широкая фанерная лента, покрашенная серебрянкой с красной надписью «Слава освободителям Севастополя!» По краям, справа и слева, лента изгибалась вверх и заканчивалась пятиконечными звездами, выкрашенными «золотином».
Над лентой был укреплен большой цветной портрет Сталина, а сверху этого портрета была закреплена «Спасская башня Московского Кремля», нарисованная на фанере масляными красками и вырезанная по контуру. От верхних углов портрета под наклоном вправо и влево были укреплены древки флагов. Слева военно-морской флаг, справа – красный флаг с гербом СССР. Нижние концы флагов крепились к плотику шкертами. Шестеро матросов плыли, толкая его перед собой, держась за леера плотика.
– Да, много времени потратили матросы на оформление этих плавучих плакатов и транспарантов, – подумал Виталий, – да и флотские политработники не скупились на выдумки для украшения массового матросского заплыва.
