Я не ангел
В палате темно и обе соседки мирно спят в своих постелях. Вот и отлично, запрыгиваю под одеяло накрывшись с головой. Шмыгнув носом, каждый раз, когда вспоминаю об этой трагедии хочу умереть сильнее чем раньше. Меня никто и не пытается понять, да и зачем им это? Зажмурив глаза, вспоминаю руки испачканные кровью, но не моей… Оказалось, что крики, которые я слышала, были моими. Потому что все до одного были мертвы. Вскочив с кровати разжимаю веки, часто моргая. Утро?
– Да, папа, ты уже едешь? Конечно скорее, мне страшно находиться с ней в одной палате! – Невольно подслушиваю чужой разговор.
Вот дура. Злюсь на белобрысую соседку. Обняв разбитый ноутбук даже слезу пустила, симулянтка бессовестная. Осмотрев её с ног до головы, усмехаюсь. «Жертва» слезла с кровати демонстративно бросив части ноутбука в мусорное ведро. Цирк. Вернувшись на койку, подтягивает свои короткие ножки в розовой пижамке к крошечной груди косясь на меня голубыми выпученными глазками. Так и хотелось выставить указательный палец в тандеме с большим, нажав на курок. Паф… Убита.
Вторая соседка, Карина, так ведь назвал её врач? Вернулась в палату начав рыться как крот в своей сумке. Черный хвостик висел сосулькой доставая до плеч, серые дедовские трико с вытянутыми коленями плотно облегали тощую задницу, а рубаха на пять размеров больше (тоже подарок от деда видимо), дополнила образ красотки с маленькими карими глазами и огромным ртом. Под одеялом ночью, она выглядела лучше. Ладно, может она и нормально выглядит, не страшила, просто я злюсь из-за того, что она без раздумий обвинила меня. Ну белобрысая уж точно страшная!
Наполовину прикрыв глаза, смотрю в отражение экрана телефона. Вот кто по настоящему красавица, так это я. Ночное небо в глазах, длинные черные ресницы-веера, ровный не большой носик, сочные персиковые губы формы крыльев ангела. Густые черные волосы, прямые, как полотно переливающегося на солнце шелка и не много топорщащие ушки. Папочка описывает мою внешность именно так, но это истинная правда. Лицо конечно и фигура не очень сочетаются, но я всегда могу прикинуться больной из-за худобы. Хотя всем плевать на это. Натянув шейные мышцы ужаснулась, отбросив телефон.
– Готова встретиться с моими родителями марёха?
– Какая матрёха?
– Марёха, в простонародье изгой, – объяснила Карина.
– Пх, дура, – выхожу из палаты встретившись лицом к лицу с толстым высоченным мужиком в коридоре.
– Ах ты дрянь! – Кинулся он на меня схватив за шиворот толстовки оторвав несколько верхних пуговиц. Правда их и было две, но я черт возьми чуть в трусы не навалила от страха.
– Не трогайте её! – Подлетел мой… папа?
– Пап? – Поправляю ворот белой кофты.
– Какое вы имеете право трогать ребенка?!
– А какого дьявола она тронула мою дочь?! – Вопил ответчик.
– Не думаю, что она напала на неё!
– Вот именно, напала! У моей дочери шок и травма!
– Какая травма?! – Негодовал мой отец.
– Она чуть руку ей не сломала!
– Да, что вы выдумываете?!
– Простите, уважаемые родители! – Встрял подошедший охранник и медсестра, – Пройдите пожалуйста за мной.
– Идём пап, – тяну его за рукав. Арина выйдя из палаты, кинулась к своему отцу вцепившись в его рукав.
Весь этаж пялился на нас пока мы не зашли в кабинет где побывала прошлой ночью. Внутри без изменений. Стол, два кресла напротив друг друга, картина на стене. Полки, шкафчики и кушетка. Обстановочка заряжена до предела. Мой папа места себе не находил, а мама не смогла приехать из-за смены на работе. У них из-за меня сплошные неприятности. Заняв место за столом подпираю подбородок кулаками, пфф, хочу домой.
– Ещё раз здравствуйте. Меня зовут Елизавета, я главврач этой больницы, – села напротив меня высокая стройная женщина со стрижкой под каре лет сорока.
– Демид, – поздоровался мой папа.
– Она разбила моей дочери лицо, нанесла травму и испортила личные вещи! – Проигнорировал знакомство отец Арины, начав сразу меня обвинять.
– Прошу, успокойтесь, мы во всём уже разобрались.
– С кем интересно? – Хмыкнув спрашиваю главрачиху.
– Оливия напала на Арину с целью удаления фотографии, которую Арина сделала на свой ноутбук, что повлекло ссору между ними и порчу того самого ноутбука. При этом, обе девочки сильно не пострадали, только мелкие ушибы и царапины, но у Арины ещё вывих плеча.
– Это по вашему она не пострадала?! Она могла и голову ей пробить!
– Что вы сочиняете в самом то деле?!
– Как вы воспитываете свою дочь, что она кидается на людей?!
– Это вы бы свою научили не снимать без разрешения других на камеру!
– А вы докажите, что она снимала её?!
– Доказательств и правда нет, если бы только компьютер можно было починить, – предположила врач.
– Она отправила мою фотографию в какую-то соцсеть или в мессенджер, – дополняю.
– Я тебя не фотала марёха!
– А и вот это вот запишите, эта свинушка оскорбляет меня с самой ночи.
– Как ты назвала мою дочь бесстыжая?! – Вскочил бешеный мужик. Черт, он пугает меня.
– Прекратите, пожалуйста! Вам действительно стоит решить эту проблему сейчас, либо я буду вынуждена передать это дело прокуратуре!
– Какая прокуратура?! Оливия просто попросила удалить это фото?!
– Тогда разберитесь с порчей имущества.
– Но при чём здесь она? Она ведь не взяла ноутбук в руки и не кинула его на пол?!
– Третья девочка сказала, ноутбук разбился в результате столкновения обеих, но это произошло именно потому, что Оливия прыгнула на Арину сверху.
– Эта не воспитанная испортила ноутбук и пусть возмещает ущерб!
– Вот и возместим! Сколько он стоит!?
– Пап?
– Сколько?!
– Вот чек! Семьдесят шесть тысяч!
– Что?! Что за ноутбук такой?! – Ужаснулся мой папа.
– Нам для доченьки и сто тысяч не жалко!
– Ещё и чек с собой прихватил, ты посмотри… – пыхтел отец, но я прям по глазам его вижу как он разнервничался. Почему так сильно?
– И уберите это ничтожество из палаты Арины!
– Это кто здесь ничтожество?! – Моя голова раскалывалась от этих криков.
– Я не позволю этой вот дряни находиться в одной палате с моей дочкой, – никак не успокаивался мужик.
– Мы примем меры, успокойтесь пожалуйста, – пыталась сгладить обстановку Елизавета.
– Тогда и я останусь в больнице, чтобы эта ненормальная на неё не кинулась!
– Конфликт исчерпан, никто больше не тронет никого.
– Эту семейку вообще лучше не подпускать к людям?
– Что? – Смотрю на этого гада.
– Они покинут больницу сегодня же, – шла врачиха на поводу у этого громилы.
– Оливия нуждается в лечении, с чего ей покидать больницу сегодня?! – Ой папа, давай просто уйдем уже…
– Поймите меня, из-за присутствия Оливии итак все напряжены, а после конфликта всё усугубилось ещё больше, – как бы извинялась главврач.
– Она потеряла сознание! Ей нужно лечение!
– Пап, пойдем уже, – подойдя к вспотевшему отцу, тяну его за рукав.
– Она не человек по вашему?! Ей может умереть на улице из-за каких-то сплетен?!
– Хватит, пап!
– Какие сплетни?! Пхах, будто весь город не знает, что она сделала! Я боюсь за жизнь своей дочери!
– Да вы! – Прижав руку к груди, папа замолчал, а я потеряла сознание.
***
– Мам?
– Лив, милая, – сжала мама мою руку.
– Что случилось? Где я? – Осматриваю белые стены и потолок палаты, но не той в которой была раньше.
– Лив… – шмыгнув красным опухшим носом, мама отвела глаза.
– Мам, просто скажи, чего ты плачешь?
– Боже милая… – вытирала она слезы текшие ручьями.
– Мам, я в порядке. Клянусь. Это голодный обморок, честно честно, – улыбаюсь ей.
– Прости…
– Да в чём дело? Я не проснулась до сих пор и мне это снится?
– У папы был сердечный приступ…
– Ч-что?
– Он умер Оливия…
Вытянув руку из маминой, поправляю нервно волосы не понимая шутит ли она? Ну нет, что же это за шутки такие? Сейчас папа зайдет и покажет купленный ноутбук для этой мадам, на этом история закончится. Однако мама вложив лицо в ладони горько рыдала не думая заканчивать.
Какие милые стены, снизу разрисованные травкой и разными цветочками. Наверно это детское отделение и меня привезли сюда после обморока? Что ж, тем лучше, палата на одного, никакие вредные подростки меня не потревожат. Повернув голову вправо, вижу свои рыжие мягкие тапочки на полу с лисьими ушками. Хорошо не потеряла, я очень их люблю. Мы с папой их выбрали гуляя по магазинам в его редкий выходной. Папа?
– Мам? Где папа? – Улыбаясь, треплю её светлые волосы. Мои, кстати, как у отца черные, а вот от мамы достались только персиковые губы.
– Лив, господи! – Зарыдала она.
– Почему ты плачешь?
– Ты ничего не помнишь?
– Что не помню?
– Вы оба упали без чувств в кабинете врача и пока первую помощь… оказывали тебе… папино сердце не выдержало…
– Я это должна была помнить?
– Нет-нет, но ты ведь видела, что ему стало плохо?
– Не знаю.
– Если бы врачи успели… Господи почему это происходит с нами?! – Вновь зарыдала мама.
– То есть, если бы они начали спасать его, а не меня, папа бы выжил?
– Никто не знал, что у него всё так серьезно…
– А у меня наоборот…
– Лив…
– Получается папа умер из-за меня?
– Ты, что такое говоришь?!
– Но ведь это ты сказала, что его могли спасти… если бы не потратили время на меня…
– Ты всё поняла не верно дорогая, – высморкалась она в папин платок.
Увидев его, моё сердце сжалось. Мой обморок помешал спасти папу… Я стала причиной смерти родного отца… Я – убийца. И все те дети погибли из-за меня. Неужели я и правда во всём виновата?
– Лив, что с тобой? Почему ты не дышишь совсем? – Испугалась мама. Выдохнув, сжимаю кулаки.
– Мама, я хочу домой.
Глава 3
Просидев в шкафу пол дня, выхожу приняв твердое решение умереть. Спустившись на первый этаж, застаю младшую сестру в черном платье с двумя светлыми косичками на голове, заплетенными ещё два дня назад, поэтому растрепанными. Подойдя к ней, опускаю руку на макушку погладив, на что Милена дернувшись, отбегает от меня на приличное расстояние.
– Он умер из-за тебя!
– Без тебя это знаю.
– Почему не умерла ты?! – Пискнула сестра.
– Вот и мне интересно, почему..?
– Из-за этого мама не перестает плакать!
– Знаю…
– Она так и не смогла сказать Роберту об этом!
– Он не знает?
– Знает! Потому что это сделала я!
– Кто тебя просил говорить ему об этом? – Злюсь на неё, ведь пятилетние дети воспринимают всё иначе.
– Уж точно не ты прятавшаяся в шкафу!
– Ты зла на меня, понимаю, но пожалуйста будь спокойна и знай, что я оцениваю свою вину целиком и так просто этого не оставлю.
– А, что сделаешь? Снова попытаешься себя убить? Как на этот раз? В ванной вены вскроешь? Или под автобус кинешься?!
– С крыши сброшусь.
– Дура! Лучше бы в больнице умерла ты!
– Милена! – Вошла на кухню мама, также как и сестра одетая во всё черное, – Пора.
А значило это, что автобус с гробом в котором лежит папа уже приехал за нами. Посмотрев на свои голые ноги хватаю куртку и шапку с подворотом в один раз, обув высокие ботинки на платформе, взвинченная выскакиваю из дома. Роберт, сидел в автобусе глядя в окошко. По его позе было понятно, что он не хочет поворачиваться к черному ящику и понимать, что там лежит его мертвый отец. Сев рядом с ним, кладу руку ему на плечи, а он прижимается ко мне всем своим телом. Опузыреть, сейчас умру от чувства вины, что оставила такого малыша без папы… Смахнув слезу глубоко дышу. Через минуту, в автобусе появилась мама и сестра. Ехали мы в полной тишине, лишь редкие всхлипы мамы были слышны. У крематория нас заставили ждать очереди и толкать гроб на подставке с колесами ( по факту впервые увидела гроб на колесиках, но так смешно как звучало это в детстве не было), самим. Это слишком жестоко. Почему остальным людям помогал работник крематория, а мы чем хуже их?!
Посмотрев по сторонам, мне правда показалось, что проходящие мимо люди смотрели на меня с презрением. Знали бы вы как я себя ненавижу… Наконец пройдя внутрь мы остались в одиночестве. Ни одного друга. Не одного работника с папиной фирмы. Ни души. Не дав попрощаться с папой, гроб укатили в соседнюю комнату, приказав ждать. Мама продолжала сжимать в руке его платок. Милена, обняв брата тихонечко плакала, а я стояла одна в стороне как изгой.
Через несколько часов, а это гораздо дольше чем у остальных людей, получивших свою урну, мы наконец-то ушли оттуда. Добравшись на такси до городского кладбища на окраине, мама поставила урну с прахом отца в ячейку с его фотографией. Всё из-за проклятой фотографии… Прости меня папа… прости… вытирать слезы больше не было смысла, они потоком хлынули из глаз. Прости умоляю! Прости! Из-за меня твои дети страдают! Из-за меня у тебя испортилось здоровье! Прости меня папа! Прости… Упав на колени уткнула лицо в шапку рыдая. Ко мне никто не подходил. Они все считают меня виноватой в его смерти, как впрочем и я.
– Идём Оливия, – спустя какое-то время, слышу бесцветный голос мамы.
– Где дети?
– Ждут нас в такси.
– Прости меня мама…
– Не смей!
– Я…
– Ты тут не при чём!
– Как же не при чём, когда из-за меня всё случилось?!
– Не важно какой стала причина, но это не твоя вина, – не очень поверив в мамины слова, поднимаюсь с колен.
– Как они будут жить без него? – Плача спрашиваю её.
– Как и все люди. В жизни случаются разные ситуации, но это не значит, что со смертью одного члена семьи должны умереть остальные. У нас впереди целая жизнь и мы обязаны прожить её достойно, хотя бы для того, чтобы он это увидел с небес.
– Считаешь он на небесах?
– Он в твоих глазах милая, он всегда рядом с нами. Поэтому не делай глупости, иначе папа не простит тебе этого.
– А то, что умер из-за меня, простит?
– Повторяю, это не так Оливия, – строго произнесла она.
– Хочешь, чтобы я в это поверила как и тогда?
– Это разные ситуации, но ты не виновата не в одной не во второй.
– Мам…
– Нужно ехать. Стол пора накрывать.
– Для чего?
– Положенно так.
– Я не буду есть. И сидеть за столом не стану.
– Это твой выбор, – зашагала мама к машине.
Такси остановилось у самого входа. Семья войдя в дом, даже не оглянулись назад. А на, что им смотреть? Обойдя дом, взбираюсь на крышу по боковой пожарной лестнице. Наш дом хоть и имеет два этажа, но потолки в нём слишком высоки. Эти два этажа, равны четырем стандартным, как например в доме напротив. Он четырех этажный и наши крыши на одном уровне, а разделяет эти дома одна лишь дорога.
Крыша дома абсолютно ровная, что исключает опасность скатиться и упасть вниз. Здесь совершенно пусто, нет ничего, кроме огромной солнечной батарейки, которая отлично питает энергией целый год. Это удобно, если не считать редких проблем с этой штукой, но папа быстро всё менял… Кто будет делать это теперь? Шмыгнув носом, стираю рукавом слезы с щек. Я никогда не перестану плакать и скучать по нему… Подняв глаза к небу не вижу ни одной звезды… Почему именно сегодня их нет? Присев на край свешиваю ноги с крыши. Я никогда не спрыгну отсюда. Моя семья не будет так опозорена из-за меня. Я сделаю это по-другому…
Взглянув через дорогу на соседний дом, во всех окнах был потушен свет, кроме одного. Он всегда там горел. Несколько месяцев подряд. После трагедии, в эту квартиру заехал жилец, но не сразу. Это был молодой парень лет двадцати не больше, с темно-русыми, но не такими темными волосами как у меня, высокий, мускулистого телосложения. Днем казалось его не бывает в квартире, но ночью всегда горит свет, вот и сейчас окно светится. Услышав голоса снизу, наклоняюсь, чтобы посмотреть кто шатается по улицам в такое время. Трое парней вошли в подъезд соседнего дома. Не припомню, чтобы эти парни были здесь раньше. Удобно и то, что вся лестничная площадка просматривается из-за стеклянного фасада, поэтому отлично вижу, как дошли они до второго этажа. А вот дальше рассмотреть, что-то не представляется возможным. Какое мне вообще дело до них и до того к кому они пришли?
Собираясь пойти домой, слышу голоса, но слов разобрать не получается. Как-будто угрожают или эмоционально спорят о чем-то. Осмотрев внимательно дом, понимаю, раз света в других квартирах не горит, то люди пришли именно к тому о ком недавно размышляла. Да и окно приоткрыто как раз. Что им от него нужно? Он вор? Мошенник? Испугавшись грохота засовываю ноги на крышу присев на корточки. Наблюдения ничем не помогали, но шум не затихал. Редкие вскрики, разбитое стекло, глухие стуки… Его избивают?! Черт возьми, что делать?! Найдя на крыше какие-то камни и осколки от старых батарей, размахиваясь швыряю в его окно. Ударившись о стену, камешек упал на траву. Взяв осколок по крупнее, прицелившись, запускаю и бамс!!! В окне соседа дыра, а шум полетевших осколков перепугал уличных кошек. Вжав голову в плечи жду, выглядывая только макушкой до глаз. Всё стихло. Свет в квартире погас. Жду. Как и ожидала, трое спустившись по лестнице выскочили из подъезда нырнув в припаркованный автомобиль у МОЕГО ДОМА и скрылись за углом. Почему сразу его не заметила?
– Оволосеть… Как сердце то стучит…
Посмотрев на темное окно, машу головой из стороны в сторону. Нет. Хрена с два я туда пойду. Мне жить, что ли надоело? Ой, вообще-то, это произойдет не так. И я не обязана проверять жив ли этот парень. Пора идти спать. Ммм, потягиваюсь. Как спать захотелось то! Спустившись по лестнице, обхожу дом войдя с заднего входа, через кухню, заперев её на замок. Хотя с этой стороны на территорию к нам вряд ли кто-то сможет попасть учитывая высокий забор вокруг дома. Проверив главный вход, ставлю на сигнализацию дом, направившись в свою комнату.
– Нет же! Нет! Мне нельзя туда идти! Я все-равно ему не помогу. А если он уже мертв? Может вызвать полицию?
Из-за терзаний уснуть никак не получалось. Что с ним? Как он? Жив ли? Все эти вопросы донимали вбрасывая в мозг не нужные переживания. В конце концов, надев черную длинную толстовку с капюшоном, беру аптечку и выхожу на дорогу. Почему так страшно? Забежав в подъезд соседнего дома замираю глядя со второго этажа на свой дом. Он выглядит как бомбоубежище с огромной шоколадной входной дверью. С этой стороны дома, окна есть только на втором этаже и то смотрятся они как пуленепробиваемые иллюминаторы кофейного цвета, прочий фасад кремового. Тряхнув головой прохожу в правое крыло подсчитав нужную дверь. Цифровой код? Какого дьявола?! Разозлившись толкаю дверь, удивившись, что та открылась. Медленно перешагивая порог, включаю фонарик на телефоне закрыв дверь за собой. Какой нервирующий момент…
Квартира как я и думала находилась в полном беспорядке, не ясно только было ли здесь так раньше, или это сделали заходившие гости. Но как они открыли кодовую дверь? Может он их сам впустил? Пересекая прихожую выхожу в просторную комнату, немного освещенную фонарем с улицы. Наступив подошвой кроссовка на пол, что-то хрустнуло под ним. Замираю. Жду. Затем продолжаю идти сжав аптечку в руке, готовая двинуть ею по голове в целях самообороны. Дойдя до следующей двери, заглядываю в щель увидев полную темноту, фонарик как-то выключила нечаянно. Это ванная комната? Значит можно включить свет. Нащупав выключатель, тихонечко опускаю его вниз. Яркий свет плафона осветил помещение. Толкнув дверь прихожу в ужас от увиденного.
Из глубокой ванны свисают ноги соседа, а сам он ушел под воду, которая медленно набирается до сих пор. Схватив его за шею вытягиваю из воды прикинув, что накрыло его не очень давно, учитывая как медленно течет из душа вода. Но обнаружив, что молодой человек не дышит прихожу в ужас. Грубо бросив его на пол переворачиваю на спину начав давить на грудь делая массаж сердца. Из меня спасатель то не очень! Я ведь пришла намазать лоб зеленкой и приклеить пару пластырей, но точно не это вот всё! Дунув как следует ему в рот зажав нос жду. Повторяю всё ещё раз. И только на третий раз, сосед закашлявшись выплюнул воду.
– Эй? А почему ты в себя не приходишь? В любом фильме после этого, все жертвы встают и уходят своими ногами с места происшествия. Эээй?
Реакции не последовало. В чём тогда дело? Я спасла его или нет? Выключив воду, подложила под его голову скрученное полотенце. Дышит, но как-то слишком редко и слабо. Может он недоочнулся? Что тогда делать с ним? Зачем-то раздевая его, скидываю и с себя толстовку из-за внутреннего жара. А он красив… Тьфу ты! Что делать? Открыв аптеку понимаю, что она однозначно не поможет мне. Боже, он едва дышит… Замерз похоже. Растерев ладони до горячего состояния прикладываю к его груди и тут такое началось!!! Из меня словно потекла жизнь. Цвет моей кожи становился бледнее с каждой секундой, а его наоборот приобретала здоровый окрас. Таких синюшных рук у себя, ещё не видела. Понимая, что могу умереть с трудом отрываю руки от груди соседа упав обессиленная на пол рядом с ним. Наблюдая с этого ракурса как активно начала вздыматься его грудная клетка, шевелю пальцами рук. Как это возможно? Я отдала ему свою энергию? Увидев, как затрепетали его ресницы, кряхтя поднимаюсь на дрожащие ноги. Бежать. Было единственной мыслью в моей голове. И я смогла. Спотыкаясь добралась до двери выйдя в подъезд. Затем коридор и два лестничных пролета остались позади. Из подъезда выхожу как пропивший месяц без перерывов пьяница, виляя по дороге зигзагом. С шестого раза получилось разблокировать замок, а после пролетев, или проползши весь дом, оказываюсь в своей спальне, кое-как дойдя до кровати.
***
– Мам, я иду в колледж, – выгребаясь из комнаты спускаюсь на кухню, но здесь пусто, – Окей, сама справлюсь.
Подойдя к огромному зеркалу в прихожей, поправляю гетры натянув их на колени. Серую юбку тенниску и длинную белую рубашку практически полностью её скрывшую, дополнила длинным серым галстуком. Сверху надеваю серый классический пиджак из плотного материала и любимые ботинки на объемной подошве выходя из дома.
Спустив шапку практически на глаза бросаю взгляд на окна в соседнем доме. Прошла неделя с того события, когда я спасла парня, но свет в его окне больше не зажигался. Может он всё-таки умер после моего ухода? Я стала последней кто видел его, но раз полиция до сих пор не вломилась к нам, значит он жив, или его тело так и не обнаружили? Уф, да там вонь стояла бы на весь район от разлагающегося трупа. Секундочку, а моя аптечка? Опузыреть! Я оставила кучу следов и улик в его квартире! Получается, его и вправду не нашли, а когда это произойдет, на моём пороге появится куча законников с наручниками! Что делать то теперь?!
Посидев на пустой автобусной остановке, транспорта так и не дождалась, похоже колледж отменяется. К тому же студенческий автобус пролетел мимо как делал это ежедневно на протяжении шести месяцев. Нет. Нельзя расстраивать маму. Она итак подавлена и несчастна, а я так и продолжаю подкидывать ей проблемы. Она чуть с ума не сошла, когда не смогла разбудить меня в то утро, потонувшего в собственной ванной соседа. И ладно бы только в это утро, но когда я проснусь, мама плача у моей постели причитала, что из-за халатного отношения к себе, недоедания и стресса, я не просыпалась пятьдесят пять часов, а это больше пары суток. И можно было бы забить на это, если бы только кто-то мог успокоить ее сказав несколько слов, однако на вызовы в наш дом скорая помощь не выезжает. А потому, она самостоятельно пыталась оживить дочь не понимая, что происходит. Вот бы самой понять, почему стала отключаться так неожиданно и без причин.
Остановившись понимаю, что дошла до следующей остановки и как бы странно это не выглядело, подъехал автобус высаживая пассажиров и подбирая новых, меня в том числе. Заняв место в самом конце, прикрываюсь черными прядями опустив голову. Уже пол года не ездила в автобусе… Люди заняты своими делами, кто-то посапывая спит, кто-то смотрит в экран своего телефона. Меня вроде бы не узнают… Хотя плакаты с моим лицом провисели всего несколько дней, но многие успели его запомнить. В основном, это родители погибших детей. Но вот фамилию раструбили по всем телеканалам и радио, поэтому в колледже я, Оливия Камо, вместо Амьенской. Кто-то считает, что меня поместили в псих больницу и держат там до сих пор. Кто-то уверен, что я за решеткой и не важно, что не совершеннолетняя. А те кто знают, что свободно хожу по улицам, обходят стороной перешептываясь за спиной и тыкая пальцами. Дерьмово так жить. Я та, которую сделали изгоем и отбросом общества. Арина назвала меня марёха, выходит так оно и есть.
Через три остановки, в автобус вошли пять человек. Они явно приятели, три девушки и двое парней примерно одного возраста от восемнадцати до двадцати лет, шутили и смеялись не замечая окружающих. Хотелось бы и мне иметь друзей и вот так свободно смеяться в общественном месте. Не заметив как улыбаюсь пялясь на компанию, ловлю взгляд молодого человека в черном пальто. Девушки сидели ко мне спиной, а вот парни развернувшись к ним с передних сидений, видели и меня. Черт возьми! Уставившись в окно претворяюсь манекеном. Может не заметил? Но мельком бросив взгляд встречаюсь с его прищуром. Ах мать твою! Только не это… Поднявшись со своего места, высокий симпатяга с серыми волосами и милой улыбкой подсаживается ко мне. Головы девушек поворачиваются к заднему ряду.