Грехи купидона

Глава 7

Повсюду солдаты. Прочесывают воздух и землю, они настороже. Похоже, они готовы к войне. Трепет наполняет меня, и желание поторопиться берет верх. Не обращая внимания на магический барьер вокруг дворцовых стен, я пролетаю во дворец.

Если принцесса Сура действительно предала меня и ребят, то я хочу знать, почему. Я направляюсь прямиком в ее покои, но там пусто, а когда я осматриваю остальную часть замка, то понимаю, что в нем необычно тихо. Мне на глаза попадается только пара слуг. Ничего похожего на обычную дворцовую суету. Ни одна из ламп на стенах не зажжена, только предрассветный свет пробивается сквозь окна. Обычно в этот час слуги как никогда заняты подготовкой к наступающему дню. Но сейчас здесь непривычно пусто.

Я поворачиваюсь и лечу в сторону тюремной башни. Если мои ребята здесь, то велика вероятность, что они в камере. Если кто-то причинил им вред, я использую свои новые гибридные способности, чтобы обрушить на их головы ад.

Я пролетаю сквозь стены и попадаю прямо внутрь зловещей тюремной башни. Она огромная. Не знаю, дело в магии или нет, но я все равно не ожидала увидеть тройные винтовые лестницы и девять этажей. Мне понадобится время, чтобы обыскать ее целиком, но я начинаю с самого низа и планомерно прохожу по камерам.

Тюрьма именно такая, как ей и положено быть. Темная, мрачная и унылая. Я обыскиваю камеры и вижу в каждой из них измученных фейри. Похоже, принц хорошо постарался. Тюрьма заполнена до отказа. В некоторых камерах содержится даже по два-три заключенных, и то, в каких убогих условиях они находятся, разбивает мне сердце. Где, черт возьми, мои ребята?

Обыскав нижние уровни, я поднимаюсь выше. Я обыскала уже почти все уровни, но моих ребят по-прежнему не видно. Разочарованная, я уже собираюсь возвращаться, когда замечаю движение в камере, которую посчитала пустой. Я приглядываюсь.

– Принцесса?

Мой переполненный шоком вопрос отскакивает от стен тюрьмы и жутким эхом скользит по камням. Я вздрагиваю, но фиолетоволицая фейри не двигается. Она лежит спиной ко мне на жалкой кучке соломы, свернувшись калачиком, чтобы согреться.

Я убеждаюсь, что вокруг нет стражей, шагаю вперед и хватаюсь за железные прутья.

– Принцесса? – От моего шепота фейри просыпается, и я вижу в слабом свете фонаря, как она переворачивается и садится. – Принцесса Сура, – вздыхаю я, прикрывая рот рукой.

Она выглядит плохо. Очень, очень, очень плохо.

Принцесса Сура всегда была воплощением грации и красоты. Ни одна прядь волос не выбивалась из ее прически, даже когда она спала. В ней не было ни капли слабости. Но фейри передо мной выглядит сломленной.

Под ее глазами залегли глубокие круги, а лавандовые волосы спутались в грязные колтуны. Ее кожа покрыта царапинами и синяками, а некогда красивое шелковое платье все в пятнах.

Принцесса несколько раз моргает, а затем, поморщившись, встает.

– Эмили? – шепчет она, и голос ее ломается, словно она несколько дней не говорила и не пила воды.

– Это я.

– Слава богам, – вздыхает она, и я вижу, как блестят от непролитых слез ее глаза. – Я знала, что ты придешь.

Оу. Она верила в мою шпионскую суть.

Принцесса Сура бросается ко мне, но пошатывается, и я тут же становлюсь невидимой, пролетаю сквозь решетку, снова обретаю телесность и ловлю ее как раз вовремя. Я осторожно опускаю фейри на солому и сажусь рядом.

– Оставайтесь здесь. Я сейчас вернусь.

Я вхожу в Завесу, пролетаю сквозь стены и быстро, как молния, попадаю на дворцовую кухню. Я хватаю две буханки хлеба и два кувшина воды, а затем направляюсь в покои принцессы, беру новое платье, пальто, теплые носки, полотенце и спешу обратно. К счастью, все, что у меня в руках, перемещается в и из Завесы вместе со мной, поэтому вещи обретают невидимость, когда это нужно. С живыми существами подобное не работает. Я пробовала. Для бабочки все закончилось плохо.

Я снова становлюсь видимой уже в камере, и принцесса вздрагивает от удивления при моем появлении. Я немедленно принимаюсь за работу. Осторожно снимаю с нее перепачканное платье и смываю грязь с кожи. Мы не говорим, но я методично обтираю ее, и принцесса позволяет мне это делать, поднимая руку или перекладывая ногу.

Оттерев как можно больше грязи, я помогаю принцессе одеться в новую одежду и укутываю ее, дрожащую, в теплое меховое пальто. Я аккуратно отламываю кусочки хлеба и передаю их ей по одному, подавая за каждым кусочком воду.

Есть что-то хорошее в нашем тихом товариществе. Оно заполняет пространство больше, чем любое количество бессмысленных голосов. Мы молчим, пока я ухаживаю за принцессой, и когда она наконец жестами показывает, что съела и выпила столько, сколько могла, я откладываю все на пол и спрашиваю:

– Что случилось?

Она вздыхает, и это вздох уставшего поверженного игрока. Я не привыкла слышать от нее такое.

– Он переиграл меня.

Она говорит о принце, конечно.

– Он правда любит играть, – бормочу я.

Принцесса кивает и принимается вычищать грязь из-под ногтей.

– Он узнал, что я работала на сопротивление. Он привел меня сюда…

Она прерывается, стыдливо опустив взгляд.

– К нам были посланы солдаты. Ваши солдаты, – говорю я.

От раздражения у принцессы Суры дергается глаз.

– Он добрался почти до всех.

Пораженческие нотки в ее голосе меня убивают, я оглядываю промозглую камеру.

– Мне нужно вызволить вас отсюда.

Она качает головой.

– Ты не сможешь этого сделать.

– А как же ваша сила? Разве вы не можете наложить чары? Может, у вас получится одурачить стражей и заставить их открыть камеру?

Она машет рукой в сторону решетки.

– Камера укреплена железом. Я полностью лишена магии.

Крепко задумавшись, я грызу ноготь.

– Хорошо. Может быть, я дождусь момента, когда кто-то из стражей войдет и откроет камеру? Я обернусь видимой и ударю его по голове, – с надеждой предлагаю я.

Но принцесса только качает головой.

– Они никогда не открывают дверь. Останься со мной, – говорит она, стискивая мою ладонь. У нее ледяные пальцы. – Не уходи.

Фейри прижимается ко мне, в ее фиолетовых глазах отчаяние, и я чувствую новый прилив жалости.

– Не волнуйтесь. Я найду способ вытащить вас отсюда, – обещаю я. – Но если я останусь здесь, то ничем не смогу помочь, – мягко говорю я. – Может быть, если я найду своих ребят, они помогут мне вас вызволить. Но опять же, мне нужен кто-то, кто обладает большей ловкостью… – На меня снисходит вдохновение, и я взволнованно щелкаю пальцами. – Рогатый Крюк! Я попрошу его помочь.

Она качает головой.

– Нет. Я не хочу его в это впутывать.

– Не глупите. Он предупредил нас о том, что принц обыскивает остров. Думаю, мы можем ему доверять.

Принцесса Сура вот-вот погрязнет в панике, поэтому я быстро сжимаю ее руку, я надеюсь, в успокаивающем жесте.

– Не волнуйтесь, он поможет, и тогда у нас получится вытащить вас отсюда. А сейчас, как думаете, где он может быть?

– Я не могу просить его…

Принцесса запинается, ее голос дрожит. Моя купидонья интуиция внезапно откликается на какие-то очень сильные любовные эмоции.

Я замираю, глядя на нее с удивлением.

Неужели она неравнодушна к Белрену?

Я помню, что это она рекомендовала его генфинам, когда я застряла в Завесе. Я помню, как он ненавидит принца. Как он словно бы все знает и вечно идет наперекор королевским особам. Как его изгнали. Может быть, дело не только в воровстве. Может быть, причина его извечного стремления насолить принцу как раз кроется в том, что это принц украл у него принцессу.

Я думала, что он заигрывал со мной, когда появился в нашей норе прямо перед тем, как мы с генфинами подтвердили нашу связь, но, может быть, я все неправильно поняла? Может, в тот день он пришел предупредить меня, потому что именно в него была влюблена принцесса Сура и они все это время сотрудничали? Но если это так, то почему он до сих пор не попытался вызволить ее отсюда?

– Если кто и может вытащить вас, так это он. Где я могу его найти?

Принцесса с дрожью выдыхает.

– При первых же признаках беды он покинет остров королевства и затаится. Он отправится туда, где принц решит искать его только в последнюю очередь.

– И где же?

– Остров, куда его изгнали. Остров Арахно.

Глава 8

Боги. Сегодня просто не мой день.

– Арахно? Как та суперстрашная фейри с миллиардом глаз, которая любит заманивать людей в паутину? Та жуткая каннибалка? Эта Арахно? – Принцесса Сура кивает, и мое сердце уходит в пятки. – Но как он окажется на ее острове? Он не смог бы пройти через барьер.

– Я использовала свою силу, чтобы создать проход через барьер. Он попросил меня об этом, – объясняет она. – Проход маленький, на одного человека, и хорошо спрятан. Но он есть.

Я подробно расспрашиваю, где именно на острове находится тайное убежище Белрена. Убедившись, что смогу его найти, я собираюсь уходить.

– Хорошо. Я пойду и найду его. Не волнуйтесь, я справлюсь.

На лице принцессы появляется вымученная улыбка.

– Как ты нашла меня? – спрашивает она, доедая хлеб.

– Вообще-то я искала своих ребят, – признаюсь я. Чувствуя себя немного виноватой. – Я не знаю, где мои генфины, и я не видела Окота с тех самых пор, как вы отправили его на задание.

– Насчет этого… – В коридоре раздается шум, и принцесса прерывается на полуслове. – Стражи проводят стандартный обход, – торопливо шепчет она и снова хватает меня за руку, словно не хочет, чтобы я оставляла ее, но я мягко отстраняюсь.

– Я найду Белрена, не переживайте.

Я коротко киваю, а затем становлюсь невидимой. Пролетаю мимо стража, который поднимается по лестнице, и возвращаюсь во дворец.

Я миную стены дворца, но останавливаюсь в одной из комнат. Зависнув в воздухе, я дважды оборачиваюсь, а затем и вовсе замираю от увиденного.

Окот.

Он здесь.

Он здесь, в дворцовой спальне, сидит в кресле, свесив голову и положив локти на бедра. Я подлетаю ближе, настолько удивленная тем, что нашла его, что чуть не задыхаюсь от радости. Я так сильно по нему скучала, что мне больно.

Он вскидывает голову при моем приближении, и я удивленно вздрагиваю, а затем замечаю, что что-то очень, очень не так.

Его ярко-красный ирокез немыт и растрепан, а ведь обычно волосы Окота гладкие и спадают на одну сторону. Окот вскакивает на ноги и принимается вышагивать по комнате, словно бык в загоне, который только и ждет, чтобы наброситься на кого-то, и, как ни странно, вышагивает Окот вокруг меня.

Все это время на его лице возникает то совершенная безразличность, то абсолютный гнев. Явно расстроенный чем-то, он дергает головой и хватается за ярко-красные волосы.

Пока он мечется туда-сюда, я могу осмотреть комнату. В ней царит беспорядок. Одеяла разбросаны и скомканы, свисают наполовину на пол, фонари опрокинуты, их стекла лежат крошкой на полу.

Окот непрестанно шагает и шагает, и я непроизвольно отлетаю от него все дальше. Я упираюсь спиной в стол, но одним движением Окот бросается вперед, протягивает обе руки и бросает стол через всю комнату. Я вздрагиваю, когда стол пролетает сквозь меня, и смотрю, как он разбивается о стену и падает на пол.

Я оглядываюсь на Окота, широко раскрыв глаза. Что-то серьезно не так, и я не могу ждать и хочу успокоить его. Я становлюсь видимой и делаю неуверенный шаг вперед.

– Окот? – тихо зову его я.

Сначала он меня не слышит. Только бубнит себе под нос, но я не могу разобрать, что именно.

Я делаю еще один осторожный шаг вперед.

– Окот? – снова зову я.

Он застывает на месте и дергает головой. Я задыхаюсь при виде глубоких фиолетовых кругов под его глазами. В его глазах почти не заметны красные радужки. Зрачки затопили их целиком, а белки налились кровью. А выражение лица… совсем не такое, как обычно.

Что случилось с моим нежным великаном?

Какое-то время мы просто смотрим друг на друга, ни один из нас не двигается. Окот так ужасно выглядит, что у меня наворачиваются слезы. Я так хочу свернуться калачиком в его больших руках и вдохнуть его запах.

– Окот, ты в порядке? – спрашиваю я, мой голос едва громче шепота. Я улыбаюсь ему, но нижняя губа слегка дрожит. Почему он не двигается? Почему ничего не говорит?

Но тут словно разрушаются чары, и в следующее мгновение он уже бросается ко мне. Мое сердце ускоряет темп, отчаянно желая нашего воссоединения. Моя улыбка становится шире, пока он пересекает комнату. Окот оказывается рядом и берет меня за руки.

Но вместо того, чтобы притянуть к себе и устроить на своей груди, он неожиданно прижимает меня к стене.

Я удивленно вскрикиваю, ударяясь головой о твердый камень. Я смотрю на Окота с удивлением, на лице неприкрытый шок. Его глаза наполняются чернотой, а лицо перекошено ненавистью. Меня переполняют одновременно изумление и страх.

– Окот, что…

Он хватает меня за шею, и мои слова застревают в горле. Окот делает это совсем не так любовно, как делал раньше. Нет, теперь его хватка вовсе не нежная. Он жесток, и меня охватывает паника, пока он пережимает мне трахею.

Но я продолжаю ждать. Жду, когда этот кошмар закончится. Жду, когда он выберется из водоворота безумия. Потому что я не понимаю, что, черт возьми, происходит.

Но когда мое зрение начинает тускнеть, а Окот пальцем перекрывает мне кислород, приходит тошнотворное осознание того, что я ошибалась на его счет.

Он сказал, что он получил задание от принцессы. Принцессу посадили в тюрьму, но Окот… здесь. Во дворце. Пытается задушить меня.

Я произношу «Пожалуйста» одними губами, потому что, кроме хриплого выдоха, ничего больше не может вырваться из моего рта. Я молю одними глазами, слезы катятся по щекам. Окот не уступает. Наоборот, его хватка становится крепче.

Начиная терять сознание, я наконец признаю, что все происходит на самом деле и не является какой-то больной шуткой. Я снова оказываюсь в Завесе.

Его тело налетает на стену, где только что была я, а я сама падаю на пол, делая фальшивые вдохи своими ненастоящими легкими. Я оказываюсь вне досягаемости и зависаю над кроватью с балдахином на самом верху перил, прежде чем снова появиться в физическом измерении.

Я делаю несколько настоящих рваных вдохов, несмотря на боль в горле.

– Окот, – хриплю я. – Это я. Твоя пара.

Никогда в жизни я так сильно не хотела услышать слова «возлюбленная моя».

Но он не приходит в себя. Нет, он просто смеется надо мной с таким выражением, которого я никогда раньше не видела на его лице. По крайней мере, не в мою сторону. Он идет вперед, хватается за перила, на которых я стою, и с силой ломает их пополам, сбивая меня на пол. У меня всего пара секунд, чтобы среагировать.

К несчастью, я не становлюсь невидимой. Вместо этого я лишь вскрикиваю и падаю на пол, больно ударяясь плечом. Я едва успеваю перевернуться, прежде чем Окот снова настигает меня. Он поднимает меня на ноги, больно держа за руку.

– Окот. Просто поговори со мной, – умоляю я. – Объясни, почему ты это делаешь!

Я не понимаю. Я в смятении, эмоции зашкаливают. Окот любит меня. Я чувствовала это каждый раз, когда он смотрел на меня. Он не мог притворяться… верно?

Он не обращает на мои слова никакого внимания и тянет меня к двери, больно впиваясь пальцами в кожу.

– Купидон – враг.

Я качаю головой, желая, чтобы это движение прояснило ту чушь, которую он произносит.

– Значит, ты просто врал все это время? – надломленно спрашиваю я.

Я чувствую, как по щекам бегут горячие слезы, но не замечаю, что плачу. Я слишком потрясена. Как будто мозг все еще отказывается верить в то, что Окот предал меня. Окот, который сейчас тащит меня по коридору к принцу, – это не тот Окот, который обнимал меня и гладил по волосам. Я просто не могу уложить это все в голове, и все же связь пары, которую я чувствую, не оставляет сомнений: это действительно мой Окот.

Он не отвечает, только продолжает тянуть меня вперед.

– Окот, если принц угрожает тебе или что-то еще, просто скажи мне. Позволь мне помочь…

Мгновенно сбоку от меня в клубке розового дыма появляется Лекс, ее лицо озаряет широкая отзывчивая улыбка… пока она не замечает меня, и тогда улыбка быстро гаснет.

– Мадам Купидон Эмили.

Окот набрасывается на мою помощницу и хватает ее за горло.

– Окот, нет!

Я пытаюсь отцепить его от Лекс, но, конечно, гребаный ламашту слишком силен.

– Лекс. Стань невидимой. Сейчас же, – приказываю я.

И вот она исчезает, а кулаки Окота ловят лишь воздух.

Окот с яростью поворачивается ко мне, но, прежде чем он успевает схватить меня снова, я становлюсь невидимой. Лекс с широко раскрытыми от удивления глазами оказывается рядом со мной. Мы обе смотрим, как Окот разочарованно кричит и бьет кулаком по стене с такой силой, что куски камня летят на пол. Когда подбегают дворцовые стражи, я разворачиваюсь и улетаю сквозь стены, покидая дворец так быстро, как только может мое нематериальное тело.

На протяжении десятилетий я наблюдала, как сердца людей разбиваются на миллион кусочков. Еще одна из обязанностей купидона. Не бывает любви без вероятности, что все пойдет не так. В течение многих лет я пыталась собрать сердца по кусочкам. Иногда мне это удавалось. Иногда нет. А порой мне приходилось смотреть, как самые прекрасные из людей страдают самым ужасным образом.

Я смотрела, как они плачут, кричат или замыкаются в себе, и мне было неприятно, что я имею отношение к их страданиям из-за потерянной любви. Но я никогда не знала, каково чувствовать это на самом деле. Но сейчас поняла, в этот самый момент.

Иронично, правда? Я – купидон, и мое сердце только что разбили.

Глава 9

Я рыдаю на дымящемся дереве.

В прямом смысле, оно дымится. Вместо листьев на ветвях висят клубы густого дыма, который постоянно меняет цвет. Я не знаю точно, почему я решила приземлиться на одну из его ветвей, стать видимой и начать плакать. Просто мне показалось, что раз у меня нервный срыв, то хорошо бы, чтобы он случился в окружении радужного дыма.

По лицу размазаны сопли и слезы, волосы пахнут гарью, но, по крайней мере, дым скрывает меня от посторонних глаз. Он вьется вокруг, словно обнимая. Да, я знаю. Странно, да? Да. Но прямо сейчас я упиваюсь своим горем, и мне очень нужно, чтоб меня обняли, так что если приходится притворяться, что это делает волшебное дымящееся дерево, то, черт побери, пусть так оно и будет.

Я сижу на ветке и плачу до тех пор, пока не кончаются слезы, а Лекс устроилась на соседней ветке и стойко молчит. Слезы наконец высыхают, глаза болезненно опухают, я чувствую себя совершенно несчастной, но цунами боли вышло потоком через глаза и помогло успокоиться. Мне все еще нужно выполнить задание.

Я должна выкинуть все мысли об Окоте из головы, иначе захочется свернуться в клубок и спать сто лет, чтобы не чувствовать боль. Но я не могу себе этого позволить. Я нужна принцессе. Я нужна своим генфинам. Я должна вызволить принцессу Суру из тюрьмы и найти своих ребят.

После этого… я разберусь с болью, которую причинило мне предательство Окота. Но не сейчас. Я выплакалась, и это все, что я могу себе позволить на данный момент.

– Лучше?

Я внимательно смотрю на Лекс, которая сидит на ветке и выжидающе смотрит на меня. Она такая аккуратная и правильная, у нее гладкие розовые волосы и одежда без единого залома, в то время как у меня… радужные пятна от дыма на платье и лицо все в следах рыданий.

А еще я не уверена, что у меня в волосах нет соплей. Что? Мне только что разбили сердце. Девушка имеет право безобразно выплакаться.

Вопрос Лекс повисает в воздухе. Мне лучше? Нет. Совсем нет. Но я вытираю нос рукой и все равно киваю ей.

– Да.

Лекс каким-то сумасшедшим образом перепрыгивает со своей ветки на мою и грациозно приземляется рядом. Если бы я попробовала так сделать, то точно бы потеряла равновесие и упала вниз кулем.

– Я исцелила более девятисот тысяч разбитых сердец, – говорит она будничным тоном. – Мой метод проверен и верен. Вы выбираете одну или несколько приемлемых замен, и я поражаю их двумя Стрелами Любви подряд, а затем добавляю ровно три Прикосновения Флирта при первом взгляде на вас. Это гарантирует любовь с первого взгляда, процент успеха которой составляет восемьдесят два процента.

Я смотрю на купидона с удивлением.

– Мм… ого. Это действительно круто.

– Я горжусь тем, что хорошо выполняю свою работу.

Я шмыгаю носом.

– Спасибо за предложение, но нет.

Она качает головой и тянется к колчану, полному стрел.

– Я могу направиться к тому сомнительному и поразить его Стрелами Любви? Конечно, на него это может не подействовать. Он, кажется, очень разгневан.

– Нет, спасибо, и насчет этого, Лекс.

Меньше всего я хочу, чтобы чувства кого-то из моих ребят были им навязаны. Особенно это касается Окота. Он предал меня. Лгал мне. Все оказалось ненастоящим. Я хочу обрести любовь сама, без вмешательства купидоньих сил.

Мне приходит в голову мысль.

– Подожди. Как ты здесь оказалась? Я думала, только я могу входить и выходить из Завесы.

Лекс качает головой.

– Как ваша помощница, я прихожу на помощь в любой момент, когда она нужна. Полагаю, это относится и к тому времени, когда вы находитесь в физическом измерении.

Я провожу рукой по лицу.

– А ты не начнешь неправильно функционировать?

– Нет, в прошлом я уже бывала в физическом измерении по делам Семы. Завеса считает это частью моих обязанностей.

– О, ладно. Хорошо.

– Простите, но… ваши руки грязные? – спрашивает она, глядя на мои ладони.

Я тоже смотрю на них и понимаю, что они действительно грязные. Даже непристойно грязные. Я тру ладони одна об другую, и на землю падают коричневые частички.

– Пыль? – спрашивает Лекс.

Я хмуро смотрю на собирающуюся у меня под ногами кучку.

– Не-а. Не пыль. Песок, – отвечаю я. – Силы песочника. Песочницы? Песочной леди? Неважно, ты поняла, о ком я.